В товарном вагоне было тесно и неуютно. Тишина угнетала, усиливая чувство тревоги. Чудом избежав ледяного плена и едва не погибнув в аварии, мы с приятелем, затаившись, ожидали отправления подземного состава. Наконец обеденный перерыв закончился, и грузчики снова взялись за работу. Вскоре дверь вагона со скрежетом задвинулась, и электровоз, издав протяжный гудок, неохотно принялся разгонять поскрипывающие вагоны. Мы сидели, словно загнанные в угол крысы, забившись под громоздкий покачивающийся ящик. От холода и волнений нас трясло, но по мере продвижения поезда вглубь подземных территорий в вагоне стало заметно теплее, и в конце концов нам удалось заснуть.
Первым очнулся я: желудок, издавая безудержные трели, настойчиво требовал пищи. Растолкав Дениса, я напомнил о свертке с бутербродами в его сумке. Несомненно, они пришлись очень кстати, но для двух изголодавшихся молодых организмов такой скудной трапезы оказалось недостаточно, и мой приятель решил поискать что-нибудь съедобное в наполнявших вагон коробках.
-- Хорошо, что мы догадались захватить фонари, -- сказал он, надрывая картон.
-- А стоит ли это трогать? -- засомневался я. -- Ведь за воровство могут и наказать!
-- Если нас тут обнаружат, то в любом случае по голове не погладят, -- резонно возразил Денис, с довольным видом выставляя в ряд разноцветные консервные банки с крабовым мясом, икрой и тушеной свининой.
Он достал из внешнего кармана сумки небольшой складной нож и вскрыл банки, после чего мы дали себе волю и спустя каких-нибудь четверть часа наелись до отвала.
-- Чайку бы, -- икая, проквакал я. -- Или хотя бы водички.
Оглядевшись по сторонам, я нашел полиэтиленовую упаковку бутылок с «Нарзаном», вытащил одну и жадно выпил.
-- Вот теперь порядок!
Денис бросил несколько банок с консервами и пару бутылок с минералкой в раскрытую сумку и застегнул молнию. Затем он направился в другой конец вагона, где стояли высокие деревянные ящики и черные коробки с серебристыми светящимися надписями, немного побродил между ними и вернулся обратно.
-- Там какое-то оборудование и оргтехника, -- сообщил он, присаживаясь рядом. -- Ничего для нас полезного. Во всяком случае, на данный момент. -- Достав из кармашка сумки распечатанную пачку сигарет, он жадно закурил.
Из осторожности мы решили выключить фонари, и темнота мгновенно овладела окружающим нас пространством. Лишь красный огонек в руке друга порхал кровавым мотыльком, временами подсвечивая его пальцы и лицо.
Внезапно поезд стал притормаживать. Почувствовав это, Денис затушил окурок, и вовремя: через минуту вагоны остановились, а снаружи послышались возгласы и беготня. Затем все утихло, но радости нам это не принесло. Не подавая признаков жизни, состав простоял в тоннеле достаточно долго. Учитывая специфичность воздействия замкнутого пространства, это стало серьезным испытанием для наших и без того потрепанных нервов. Часов у нас не было, а значит невозможно было определить, сколько времени прошло с начала стоянки. Мне лично показалось, что не менее суток: мы успели несколько раз подремать и поесть, прежде чем прозвучал гудок электровоза, и жизнь во внешнем мире возобновилась.
Неподалеку от нашего вагона послышались неторопливые шаги и голоса: вероятно, охранники решили проверить состояние поезда и выполнить другие формальности, входившие в их обязанности. Проскочив мимо нашего укрытия, они удалились к другому концу платформы, но через некоторое время снова послышались их шаги: выполнив свою работу, они возвращались обратно и остановились недалеко от нашего вагона; один попросил закурить. Судя по голосам, их было всего двое. Во время их непродолжительной беседы выяснились некоторые подробности, касавшиеся происходящего наверху и предназначения состава.
Оказалось, что о нашествии на город ледяной стихии они уже знают, и что смертельный поток совсем рядом. Казалось бы, логика и здравый смысл должны были подтолкнуть неведомое начальство объекта к немедленной отправке состава, но на деле все вышло иначе: по отдельным фразам мы смогли понять, что от диспетчера поступила команда оставаться на месте и ждать дальнейших указаний, а истинная причина задержки была никому не известна.
-- Впереди по курсу следования что-то случилось, это очевидно, -- шепотом предположил Денис. -- Может, сильный пожар или, наоборот, наводнение.
-- Ты думаешь? -- так же тихо спросил я, глядя в сторону друга и пытаясь в темноте рассмотреть его лицо.
-- Получается, что, чудом избежав гибели от одной напасти, мы неумолимо движемся к другой. -- Денис на мгновение замолчал, а затем добавил: -- Такая, видно, наша доля! Хорошо, что жена и сын сейчас в Петрозаводске, у тетки; хоть за них я могу быть спокоен.
