- Меня забрали! - только и успел крикнуть крайний гамбургер совсем еще теплым близнецам, лежавшим с ним на полочке в одной колонне. Он не догадывался, что больше никогда их не увидит.
Так вот бывает. Только что явились на свет, успели обсудить лишь один базовый вопрос бытия - кто мы такие? И уже короткий перелет с полочки на кассу, приземление на поднос - нераспознаваемые вибрации, незнакомые запахи, неопознанные объекты. И почти сразу - еще один перелет, чуть более долгий.
- Вы кто? - настороженно спросил гамбургер, отметив для себя, что окружающий мир имеет форму параллелепипеда и вертится, похоже, вокруг кассового аппарата.
- Я - двойной эспрессо, брателло, - ответила горько пахнущая жидкость из стаканчика.
- Я - большая картошка-фри, - ответили обжаренные в чем-то жирном и густо присыпанные солью ломтики квадратного сечения. И добавили не без гордости: - Фри означает свободная.
«Надо же, - подумал гамбургер, - этот двойной, эта большая и свободная, а я даже не знаю, откуда я». Он торопливо попытался вспомнить свое прошлое. Ничего не получилось, кроме каких-то несвязных обрывков, и он заподозрил, что никакого единого прошлого у него нет. Хуже того, пришла страшная мысль, что он не является цельной личностью, а состоит из нескольких распавшихся на фрагменты личностей.
- А ты кто, брат? – спросил двойной эспрессо.
- Я гамбургер, - ответил гамбургер. И пояснил: - Булка с мясом, кетчупом, горчицей, луком и кусочком маринованного огурца.
По правде, это было абсолютно все, что он успел узнать о себе там, в окружении близнецов. Легенда о Рецепте ходила из поколения в поколение. Гамбургер не подозревал, что он тоже мог стать двойным, и тогда попал бы в одну колонну с двойными гамбургерами. Тогда, возможно, судьба его сложилась бы совершенно иначе.
- А вы откуда? - поинтересовался гамбургер, осознав, что не все населяющие мир предметы являются гамбургерами, есть также и разные другие предметы.
- Я родился на солнечных плантациях, - заявил эспрессо.
- А я на бескрайних полях, - поведала картошка-фри. - А ты, гамбургер?
- Ну, - замялся гамбургер, - у меня, наверное, несколько родин. Как вы считаете, в чем смысл жизни?
Интуиция подсказывала ему, что, если не знаешь, что такое время и много ли его, то важные, волнующие вещи лучше выяснить в первую очередь, а все остальное - потом.
- Смысл? - переспросил эспрессо.
- Жизни? - переспросила картошка. - Я прожила долгую и насыщенную жизнь. Сначала я была закопана в земле, потом меня раскопали, потом опять закопали, в общем, долгая история, а вот смысл… Смысл от меня как-то ускользнул. Может, смысл просто в том, чтобы жить и пользоваться благами?
- Какими, например, благами? - спросил гамбургер.
- О, ну, бывало, моя верхняя часть, по-научному ботва, целыми днями грелась на солнышке. А подземная часть впитывала влагу и полезные вещества.
- То есть, ничего не делала, кроме потребления. Это и я так жил, до тех пор, пока… - эспрессо печально булькнул. - Как-то слишком незатейливо для смысла жизни. Может, смысл в том, чтобы дать потомство?
- А потомство даст потомство, - подхватил гамбургер, смутно припоминая, что в какой-то период своей эмбриональной стадии он мог и двигаться, и даже давать потомство, но теперь утратил эти навыки. - Новое потомство даст еще потомство, за тем потомством последует еще потомство, и так далее, до бесконечности. Может ли бесконечный цикл одинаковых событий быть смыслом жизни для каждого отдельного участника цикла? По-моему, нет.
- Похоже на то, братишка, - поддакнул эспрессо. - А может, смысл в том, чтобы постоянно совершенствоваться?
- Совершенствоваться? Разве это реально? - спросила картошка.
- Вне всякого сомнения. Вот честно скажу, я и так был неплох, и полагал, что достиг совершенства, но меня, тем не менее, обжарили и перемололи. Только после этого сочли, что я достиг приемлемого уровня. Мне и самому нынче кажется, что сейчас я оптимален.
- Чепуха, - возразила картошка. - Лично меня порезали и заморозили. Стала ли я совершенней? Не знаю.
- Приемлемый уровень не может достигаться столь разными путями, - пробормотал гамбургер. - Или следует признать, что не существует единого для всех приемлемого уровня, то есть, налицо двойные стандарты. Смысл жизни для каждого - разный? - предположил он.
- Ой, меня, кажется, стало меньше, - невпопад ответила картошка.
- А кто же тогда определяет, какой у кого смысл? - задал новый вопрос гамбургер.
- Никто, - немного подумав, ответил эспрессо. - Не могу представить, что есть кто-то, способный дать предначертания такому огромному количеству жизненных форм. Мне, тебе, картошке, еще я мельком видел такую белую холодную густую субстанцию, ее выдавливали из трубы, она кричала...
- А вдруг есть? - спросил гамбургер. - Тогда он должен быть всезнающий и всемогущий.
- Я в это не верю, бро, - скептически булькнул эспрессо. - Но…
- Что - но?
- Не могу понять, откуда появилось вообще все. И почему оно именно такое.
- Я тоже. И мне не дает покоя одна деталь.
- Какая?
- У всех нас на упаковках нарисован один и тот же символ. Не может ли он быть, образно говоря, именем создателя? У тебя есть какие-нибудь суждения по этому поводу, картошка? - позвал гамбургер. - Картошка, ты где?
Картошка не ответила.
- Она исчезла! - воскликнул эспрессо.
- Исчезла?! - изумленно повторил за ним гамбургер. - Что это означает?
- Боюсь, это означает, что нет ничего вечного, браток, - вздохнул эспрессо.
- Почему ты так решил? - спросил гамбургер, и тотчас неведомая сила оторвала его от поверхности мира и через розовый туннель отправила в тесную, душную, беззвучную темноту. Последнее, что он подумал: «Интересно, это конец моего развития или очередная стадия?»