Следующая посадка была в Симферополе, перелетев море, самолет стал снижаться, и скоро приземлился," в раю," по крайней мере Ване так показалось. Когда все вышли из самолета, на дозаправку, и пошли погулять по парку аэропорта, Ваня заметил, что здесь на много теплей, чем в Одессе, в парке уже подросла травка, и распустились листочки на кустах, над которыми летали пчелы и бабочки.
Тепло было такое, что было жарко даже в рубашке. Ваня увидел, что на одной из скамеек, спит бомж. И Ваня даже позавидовал ему, сейчас он бы тоже разделся и позагорал на южном солнце. Отдыхать пришлось не долго, вскоре объявили посадку, и все двинулись к своему самолету.
Подлетая к Уралу, Ваня увидел сквозь облака снег, он лежал повсюду, но больший сюрприз ждал на земле, был сильный западный ветер, со снегом. И температура была минусовая, хоть везде были проталины, но в этот день была явно не гостеприимная погода. После жары в Симферополе, через два часа, такой холод, казался сущим адом. Хоть в аду говорят жарко, но такую погоду на родине Ваня не мог назвать по-другому.
В училище он не поехал, а на прямую двинул а деревню. Дома его радостно встретила вся семья, а младшие братья и сестры с визгом бросились ему на шею. Расспросам не было конца, всех интересовало, как он отдохнул, какая на юге погода, только бабушка ничего не спрашивала, а как-то странно смотрела на него, а когда первая радость у всех утихла, тихо спросила у него:
- Ваня какой то ты странный приехал, на тебе лица нет, ты поди там в какую ни будь девочку влюбился?
На этот вопрос Ваня ни чего не ответил, у него снова подкатил к горлу ком, и он просто не мог говорить. Он сделал вид, что собирает чемодан, и ушел в детскую комнату. Из детской комнаты он услышал, как бабушка говорила, родителям:
- Видать, какая-то, его там зацепила сильно, даже говорить не может…
«Да, моя бабушка человек, все видит насквозь, ничего от нее не скроешь» - подумал Ваня, лег на кровать, и закрыл глаза, дорога утомила его и ему захотелось спать.
Утром Ваня проснулся от того что родители уже встали, и занялись домашним хозяйством, в деревне чтоб накормить всю скотину, и семью, надо вставать в шесть утра, и независимо, праздник сегодня или выходной, поспать можно будет и днем, когда вся скотина накормлена, и напоена, в том числе и семья. Родители не щадят сон своих детей, разговаривают и стучат ведрами, как будь-то бы все уже давно встали, и вся семья привыкла к этому, и спокойно спят, не обращая ни на что внимания. Но Ваня уже за более чем пол года, отвык от этого, и сразу же проснулся, и больше не мог спать, а лежал, погруженный в свои мысли.
На некоторое время на кухне стало тихо, видимо родители вышли на улицу. И Ваня снова заснул, а проснулся он, когда уже все сидели за столом. Этим утром его решили не будить для завтрака, проспится сам встанет.
Поев, он решил прогуляться по деревне, чтоб развеяться и ни о чем не думать. Выйдя из дома, он увидел, что возле конюховки сидит Щукарь. Ваня уже давно его не видел, и даже как-то по своему по нему соскучился.
- О, Ванька! Сколько лет, сколько зим! Подходи, поговорим! – при виде Вани закричал Щукарь, при этом он встал, протянул ему руку.
Такого Ваня еще не видел, Щукарь разговаривает с ним как с равным по возрасту. Ведь совсем недавно, он был для Поликарпа, желторотым птенцом, при котором он стеснялся даже выругаться.
После крепкого рукопожатия он пригласил Ваню сесть рядом с ним, на скамейку.
- Ну че Ванька, давай рассказывай, где учишься, на кого, и вообще как дела? - засыпал он Ваню вопросами.
- Да ты же сам все знаешь, - отбился Ваня от его вопросов.
- А че один приехал? Вроде не каникулы еще?