-- Мои старики во Владивостоке, до них и вовсе далеко, -- вздохнул я. Перед глазами, словно наяву, возник образ родителей, устроившихся в садовой беседке перед небольшим дымящим самоваром. -- Они, наверное, сейчас копаются на участке. Или к морю подались -- отец у меня любитель порыбачить. Он и мать приучил. Рыбы дома всегда было завались. Я с батей тоже по Амурскому заливу на лодке хаживал. Помнится, однажды вышел любопытный случай. -- Денис пошевелился, усаживаясь так, чтобы быть поближе ко мне, и приготовился внимательно слушать. -- Значит, взяли мы моторку и решили подальше в море уйти. Я в то время еще на журфаке учился. Запаслись едой, бензином и в путь.
Сначала все шло нормально: поймали кучу рыбы и, почувствовав усиление ветра, уже собрались возвращаться, но не тут-то было! Погода испортилась на глазах, поднялись большие волны, движок моторки начал захлебываться, а вскоре и вовсе заглох, и нас понесло в открытое море. Шторм еще не набрал полную силу, но лодку болтало нещадно. Внезапно немного в стороне от нас море словно закипело, раздался шумный всплеск, и на поверхность вышла субмарина. Огромная волна захлестнула нас и закрутила в водовороте. Когда я, с трудом выбравшись на поверхность, откашлялся и вдохнул драгоценный воздух, отец, к счастью, находился поблизости. Он уверенно держался на воде и был готов в любой момент прийти мне на помощь. Мы плыли рядом, понемногу приближаясь к подлодке в надежде, что нас заметят и спасут. Все так и произошло. Высыпавшие на корму люди быстро выловили нас и взяли на борт. Моряки оказались народом гостеприимным: меня и отца переодели в служебные робы, дали обсохнуть и напоили горячим чаем. Вскоре прибыл катер береговой охраны и доставил нас на землю. Затем последовал серьезный разговор в одном «особом отделе», в результате чего нам хорошенько влетело по линии ФСБ. Однако в итоге все обошлось, и благодаря нашим доблестным морякам я сегодня здесь и радую тебя своим присутствием.
-- Интересно, надолго ли сия радость? -- Денис ухмыльнулся, снова закурил и откинулся на ящик.
Я продолжил, не обращая внимания на его иронию:
-- Кстати, это не единственная моя встреча с подводной лодкой; была еще одна, когда я работал в армейской газете штатным репортером.
Меня откомандировали для участия в пробных плаваниях новой атомной субмарины -- нас даже в новостях показывали! На борту находилось еще несколько журналистов, и среди них была девушка, такая дотошная черноволосая бестия. Она везде совала свой нос, лезла даже в те места, где нам строго-настрого запретили появляться. Угомонилась она только после того, как капитан пригрозил ее изолировать в каюте до конца мероприятия. Как мне потом стало известно, вскоре после этого плавания она вышла замуж за старпома с той самой подлодки и осталась с ним на Крайнем Севере. Вот такая забавная история. Знаешь, эти субмарины меня словно притягивают. Однажды я...
-- Тсс!.. -- словно змея, зашипел Денис и, прислушиваясь, замер.
Снаружи снова зазвучали голоса. Вскоре раздался долгий гудок электровоза, и через секунду состав тронулся.
***
Сколько мы еще находились в пути -- сказать трудно. Когда в полудреме я почувствовал, что поезд начинает притормаживать, мне показалось, будто прошла вечность. Хотя, если отмотать пленку времени назад и вырезать из нее львиный кусок суточного простоя в глубине тоннеля, непосредственно в движении эшелон находился часа четыре, не больше.
Перед остановкой поезда я почувствовал легкий толчок; один из верхних ящиков съехал в сторону и уткнулся в стену. Сквозь щели обшивки в темный вагон ворвались желтые лучи наружных фонарей и прожекторов и расположились причудливыми пятнами на коробках и стенах. Снаружи послышались суетливые шаги и обрывки фраз, из которых нам стало известно, что из-за проблем со связью поезд был отправлен так и не дождавшись разрешения диспетчера.
-- Открывайте вагоны и готовьтесь к разгрузке, -- прозвучал командный голос незнакомца, который, судя по всему, был старшим группы сопровождения. -- Я пока схожу к начальнику станции и оформлю документы.
-- Так странно! -- воскликнул второй неизвестный. -- Где же все? Обычно грузчики нас встречают на платформе, а сегодня -- ни души!
-- Разберемся! -- заверил его первый голос и слился со звуком удалявшихся шаркающих шагов.
Послышался звон железных запоров, заскрежетали несмазанные ролики раздвижных дверей. Когда наконец подошла очередь нашего вагона, я не на шутку сдрейфил.
-- Что теперь? -- прошептал я на ухо другу.
-- Будем сдаваться, -- тихо ответил он, -- другого выхода нет!
Через секунду створка нашей двери отошла в сторону, и в глаза ударил слепящий свет прожекторов.
-- Что это? -- вдруг закричал один из охранников. -- Откуда они появились?
Прозвучало несколько одиночных выстрелов, затем загрохотали автоматные очереди; судя по всему, снаружи завязался нешуточный бой. Я привстал, выглядывая из-за ящиков и надеясь хоть краем глаза увидеть, что происходит, но когда в проеме открытой двери промелькнул огромный паук, соскользнувший с крыши вагона по толстой паутине, и, приземлившись, засеменил в сторону сражавшихся, мои ноги подкосились, и я едва не свалился приятелю на голову.
