Прерванный полёт, продолжение 2

Владимир Кожин
“…когда человек любит подвиги,
он всегда умеет их сделать и найдёт,
где это можно. В жизни, знаешь ли ты,
всегда есть место подвигам. И те, кто
не находит их для себя – те просто леннтяи
и трусы, или не понимают каждый захотел бы о
ставить после себя свою тень в ней.
И тогда жизнь не пожирала бы людей бесследно…”
                А.М. Горький. “Старуха  Изергиль”.

Часть 1. Прерванный полёт.

     Наступило 10 февраля 1985 года. Скоро на работу. Сегодня по плану должны лететь в Симферополь. Прошло почти три года, как Геннадий Фёдорович освоил самолёт Ту-134, сначала летал вторым пилотом, а затем был назначен командиром корабля. Налёт на Ту-134 2500 часов, а всего более 11 тысяч часов.
  Напевая “Всё выше и выше…” Геннадий освежил лицо после бритья огуречным лосьо-ном, последний раз провёл пальцами по лицу, похлопал по щекам, ощупывая кончиками пальцев гладкость выбритых щёк, и прошёл на кухню. Жена Ирина с детьми уже завтракала.
-   Ты чего, отец, опаздываешь? – спросила жена.
-   Ну, что ты, Ириша, не опоздаю. Провожу детей в школу, тебя на работу, а потом поеду к себе.
-   Смотри, не опоздай, сегодня наш праздник.
   Геннадий не любил показываться на людях, если был не брит или  не в свежей сорочке. Как можно забыть свой праздник? День работников гражданской авиации был семейным праздником. Сначала Геннадий отмечал его один без семьи, с товарищами. Потом появилась Ира, маленькая, энергичная и очень красивая. Она вошла в его жизнь так, будто всегда была с Геннадием. Геннадий даже забыл, что когда – то жил один и сейчас не представлял, как бы он жил без жены и детей, Игоря и Юли. Проводив детей в школу, жену на работу, поцеловал её  и сел в автобус, который следовал в аэропорт.
   В диспетчерской сказали, что Симферополь из-за тумана не принимает, пришлось ждать. Экипаж отправился в гостиницу. В четырнадцать часов из диспетчерской позвонили и сообщи-
ли, что вылет в пятнадцать тридцать. Проверяющим был назначен командир эскадрильи Нижник Николай Иванович. Командир ГОАО Коровин Анатолий Порфирьевич и командир лётного отряда Вадим Александрович Морозов поздравили лётный состав и всех работников ГОАО с праздником. Погода стояла отличная. Солнце и лёгкий февральский морозец создавали высокий душевный настрой. Каждый член экипажа тщательно провёл предполётный осмотр, замечаний не обнаружил. Как всегда техника была подготовлена, в бортжурнале замечаний нет. Карта предполётной подготовки наземной службой заполнена, замечаний не обнаружено. Экипаж занял свои места. Пассажиров пригласили на посадку.
- Уважаемые товарищи пассажиры! Наш самолёт Ту-134 следует рейсом Горький – Симферополь.
Командир корабля, пилот второго класса Геннадий Фёдорович Российский и экипаж желают Вам приятного полёта. Прошу пристегнуть ремни и не покидать своего места до полного набора высоты, – привычные для пассажиров слова, сказанные старшей бортпроводницы Людмилы Сысоевой, настроили пассажиров на полёт. В 1530 самолёт начал взлёт. Пятьдесят три секунды разбега и самолёт оторвал переднюю стойку шасси от земли. Начался взлёт. С отрывом передней стойки система регистрации безопасности полёта МСРП-63 или, как говорят, “чёрный ящик”, вступила в работу. Ту-134А начал круто, не выходя за пределы допустимого угла атаки, набирать высоту. Шла 32 секунда набора высоты. На высоте 300 метров Геннадий по указателю давления масла заметил, что давление масла в масляной системе левого двигателя резко подскочило вверх, и тут же сильный удар в гондоле левого двигателя. За какие-то мгновения, слившиеся с ударом, Геннадий сбросил обороты турбины двигателя. Эти мгновения и являются эталоном мастерства командира и экипажа, проявляемые в экстремальных ситуациях. Каждый член экипажа знал свои обязанности. Подобная ситуация неоднократно проигрывалась на тренажёрах. На приборной доске режимов двигательной установки загорелось табло “Неисправность двигателя” и тут же “Пожар силовой установки”. Пожар всегда опасен. А на самолёте, находящемся в режиме набора высоты, особенно опасен. Если военный лётчик может катапультироваться, то гражданский никогда – ему предусмотрена смерть, как и всем пассажирам. Паники не было. Говорят, что в подобных случаях время может быть бесконечным. Это говорят. Мало кто может убедительно сказать. Это тот случай, когда по спине, по ложбинке позвоночника, растекаясь под ягодицами, течёт пот, и ты чувствуешь его, зримо ощущаешь. Но это будет потом, на земле, когда, стоя около самолёта после успешной посадки, ещё не полностью осознаешь, что же произошло. А сейчас? Сейчас, в данный момент времени, мозг ничего не хочет знать и не воспринимает ничего постороннего. Сейчас руки работают быстрее, чем осознаёт мозг. С этой минуты врея растянулось до бесконечности. Но этот момент каждым , с кем происходила нештатная ситуация в полёте, ощущается по разному.