- Да я из санатория, в Одессе отдыхал, а завтра выходные, вот и решил сначала домой заскочить.
- В Одессе говоришь… это хорошо… ну и как там, тепло? Насколько я знаю, это вроде на черном море? – почему-то задумчиво проговорил Щукарь
- Да, об этом даже все дети знают, сколько фильмов показывали про этот город, - ответил Ваня.
- Вот смотрю я на тебя, вроде ты должен на крыльях летать, после санатория, а по тебе такого не скажешь, а ты даже не улыбаешься, или втюрился там в какую то?
- Господи, еще один провидец, бабушка вчера меня пытала, а теперь ты, - горько ответил Ваня.
- Видимо я попал в точку, а ты че ей ребенка сделал, как Вале? – прищурился Щукарь.
- Вот, черт, а ведь ее тоже зовут Валя, только сейчас об этом подумал, - задумчиво проговорил Ваня.
- Кого?
- Да ту в санатории, вот только у меня с ней ничего не было.
- Да ты че, я тебя не узнаю! Как же так ты обмишурился? Она че страшная?
- Да нет, нормальная девчонка…
- Да не расстраивайся ты так, пройдет неделя и ты ее забудешь, сколько их вокруг живет, у вас в училище их наверное не мало, там то ни кого не обтоптал? – весело спросил Щукарь.
- Ну ты даешь! А че тебе петух в курятнике? – обиделся Ваня, - да там даже и по-знакомишься так толку мало, повести то ее некуда, в общагу не пустят, да там в комнатах даже замков на дверях нет. В комнате ничего нельзя оставить, крадут по черному, зато коменданту хорошо, в любое время заходит в любую комнату и смотрит, кто чем занимается. Один раз у меня последние деньги сперли, приходится теперь все таскать с собой.
Да вам не позавидуешь, в таком возрасте, жить на сухую, все удовольствие с Дунь-кой Кулаковой, - сочувственно произнес Щукарь.
- А ты прав, у нас один парень учится, не буду назвать его имени, в общем у него есть подружка, только она учиться в Свердловске, и видеться им приходиться редко, и вот когда он по ней скучает, то ночью свою тоску отрывает на мадам Кулаковой, а кончает на стенку у кровати. Один раз пришла комиссия проверяли чистоту в комнатах, и вот комендант отодвигает, кровать, и видит все следы тоски по любимой, на стенке.
И она возмущенно кричит «Совсем обнаглели, всю стенку оплевали, неужели нельзя выйти в туалет!» знаешь, мы от смеха все на кровати попадали, а она так и не поняла, над чем мы смеемся, и обиженно вышла из комнаты. Так что у нас этим могут заниматься только местные, они то могут найти место. Так что мы там на девчонок можем только смотреть, как мышь на сыр, через витрину.
- А вот у меня друг был, так у него был такой лозунг, «Каждую шваль на х.. пяль, бог увидит добрую даст». Так вот он ни одной юбки не пропускал, вообще был спец по бабам, посмотрит на бабу, поговорит с ней пять минут, а потом мне на ухо шепчет, «Все, эта сегодня будет моей» и тут же в магазин дует за бутылкой вина.
А на следующий день смотрю она уже с него влюбленных глаз не сводит, а он самое большое с неделю к ней походит, и уже к другой клеится. Быстро они ему надоедали, не может, с одной жить. Я ему говорю «Ну че ты с ней жить не стал? Вроде красивая баба, че еще тебе надо?». А он говорит, «Баб много, всех не перееб… но к этому стремиться надо!». И ведь что интересно он ни разу ни какую заразу от них не подцепил, ну с пройдохами он конечно не связывался, все баб выбирал, то директор магазина, то заведующую столовой, и замужними не гнушался, сколько из-за него семей распалось, и убить его хотели брошенные мужья, да видимо бог его бе-рег. Да вот только где он сейчас? Не знаю.