-- Ты это видел? -- пролепетал я.
-- Что -- «это»? -- переспросил Денис, торопливо доставая из сумки свой «ТТ».
-- Ну... этого... паука, который спустился сверху!
-- Сева, ты как маленький! Какие к черту пауки, когда вокруг палят из боевого оружия, а наши жизни висят на волоске! -- раздраженно воскликнул мой приятель, торопливо передергивая затвор.
-- Так это не простой паук, это что-то аномальное! -- Я снова попытался привстать, но Денис дернул меня за край футболки.
-- Сиди и не рыпайся, а то пристрелят ненароком. -- Он достал еще одну коробку с патронами, разорвал ее и распихал боеприпасы по карманам брюк. -- Сейчас у нас все аномальное. Даже наше присутствие здесь я бы не назвал рядовой прогулкой за город.
-- Ты не понял! Я имел в виду... -- Тут грохот выстрелов внезапно прекратился, и я начисто забыл, что собирался сказать.
Мы решили протиснуться немного вперед по узкому проходу, чтобы подобраться поближе к раскрытой двери, своими глазами оценить ситуацию и понять, что происходит. Но едва показался просвет, сулящий путь к освобождению, послышался лошадиный сап, и в дверном проеме появилась безобразная голова неведомой твари: беззубая пасть с обвисшими губами, по которым стекала вязкая слюна, настороженно фильтровала воздух вздымающимися раковинами продолговатых ноздрей; розовый язык, снабженный острым костяным наконечником, то выступал, словно юркая змея, то прятался под слизистыми складками приплюснутой морды. Существо вынюхивало добычу, изучая незнакомые запахи, которыми изобиловал окружающий воздух. Затем оно сильно фыркнуло, подняв облачко серой пыли, и, оставив на полу вагона несколько желеобразных сгустков, исчезло так же быстро, как и появилось.
Монстра явно что-то отвлекло. Когда мы подобрались ближе к выходу, нам удалось рассмотреть чудище в полный рост. Со спины оно было похоже на гигантского броненосца или покрытого костяными пластинами муравьеда величиной с лошадь. Учитывая солидную массу тела, передвигался зверь на удивление легко. Он держал путь к разгрузочной площадке, где под желтыми лучами фонарей разыгралось кровавое сражение -- поле брани было усеяно трупами людей, животных и членистоногих. Судя по всему, происходило смертельное побоище двух биологических видов за право обладания добычей: какие-то полосатые приматы яростно сражалась со стаей гигантских пауков. Последних насчитывалось гораздо больше, и в этой схватке они явно выигрывали. В подземелье не умолкали отчаянный визг и дикие крики.
Одна из обезьян, отбежав в сторонку, принялась усердно зализывать глубокую рану, из которой струилась кровь. Заметив ее, броненосец замедлил ход и, пригнувшись, стал подкрадываться к удобной добыче. Когда до жертвы осталось порядка пяти метров, хищник остановился и, словно хамелеон, выбросил свой длинный язык в направлении цели. Костяной наконечник как гарпун пронзил ничего не подозревающую жертву и вернулся обратно к своему хозяину. Обезьяна свалилась замертво, и удачливый охотник немедля набросился на добычу. Будто огромная пиявка, он прильнул к поверженному телу и принялся высасывать кровь, которую, судя по всему, считал особо изысканным лакомством.
Покончив с приматами, членистоногие принялись пеленать в паутину свои трофеи, но, заметив сгорбившийся силуэт кровопийцы, бросили эту работу и устремились к незваному гостю, не желая выносить присутствия конкурента. Они скопом набросились на бронированную глыбу, но тварь лишь недовольно фыркнула и, словно потревоженная улитка, втянула голову под защиту прочных костяных пластин.
Пока пауки пытались пробиться сквозь панцирь чудовища, мы с Денисом размышляли, как нам быть дальше. Самое простое -- это задвинуть дверь и дождаться, когда пауки, завершив свои грязные дела, уберутся восвояси. Более рискованное -- постараться незаметно выбраться из вагона и укрыться в одном из пристанционных строений. Первый вариант мог показаться менее опасным, но он таил в себе неопределенность: был велик шанс, что, услышав скрежет задвигающейся двери, пауки прибегут на звук. Проникнуть внутрь закрытого вагона они, конечно, не смогут, но сколько эти твари будут нас осаждать -- еще тот вопрос. С одной стороны, еды и питья здесь завались и продержаться можно достаточно долго, но если учесть, что ледяной поток вскоре доберется и до этих мест, наши отдаленные перспективы при реализации этого варианта выглядели не особо привлекательно. В итоге мы решили пробраться к синему двухэтажному строению, находившемуся к нам ближе других, чтобы отсидеться внутри него.
-- Теперь я понял, почему ты так перепугался при виде того «паучка», -- тихо произнес Денис, укорачивая ремень сумки. -- Действительно, аномалия. -- Он пристроил поклажу за спиной, и мы осторожно выбрались из вагона.
Пригнувшись, я следовал за другом в заранее оговоренном направлении. Недалеко от входа в здание лежало растерзанное тело человека в пятнистой униформе. Рядом валялся автомат, а чуть дальше -- зеленая папка, из которой белым веером торчали распечатанные листы бумаги.
