Он не любил командовать людьми. Но так сложилось, что командовать ему пришлось всю жизнь. Такое было время, военное время. Война за войной, и эти войны не отпускали его; Гражданская, КВЖД, Халхин-Гол, Финская, Отечественная. Менялись знаки различия на его петлицах; кубари, шпалы, ромбы, потом генеральские звёзды на погонах. С каждой новой должностью росло количество подчиненных ему людей, росла ответственность. Ему грозили:" Не выполнишь приказ, положишь партбилет! Пойдёшь под трибунал! Головой ответишь! И он выполнял, он тоже кричал про партбилет, про трибунал.
Ему часто снится один и тот же сон. Он стоит на трибуне, а мимо него проходят шеренги, рота за ротой, батальон за батальоном. Проходят люди, очень много людей. Идёт снег, снежинки падают на лица солдат и офицеров, падают и не тают. Не тают, потому что эти люди давно мертвы. Он всматривается в их лица, но узнает не многих, в основном командиров.
Вот во главе своего мертвого батальона идёт комбат, молодой капитан. Он помнит как зимой тридцать девятого послал этот батальон в разведку боем. Батальон выполнил поставленную задачу, в результате атаки были выявлены огневые средства финов. Батальон задачу выполнил, и полностью лег на той высоте, больше трехсот человек.
И вот этого подполковника он помнит. В сорок втором корпус выходил из окружения. Кто-то должен был остаться и задержать немцев. Он выбрал полк этого подполковника, как наиболее укомплектованный. Корпус оторвался от противника, и вышел из окружения. Корпус вышел, а полк нет. Тысяча человек пропала без вести.
Сколько раз ему приходилось делать страшный выбор, посылать на верную смерть одних, чтобы выжили другие. Выжили и победили.
Нескончаемым потоком проходят мимо него солдаты. Разная на них форма, зимняя, летняя.
Но возглавляет коллону юный паренек в косоворотке и в будёновке. Он идет впереди, потому что был первым. Это ему, молодой комвзвода в далёком девятнадцатом, приказал уничтожить пулемёт белых. Приказал, не научив обращаться с гранатой. Мальчишка бросил гранату не выдернув чеку, и тут же был срезан пулемётной очередью.
Сколько их, посланных им на смерть? Он не узнает этого никогда. Мог ли он сделать так чтобы их было меньше? Когда приказывали выпонить боевую задачу любой ценой и в поставленные сроки? Когда требовали атаковать в лоб, хотя можно было ударить по флангам?
Этот вопрос мучает его до сих пор. На войне надо выполнять приказы. Отказался бы он, поставили бы другого, и тот, другой, выпонил бы приказ.
Он открыл шкаф. Многочисленные ордена и медали на парадном кителе тускло переливались золотом, серебром и медью. Сочетание этих металлов давало блеску красный оттенок, кроваво-красный. За каждым боевым орденом всегда кровь. И эта кровь не только врага.