Ранним утром у диспетчерской тралового флота всегда было многолюдно. Мы, группа матросов, стоим в ожидании катера, поскольку наше судно на рейде. Вскоре появился наш капитан, и, окружив его, мы вместе зашагали к катеру, стоявшему у борта траулера.
Полный отлив, спускаться по крутому трапу с причала нелегко и небезопасно. Бережно поддерживая капитана, осторожно опускаем его на палубу РТ, невольно привлекая любопытные взгляды бойких молодых грузчиц в робах, собравшихся у открытого трюма.
Такое необычное внимание экипажа объяснялось весьма просто - нашим капитаном была Валентина Яковлевна Орликова. "Стиляга !"- громко высказалась одна из грузчиц, показывая на форменные аккуратные брюки Орликовой, В те годы ношение женщинами брюк не поощрялось и было большой редкостью.
"Но ведь и ты в брюках" - улыбнулась Валентина Яковлевна, показывя на её широкие, прорезиновые штаны - буксы на лямках. Наш БМРТ с выкрашенными бортами, белоснежной рубкой, надстройками стоял на рейде. Он был отчётливо виден и молодые труженицы порта, разглядывая траулер, даже не подозревали, что "стиляга" является его капитаном - директором.
Поскольку основные деловые контакты матроса ограничены командирами среднего звена, то фамилия, личность капитана, идущего в рейс, до отхода для новичка была часто неизвестна, да и далеко не всех она интересовала, Вручив направление отдела кадров и документы штурману, я сразу заступил вахтенным у трапа и, как обычно, одновременно по просьбе боцмана выполнял работу здесь же, на рабочей палубе.
Вскоре с причала по трапу поднялась на борт невысокая женщина и, проходя мимо меня, вежливо поздоровалась. Занятый разборкой снабжения, я рассеянно кивнул, уверенный, что это спешит на работу кто - то из обслуживающего персонала. Через полчаса подошли буксиры для перестановки на рейд, и только при отходе от причала, у открытого окна рулевой рубки, я с изумлением увидел ту же невысокую женскую фигуру, что проходила мимо, но уже в форменной тужурке с четырьмя нашивками на рукавах.
Боцман объяснил мне, что это наш капитан Валентина Яковлевна Орликова. О женщине - капитане, сравнительно недавно появившейся в траловом флоте, уже ходили слухи. В моём представлении это должна была быть, как говорили Ильф и Петров, "широкоплечая гражданка", высокого роста, мужиковатая, отдающая зычным голосом команды, пересыпанные отборным матом.
Валентина Яковлевна была ниже среднего роста, хрупкой, изящной, миловидной женщиной с мелкими, очень правильными чертами лица, большими выразительными глазами, короткой стрижкой. Интеллигентна, умна, иронична. Во взаимоотношениях с экипажем внимательна, проста, доброжелательна, спокойна, никогда не повышала голоса и не употребляла крепких выражений. но при необходимости проявляла необыкновенную твёрдость характера в поступках и независимых решениях.
Её миниатюрная внешность больше подходила для хозяйки аристократического салона прошедшей эпохи или, наконец, искусствоведа в чинной тиши музейных залов, но отнюдь не для управления океанским траулером в штормовой Атлантике с экипажем в девяносто человек.
В суровые годы войны В.Я.Орликова ходила в конвоях на транспортах, после войны командовала китобойцами на Дальнем Востоке, затем работала в Москве, в Минрыбхозе, и с приходом из новостроя БМРТ в Мурманск опять вернулась на капитанский мостик. Она сравнительно быстро освоила промысловую работу, рейсовые задания перевыполнялись ежерейсно, отсюда стабильность заработка и постоянство экипажа.
Работали у берегов Канады, в районе Ньюфаундленда. Очень неблагоприятный район, шторма сменяют туманы, осложняют работу льды, выносимые от берегов Гренландии. Большая скученность судов, отсюда опасность столкновения, вынуждая капитана сутками не покидать мостика. Рано утром к нам подошёл небольшой исландский траулер "Айсберг". С его борта просили оказать помощь.
"Какая помощь вам нужна ?" - на английском спросила Орликова. "Мне нужен господин капитан" - последовал ответ. "Я слушаю вас"- отвечала Валентина Яковлевна. Капитан "Айсберга" и вся его команда с изумлением рассматривали маленькую женщину в чёрной шубе и шапке - капитана огромного океанского траулера.
Выяснилось, что у них получил тяжёлую травму матрос, требовалась срочная операция. Погода была свежая, спуск катера очень рискован. Орликова рискнула. Моторный катер с судовым врачом С.А.Китаевым и несколькими матросами был спущен. Все с волнением ожидали исхода операции.