-- Как ни прискорбно, но этот труп кстати! -- Денис наклонился над мертвым телом и обследовал амуницию. -- Две осколочных гранаты и пять полных магазинов к «калашу» -- неплохое оснащение для охранника! -- Он расстегнул кожаную кобуру на поясе убитого и извлек массивный «ТТ». -- Как близнецы! -- Теперь в руках приятеля находилось два пистолета -- свой и покойного.
-- Смотри! Пауки нас, кажется, заметили, -- поторопил я товарища, обратив внимание на то, как насторожились многоногие убийцы. Поглядывая в нашу сторону, пауки явно пришли в замешательство, поскольку перед ними возникла сложная дилемма: гигантская, неподвижная, но надежно защищенная добыча, и подвижные и менее объемные, но более уязвимые люди. Вскоре стало очевидно, что второй вариант все-таки показался им предпочтительнее.
-- Бежим! -- воскликнул Денис.
Приятель подобрал автомат, и мы что было сил рванули в сторону спасительного здания. К несчастью, входная дверь оказалось заперта.
-- Придется отстреливаться. -- Денис положил к ногам сумку, отбросил в сторону находившийся в автомате пустой рожок и вставил полный. -- Ты когда-нибудь стрелял из пистолета? -- Он протянул мне конфискованное у трупа оружие и приготовился к отражению атаки.
-- Только в тире! -- сказал я, сжимая в ладони холодную ручку «ТТ». -- И то там была пневматика.
-- Это почти то же самое, -- подбодрил меня друг, -- только отдача сильнее и хлопок громче.
Мы уперлись спинами в двустворчатую дверь и затихли. Бежать было некуда. Пауки обступили нас плотным полукольцом, но нападать почему-то не решались.
-- Празднуют победу, сволочи! Смакуют свой триумф. Хотят насладиться превосходством, -- едва слышно произнес Денис, рассматривая наших удивительных врагов.
-- Ты полагаешь, они способны думать и чувствовать? Вряд ли! Эти тупоголовые выродки подвластны только своим инстинктам.
-- И какой же из инстинктов мешает им напасть на нас сию же секунду?
-- Вероятно, чувство перенасыщения. Возможно, они не голодны, -- предположил я.
-- Опять же -- ЧУВСТВО! Ты сам себе противоречишь. По-моему, это умные и коварные создания, -- заключил Денис.
Граница блокады медленно приближалась, а я в полной растерянности пытался совладать с вверенным мне оружием.
-- Взведи затвор! -- посоветовал приятель, заметив мое замешательство.
-- А как?
-- Ты что, боевиков не смотрел? -- Он с укором взглянул на меня и добавил: -- Отведи верхнюю часть пистолета на себя, до щелчка, и отпусти.
Неожиданно за спиной что-то лязгнуло, дверь с силой распахнулась, и меня отбросило вперед, так что я едва не угодил в лапы пауков.
-- Быстрее сюда! -- раздался незнакомый голос из глубины темного здания.
Я бросился туда, куда было сказано, и в результате чуть не сбил с ног нашего спасителя. Денис последовал за мной. Едва он успел подхватить сумку с припасами, как створка с грохотом захлопнулась, и снова лязгнул засов. Раздосадованные полным фиаско многоногие твари еще долго скреблись в запертые двери, стараясь добраться до сбежавшей добычи, но здание, к счастью, оказалось для них непреступным.
-- Вам крупно повезло! -- произнес незнакомец в зеленой линялой робе. -- Меня могло здесь и не оказаться. -- Он отвел в сторону слепящий фонарь и добавил безнадежным тоном: -- Меня вообще могло не быть -- в принципе. Просуществовать в этом аду даже час -- это нонсенс!
Мы прошли в один из освещенных наружными прожекторами кабинетов. Только там я облегченно вздохнул и без сил рухнул в рыжее офисное кресло.
-- Вы здесь работаете? -- спросил Денис у нашего спасителя, пытаясь понять, кто он такой.
-- К чему эти условности? Можете говорить мне «ты».
-- Как скажешь, приятель. -- Мой друг сел на скрипучий стул, а незнакомец, притулившись на краю стола, продолжал изучать нас оценивающим взглядом.
Наконец он робко произнес:
-- У вас найдется что-нибудь поесть?
Я присмотрелся к нему и заметил в его глазах характерный голодный блеск.
-- О чем речь! -- Денис достал сумку и выложил на стол консервы и бутылку с водой. Затем он открыл одну из банок и подал ее незнакомцу. Тот с жадностью съел тушенку, ловко орудуя складным ножом, и завершил недолгую трапезу несколькими глотками шипучего «Нарзана».
Насытившись, молодой человек заметно преобразился: лицо его стало спокойным и задумчивым.
На вид нашему новому знакомому было около тридцати лет. Он обладал неброской внешностью, в нем угадывались доброта и простодушие. Мы не решались приставать к нему с расспросами, надеясь, что придет время, и он заговорит.
-- Василий меня зовут! -- неожиданно сообщил он, посматривая в окно, где вдалеке, на освещенной площадке, суетились пауки над остывающими трупами. -- Сразу говорю, что не имею никакого отношения к творящемуся тут бардаку; я просто невольная жертва обстоятельств.