Давно его не видел. Чем он баб так брал, что они из-за него от мужей отказывались, не знаю, может языком? Уж больно у него язык был подвешен, начнет бабе лапшу на уши вешать, та растаивает, и не понимает, что он ее дурит, а может, и понимает, да только ни кто ей раньше таких слов не говорил, а тут ей мужик соловьем поет, ее телом восхищается, а бабы же дуры, они ушами любят. Он ей наврет с три короба, а она думает, что это к ней принц на белом коне подрулил. Хотя мне кажется он не только языком работал, бывает, придет утром в общагу, как выжатый лимон, и жалуется, что у него локти и колени болят.
А я его спрашиваю, а ты че с ней боролся что ли, что все по отшибал? «Да нет» - го-ворит, «Просто мы как к ней зашли, так у порога и упали, уже не в терпеж было, ну я ее пока до окна не дотолкал не кончил».
Не скажу чтобы у него там что-то сверхъестественное было, просто опыт у него большой и умел он это делать долго. А это я тебе скажу не каждому дано. За это его бабы и любили…
Со мной в больнице один мужик лежал, так он рассказывал, как он во время войны работал на шахте, и у них там работали эвакуированные женщины. Так у них там работала одна женщина, все себе мужика искала, любовника то есть.
И услышала она одну байку, что мужиков надо выбирать по носу, чем больше нос, тем значит, и он больше. А у них в шахте работал мужик носастый такой, нос как хобот у слона. И она сразу на него запала, давай к нему подкатывать, купила бутылку самогонки, у какой то бабки, и пригласила его к себе в гости, в барак. Что уж у них там было, ни кто не знает, но только когда утром все пришли на работу, и сели на перекур, она при всех подошла к этому носачу, щелкнула его по носу пальцем и ехидно сказала «обманщик».
Тем самым опозорив мужика, а может он не рожден для этого, рожденный пить е… не может. Но дело этим не кончилось, познакомили ее с маленьким не приметным мужиком, и нос у него маленький. Но после ночи проведенной с ним, она пришла на работу, едва волоча ноги, как будто вагон с лесом разгрузила.
А бабы сразу к ней с расспросами, «че такое, что с тобой» а та им и говорит, « ой бабы, я еще такого не встречала, зае.. в доску, но все равно приятно, я бы за такого все отдала, так что не верьте вы бабы приметам про нос».
-Вот и мой друг был примерно таким же. Кстати, на этот счет такой анекдот есть, сидят мужики с бабами, и про приметы разговорились, одна баба и говорит, «мужиков надо выбирать по носу, чем больше нос тем больше, он». Бабы расхохотались, одна сидит широко рот раскрыла, ржет, ха-ха-ха. И тут мужик говорит, «А баб надо выбирать по рту, чем меньше рот тем и она меньше, а баба услышала такое и сразу сжала рот до куриной жопы, и скромно так смеется, ху-ху-ху.
-Да ты меня совсем отвлек от главной темы, я тебя че хотел спросить, ты сына то своего видел?
- Нет, еще, да я и не знаю как туда идти, чо мне скажут? Боязно как-то, – тяжело вздохнул Ваня.
- Чо скажут, чо скажут… - передразнил его Щукарь. – Иди в магазин, купи пацану конфет, и иди… че ему скажут? Пацану уже год, ногами бегает, здоровый не по возрасту, познакомишься с сыном то, да и матери приятно будет. Да бутылку водки возьми, выпьешь с Валей то глядишь и второго сообразите, - и он толкнул Ваню локтем в бок, хитро улыбаясь.
- Да ты чо дурак? Она меня теперь и на пушечный выстрел к себе не подпустит, - смущенно произнес Ваня.
- А чо так то? И с чего ты взял то? Уже год прошел как она родила, а чо она не живая что ли, да и не было у нее кроме тебя никого, мужика поди давно хочет. Не на улицу же ей идти и кричать об этом. Это у кобылы течка начнется, так она сразу об этом даст знать. И пока жеребца не получит, есть не будет, так ее корежить начинает. А баба она об этом не скажет, они брат ты мой без мужика злыми становятся и болеют, женскими болезнями.
