На фото: Мурка (белая) и Васька (чёрный)
Мне кажется, что наш кот Васька понимает человеческую речь. По сравнению с бывшим котом, он за свою жизнь ничего не украл со стола, даже мясное, даже мясо. Сами удивляемся. Если ему нужно погулять (и в прямом, и в переносном смысле), он, сидя у порога, поднимает такой писк, что хочется поскорее его выпустить. Всё равно, днём ли это или ночью.
Любимое место его – расположиться на ресивере около телевизора. Там ведь так тёпленько. По утрам он иногда соскакивает с моего стула у компьютера, как только я вхожу в комнату.
Однажды его не было больше месяца. Через дыру в заборе он ушёл на территорию завода (Любанский деревообрабатывающий комбинат, ЛДОК). Там таких заблудших, желающих сменить обстановку, много. Они находят там и стол, и кров. Он ушёл тогда, когда ещё были дороги или тропинки. А тут непрерывные снегопады нагрянули, и все пути-дороги сильно занесло. Вот и прожил Васька в цехах около полутора месяцев.
Когда солнышко припекло, тропинки и обозначились. Привела его пришлая к нам более двух лет назад кошечка Мурка. У них с Васькой все эти годы был бурный роман. Она жила на улице – в подвале или на веранде, куда, вскарабкиваясь по стене, забиралась в разбитое маленькое окошко.
В эту зиму мы пригласили её в дом, но, видимо, привычка свыше и им дана: не прижилась она в тепле и продолжала свой полудикий образ жизни. Однако, регулярно попадая с веранды в коридор, она ждала у двери квартиры паёк, которым хозяин её постоянно наделял. Она прожила на заводе всю эту зиму.
Наверно, Васька с трудом бы вспомнил свою уютную обитель, если бы однажды Мурка ему не напомнила о ней. Александр Н. видел, как Мурка привела во двор сначала незнакомого кота, а потом и Ваську.
Дымка, ушедший на завод ещё до Нового года, домой не вернулся. Я души в нём нечаяла с первого дня его появления. Лет семь назад у нас был период, когда в доме не было кота. Вскоре мы стали слышать посторонние шумы и шорохи на кухне, в ванной, а затем увидели и первую мышь, спокойно пересекавшую комнату почти по диагонали.
Потребность в домашнем охотнике на мышей возрастала с каждым днём. Помню тот день, когда соседка принесла мне котёнка необычного, серо-голубого цвета. Он помещался на ладонях и был совсем маленьким и удивительно хорошеньким.
- Дымка, - произнесла я, взяв в руки этот нежный, пушистый комочек. Как все маленькие котята, он был резвым шалунишкой: бегал за бумажкой, закреплённой на нитке, которую, дразня, дёргала внучка Надя; вихрем взбирался по шторе под самый потолок, высота которого 2м 80см; любил, высоко взобравшись на антресоль, обнаруживать себя, с любопытством взирая на наши поиски его.
Забравшись в высокую траву, он по-охотничьи инстинктивно высматривал из-за неё всё, что движется и шевелится, то поднимая голову, то пряча её в зарослях, то вдруг пулей выскакивал из засады, каскадом прыжков устремляясь к невидимой для нас добыче и набрасываясь на неё. Забавно было наблюдать за играми ещё молоденького кота.
Очень скоро он переловил всех мышей не только в доме, но и во дворе, в подвале и всей округе. Часто мы видели результат его охоты, своеобразный «отчет о работе» на крыльце, около, в коридоре.
Иногда Дымку мы долго не могли найти. Как все его собратья, он любил высоту, часто «пропадая» в кронах яблонь. Однажды, взобравшись на самую высокую ветку, он не мог с неё спуститься, отчаянно мяуча и многократно изготавливаясь к прыжку, который не решался совершить.
Помогла ему протянутая хозяином длинная дощечка, по которой он благополучно спасся. В другой раз он, подчинившись убедительной просьбе хозяина, прыгнул в раскрытые им объятия.
Последнее время Дымка стал отчаянно воровать, хотя в еде для него ограничений не было: мясо, рыба, молоко. Ничего и ни на минуту нельзя было оставить на кухне без присмотра. Раньше мы этого за ним не замечали.
Сейчас, размышляя об этом, думаю: возможно, он не выдержал конкуренции с более молодым и энергичным Васькой, который тоже стал вхож в квартиру и имел претензии на жилплощадь... Ушёл Дымка, оставив о себе весьма жалкое впечатление. Как-то скоро он состарился…
Ваське живётся очень вольготно. Ему всегда есть компания в лице хозяина. Куда бы он ни пошёл, Васька устремляется вслед за ним, пытаясь участвовать в работе на грядке, характерно замахиваясь и заигрывая лапой с тем, что находилось в руках у хозяина - рассадой, тяпочкой, порой опасно приближаясь под удар.
Сплошной восторг – наблюдать за ним, когда он спит. Какие только экзотические позы он не принимает: и вальяжно раскинувшись на кресле, и свернувшись в уютный клубочек, и, вытянувшись вдоль дивана и положив голову на подушку. А уж если рядом хозяин, то тесно прильнув к нему всем существом, ласково потирается щекой об мягкий свитер хозяина.
Делает он это, изгибаясь в неге, и с таким упоительным наслаждением, что остаться равнодушным к созерцанию этого просто невозможно. Я умиляюсь, улыбаюсь, и некоторые мгновения пребываю в состоянии внутреннего восторга. Как животные умеют наслаждаться жизнью! Он просто спит. Но как!
Васька открывает глаза.
- Привет, Вася! – В ответ он широко и сладко зевает, потягиваясь, и произносит своё тоненькое и краткое:
- Мми – и, - ну, что ты с ним поделаешь? С виду кот, как кот, а откроет рот – ну такая пискля, будто котёночек.
Когда у нас с ним созреет более содержательный разговор, я, возможно, вынесу его на страницу. А теперь ему нужно погулять. Погода эти дни стоит прекрасная: тихо-тихо вокруг. Изумрудная зелень нежится под мягким сиянием солнца, простирающего свои лучи во асю ширь безоблачного колокольно-василькового неба. Чувствуя эту благодать, Васька уже сидит у порога и жалобно рвётся на улицу…
06 июня 2011 г.