Притащив из соседнего кабинета дополнительный стул, он уселся рядом с нами и рассказал о приключениях, произошедших с ним и его друзьями за время путешествия в глубинах подземного лабиринта. Эта история могла бы показаться бредом сумасшедшего, если бы не одно обстоятельство: мы сами стали свидетелями кошмара, который происходил под землей и на земле, а потому не доверять его словам у нас оснований не было.
-- Что с ними, где они теперь? -- риторически спросил Василий в завершение, вспоминая своих друзей. -- Может им удалось выбраться из этого ада, а может... -- Он отвел взгляд в сторону и насупился.
Мы с Денисом, в свою очередь, тоже рассказали о своих приключениях. Выслушав нашу историю, Василий удивился не меньше. Больше всего его поразило известие о ледяном потоке; он сильно забеспокоился о судьбе своей матери и затосковал. Нам долго пришлось убеждать его в том, что его мать, как и других жителей города, попавших в опасную зону, наверняка эвакуировали, и с ней будет все в порядке -- только после этого Василий немного успокоился.
-- Ты здесь все осмотрел? -- спросил я у нового знакомого, выдвигая ящик письменного стола.
-- Я искал только еду. -- Василий поднялся со стула. -- Бумаги меня мало интересовали, -- добавил он, наблюдая за тем, как я роюсь в документах.
-- Вот и напрасно, -- возразил Денис. -- Из этих распечаток можно узнать много полезного. Вы посмотрите здесь, а я проверю соседние кабинеты, -- сказал он и вышел в коридор.
***
В округе стояла тревожная тишина; безжизненный пейзаж за окном угнетал; грязные фонари заливали каменные стены мертвенно-бледным светом. После побоища на площади остались кровяные лужи, мерзкими кляксами алевшие на сером бетоне. Покинутый поезд застыл издохшей гусеницей возле черной глазницы тоннеля, по которому, в глубине подземного лабиринта, неторопливо пробиралась ледяная смерть. Казалось, что все живое затаилось, разбежалось и забилось по щелям. Только синее око семафора полыхало холодным сиянием среди ржавых колонн станционной платформы.
Внезапно апокалиптичное безмолвие было нарушено аварийной сиреной: скрипучий голос из подсевших динамиков приглашал сгинувших горожан к неведомому терминалу, словно заезженная пластинка.
-- Как мерзко воет, -- сказал Денис, появившийся в дверном проеме с рулоном ватмана под мышкой. -- Эти звуки напоминают мне отчаянный набат среди опустошенного пандемией города. -- Он подошел к столу, смахнул на пол пустые консервные банки и расправил шуршащий свиток на столешнице.
-- Это карта? -- спросил я, разглядывая замысловатый чертеж и стараясь прочитать надписи, скрытые тенью.
-- Представь себе, да. Перед нами подробный план города и примыкающих к нему объектов. -- Денис довольно ухмыльнулся и включил фонарь.
Мы склонились над столом, словно офицеры генштаба в преддверии генерального сражения.
-- Вот железнодорожная станция. -- Я указал на скопление серых квадратиков возле черной двойной линии. -- Мы находимся здесь. -- Мой палец остановился на надписи: «Здание администрации».
-- А в этом месте я вышел из оружейного склада. -- Вася неожиданно для себя проявил топографическую осведомленность. -- Так и есть! Вот шоссе. Здесь, -- он отвел руку чуть левее, -- обозначена промышленная зона. А по этой улочке мне пришлось удирать от ужасных собак.
-- Наша первоочередная задача -- добраться до терминала, о котором упоминал голос из динамиков, -- сказал Денис, -- который, судя по карте, находится на противоположной стороне города. -- Он ткнул пальцем в удлиненный прямоугольник, внутри которого чернела надпись: «Межуровневый терминал».
-- Ты уверен, что это именно тот терминал? -- засомневался я.
-- Во всяком случае, другие на карте не указаны, -- ответил приятель и добавил: -- К тому же рядом с ним обозначен главный лифт, а о нем тоже упоминалось в информации, которую передавали по репродуктору.
-- Мне кажется, я знаю, как добраться до этого места, -- неуверенно сказал Василий. -- Размеченное шоссе, про которое я вам рассказывал, одним концом уходит вглубь промышленной зоны, а другим, -- он еще раз взглянул на карту, -- обогнув часть города, устремляется в сторону терминала. Как добраться до ворот оружейного склада, я приблизительно помню. Если мы решим идти этим путем, можете на меня рассчитывать.
-- А что, неплохая идея! -- Денис сложил карту и убрал ее в сумку. -- Заодно заглянем в оружейный слад. Может, твои друзья еще там.
-- Вряд ли. Но... чем черт не шутит! -- сказал Василий и перекрестился.
-- Ты верующий? -- спросил я, с некоторым удивлением взглянув на него.
-- Я на пути к Богу, так скажем, -- ответил он и без смущения снова осенил себя крестным знамением.
Перед тем, как мы покинули здание администрации, Денис научил меня, как правильно обращаться с пистолетом. Выйдя в коридор, я немного попрактиковался в стрельбе по консервным банкам. Вася же наотрез отказался брать в руки оружие, и когда мы стали настаивать, даже обиделся.
