- Нельзя создать что-то из ничего, или растворить что-либо в пустоте, воздухе. Нельзя творить чудеса, изменяя восприятие, не приложив усилий, не заплатив высокую плату. За всё надо платить. Нельзя проникать в параллельный мир, в астрал, имея обычное сознание… Забудьте это.
А что же нужно?
Нужно буквально сойти с ума. Ибо изменённое сознание мага это и есть «схождение с ума», но под вашим контролем. Если такого контроля нет, то из сумасшествия возвратиться станет совершенно невозможно. Из тысячи стяжающих сверхспособности получают их только единицы. Остальные либо отступаются, пасуя перед трудностями, либо пополняют ряды параноиков.
Нужно совершить подвиг. Подвиг, подвижничество, подвижник…
Я расскажу вам одну историю, она будет здесь кстати.
Жил в стародавние времена отрок по имени Прохор. Он мечтал о том, чтобы стать монахом, при этом о чудесах не помышляя. Он пришёл в ближайший монастырь и обратился с просьбой к страцу Досифею.
Досифей благословил его идти в Старовскую пустынь и оставаться там до свершения воли Господа. Вернувшись ненадолго в родительский дом, Прохор простился с матерью и родными. Это было почти 250 лет тому назад…
В Старове, куда пришёл Прохор, настоятелем был отец Пахомий. Под его руководством Прохор трудился в хлебне, был келейником, работал в просфорне и столярне, нес обязанности пономаря.
В эти годы Прохор испросил благословение старца в свободное время стал уходить в лес, где в полном одиночестве творил молитву. Через два года он заболел водянкой, тело его распухло, он испытывал страшные страдания. Болезнь длилась около трех лет, и ни разу никто не услышал от него слова ропота. Старцы, опасаясь за жизнь больного, хотели вызвать к нему врача, однако Прохор просил этого не делать, сказав отцу Пахомию: "Я предал себя, отче святый, Истинному Врачу душ и телес - Господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Его Матери..."
Прохору было видение: в чистом ярчайшем свете явилась Матерь Божия в сопровождении святых апостолов Петра и Иоанна. Указав рукой на больного, она сказала Иоанну: "Сей - от рода нашего". Затем она коснулась жезлом бока больного, и тотчас жидкость, наполнявшая тело, стала вытекать через образовавшееся отверстие, и он быстро поправился.
Пробыв восемь лет послушником в Старовской обители, Прохор был посвящен в сан иеродиакона. Он ежедневно служил в храме, непрестанно совершая молитвы и после службы.
Однажды после тропарей он произнес "Господи, спаси благочестивыя" и, стоя в царских вратах, внезапно его осенил светлый луч. Подняв глаза, Прохор увидел Господа Иисуса Христа, идущего по воздуху от западных дверей храма, в окружении Небесных Бесплотных Сил. Дойдя до амвона, Господь благословил всех молящихся и вступил в местный образ справа от царских врат. Никто не мог сойти с места. Прохора увели под руки в алтарь, где он простоял еще три часа…
После видения он усилил подвиги: днем он трудился в обители, а ночи проводил в молитве в лесной пустынной келлии. В возрасте 39 лет, преподобный Прохор был рукоположен в сан иеромонаха и продолжал служение в храме. После смерти настоятеля, отца Пахомия, имея его предсмертное благословение на новый подвиг - пустынножительство, он взял также благословение у нового настоятеля - отца Исаии - и ушел в пустынную келлию в нескольких километрах от монастыря, в глухом лесу. Здесь стал он предаваться уединенным молитвам, приходя в обитель лишь в субботу, перед всенощной и, возвращаясь к себе в келлию после литургии, за которой причащался Святых Тайн. Прохор проводил жизнь в суровых подвигах. Свое келейное молитвенное правило он совершал по уставу древних пустынных обителей; со Святым Евангелием никогда не расставался. Он выучил наизусть много церковных песнопений и воспевал их в часы работы в лесу. Около келлии он развел огород и устроил пчельник. Сам себе добывая пропитание, святой держал очень строгий пост, ел один раз в сутки, а в среду и пятницу совершенно воздерживался от пищи. В первую неделю Святой Четыредесятницы он не принимал пищи до субботы, когда причащался Святых Тайн.
Став старцем, Прохор в уединении настолько иногда погружался во внутреннюю сердечную молитву, что подолгу оставался неподвижным, ничего не слыша и не видя вокруг. Навещавшие его изредка пустынники - схимонах Марк Молчальник и иеродиакон Александр, застав святого в такой молитве, с благоговением тихо удалялись, чтобы не нарушать его созерцания.
