Сегодня у Гоша было сразу два заказа: днем – «вырисовывать» розу на соске трепетной женской груди четвертого размера, а вечером – кельтский узор на «пояснице» восемнадцатилетней девицы.
Кольщиком Гош был знатным, но больше работал с мужским контингентом – колол наркоманских паучков, древне-славянские мотивы, готику… Двадцать пять американских «рублей» за площадь «одной сигаретной» пачки – как неплохой вариант подработки; плюсом - игра на гитаре в ночных клубах. На хлебушек, конечно хватало, но не совсем, чтобы с икорочкой - заказов было немного: не студия, творец-одиночка, вольный художник и далее в том же ключе. Но когда появлялась работа, Гош отдавал себя «процессу» целиком.
Надо добавить, что Гош был бабником и спокойно переносить вид обнаженного женского тела, то есть долго держать себя в рамках приличий (даже с вполне приличной замужней особой) не мог… Руки сами начинали тянуться к зовущей плоти, а куда руки, туда, как известно, и остальное… К тому же, выполнение первой «задачи» усложнил «быкоподобный» муж грудастой красотки, сразу пригвоздивший Гоша к стулу «конкретным» взглядом. Гош понимал – шаг не в ту сторону и вечером концерт не отыграть – тату машинка может оказаться в самом «интимном и укромном» месте… Но, несмотря на умозрительные «заморочки», нужно было приступать к работе.
Дамочка прошла в «рабочий кабинет» Гоша («камора», каких поискать…), сняла белый свитерок, ажурный бюстгальтер и с видом царицы Тамары села на стул.
Муж-«бык» оглядел «поле боевых действий» и, раздувая щеки, как кузнечные меха, удалился в соседнюю комнату.
Дамочка посмотрела на Гоша и поманила к себе изящным пальчиком:
- Ну что, красавчик, приступим?
- С вашего позволения, – глаза Гоша упоенно бороздили просторы подтянутых «барханов» дамочки.
- Ты меня стесняешься? - "царица Тамара" сверкнула зелеными очами. - Вроде не мальчик…
- Нет, просто с женщиной у меня «это» в первый раз… - Гош замялся, изобразив из себя зардевшуюся девицу.
- Так давай потеряем девственность вместе! – дамочка излишне громко произнесла слово «девственность», и сопение в соседней комнате усилилось.
Гош побледнел, между лопаток выступил холодный пот.
-Прошу Вас, потише, я все сейчас сделаю… - Гош взял специальный карандаш и подошел к «объекту творчества».
- Да ладно тебе, – нашел кого боятся, индюка моего накачанного! – сложившаяся ситуация не на шутку забавляла леди.
Сопение в соседней комнате превратилось в слова:
- Анжела, козочка, не зли меня, а то я ему его… оторву…
- Выпусти пар, поиграй с пистолетиком, - успокоила муженька Анжела. - Мальчик попался грамотный и послушный, хотя немного застенчив. Но это быстро исправляется… Не правда ли, художник? – красавица плотоядно улыбнулась Гошу.
- Конечно-конечно, исправлюсь... – Гош ощутил в горле тугой ком…
Набрав в легкие больше воздуха и резко выдохнув, Гош протянул руку и взял в ладонь левую грудь Анжелы.
Руки дрожали - и левая, державшая грудь, и правая – нервно теребящая карандаш.
Гош наклонился ближе (в нос ударил сногсшибательный аромат духов) и трепетно нанес первый штрих.
- А чего у тебя руки дрожат? - хихикнула Анжела - Да щупай, пока дают!
- Простите, но мне нужно стабилизироваться, – Гош отпрянул от Анжелы и повернулся к стеклянному шкафчику. Быстро открыв дверцу, он достал бутылку водки, открыл и отхлебнул из горла значительную порцию «трудной воды». Крякнув и помотав головой, Гош поставил бутылку обратно и снова повернулся к Анжеле. Она изумленно посмотрела на него:
- Ну ты даешь, парень... Если, конечно, тебе будет так спокойнее...
- Вот теперь – порядок. - уверенно произнес Гош. - Сейчас мы ее, родимую, как в лучших домах, изобразим... – Гош сложил губы в тонкую линию и начал «творить».
Рисунок быстро «вытанцовывался» и все шло как по маслу (Гош уже одел белые перчатки, подготовил тату-машинку и с особым старанием наколол несколько лепестков) но тут сработал... «природный зов». То ли тело у Анжелы было таким чудесным, то ли алкоголь ударил в возбуждённый мозг, но руки неконтролируемым маневром сняли перчатки и сомкнулись на груди красотки…
Анжела не сопротивлялась… Застонав, она запрокинула голову и заключила Гоша в крепкие объятья. Стул закачался, и они с грохотом свалились на пол. Гош бесцеремонно улегся на мадам и начал целовать атласную шею: все стало «по упругому барабану» – его вел инстинкт.
Сопение в соседней комнате неожиданно стихло, а затем перешло в сильный рык. Качок ворвался в «камору», стащил Гоша с жены и врезал между глаз. Гош откатился в дальний уголок «каморы» и затих. Под правым глазом расплывался фиолетовый «бланш».