***
Тишина, царившая за стенами, пугала и в тоже время обнадеживала. Я приоткрыл входную дверь и осторожно выглянул наружу. Местность выглядела мирной и спокойной, кругом не было ни души, только несколько надоедливых москитов звенело над ухом. Чуть помедлив, я все же вышел из помещения администрации. Друзья последовали за мной. Перегруппировавшись, мы свернули за угол здания и двинулись в направлении пустынного переулка. Василий был ведущим. Продвигаться пришлось от строения к строению, временами останавливаясь и прислушиваясь. Но безмолвие, лишь изредка нарушаемое москитами и взмахами крыльев летучих мышей, по-прежнему властвовало над подземным миром.
-- Даже как-то жутковато, -- произнес я, разглядывая пустынный город. -- Слишком уж спокойно. Интересно, куда подевались все эти монстры?
-- Ты должен радоваться, а не расстраиваться по этому поводу! -- Денис прибавил шаг, стараясь не отставать от нового знакомого.
На одном из перекрестков мы остановились.
-- Вы слышите эти звуки? -- спросил Василий, насторожившись. -- Этот как раз та самая улочка, ведущая к шоссе. -- Он указал рукой в сторону городской окраины. -- До оружейного склада отсюда рукой подать, но нельзя идти: там что-то происходит! -- Он стал пристально всматриваться в полумрак, словно пытаясь разглядеть едва различимое движение.
До нас донесся глухой топот. Он нарастал лавинообразно, и нам пришлось сойти с дороги и залечь возле приступка одного из домов.
-- Такое впечатление, что вся местная живность собралась в одно большое стадо и ринулась прочь от какой-то опасности, -- прошептал Денис, наблюдая, как вдалеке проносятся силуэты разнообразных тварей.
-- Действительно! Как массовый побег зверей из горящего леса. -- Я привстал, чтобы лучше рассмотреть любопытное явление, но тут же снова присел: чуть в стороне, не обращая на нас никакого внимания, пробежали пять гигантских пауков бок о бок с парочкой полосатых обезьян. Они не враждовали, не грызлись, а просто спасались бегством от общего и, вероятно, ужасного врага. Вся живность, словно сговорившись, двигалась в сторону промышленной зоны. Возможно, где-то там существовало спасительное убежище.
-- Такое нетипичное поведение диких животных может быть вызвано только смертельной опасностью. Например, грандиозным стихийным бедствием, -- сказал я и сам испугался своих слов.
-- Это сигнал! -- произнес Денис, посмотрев на меня.
-- Ты думаешь... ледяной поток?
-- Разумеется! И, вероятно, он подобрался так близко, что это вызвало панику среди них. Зверье не обманешь! Другого объяснения этой суматохе я не нахожу. -- Приятель поднялся во весь рост, наблюдая, как иссякающая вереница беглецов растворяется в черноте переулка.
Снова стало тихо. Мы продолжили движение по намеченному ранее пути. Дышалось легко, несмотря на то что в воздухе витал едва уловимый запах жженой резины. Все вокруг оставалось прежним, и в то же время что-то изменилось. Только в очередной раз вдохнув прохладный воздух подземелья, я вдруг понял, в чем дело: наконец-то рассеялся тошнотворный трупный смрад, потому что пропал его источник. Мертвые тела исчезли!
-- Эти ненасытные твари все подчистили, -- произнес Василий, пнув ногой окровавленный ботинок, принадлежавший некогда одному из местных жителей. -- Если бы вы видели, сколько здесь валялось трупов!
Дойдя до шоссе, мы осмотрелись по сторонам и двинулись в направлении оружейного склада. Вход оказался открытым, и нам без труда удалось проникнуть в здание. Мы обошли все помещения и остановились у решетчатых дверей, возле которых, по словам Василия, совсем недавно была истреблена целая свора тигровых обезьян.
-- Это здесь случилось? -- произнес я, брезгливо разглядывая расплывчатые узоры из кровяных запекшихся подтеков, размазанных по полу и стенам.
-- Да. Такое трудно представить, но еще труднее забыть, -- сказал Вася и поморщился: очевидно, в его сознании на миг вспыхнули ужасные картины жестокой бойни.
-- Дверь заперта с внутренней стороны. -- Денис несколько раз повернул ключ и оставил в прежнем положении. -- По всей видимости, твои друзья где-то в городе.
-- Давайте придерживаться намеченного плана. -- Я отошел немного в сторону и остановился на площадке возле желтого погрузчика. -- А что, если нам на этой технике прокатиться? -- Я посмотрел на спутников и заметил, как Вася ухмыльнулся.
-- Тут один уже покатался, -- саркастически произнес он, устремив взгляд в сторону разбитой машины, покоившейся у складской стены.
-- А что, это мысль! -- Денис подошел к погрузчику и, забравшись на водительское сиденье, принялся изучать назначение переключателей на приборной доске.
-- Ты недавно уже побывал в роли машиниста, вот только добром это не закончилось, -- не преминул я напомнить приятелю о нашей роковой поездке на «подземном экспрессе».
