предыдущее
http://www.proza.ru/2011/06/09/433
Статный, уже не молодой мужчина, в длинном – до пят – белесом хитоне с алой каймой, украшенной крестами, прошествовал к возвышению в центре церкви. Он шагал уверенно, слегка склонив голову – его длинные седые волосы и борода ниспадали на грудь. За ним следовали два рослых молодца в более коротких ризах, обнажающих их загорелые голени, оплетенные ремнями сандалий. Но на их поясах не было мечей, зато в руках были свечи. Встав посреди собрания, он воздел руки вверх, устало и торжественно опустил их, осеняя народ:
- Слава Отцу через Сына во Святом Духе. (*)
____
(*) арианское славословие Троице ( православное -"Слава Отцу и Сыну и Святому Духу")
______
И медленно начертил на своем высоком скорбном челе указательным пальцем крест. В собрании произошло шевеление – кто-то перекрестился подобно Пистифору, кто-то изобразил крест на груди.
- А ты что? – спросил бородач у Каллиста. – Боишься знамения силы Божией? Видно, долго служил ты демонам…
- Александр, ты не мог бы поменяться со мной местами? – толкнул никомедийский архиатр архиатра Константинопольского.
- Что вы встали, ничего не слышно! – зашипели сзади.
Рыжеволосая девушка с интересом обернулась в их сторону. Каллист на несколько мгновений замер, вполоборота глядя на нее. Она рассмеялась, кутаясь в легкое светлое покрывало. Ее подружка прыснула со смеху, уткнув лицо в ее плечо. Одна из матрон что-то строго им сказала, и девушки со всей серьезностью воззрились на Пистифора. Рыжеволосая достала стило и вощеные таблички, приготовившись записывать.
- Время воистину скоротечно – вот мы и отпраздновали Святое Богоявление, но это не повод для того, чтобы впадать в невоздержание и пресыщение. Итак, продолжим наши беседы. Мы собрались здесь не для того, чтобы один поговорил, а другие порукоплескали, но чтобы вы получили полезное – говорю это о мере, который каждый может вместить таинственные слова Писаний. Святые мученики следовали им – и Бог Иисуса Христа провел их сквозь огонь и воду и вывел в покой, чтобы они были царями и священниками с Сыном Его. Вы многие следовали в прошлом эллинским басням – теперь я предлагаю вам сравнить то и другое, и избрать полезнейшее. Эллины почитают героев – а мы почитаем мучеников, ибо это несравненно превосходнейшее. Они не испугались временных страданий тела, но предали себя на страдания, и за то получили славу у Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Мы называем мучеников свидетелями – что же они засвидетельствовали? Они засвидетельствовали, что готовы перенести всякое лишение ради небесных благ. Так и мы должны следовать им в посте и всяческом утеснении своих желаний телесных, чтобы получить нам сию небесную награду. Всякий, напоминаю, кто собирается омыться водами спасительного крещения в субботу перед Пасхой, должен соблюдать пост. Вы часто спрашиваете, что такое пост, поэтому я скажу вам, чада мои, как вам подобает поститься. В среду и пятницу нельзя ничего вкушать до захода солнца. В остальные же дни – пища без масла, зелень или зерна вареные, а также хлеб, но в меру. В воскресенье позволительно выпить вина, но не упиваясь, ибо в нем есть блуд, как написано. Рыба да не будет на вашей трапезе в эти дни.
- Слушай, это так всегда христианам жить положено?
- Это пост перед крещением. В среду и пятницу, впрочем, у нас всегда пост.
- А ты же ел вчера у Митродора. В среду.
- Ел. Так я поэтому и не крещусь пока. Тихо. Ты же узнать хотел по христианское учение.
- Чтобы достигнуть спасения, надо приучать себя к умеренности и добровольным страданиям, как поступали святые мученики и первый среди мучеников – Сын Божий.
- Так Он тоже – Мученик?
- Конечно, мученик. Свидетель верности Отца. Тихо.
- Замолчите – ты, козел лохматый и ты, баран кудрявый!
- Не обращай внимания, Каллист. Будь философом.
- …
- И теперь мы выслушаем чтение из пророка Исайи о Сыне Божием, который был сотворен из вечности для жертвы за жизнь мира по благости Отца и Бога.
