22 июня 1941 года. Рассказ моего отца

Просто Валерия
                Война застала моего отца, Евгения Михайловича Французова, недалеко от границы, где он проходил службу после окончания института. Было ему тогда 29 лет. Помещаю здесь его рассказ о первом дне войны и фото, сделанное в 1940 году.


                "Незадолго до начала войны наш  59-й отдельный легкоартиллерийский полк 9-й армии, приданный 25-й стрелковой (Чапаевской) дивизии, стоял вблизи румынской границы, западнее города Бельцы.
               О надвигающейся военной угрозе нетрудно было догадаться, поскольку ещё в мае 1941 года учебные противогазы были заменены боевыми, а весь рядовой состав получил патроны, ручные гранаты и «смертные медальоны».

              Редкая ночь проходила без учебной тревоги. И всё же, когда в ночь на 22 июня 1941 года полк был поднят по боевой тревоге, никто не подозревал о надвинувшихся грозных событиях. Бойцы быстро  строились, зябко поёживаясь  в предрассветной мгле. На горизонте алела узкая полоска неба, обрамлённая вспышками зарниц. С запада доносился приглушённый гул, напоминающий отдалённые раскаты грома. Не сразу дошло до нашего сознания, что в это памятное утро «заря» занялась на западе, отражая зарево пожаров, а отдалённые громовые раскаты доносили гул артиллерийской канонады и разрывы авиабомб.

                Через несколько минут всё разъяснил комиссар полка: срывающимся от волнения голосом  он сообщил о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз и  призвал нас честно выполнить воинский долг и, если потребуется, отдать жизнь за Родину. И сразу же полк двинулся к границе.
                Путь был коротким, но трудным. По дорогам в западном направлении сплошной лентой двигалась пехота, танки и артиллерия. Это войска прикрытия выходили на передовые рубежи. Лишь изредка навстречу попадались автофургоны и санитарные повозки с ранеными пограничниками.

                Рёв моторов, лязг танковых гусениц, ржание лошадей в артиллерийских упряжках, отрывистые команды – всё это сливалось в непрерывный многоголосый гул. Эта лавина людей и военной техники представляла прекрасную мишень для немецкой авиации. Над нами на большой высоте то и дело появлялся немецкий разведывательный самолёт, корректирующий действия немецкой авиации. Налёты немецких бомбардировщиков следовали один за другим. По команде «Воздух» войска рассредоточивались по обе стороны дороги. Однако немецкие лётчики сделали из этого свой вывод: бомбы, сброшенные с самолётов, в основном ложились на расстоянии нескольких десятков метров от дороги. Появились первые убитые и раненые.
                Я отвечал за повозку с имуществом взвода артиллерийской разведки. Свернуть с дороги было трудно, так как кюветы были заполнены жидкой грязью. Поэтому я предпочёл оставлять повозку на дороге и укрываться под ней. Так создавалась иллюзия безопасности. Уж очень не хотелось лезть в кювет и продолжать поход в промокшей и грязной одежде.

                По мере приближения к румынской границе участились налёты немецких штурмовиков, которые на бреющем полёте проносились над головами, поливая нас пулемётным огнём. Самолёты летели так низко, что были ясно видны не только чёрные кресты на крыльях и фюзеляже, но и лица лётчиков. Если при первых налётах все думали только о том, как укрыться, то при последующих заходах многие бойцы открывали по самолётам беспорядочный огонь из винтовок. В дальнейшем командование запретило такие обстрелы, так как при этом неэффективно расходовались боеприпасы.
            Изредка появлялись наши истребители, завязывались воздушные бои. Всё это поначалу напоминало мне воздушный парад в День авиации, когда наши лётчики демонстрировали фигуры высшего пилотажа. Но эта иллюзия быстро рассеялась. Больно было видеть, как наши краснозвёздные «птицы» устремлялись к земле, прочерчивая в небе длинный хвост чёрного  дыма. К сожалению, в начале войны немецкое превосходство в воздухе было очевидным, хотя видел я и падающего сбитого фашиста.

             В тот же день, 22 июня 1941 года, полк подтянулся к границе, занял огневые позиции и открыл огонь по противнику, пытавшемуся форсировать  реку Прут. С наступлением темноты эти попытки прекратились: немцы тогда по ночам отдыхали. Мы тоже легли отдыхать. Так закончился для меня  первый день войны. Для многих наших солдат он стал и последним днём их жизни".

            
            Р.S. Отцу довелось повоевать чуть больше двух месяцев. Он успел заслужить медаль «За отвагу», получил тяжёлое ранение под Днепропетровском, почти год находился в госпитале, потом трудился в тылу и прожил долгую интересную жизнь.