Чудаков в стране Суоми много. Почти в каждой деревне или маленьком городке они на виду и на слуху и хотя говорят, что чудаки украшают мир, этот умудрился не украсить, а превратить маленький кусочек земного шара в одну большую помойку.
Странный человек лет двадцать назад поселился в приграничной деревне.
Огородное хозяйство его развалилось, бизнес накрылся, огромный дом ушел за долги, вернее даже случилось так, что его долю выкупил будущий супруг бывшей жены, а Раймо остался не у дел и без жилья.
Перебрался он поближе к русской границе в надежде на удачный бизнес, прикупил в деревне старый бар-киоск, который приспособил под склад,
за наличные купил на хуторе дом и постепенно разместил в своем дворе огромный автопарк грузовых и легковых автомобилей, прицепов, микроавтобусов и огромные горы автомобильных шин, отъездивших свой срок, но вполне пригодных в нищей соседней стране.
Какое-то время бизнес успешно крутился, но через несколько лет все рухнуло.
Вездесущие судебные приставы узнали о росте благосостояния и наличии недвижимости и решили получить с него старые долги. Дом опять ушел с молотка, бизнес да и вся дальнейшая жизнь, опять пошли на перекосяк.
Было ему уже далеко за шестьдесят, ходил он вечно неухоженный, седые космы торчали из под шапки, щетина покрывала закопченое солнцем морщинистое лицо, во рту торчал всего один зуб, от постоянного поднятия тяжестей некогда кряжистая спина ссутулилась и о нездоровом образе жизни напоминал большой живот.
И хотя Раймо уже много лет не курил и не употреблял спиртного, надорвал он свой организм, собирая десятками тысяч старые, бывшие в употреблении, колеса и всякий другой тяжелый хлам.
Был он трудоголик, наколесил по стране не один миллион километров в поисках резины и железа, и хотя редко жаловался на судьбу, счастлив не был, не повезло ему ни в семейной жизни, ни в бизнесе.
Сердце его было изношено, но к врачам он ходить не любил, поддерживал себя нитроглицерином, который всегда носил в кармане, а деревенские мужики иногда ездили к нему на хутор, проведать жив ли он, если Раймо долго не появлялся в местном баре.
Да и когда ему было сидеть досуже с пенсионерами, он был в постоянных разъездах в поисках своего хлама.
От местных мужиков нельзя было утаить ничего, они знали всё и обо всех, для этого они каждый день, как на работу, собирались в деревенском баре. Заседание продолжалось несколько часов утром и после перерыва начиналось вечернее заседание до самого закрытия бара.
Обсуждались на посиделках все события местного значения.
По традиции посиделок каждый должен был, но совсем не обязан, рассказывать, что произошло в деревне и в личной жизни за последнии дни, потом новости горячо обсуждались, и если кто-то умолчал, но новость всплыла из другого источника, члены сплетника слегка обижались.
Особенно любили мужики обсуждать поездки в соседнюю страну и отношения с русскими женщинами. Несмотря на близость границы, были и такие, кто никогда туда не ездил, нескольким любителям приключений ездить за границу запретили жены, отобрав паспорта, но было среди них два старых холостяка, которые бывали там регулярно, а потом смачно обсуждали все скабрезные подробности быстротечных встречь с женщинами легкого поведения. Невыездным оставалось только обсуждать свои многочисленные болячки и диагнозы, да ждать свежих новостей от выездных.
О злоключениях Раймо знали все, и мужики сочувствовали ему. На старости лет, пожалуй только у него, было все ни как у нормальных людей - несовершеннолетние дети и непутевая русская жена, да еще этот огромный, заросший бурьяном, заржавевший автопарк - все отличало его от местных досужих пенсионеров, единственным занятием которых были ежедневные многочасовые посиделки в деревенской столовой.
Жил он в нескольких километрах от деревни на хуторе и место это нельзя было проехать незамеченным. Дом его уже много лет не принадлежал ему, был конфискован за долги и продан другому хозяину, но старик упорно продолжал в нем жить, наплевав на решения суда и продолжал захламлять территорию, подвозил новые партии никому ненужного лома.
Еще лет десять-пятнадцать назад он активно торговал своим добром, а потом его бизнес скукожился и весь парк, некогда почти новых и дорогих машин, ржавел и превращался в труху, хотя многие автомобили еще можно было реанимировать и продать, выручив не один десяток тысяч.
Раймо, как царь Кощей, чах над своим златом и даже в металлолом не продавал то, что уже никогда не могло тронутся с места.