Каллист опустил лицо в ладони, чтобы охладить горящие щеки. Когда он поднял взгляд, то с раздражением увидел в проходе того самого прыщавого юношу из бань. Теперь на юноше был, явно маловатый ему, белый хитон без каймы, Он подошел к Пистифору, поклонился, целуя у него руку, и взял протянутый ему свиток. На щеках молодого человека выступила алые пятна – такие же, как у Каллиста. Он перекрестился – рука его дрожала – и неестественным басом начал нараспев:
- Слушайте Меня, острова,
и внимайте,народы дальние:
Господь
призвал Меня от чрева,
от утробы матери Моей называл имя Мое;
и соделал уста Мои как острый меч;
тению руки Своей покрывал Меня,
и соделал Меня стрелою изостренною;
в колчане Своем хранил Меня;
и сказал Мне: Ты раб Мой, Израиль, в Тебе Я прославлюсь...
____
(*) книга пророка Исайи, гл 49
_____
Мученик епископ Анфим в алом хитоне и синем гиматии смотрел на собрание сверху, со стены над окном, грустно улыбаясь. В правой руке у него был простой белый крест. Его спутник обнимал его за плечо, и держал в руке кодекс. Крест сиял золотом из его нимба в лучах заходящего солнца.
- Так говорит
Господь, Искупитель Израиля,
Святый Его
во время благоприятное
Я услышал тебя и в день спасения помог Тебе;
и Я буду охранять Тебя,
и сделаю Тебя заветом народа,
чтобы восстановить землю,
чтобы возвратить наследникам наследия опустошенные,
сказать узникам: «выходите»
и тем, кто во тьме: «покажитесь»…
От всех окон к епископу Анфиму и его другу среди теней стен шли люди в хитонах с крестами в руках – большие четкие буквы называли их имена почти вслух – Дорофей, Мигдоний, Индис, Мардоний, Горгоний, Зинон, Евфимий. Безбородый юноша в белом хитоне и дева, одетая, подобно весталке, с двух сторон протягивали руки к спутнику Анфима, созывая священный хоровод. Буквы плясали над их головами, зовя их по сияющим именам: Феофил и Домна.
- Не будут терпеть голода и жажды,
и не поразит их зной и солнце;
ибо Милующий их будет вести их,
и приведет их к источникам вод.
И все горы Мои сделаю путем,
и дороги будут подняты.
Вот, одни придут издалека;
вот, одни от севера и моря,
а другие из земли Синим.
Радуйтесь, небеса,и веселись, земля,
и восклицайте, горы, от радости;
ибо утешил Господь народ Свой
и помиловал страдальцев Своих…
Голос чтеца перестал срываться – теперь он звучал сильно, вдохновенно. Он поднял глаза от книги – в его серых глазах стоят слезы. «Как Фессал», - отчего-то подумал Каллист, удивляясь, что уже не злится на него.
- Забудет ли женщина грудное дитя свое,
чтобы не пожалеть сына чрева своего?
Но если бы она и забыла, то я не забуду тебя.
Вот, Я начертал тебя на дланях Моих !
Солнце опускалось за горизонт – его лучи заглядывали сквозь решетку. Крест в нимбе спутника Анфима вспыхнул на мгновение, ослепив Каллиста.
- Кто поверит слышанному от нас
И кому открылась мышца Господня?
Ибо Он взошел пред Ним,
Как отпрыск и как росток из сухой земли…
Он был презрен и умален пред людьми,
Муж скорбей и изведавший болезни…
Он был презираем и мы ни во что ставили Его.
Но он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни.
Буквы «Хи» и «Ро», скрещенные, как на знаменах Константина, угасали, отдавая свет. Тишина разлилась, словно ночное море. Парус реял на мачте Каллиста – вдалеке горели маяки Коса, над головой сияли Плеяды.
- Чему нас учит это слово Писания? – смял ткань нездешнего видения твердый голос Пистифора. - Учит тайне жертвы Христа, Сына Божия, который был рожден Отцом от начала мира – не миров, как учит злочестивый Ориген! – рожден для сотворения и искупления, как первый из всех сотворенных, второй бог по Первом, чтобы быть закланным при Понтийском Пилате для нашего спасения.