Анжела лежала на спине и громко хохотала:
- Котик, ну что ты? Не дал человеку дело закончить дело. Как мне теперь с этим ходить?
- Потаскуха, скажи спасибо, что не прибил его совсем!
- Ну котик...
- В наказание, будешь до смерти ходить с этой «сморщенной ромашкой» на «буфере»!
Анжела скромно поджала губки и вздохнула:
- Не сгуби тебя стероиды, стала бы я таскаться по молодым?
- Замолкни, дура! – качок рывком поставил жену на ноги, одел и закинул на плечо. Уходя, он повернулся и, шипя, словно поджаренный змей, пригрозил стонущему Гошу, :
- А с тобой, худ-дожник, мы еще поговорим…
Дверь квартиры захлопнулась, и последними словами из коридора, были:
«Котя, я все равно исправлю эту «ерунду» в нормальном салоне, да?»
Что ответил «котя» Анжеле, так и осталось тайной, а Гош на два часа провалился в беспамятство.
Очнулся Гош вечером. Кряхтя и стоная, он поплелся в ванную. Взглянул на себя в зеркало, умылся и, осторожно пощупав огромный фингал, попытался его запудрить. Осознав, что это бесполезно, Гош надел солнцезащитные очки, валявшиеся на тумбочке в прихожей. Вдруг раздался звонок, и на пороге оставшейся открытой двери возникла она – Танька Снежикова, подружка его бас-гитариста. Гош вспомнил, что она решила наколоть повыше поясницы стильный кельтский узорчик.
Критично осмотрев Гоша, Танька медленно сняла с себя джинсы и в одних трусиках-стрингах прошагала в гостиную. Плюхнувшись животом на диван, она
показала Гошу место для будущего тату. Он тяжело дышал и осторожно ощупывал едва не сломанную челюсть.
- Давай вот, и все... - проворчал Гош. - Никакого сочувствия страждущим.
- Не кряхти, маэстро, - не поддержала его мук Танька, – Тебе еще сегодня в «Маврике» выступать. Господи, ну что за мужики пошли? Стонут, нюни распускают, тьфу! Работай, и все плохое быстрее забудется.
- Твоими молитвами, – Гош настроился на потенциальную «картинку», оглядел крепкую попку Таньки и незаметно вздохнул (сегодня ему явно уже не до «клубнички»). Принеся из из «каморы» инструменты, Гош за короткое время наколол на поясницу бесчувственного восемнадцатилетнего создания витиеватый узор.
- Вау! - Танька рассмотрела спину в зеркале и осталась довольной. - Спасибо! - расплатившись, она чмокнула Гоша в небритую щеку и снова надела голубой «Ливайс».
- Приятный бонус, - Гош расплылся в улыбке(но еще шире расплылся фингал под глазом...)
- Чао-какао, - махнув на прощание рукой, Танька испарилась, словно утренний туман.
Вечерний концерт удался на славу, а группе заплатили хорошие «премиальные».
Лицо ломило и напоминало о дневном казусе…
Гоша пару раз подкололи, но сильно задевать не стали. Он даже отказался от дружеской пьянки, чему, полностью выдохшийся, был несказанно рад. Гош заказал обратно такси, кое-как добрался до квартиры и совершенно без чувств, не раздеваясь, упал на неразобранную кровать.
В десять утра Гоша разбудил настойчивый звонок в дверь. Наблюдая мир одним глазом и еле шевеля челюстью, Гош пошел в прихожую.
- Кто там? - спросил он, прислонившись лбом к вытертому дермантину.
- Сто пятьдесят за шиворот! – радостный Танькин голос сразу привел Гоша в чувство.
- Чего тебе, я же все вчера сделал?
- Открывай, узнаешь! – не унималась Танька.
Чертыхаясь и кляня про себя "странных баб", Гош открыл дверь и замер… Рядом с Танькой стояла женщина лет тридцати восьми - высокая, ухоженная и очень красивая.
- Здравствуйте, Гоша, – улыбнулась женщина и протянула Гошу руку. Тот автоматически пожал ее и вопросительно посмотрел на Таньку.
- Знакомься, это моя мама - Жанна. - Танька пробуравила Гоша озорным взглядом и продолжила: - Вчера она увидела твою татушку, и она ей понравилась. Так сильно, что мама захотела такую же и на том же месте... Ма у меня продвинутая…
- Гоша, уровень вашей работы меня вполне устраивает, – подтвердила слова дочери Жанна.
- Польщен… – буркнул Гош, начиная злиться.
- А можно нам? – Танька взяла маму за руку и потянула за порог, но Гош преградил им путь.
- Уровень, говорите, устраивает?
- Конечно, - сказала Танька. - Кто бы иначе тебе свою попу доверил?
- То есть я обречен всем вам на жопах красоту рисовать? – рассвирепел Гош. - у него все жутко болело и хотелось только одного – прилечь и забыться, на месяцок - другой, а лучше – на год… - Пошли вон, извращенки, и забудьте сюда дорогу! - Захлопнув дверь перед носом опешивших дамочек, Гош сел на пол и обхватил голову руками...
В дверь минут десять стучали - разъяренные «любительницы тату-искусства» грозили то братками, то милицией, но Гошу было все равно – он медленно засыпал.
23.03.2006 г.