-- Это совсем другое дело, -- возразил он недовольно. -- На погрузчиках я ездил. У нас на стоянке один ярус сдали в аренду под склады, и мужики меня научили управляться с этой техникой. Только бы с рычагами разобраться, они здесь немного по-другому расположены, -- сказал Денис и повернул синюю ручку. Стрелки приборов встрепенулись и застыли, словно настороженные заячьи уши.
Кое-как устроившись на погрузчике, словно пехота на броне танка, мы двинулись по шоссе к терминалу. Денис уверенно вел транспорт, придерживаясь центра дороги. Небольшой фароискатель вполне справлялся с окружавшим нас сумраком, и вся проезжая часть была как на ладони, но когда я оглядывался назад, мне становилось не по себе: мерещилось, будто нас безотвязно преследует свора черных собак, невидимая в темноте.
Наконец вдалеке показались редкие огоньки светящихся окон, и в темноте все отчетливее стали проявляться очертания серого трехэтажного здания. Оно возвышалось угрюмым бастионом, обрывая шоссе и пожирая его беззубым ртом огромной арки, расположенной по центру строения.
Внезапно в одном из окон второго этажа погас свет, и тут же последовала череда слабых вспышек, сопровождаемых приглушенными хлопками. Огненные пунктиры устремились в нашу сторону и застучали по корпусу погрузчика трассирующим свинцовым градом: очевидно, что по нам был открыт огонь на поражение, причем стреляли одновременно из нескольких стволов. Мы кинулись на землю и спрятались за колесами погрузчика; дорогу окутал мрак, поскольку одна из пуль попала в фароискатель. Мы оказались в темноте, что дало нам определенные преимущества: теперь неприятель бил наугад, потеряв из виду освещенные мишени. Резиновые колеса погрузчика не могли служить надежной защитой от шквального огня, и мы по-пластунски двинулись к обочине, чтобы укрыться за ненадежным бордюрным камнем. Денис первым добрался до края дороги и, перевалившись через железобетонный выступ, пропал из виду. Василий применил такую же тактику. Стараясь не отставать, я поспешил за друзьями. Внезапно мое плечо пронзила острая боль, которая быстро овладела всем телом. Я повалился на спину не в силах шевельнуться; сознание стало затуманиваться, лоб покрыла испарина, а в голове за считаные секунды промелькнула вся моя недолгая жизнь. Последнее, что осталось в памяти, это теплая кровь, которая расползалась подо мной липкой лужей; оклики друзей, спешащих на помощь, и черная глубокая яма, в которую я провалился -- безвозвратно, как мне показалось в тот момент.
***
Когда сознание ко мне вернулось, первое, что я сделал, это попытался пошевелить руками и ногами. Тело подчинилось. Убедившись, что цел, я открыл глаза, стараясь определить свое местонахождение, и обнаружил, что лежу на койке в больничной палате. Пластиковые окна были прикрыты белыми жалюзи, а над входной дверью подрагивал фиолетовый огонек дежурного освещения. Слева от меня кто-то стонал. Повернув голову, я обнаружил, что рядом под капельницей мечется в бреду человек.
«Денис!» -- промелькнуло у меня в голове.
Из-за двери доносились приглушенные голоса; я приподнял голову и попробовал встать с кровати. Левое плечо пронзила острая боль, и я рухнул на подушку. С третьей попытки мне все же удалось подняться. Пошатываясь, босиком, с голым торсом и туго перебинтованным плечом, осторожно ступая, я подошел к стонущему человеку и заглянул ему в лицо.
«Слава богу, это не Денис», -- подумал я и, укрыв незнакомца одеялом, направился к выходу. Помещение напоминало скорее не больницу, а фельдшерский пункт или карантинный блок: специальное медицинское оборудование здесь отсутствовало. Оказавшись в небольшом коридоре, я остановился. Одна из дверей была приоткрыта, и тонкая полоска света, падая на зеленый, выложенный глянцевой плиткой пол, отражалась на светлом потолке расплывчатым белым пятном. Среди незнакомых голосов, доносившихся из-за нее, отчетливо слышался подростковый тембр Василия.
«Похоже, мне опасаться нечего», -- решил я, открыл дверь и оказался перед входом в небольшую столовую.
-- Наконец-то ты очнулся! -- сказал Вася, увидев меня на пороге. Он радостно перекрестился, но, заметив, что я с трудом держусь на ногах, мигом сорвался с места и подхватил меня под здоровую руку. Ощутив плечо товарища, я почувствовал себя гораздо лучше. Вася помог мне опуститься на пружинистый стул из желтого пластика, а сам уселся на деревянный табурет возле небольшого стола в кругу трех незнакомцев, среди которых была молодая женщина, скорее девушка. Они так внимательно смотрели на меня, что я почувствовал себя словно обвиняемый под пристальными взглядами присяжных заседателей.
-- Это и есть мои друзья, о которых я вам рассказывал, -- сообщил мне Василий и, явно неподдельно радуясь, что я снова в строю, облегченно вздохнул. -- Костя, Алекс и Алена. -- Он по порядку указал на каждого из своих товарищей и добавил: -- А этой девушке ты обязан жизнью.