- Я хочу спросить об одной вещи, досточтимый Пистифор!
Все с удивлением посмотрели на коренастого молодого человека со светлыми волосами, курчавыми, как баранье руно. Оттолкнув своего черноволосого товарища, он поспешно, почти бегом подошел к кафедре Пистифора.
- Почему ваш Бог убил своего Сына, я хочу знать? – крикнул он в лицо Пистифору.
+++
- Бабушка, что было на огласительных беседах!
- Что, Финарета? Анфуса, положи эту корзину под сиденье справа. И садись в повозку. Едем.
- Ты представляешь, бабушка, этот Пистифор опять начал свою арианскую ерунду говорить про второго и первого бога…
- Финарета, не надо так говорить. Некрасиво. Пресвитер Пистифор – арианин, но это не значит, что ты должна так выражаться.
Пара пегих мулов, выпуская пар из мягких влажных ноздрей, неспешно пустилась прочь из Никомедии по кирпичной Диоклетиановой дороге. Высокая матрона в темном покрывале диакониссы укутала рыжеволосую девушку, несмотря на ее слабые возражения, в большое шерстяное одеяло.
- Холодно. Зима. Так что Пистифор?
Она строго нахмурила брови, но в уголках ее светлых глаз наметились веселые морщинки. Финарета, ничуть не смущенная, продолжала, с трудом высунув руки из-под одеяла:
- Сегодня пришли какие-то новенькие. По виду одеты как философы. Один высокий такой, черноволосый, очень красивый – на Антиноя похож – у него «ихтюс» на груди, а другой совсем как эллин…кудрявый такой, как барашек.
- Ты с пользой провела время, Финарета!
Рабыня Анфуса покивала головой в такт словам пожилой хозяйки и вздохнув, поджала губы.
- Я все записала, бабушка. Как всегда. Хотя Нимфодора мне мешала, хихикала… Вот, давай я прочту? – весело продолжала Финарета.
- Про Антиноя можешь не читать. Я знаю эту не слишком красивую историю.
- Да нет же. Не про Антиноя. Второй смешной такой – сначала он пересаживался и на меня смотрел…
- Финарета, это милость Божия, что мы не живем в Никомедии. Я в нашем-то имении с тобой справиться не могу.
- А что же я плохого делаю? Настоящая майя должна быть внимательна ко всем мелочам, как учил меня архиатр Леонтий.
- Не к таким. Жаль, что последние два года он уже слишком стар, чтобы с тобой заниматься. Ты его слушалась более, чем меня.
- Говорят, у него новый помощник! Нимфодоре сказала Архедамия, а той сказала двоюродная сестра Хрисофемиды, Гиппархия, что он к их соседям приходил с учениками. Они с рабынями из слухового окна смотрели – говорят, очень симпа…
- Финарета!
- …очень знающий врач. Архедамия даже прикинулась больной, чтобы ей родители его вызвали, а он прислал своего ученика, смешного такого, Фессал зовут, он час ей рассказывал, что такое настоящая диета – как нужно обливаться, купаться, делать гимнастические упражнения, и даже сказал, что надо на лошади ездить, а она боится их, ее как-то кобыла за палец укусила…
- Я недоумеваю только об одном – когда ты обо всем этом узнала?
- А в церкви мученика Анфима, бабушка! – выпалила Финарета, и, ойкнув, смолкла. Матрона вздохнула.
- Бабушка, настоящая майя (**) должна уметь правильно и досконально собрать анамнез, - сказала Финарета, прижимаясь к плечу пожилой женщины и просительно глядя на нее снизу вверх через свои огненные пряди.
____
(**)
«майя» - по-древнегречески повитуха, акушерка (ср. "майевтика" Сократа)
____
- А н а м н е з, а не иное! – кратко ответила матрона, пытаясь быть строгой.- Читай, что там у тебя.
- А, вот!
Она начала читать с вощеной таблички.
«Пистифор: Это слово Писания учит нас тайне жертвы Христа, Сына Божия, который был рожден Отцом от начала мира – не миров, как учит злочестивый Ориген! – рожден для сотворения и искупления, как первый из всех сотворенный, второй бог по Первом, чтобы быть закланном при Понтийском Пилате для нашего спасения.