О том, что весь этот автопарк засорил окружающую территорию и природу, дела никому не было, а местный Плюшкин думал об этом меньше всего.
Его жизнь напоминала такой же бардак, хотя шла своим чередом, постоянно преподнося неприятные сюрпризы бедному старику.
Однажды весной подтаявший снег, на который еще зимой он поставил цистерну с российским дизелем, перевернулась и вытекла, дизель просочился в водопроводную систему и из крана вместо воды теперь текла вонючая жидкость. Ни пить, ни мыться водой стало нельзя, поэтому нерадивый хозяин ходил неопрятный и немытый, а столовался в местном баре.
Питание он предпочитал трехразовое, вернее обедал через день, вообразив, что таким образом похудеет, и так получалось, что один день он голодал, а на следущий день обжирался до отвала с таким запасом, чтобы хватило на сутки.
В доме был такой же бардак и запустение, как и во дворе, кошачье дерьмо и клочья шерсти валялись по всему дому, мутные от грязи окна без штор смотрели неласково, некошеная трава вокруг только усугубляла безрадостную картину, узкие лабиринты среди тысяч колес вели к покосившемуся крыльцу.
О его молодых годах, любвиобильности и щедрости в деревне ходили легенды.
Был у него сын пятидясяти лет, но видел он всего один раз в жизни, и даже фамилию его сын не носил. Девушка, с которой он недолго встречался, не сообщила ему о своей беременности, быстро вышла замуж за другого, и узнал Раймо обо всем через много лет случайно.
Всю свою мужскую силу он спалил на приграничных продажных девок, которых после открытия границы развелось на той стороне, как поганок в дождливый год. Туда же Раймо отвозил все свои, заработанные непосильным трудом, деньги. Скупал там гаражи, пытался замутить какой-нибудь бизнес с россиянами, но его то обманывали, то деньги уходили, как вода в песок, неизвестно на что.
Денег иногда было так много, что они были небрежно разбросаны по дому в замусоленных пакетах. Зная его такое небрежное отношение к деньгам, его подельники кидали трудягу на очень крупные суммы, иногда просто забывали заплатить за товар.
Рассказывают, что однажды за отправленные вагоны с резиной он привез наличными столько долларов, что местный деревенский банк закрыли на два часа для обслуживания денежного клиента.
Там же, в приграничном городке, он повстречал свою будущую жену Веру.
Наверное отсюда и начались все его несчастья, ибо в жены он взял русскую женщину,
когда-то стоявшую на панели в одном из приграничных городков.
Предыдущая его русская подружка, которую Раймо любил, и как рассказывали деревенские сплетники, купил ей килограмм всяких золотых украшений, спилась и неожиданно умерла. Хотя история эта так до конца не прояснялась, но соперница больше не мешала и Вера заполучила завидного финского мужа.
Вместе они стали собирать подержанные колеса, бизнес этот был хоть и тяжелый, но денежный, а главное, все крутилось по-черному.
Вера была лет на тридцать моложе Раймо, всегда с ярко накрашенными большими губами, крупного телосложения, килограмм под сто двадцать весом, такая воронежская деревенская рабочая лошадь, которая впряглась в бизнес и стала вкалывать наравне с ним.
Облачившись в непромокаемый комбинезон и резиновые сапоги, она собирала, сортировала колеса и вместе с мужиками грузила вагоны. Поначалу, по своей деревенской простоте, Вера все вырученные деньги честно отдавала своему Раймо, а он спускал их на железо и уличных девок, которые обожали его за щедрость.
Такая жизнь продолжалась несколько лет, пока Вера не стала работать самостоятельно. Незаметно наступило время, когда Раймо стал дряхлый и немощный, Вера перенимала опыт, а потом и вовсе взяла все под свой контроль и стала сама отправлять вагоны в одну из бывших стран некогда могучей страны. На деньги от продажи резины Вера содержала всю свою многочисленную родню, бизнес закрутился в женских руках еще лучше.
Старые привычки и пройденная школа жизни не пропали даром и все щекотливо - спорные вопросы своего совсем не женского бизнеса Вера улаживала с помощью своего тела.
От кого родились дети, Раймо особо не вникал, других у него все равно не было.
Когда родилась старшая дочь, он не согласился на проведение экспертизы по установлению отцовства, сказав работникам социальной службы просто и коротко, что принимал участие в появлении ребенка на свет. Вторая дочь родилась уже в законном браке и ее рождение не вызывало вопросов у социальных работников. Но иногда, сидя с мужиками в баре, Раймо сетовал на то, что дочки абсолютно не похожи на него ни внешне, ни характерами.