В летнюю жару старец собирал на болоте мох для удобрения огорода; комары нещадно жалили его, но он терпел это страдание, говоря: "Страсти истребляются страданием и скорбью, или произвольными, или посылаемыми Промыслом". Около трех лет Прохор питался только одной травой снитью, которая росла вокруг его келлии. К нему всё чаще стали приходить, кроме братии, миряне - за советом и благословением. Это нарушало его уединение. Испросив благословение настоятеля, преподобный преградил к себе доступ людей, получив знамение, что Господь одобряет его мысль о полном безмолвии. Лишь по одной молитве Прохора (!) дорогу в его пустынную келлию преградили огромные сучья вековых сосен. Теперь только птицы, слетавшиеся во множестве, и дикие звери посещали его. Старец из рук кормил медведя хлебом, когда из монастыря приносили ему хлеб.
Видя подвиги преподобного Прохора, враг рода человеческого вооружился против него и, желая принудить святого оставить безмолвие, решил устрашать его, но преподобный ограждал себя молитвой и силой Животворящего Креста. Диавол навел на святого "мысленную брань" - упорное продолжительное искушение. Для отражения натиска врага Прохор усугубил труды, взяв на себя подвиг столпничества - каждую ночь он поднимался на огромный камень в лесу и молился с воздетыми руками, взывая: "Боже, милостив буди мне грешному". Днем же он молился в келлии, также на камне, который принес из леса, сходя с него только для краткого отдыха и подкрепления тела скудной пищей. Так молился преподобный 1000 дней и ночей. Диавол, посрамленный преподобным, задумал умертвить его и наслал грабителей.
Подойдя к святому, работавшему на огороде, разбойники стали требовать от него деньги. У преподобного в это время был в руках топор, он был физически силен и мог бы обороняться, но не захотел этого делать, вспомнив слова Господа: "Взявшие меч мечом погибнут" (Мф. 26, 52). Святой, опустив топор на землю, сказал: "Делайте, что вам надобно". Разбойники стали бить преподобного, обухом проломили голову, сломали несколько ребер, потом, связав его, хотели бросить в реку, но сначала обыскали келлию в поисках денег. Всё сокрушив в келлии и ничего не найдя в ней, кроме иконы и нескольких картофелин, они устыдились своего злодеяния и ушли. Преподобный, придя в сознание, дополз до келлии и, жестоко страдая, пролежал всю ночь. Наутро с великим трудом он добрел до обители. Братия ужаснулись, увидев израненного подвижника. Восемь суток пролежал преподобный, страдая от ран; к нему были вызваны врачи, удивившиеся тому, что Прохор после таких побоев остался жив. Но преподобный не от врачей получил исцеление: Царица Небесная явилась ему в тонком сне с апостолами Петром и Иоанном. Коснувшись головы преподобного, Пресвятая Дева даровала ему исцеление. После этого случая Прохору пришлось провести около пяти месяцев в обители, а затем он опять ушел в пустынную келлию.
Оставшись навсегда согбенным, преподобный ходил, опираясь на посох или топорик, однако своих обидчиков простил и просил не наказывать. После смерти настоятеля отца Исаии, бывшего с юности преподобного его другом, он взял на себя подвиг молчальничества, совершенно отрекаясь от всех житейских помыслов для чистейшего предстояния Богу в непрестанной молитве. Если святому в лесу встречался человек, он падал ниц и не вставал, пока прохожий не удалялся. В таком безмолвии старец провел около трех лет, перестав даже посещать обитель в воскресные дни. Плодом молчания явилось для преподобного Прохора стяжание мира души и радости о Святом Духе. Великий подвижник так впоследствии говорил одному из монахов монастыря: "...радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя". Новый настоятель, отец Нифонт, и старшая братия обители предложили ему или по-прежнему приходить в монастырь по воскресеньям для участия в богослужении и причащения в обители Святых Таин, или вернуться в обитель. После 15 лет пребывания в пустыни он возвратился. Не прерывая молчания и никуда не выходя и никого у себя не принимая, Прохор непрестанно находился в молитве и Богомыслии.
Он приобрел высокую душевную чистоту и сподобился от Бога особых благодатных даров - прозорливости и чудотворения. Тогда Господь поставил Своего избранника на служение людям в самом высшем монашеском подвиге - старчестве. Вскоре Матерь Божия вместе с празднуемыми в этот день двумя святителями явилась в сонном видении старцу и повелела ему выйти из затвора и принимать у себя немощные души человеческие, требующие наставления, утешения, руководства и исцеления. Благословившись у настоятеля на изменение образа жизни, преподобный открыл двери своей келлии для всех. Старец видел сердца людей, и он, как духовный врач, исцелял душевные и телесные болезни молитвой к Богу и благодатным словом. Приходившие к преподобному чувствовали его великую любовь и с умилением слушали ласковые слова, с которыми он обращался к людям: "радость моя, сокровище мое". Старец стал посещать свою пустынную келлию и родник, называемый Богословским, около которого ему выстроили маленькую келлейку. Выходя из келлии, старец всегда нес за плечами котомку с камнями. На вопрос, зачем он это делает, святой смиренно отвечал: "Томлю томящего меня". В последние годы жизни преподобного Прохора один прихожанин видел его стоявшим на воздухе во время молитвы. Святой строго запретил рассказывать об этом ранее его смерти.
