Особенности национальной смекалки

 

Аэропорт Еревана гудит, шумит, у всех стоек — длинные очереди. Все едут в Россию, «Русастан». Даже в Красноярск и Магадан летают исключительно по своей воле.
Спецконтроль внимательно осматривает документы. Рубо пришёл сегодня не в свою смену. Вчера подъехал к соседу, который стоял в другой смене и попросил:
— Норо джан, деньги очень нужны! Сам понимаешь, влез в проценты, душат!
Весь город, вся Армения утопала в процентах и была задушена этими проклятыми процентами, будь они неладны, разве при советской власти для простого человека были какие-нибудь проценты?

Закладывали своё имущество каждый по своему уму и полёту, сообразно полёту своей национально-изобретательной мысли, а самые что ни на есть идиоты умудрялись заложить дом. И подходил срок, его продавали, всё-таки честь дороже, если же чести особо не было, на кону всё равно стояла жизнь детей. Разговор был короткий: «Тха унес, апе джан!» (Братан, сын у тебя есть?)
И Рубо тоже попал под мощное движение «без процентов не проживёшь». Взял у Аво, свояка, большую сумму, а что мелочиться! И объявил себя «Банком» — раздавал под проценты, на разницу кормил 2 семьи, свою и брата, который под проценты купил магазин и никак не мог вылезти из долгов.

Норик расчесал грудь, густо покрытую волосами и глубокомысленно изрёк:
— Рубо джан, мир на этом стоит. Я тебе, ты мне...
Что означало также, что его притязания на младшую сестру Рубика никуда не исчезли, хотя Нара видеть не могла этого коротышку Норика, которого даже форменная одежда не спасала, а ведь тот даже гордился своим ростом, ибо, как он любил напоминать, начиная с Наполеона, и кончая Путин-мутином, никто на рост не жаловался. Рубо прекрасно знал о неприязни сестры и даже больше, та неровно дышала на старшего брата Норо, который в аэропорту появлялся раз в полгода и где-то учился на таможенника. Этот диплом никому еще не оказался нужен, принимали на работу исключительно по иным мотивам, но обстоятельный человек всегда осознаёт величие диплома. Вот если бы Рубо тоже в своё время осознавал преимущества диплома, с ним может, и не приключилась бы та беда, после которой парень так и не оправился. Но это я забегаю вперед.

А сейчас он так долго изучает, зная, что невозможно ничего не найти, если мозги на месте. Наконец, он довольно хмыкает:
— Паспорт у вас всего одной скрепкой прошит, а надо с двумя. Пройдите туда.
Рубо — отец четверых детей, целых два дома на шее. Да и ремонт затеял. Кто делал ремонт или строил дом, знает, что это такое.  Но спецконтроль, куда он наконец устроился, слава Всевышнему, и ремонт, и два ремонта позволит сделать. А стимул — великий двигатель. Поэтому изобретательность Рубо была притчей во языцех и вызывала искреннее восхищение коллег.

Каких только пассажиров не увидишь! То забыли паспорт, то билет где-то посеяли. То багаж тащат в салон, а размер тут имеет значение. Слава Богу,  ко всему можно прицепиться! И каждый эпизод — деньги. Бригадир свою долю заберёт в конце смены, но домой Рубо унесёт еще больше.
Вот эта дама... и Рубо внимательно уставился на подходившую к стойке женщину, тут же отметив, что-то мало у неё вещей. Лицо знакомое, не первый раз летает. А откуда у неё на страшно дорогой билет? Точно, золото везёт. Рубо вальяжно подходит к дамочке и вежливо просит у неё паспорт. Лучше бы он онемел тогда!
Или до этого получил бы хотя бы диплом лингвиста! Он не обратил внимания на слегка западно-армянский акцент, к тому же в билете был указан Санкт-Петербург. С иностранцами совсем иное обращение, законники все, избаловались своей демократией.