Мужики беззлобно подтрунивали над ним, да и он сам отшучивался и с юмором рассказывал, что был, примерно, десятым в процессе зачатия и удивлялся, почему отцовство приписали именно ему.
Дочки росли среди гор металлолома и старой резины, видя из окон дома один безрадостный пейзаж, иногда Вера привозила для них в няньки какую- нибудь бывшую панельную подругу, а сама грузила вагоны или уезжала по своим делам далеко и надолго.
Часто дети становились предметом раздора и шантажа, с почти детективными историями задержания их на финской границе, все же старшую дочь ей удалось увезти, она постоянно жила с матерью и училась в русской школе, а младшая дочка осталась жить с отцом в деревне.
События последнего года не раз становились предметом обсуждения на посиделках, в баре Раймо появлялся редко и его новости были совсем нерадостные.
Он откровенно рассказывал деревенским мужикам, что жена его ведет распутный образ жизни, и что у нее в квартире поселился ее партнер по колесному бизнесу, который наобещал Вере золотые горы. На самом деле, на родине своей, он был всем должен и скрывался от долгов у наивной Веры.
Очередной новостью стала смерть этого мусульманина от передозировки наркотиков, хотя совсем незадолго до этого Вера строила с ним грандиозные планы на совместную жизнь.
Раймо вместе с младшей дочкой за ненадобностью был окончательно вышвырнут на обочину Вериной жизни.
Неожиданная смерть любовника, вконец испорченная репутация, и натянутые отношения с местной милицией спустили Веру с небес, несколько месяцев она зализывала раны, заливала горе водкой и совсем забыла о ребенке.
Жить в Суоми она никогда не хотела и если приезжала несколько раз в год, то только по своим делам.
Социальные службы, узнав, что у ребенка проблемы, приняли меры быстро и решительно. Девочка оказалась в детском доме.
Раймо не хотел ссорится с социальными работниками и доказывать свою любовь к ребенку, принял очередной удар судьбы спокойно, хотя то, что случилось и творилось в душе старика, вызывало сочувствие деревенских мужиков.
Дочка приезжала к отцу на выходные, Раймо баловал ее, на каникулах отвез на Канарские острова, но слабая психика не выдержала и девочка на несколько месяцев попала в психиатрическую больницу. Летом мамаша все же захотела видеть ребенка, но в Финляндии у нее был запрет на приближение к жилищу, поэтому отец тайно возил девочку к матери. Когда начался новый учебный год, она снова стала жить в детском доме, а Раймо все так же ездил по монтажкам и помойкам, собирал старые колеса, жаловался на здоровье, пил обезболевающие таблетки, но упорно продолжал захламлять двор.
Придя в один из дней в бар на традиционные посиделки, Раймо похвастался деревенским мужикам, что сделал новые зубы. Не привыкнув к инородным протезам, он чуть не выронил их изо рта в чашку с кофе под дружный хохот мужиков, поэтому завернул их в салфетку и положил в карман да так и ходил с одним зубом во рту, а новые зубы при случае доставал, крутил в больших грязных руках, показывал всем, шамкая беззубым ртом, шутил, рассказывал какую-нибудь скабрезную историю из прошлой жизни о поездке в приграничный город и снова убирал их подальше.
Весной старика постигла еще одна неприятность. Рухнувший с крыши снег упал сразу на две его машины и обе проломил насквозь. Несколько дней он сидел без транспорта, потом завел старый мерседес и снова стал появляться в деревенском баре. Когда снег сошел, в его дворе появились африканцы. Страна маленькая и ушлые перекупщики откуда-то узнали, что существует такая автомобильная свалка, приехали на эвакуаторе, после нескольких часов поисков и торгов они выбрали несколько развалюх, погрузили и повезли их в Африку.
Бизнес есть бизнес и как гласит закон торговли - каждая вещь всегда дождется своего покупателя, так и Раймо надеялся на случай, что вот узнают, приедут, купят, но по-большому счету, ему было уже все равно.
Он просто устал. От жизни, неустроенности, болезней, предательств и одиночества.
Он пустил все на самотек.
Иногда он сокрушенно вспоминал, сколько же добра пропало просто по глупости, жалел, что не закопал деньжат на черный день, на одинокую старость.
От прожитой жизни остались горькие воспоминания, от бешенных денег остались только груды ржавого металлолома да никому ненужных покрышек, из дома, который давно принадлежал другому хозяину, опять выгнали на улицу, а на поддержку детей и жены рассчитывать не приходилось.
Жизнь была на финишной прямой..
Так иногда случается…..
2009-2010