К счастью она прошла успешно, моряки благополучно вернулись на судно. Радиограмма от капитана "Айсберга" : "Благодарю господина капитана, врача, вашу команду за помощь нашему моряку. Счастливого плавания, господин капитан".
В этот период Траловый флот пополнился транспортным рефрижератором "Иркутск", и БМРТ стали производить передачу рыбопродукции непосредственно в районе промысла на его борт.Это были первые швартовки БМРТ к борту транспортного рефрижератора. Опыт набирался по крупицам. В открытом море, где всегда присутствует волнение и мёртвая зыбь, два крупнотоннажных судна на малом ходу сходятся бортами.
Плавбаза оборудует свой рабочий борт пневматическими кранцами. Их касание швартующего судна часто сопровождается стремительным навалом бортов навстречу друг другу, грохотом и треском лопнувших отдельных кранцев, звоном и обрывом цепей их соединяющих, нередки повреждения наружной обшивки. Картина не для слабонервных.
Вскоре подошла наша очередь на выгрузку, следуем к борту "Иркутска", сближаемся. На мостике "Иркутска"целый синклит. Кроме капитана здесь руководитель промысла, капитан - наставник, представитвль Инспекции безопасности мореплавания. Швартовка - визитная карточка капитана, к нам особый интерес, разумеется.
Орликова на правом крыле мостика, внешне совершенно спокойна, команды чёткие, выполняются мгновенно.Подошли на расстояние бросательного конца, быстро выбрали швартовый, мягко легли правым бортом на кранцы рефрижератора. После выгрузки и двухчасового перехода по просьбе старшего механика легли в дрейф: потребовалось произвести остановку и разборку главного двигателя - погода этому благоприятствовала.
Главный двигатель был разобран, окончание работ предполагалось утром. Около трёх часов ночи мы проснулись от страшного грохота. Глянув в иллюминатор, я обомлел: у борта возвышалась ледяная гора, на которую судно переодически наваливало левым бортом. Навал сопровождался треском и грохотом. Было заметно, как при этом "дышала" обшивка.
Наше счастье было в том, что имелась только небольшая зыбь при слабом ветре. Однако айсберг продолжал держать и колотить нас. Для смягчения ударов были собраны все судовые кранцы. Механики срочно приступили к сборке главного двигателя. Вскоре удары прекратились, пройдя вдоль борта, айсберг стал постепенно удаляться. Интересно то, что в визуальной видимости вокруг нас этот "ледяной бродяга" находился в единственном экземпляре.
Затраты времени на промысловую работу с переходами ранее составляли полтора месяца. Теперь с передачей груза на рефрижератор рейсооборот значительно увеличился, к чему экипаж ещё не адаптировался, и время на набор второго груза стало тянуться значительно медленней. Все внимательно следили за остатком ёмкости в трюмах и с нетерпением ждали окончания промысла.
Наконец наступил долгожданный последний день промысловых работ. У всех приподнятое настроение, и, как гром среди ясного неба мгновенно пронёсся слух, что предстоит ещё задержаться и сдать часть груза.. Команда забурлила, весь рядовой состав был категорически против продления рейса, посыпались угрозы невыхода на работу, обстановка накалялась.
Вскоре весь экипаж был приглашён в столовую команды. Пришла Валентина Яковлевна и очень спокойно, кратко, доходчиво обрисовала промысловую обстановку, положение с планом, затем выложила сделанные ею расчёты заработка до сдачи груза и после. Разница получалась существенная. Экономику капитан знала прекрасно, расчёт заработка экипажа она всегда производила сама и никогда не ошибалась.
Желающим быть в порту несколько раньше Валентина Яковлевна предложила после выгрузки перейти на "Иркутск". Таковых не оказалось, и через час мы пошли под выгрузку, после чего продолжили промысловую работу.
По возвращению Баренцево море встретило нас низкой температурой, парением Кольского залива, нулевой видимостью. Работают оба локатора, слышны сплошные гудки встречных судов, напряжение на мостике не ослабевает до окончания швартовки у причала порта.
Приход В.Я.Орликовой в порт всегда сопровождали журналисты, чего она не очень любила, отправляя их к помполиту, но искренне радовалась, когда её встречал самый близкий и родной человек - её мама, внешне очень похожая на дочь. Незаметно пролетело время. Я получил рабочий диплом и был направлен штурманом на БМРТ "Космос".
Работали в районе Джорджес банки. Для снабжения промысловых судов водой прибыл танкер "Пирятин", капитан В.Я.Орликова. Осторожно подходим носом к корме танкера, принимаем и крепим бакштов, шланги, на малом ходу начинаем бункеровку. Последний раз вижу в бинокль маленькую фигурку Валентины Яковлевны, одиноко стоявшей на крыле мостика