А переспит с мужиком, веселая и счастливая становится, перо в жому вставь и полетит. Вон я свою если неделю не потрогаю, так она начинает мне хамить, из рук у нее все валится, корову толком подоить не может, орет на нее, как будто скотина виновата. Хлеб с пирогами печь начнет, так обязательно неудача, то тесто не поднимется, то пригорит все к черту. Кошку несчастную и то норовит пнуть если под ногами вертится.
А стоит мне ее потоптать, так сразу веселая, даже песни поет, и все в руках кипит и вертится. Вот так то, друг мой, а ты говоришь, не подпустит, да на шею бросится, будь уверен.
Пока они так разговаривали, к ним приблизилась семейная пара, они жили напротив Вани, муж Виктор гордо шел впереди, куря папиросу, из кармана у него торчала бутылка водки, а сзади его шла жена, навьюченная огромной сеткой с хлебом. Видимо они шли из магазина.
- Здорова Полип, - произнес Виктор, цыкнув слюну через зубы.
- Здорова, - ответил Щукарь.
- Полип, к пи… прилип! - хихикнула сзади идущая жена.
- Смотри не надорвись, веселушка! - ответил Поликарп.
А баба в ответ только больше расхохоталась, а Виктор что-то грозно прошипел ей на ухо и та покорно замолчала.
Ваня впервые услышал, чтоб Щукаря звали Полипом, конечно пока выговоришь слово Поликарп, то в следующий раз все желание пропадет так называть. А Полип легко и быстро, но как-то унизительно. И Ваня решил для себя, что так он его называть ни когда не будет. Да и Щукарем он его тоже ни когда не называл.
- А че это они тебя Полипом обзывают?
- А пусть хоть горшком назовут, лишь бы в печь не сажали… Выбрали же родители имечко, сам выговорить не могу. А вообще то, мое короткое имя Карп, хотя хрен редьки не слаще, рыбье имя. Вообще то родители говорили, что меня так бабушка назвала в честь погибшего дедушки. Не буду же я каждому объяснять, что меня зовут рыбьим именем, как хотят так и зовут. За свою жизнь каких только у меня прозвишь не было, здесь вот Щукарем прозвали, а я не обижаюсь, Щукарь так Щукарь, тоже не плохой человек был, если разобраться. А ты читал «Поднятую целину»?
- Да и не раз, - ответил Ваня.
- Только там Щукарь дедом был, а я еще молодой.
- Да ты еще не старый, если бы побрился то еще бы был моложе.
- Ты так думаешь? – погладил себя по бороде Щукарь.
- Ну конечно, только вот я представить тебя не могу без бороды, наверное не узнаю, - посмотрел Ваня на его бороду.
- А вот возьму завтра и побреюсь, для эксперимента, наверное действительно многие не узнают? Я уж и сам забыл как я выгляжу. Хотя моей бабе нравится. Слушай, а ты чо меня от главного отвлекаешь, ты идешь с сыном знакомиться или нет?
- Не знаю, мне надо смелости набраться, - неуверенно ответил Ваня.
- Смелости говоришь набраться? А ты иди домой и хряпни для смелости.
- Слушай, Карп Матвеич, а может ты со мной сходишь а? – взмолился Ваня.
- Ну ты даешь дружище, ты с ней спал, ребенка делал, а меня зовешь с сыном знакомиться, ахренеть блин! Любишь кататься, люби и саночки возить! Давай, давай иди, я сегодня целый день работаю, когда обратно пойдешь, заходи, расскажешь, как приняли.
- А ты думаешь, что я не хочу повидать сына? Еще как хочу, только я не так Валю боюсь как ее матери, они же все в одном доме живут, вдруг она в меня чем ни будь запустит, и еще обматерит в придачу.