Повертев билет и паспорт, Рубо еще раз оглядел маленький саквояж на фоне огромных бурд-у-дошаков, которые тащили армяне в дальние русские края, женщина была к тому же совсем легко одета. Он попросил указать золото, украшения.
Женщина улыбнулась: «Не ношу».
Рубо  в ответ тоже улыбнулся. скорее её наивности и подозвал Армена, который жарко уверял свою необъятную пассажирку:
— Вы что, тикин, самого настоящего Фаберже везёте без сертификатных документов! Не могу пропустить! — глубоко сожалея, что не может прищучить за лишний вес.
Однако растрёпанная пассажирка оказалась не робкого десятка. Тряся завернутыми в салфетку шестью изношенными серебряными ложками столетней давности и не принятыми в комиссионке как раз по причине изношенности  и непрезентабельности, она накинулась на Армена, совершенно забыв на границе с другим государством про все приличия, и заорала:
— Ты на свои яйца посмотри, может, они Фаберже!  Разве Фаберже старые ложки делал? У меня в комиссионке их даже как лом не взяли!
Армен при упоминании о своих яйцах, замахал руками, сразу догадавшись, что такая далеко пойдёт, и оставил растрёпу в покое.

Рубо важно объяснил ему ситуацию:
— Тут товарищ пассажир без указания группы крови едет. В первый раз такое вижу, ни справки, ни печати в паспорте, что делать?
Хотя Армен и сам в первый раз слышал о таком препятствии, он немедленно округлил глаза:
— Без штампа? Как? И справки нету?
Говорили «артисты» как бы вполголоса, но дама всё слышала и, видимо, пришла в ужас. Она чуть не заплакала, представив, что опаздывает на конференцию, где у неё доклад, а потом на другую, уже в США.
Но больше всего дама испугалась, что придётся прокалывать вену. Поэтому она умоляюще смотрела на солидных стражей, немо вопрошая: что же ей делать?
Армен с честью вышел из положения.
— Слушай, пропусти её, там пусть штраф заплатит, а назад прилетит, сделает этот свой несчастный резус.
— А ты не помнишь, сколько за штамп в уставе?
— Кажется, 100 долларов.
Этот жмот Армен прикинул и себе, не позабыл. Что ж, работа есть работа.

Дамочка брезгливо вытащила купюру и потребовала квитанцию. Но оформлять надо было на втором этаже и она обошлась тем, что списала данные с бейджиков обоих контролеров. И кто придумал эти бейджики, скажите на милость! Остаётся еще вписать туда всех членов семьи!
100 долларовая купюра перекочевала в карман Рубо, Армену он протянул 5000- драмовую за сотрудничество, и тот побежал к своему входу, чтоб не пропустить очередную потенциальную жертву.

Рубо спокойно ходил себе на работу, ремонт закончил, и собирался закрыть долг свояку, чтоб уже начать раздавать под проценты свои кровные. Старший кое-как закончил школу, за армию, за институт надо было работать и работать.
Всё померкло в одночасье. Дама решила еще раз прилететь в Армению и резус действительно оказался несчастным.
Когда его по рации вызвали к Самому, он поспешил с неосознанной тревогой, но такого не ожидал...
Сам орал на него, как ошпаренный. 
— Ты понимаешь, лакот, я тебя вынужден под суд отдать! Где ты слышал про штамп с группой крови? Когда и кто такое придумал? Она самому президенту жалобу отправила! Под контроль взяли!
Рубо стоял, оглушенный и криком, и мгновенным осознанием полной безнадёжности своего положения. Хотя бы крик унял, можно подумать, не с ним делятся.
Дама оказалась не простой пассажиркой. Она оказалась членом межгосударственной комиссии ООН по делам, кто бы мог подумать! Противодействия коррупции!
Начальник стонал и глотал таблетки.
— Кто мог подумать, что эта порник с нами борется! Почему молчишь? Что скажешь?
— Ничего не скажу. Я думал, умная мысль ... кому в голову могло придти... выходит, кругом весь мир из порников...
— Тогда пиши заявление. Или нет, я должен тебя уволить. Ищи себе работу. Ничего не могу придумать, сам ищи! Только никто не примет тебя, если узнает, какой ты умный...

Так Рубо со своим изобретательным умом, сообразительностью, способностями и со своими нерешенными проблемами оказался на краю пропасти, которая зовётся безденежьем...
Судили, добилась эта стерва по госканалам, условный срок по заявлению борца с коррупцией обошелся в немалую сумму, дай Бог здоровья свояку, выручил. Сейчас новый менеджер, новый набор, его из жалости взял к себе добряк Ово на свою упаковку. Но, подняв указательный палец, строго предупредил:
— Там сотчик стоит, поймаю, без суда и следствия пропадёшь.
Рубо беззаботно улыбнулся. Он давно приглядывался к упаковке, глядя на «сотчик», и кажется, что-то уже придумал.

Лакот — сопляк
Порник  — женщина очень лёгкого поведения
Шотчик — счётчик (в армянской транскрипции)
бурд-у-дошак — шерстяные тюфяки