«Пистифор: Это слово Писания учит нас тайне жертвы Христа, Сына Божия, который был рожден Отцом от начала мира – не миров, как учит злочестивый Ориген! – рожден для сотворения и искупления, как первый из всех сотворенных, второй бог по Первом, чтобы быть закланном при Понтийском Пилате для нашего спасения.
Барашек: Почему ваш Бог убил своего Сына, я хочу знать?
П.: Изобрази на себе знамение креста, чадо, а потом говори».
- Бабушка, ты бы видела, как он перекрестился! – Финарета залилась звонким смехом. – У него не крест получился, а ромб.
- Что же он спросил? И прекрати называть его «барашек».
- Хорошо, бабушка… Я потеряла место, где я читала… Ах, вот оно! «Бара…Совопросник Пистифора сказал: Я не понимаю, отчего Богу надо убивать этого Отрока, про которого сейчас читали.
П.: Чадо, это совершено для нашего спасения.
Совопросник: Так это похуже, чем Кронос, который своих детей пожирал!
П.: Что ты сказал?
Совопросник: Я говорю, что такой Бог недостоин именоваться Богом! Ты сам не понимаешь христианского учения!»
Матрона с интересом смотрела на рыжую девушку.
- Вот как? И одет был, как философ, ты говоришь?
- Ну да, как философ – хитон и плащ. И его друг тоже. Бабушка, что началось! Настоящая драка! Не знаю, что бы с ним сталось, но его друг выскочил, - прямо как Эпаминонд, - и успел его вытащить наружу, иначе его бы схватили аколуфы. Все бросились за ними, но Фотин-евнух открыл им дверь, и они успели убежать.
Матрона покачала головой, о чем-то размышляя.
- Госпожа, там, впереди – Диоскуры! – воскликнул раб, сидящий на козлах.
- Будет тебе, Прокл.
- Я вижу – вон они, на конях, впереди! Никомидийская земля полна божественных чудес!
- Ах, зачем мы не взяли Верну или Агапа.
- Хозяйка позволяет хранить мне старую веру. Да благословит ее Зевс Ксений.
- Куда ей деться, - ответила матрона.- Храни, но тише. И давай без Ксения.
- Когда было асклепиево омовение в Сангарисе, я видел свет над водами – свет Пэана.
- Ничего там не было! – фыркнула Финарета.
- Дитя мое, - медленно проговорила матрона совсем иным тоном. – Ты хочешь сказать, вы с Нимфодорой все-таки пошли туда…
Финарета покраснела, как мак, и умолкла.
- Я забыла куклу на скамейке, бабушка… куклу Нимфодоры… - пролепетала она.
- Ничего, я её не видела. Верна унес её в твою комнату, - утешающе произнесла Леэна, беря Финарету за руку.
- Не видела? Правда, не видела? – обрадовалась девушка. – Ох, а я-то так боялась… А мы к дубу Леонты не свернем?
- Нет, не будем… - ответила Леэна. – Нет у меня сил сегодня. Потом.
Скрывая волнение, она стала застегивать булавку на своем темном покрывале, но та вырвалась из ее дрожащих пальцев, и палла *** опала на плечи, обнажая седые волосы, убранные в косы, и ничем не прикрытый шрам на старческой морщинистой шее диакониссы.
____
(***)
Палла – женское покрывало в античности.
___
- Хозяйка, вон Диоскуры приближаются! От них свет исходит, как от пеановых вод! – вопил раб-почитатель Зевса Ксения, но его никто не слушал.
+++
***[«Верна, я решила стать или весталкой, или моряком, или гетерой!»
«Я тоже буду… весталом или моряком!» - вскричал маленький раб, друг Леэны, дочери Леонида. - «А гетерой – даже не знаю…»
«Ты не сможешь стать гетерой», - засмеялась Леэна. – «Это особые смелые женщины, которые дружат с мужчинами и им помогают!»
«Тогда я буду дружить с тобой!» - сказал мальчик-раб. – «Можно?»
«Конечно! Мы вместе будем весталками! Или гетерами, ладно уж.»]***
продолжение - http://www.proza.ru/2016/12/11/993