- Слушай, да не ссы ты в трусы, с получки тазик купим! Да не держит она на тебя зла, не чо она против тебя не имеет, а внука она любит, души в нем не чает, так что не за что ей на тебя злиться.
- Ты так думаешь? – обрадовался Ваня.
- Не думаю а точно знаю, она сама об этом в магазине говорила.
Ну спасибо тебе Поликарп, - тогда я побежал!
- Да не за чо, давай дуй!
И Ваня радостный побежал домой, на всякий случай он решил немного выпить для храбрости. И взяв у матери денег, он отправился в ту улицу в которой жила Валя. Почти напротив ее дома был магазин, в котором работала продавцом его тетя Зоя. От выпитого алкоголя он стал чувствовать себя смелее.
- Кому конфеты покупаешь? - улыбаясь спросила тетя.
- Да вот решил сына повидать, - радостно ответил Ваня.
- Давно пора! – еще больше заулыбалась тетя.
И Ваня взяв конфеты направился к Валиному дому. Еще подходя к дому он увидел, что у окна стоит ребенок и стучит ладошкой по стеклу. Ваня зашел в дом и поздоровался, на него вышла посмотреть вся семья, все смотрели на него улыбаясь, как будто давно ждали его в этом доме. Валя взяла на руки сына и сказала ему:
- Вот Сережа твой папка пришел, иди, познакомься.
И отпустила его на пол, но мальчик спрятался за маму сзади, и выглядывал на отца из-за подола матери. Ваня достал из сумки кулек конфет, подошел к столу, высыпал их на стол, а затем взял мальчика на колени, и угостил его конфетой. Мальчик с удовольствием стал сосать ее. А затем взял сто стола очередную конфету, и подавая ее матери, сказал:
- Ня!
Валя улыбнувшись взяла у него конфету, и тоже взяла ее в рот. Затем сын взяв со стола очередную конфету подал ее Ване, со словом:
- Ня!
А затем он угостил бабушку и старшую сестру. А сам при этом широко улыбался беззубым ртом, в котором было всего несколько зубов. И вдруг Ване показалось совершенно родным это маленькое теплое беззащитное существо.
Вдруг сын слез с его коленей, и побежал в другую комнату, оттуда он принес видимо свою любимую игрушку, маленькую машинку. И подал ее Ване, счастливо улыбаясь, а сам опять убежал в комнату.
- Надо же, он всех стесняется, а тебя сразу принял как своего, - удивилась Валя.
- А я и есть свой, - улыбнулся Ваня.
На это Валя только улыбнулась, ни чего не сказав. Ваня заметил, что с его приходом в дом, вся семья бросили свои занятия, и только наблюдали за знакомством отца и сына. Ваня просидел так минут сорок, и стал извиняясь собираться.
- Ну ладно, я вас тут отвлек от всех домашних дел, из-за меня вы тут все побросали, извините, пойду уже, до свидания. Он встал, одел шапку, и направился к дверям. Тут из другой комнаты выбежал сын, и удивленно взглянул на Ваню, держа в руках очередную игрушку.
- Пока Серега! - помахал он сыну рукой.
Валя взяла сына на руки, и взяв его руку в свою, помахала Ване его рукой, на прощание. Сережа в этот момент не улыбался, а удивленно провожал Ваню взглядом. В этой семье он был единственным мужчиной, и увидев в доме другого мужика быстро нашел с ним общий язык, а теперь этот дяденька вдруг уходит, чем озадачил его.
Ваня вышел на улицу, и на душе у него был праздник, он увидел своего сына, и даже подержал его на руках, но ему до сих пор не верилось, что это его сын, ведь он еще такой молодой а уже отец. Конечно чтоб почувствовать себя настоящим отцом, надо жить с сыном каждый день. Но это не возможно, по многим причинам, он не собирался оставаться жить в деревне, теперь у него другая жизнь и более интересная, и у него совсем другие планы. Да он собственно и не мог себе представить, что-бы он был мужем Вали, он для нее слишком молод.