В последний год жизни он стал заметно слабеть и говорил многим о близкой кончине. В это время его часто видели у гроба, стоявшего в сенях его келлии и приготовленного им для себя. Преподобный сам указал место, где следовало похоронить его, - близ алтаря Успенского собора. 1 января 1833 года преподобный Прохор в последний раз пришел в больничную Зосимо-Савватиевскую церковь к литургии и причастился Святых Тайн, после чего благословил братию и простился, сказав: "Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте, днесь нам венцы готовятся". Второго января келейник преподобного, отец Павел, в шестом часу утра вышел из своей келлии, направляясь в церковь, и почувствовал запах гари, исходивший из келлии преподобного; в келлии святого всегда горели свечи, и он говорил: "Пока я жив, пожара не будет, а когда я умру, кончина моя откроется пожаром". Когда двери открыли, оказалось, что книги и другие вещи тлели, а сам преподобный стоял на коленях перед иконой Божией Матери в молитвенном положении, но уже бездыханный. Его чистая душа во время молитвы была взята Ангелами и взлетела к Престолу Бога Вседержителя, верным рабом и служителем Которого мудрый старец был всю жизнь*.
На столе стоял графин с чистой родниковой водой, на белоснежной салфетке лежал чёрный хлеб, нарезанный крупными ломтями. На середине – солонка с обычной солью.
- Я обещал рассказать, для чего нужно уметь отделять свой «двойник». Дело здесь не в некоем баловстве, не в удовлетворении свое гордыни, нет. Дело – в самом действии, в его безупречности. Для мага такая операция должна быть простой, или как говорят - «на щелчок пальцев». Сознание, её обыденная ипостась, личность, характер, и всё, что связано с этими понятиями – грехи, обиды, амбиции, мечты – должно быть уничтожено. Это лишний груз для мага. Его цель – обрести способность мыслить подсознанием, которое есть божественно. Для него не должно быть и лжи в каждом слове, ибо его слово должно иметь продолжение в действии. Более просто – если ведьма произносит заклинание, оно должно сработать, иначе грош цена такой ведьме. Но такое уточнение справедливо и для всех обычных слов, которые она произносит «в миру», потому что слово в заклинании и слово в миру ничем не отличается для подсознания! Подсознание не делит слова и намерения на «здесь» и «там».
Надеюсь, о Прохоре вы всё поняли правильно. Таким было мирское имя Серафима Саровского. Надо сказать, что если вы познали суть религии как формы, суть учений как способов, то нет разницы, ЧТО вы исповедуете. Ислам, христианство, буддизм, культ Кали или иудаизм. Учитесь управлять своим разумом, своим подсознанием, а на каком языке вы это будете делать – не так важно.
- Хм… Скажите, Толя, вы – монах? Или…были в прошлом монахом?
- В некотором роде. Монахи – это те верующие, которые живут в монастырских общинах. Стены монастыря отделяют их от внешнего мира.
Я живу в городе, среди людей. Но по образу жизни я такой же, как и они, но не совсем верующий.
- И давно вы…такой?
- Уже тридцать лет…
- Но тогда вам должно быть…Сколько же вам сейчас?
- Почти семьдесят, - Анатолий улыбнулся.
«Врёт, похоже. На вид ему не больше сорока» - подумала Аня и осеклась. Руки Анатолия выдавали возраст без ошибок – их тонкая кожа была испещрена сосудами и морщинами.
…Глубокая ночь смотрела в окна.
Анатолий попрощался и ушёл первым. Аня тоже засобиралась, а Лана оставалась ещё у Игоря.
- Да, типчик, - сказала она, Игорю, - ты обещал интересный вечер, и не обманул.
- Заходи, если что. У нас и не такое случается.
- Бывает ещё круче?
- Бывает, - Игорь улыбнулся так, что Аня не поняла его эмоции. К чему он клонит.
*
…«Форд» стоял на месте.
А куда ему деться? Но мы всегда успокаиваемся, когда видим своё драгоценное авто в целости, на том же самом месте, где его оставили, хотя причин для тревоги не бывает.
Их не бывает никогда, но мы всё равно беспокоимся.
Антон снял сигнализацию, открыл дверь и отрешённо сел на сиденье.
На мгновение ему показалось, что он был женщиной, и звали его Анна. И что он был на дне рождения своего давнего знакомца Игоря.
Нет, Игорь существовал, тут сомнений не возникло. И он действительно был другом Антона, уже лет десять…
Жизнь Анны оборвалась, перестала существовать в реальности, в тот момент, когда она открыла дверь из подъезда на улицу, где стоял «Форд». Она исчезла, стёрлась с лица земли, без остатка в истории. Из памяти всех участников вечеринки.
И только в маленькой ячейке памяти, где-то глубоко, в дебрях нейронных файлов она сделалась воспоминанием Антона, бесполезным сном, не имеющим применения.
…Антона, который реально не существовал до момента открытия двери из подъезда на улицу, где стоял «Форд».