-- Ничего особенного я не сделала, -- возразила Алена, немного смутившись. -- Просто обработала рану и перевязала плечо. Ранение не опасное, пуля прошла навылет, но задела артерию. Ты потерял много крови, вот и все.
-- Спасибо! -- поблагодарил я девушку и назвал свое имя. Слова мне давались с трудом, и я предпочел бы побольше слушать, чем говорить. Впрочем, все необходимое за меня охотно рассказал Вася.
Выяснилось, что обстреляли нас его друзья, приняв за неизвестных людей в снаряжении спецназа, которые немногим раньше их атаковали.
-- Ты уж извини нас за эту чудовищную ошибку, -- произнес Алекс, сконфуженно поглядывая на меня.
-- Скорее всего, на вашем месте мы поступили бы точно так же, -- сказал я, стараясь избавить и без того настрадавшихся людей от чувства вины. -- Главное, что все живы, а это... заживет когда-нибудь. -- Я несколько натянуто улыбнулся и осторожно прикоснулся к своему многострадальному плечу. -- Вы говорили о спецназовцах. Что с ними?
-- Это случилось после того, как мы покинули местное кафе, служившее некоторое время нам убежищем. -- Алена налила крепкого чая в синюю керамическую чашку и, развернув плитку молочного шоколада, пригласила меня к столу. Вася помог мне перебраться поближе к компании, и девушка продолжила свой рассказ: -- Мы там проторчали больше суток. За это время стая пауков успела очистить площадь от трупов, а нам удалось хорошенько выспаться и восстановить силы. Поразмыслив, мы решили пробираться в сторону сирены, надеясь, что Василий поступит точно таким же образом -- конечно же, при условии, что он жив, а не болтается спеленатой куколкой где-нибудь под потолком среди прочих паучьих трофеев.
Мы передвигались очень осторожно, выборочно обследуя здания, но на удивление нам не встретилось ни одной живой души. Даже многоногие твари словно сквозь землю провалились. Город опустел, и складывалось впечатление, что во всей округе из живых существ остались только мы. Однако это оказалось не так.
На подступах к зданию терминала, где мы находимся сейчас, нас обстреляла группа неизвестных людей. Они подпустили нас слишком близко и, вероятно, поэтому не рискнули применить гранаты. Я успела разглядеть их экипировку и с полной уверенностью могу сказать, что так снаряжают лишь специализированные отряды для особо важных операций. Но это еще не все! -- Алена положила в рот кусочек шоколада, сделала глоток из чашки и продолжила: -- Когда мы открыли ответный огонь, незнакомцы, отстреливаясь, скрылись в тени большой арки здания терминала и какое-то время вели беспорядочную пальбу, словно провоцируя ответный огонь и преследование. Это походило на игру в кошки-мышки, когда сильный противник развлекается со слабым, чтобы потом прихлопнуть его каким-нибудь изощренным способом. Зная не понаслышке, какую подготовку проходят бойцы подобных отрядов, я считаю, что эти люди не ставили перед собой задачу прикончить нас: сделать это они могли в любой момент довольно легко. Скорее всего, их целью было направить нашу группу по какому-то определенному пути.
-- Определенному кем? -- с любопытством спросил Вася, надоедливо теребя шуршащую фольгу от обертки шоколада.
-- Это пока загадка, -- ответила девушка и обвела взглядом присутствующих. -- В одном я уверена: за нами непрерывно следят с того самого момента, как мы впервые появились в этих краях. Вся округа просто напичкана камерами наблюдения.
-- И все же вы пострадали... Как это произошло? -- спросил я, вспомнив о стонущем в соседней комнате человеке. -- Там, в палате, наверное, лежит Саша? Василий рассказывал, что вас было четверо. Ему очень плохо, он не перестает бредить, но я не знаю, чем ему помочь.
-- К счастью, с Александром все в порядке, -- вступил в разговор Константин, который, казалось, дремал, прислонившись спиной к потертой стене. -- Он и твой друг несут вахту снаружи здания.
-- Так Денис жив! -- радостно воскликнул я.
-- О нем не беспокойся, -- сказал Алекс, -- крепкий парень, а главное -- смышленый.
-- Когда стрельба прекратилась, -- продолжила рассказ Алена, -- мы пробрались к арке, но загадочные спецназовцы словно сквозь землю провалились! Мы долго и тщательно обследовали территорию терминала, прочесали каждый этаж здания, но все оказалось напрасным. В конечном итоге мы очутились у дверей главного лифта -- этот подъемник оставался единственным средством, с помощью которого группа могла уйти от нас. Следовать за ними было безрассудно. Мы не имели четкого плана, а рисковать понапрасну не хотелось.
Когда мы вернулись в здание, со стороны служебных помещений нам послышался слабый стон. Обойдя окрестности, мы обнаружили в одном из закутков раненого мужчину: он лежал на полу, сжавшись в комок от боли, а чуть в стороне валялось тело паука с куском рифленой арматуры в голове. На незнакомце был надет распространенный среди местных жителей оранжевый комбинезон, превратившийся в ходе стычки в грязные лохмотья. На правой лодыжке я заметила небольшое отверстие, из которого сочилась кровь -- вероятно, в смертельной схватке с пауком человек был ужален в ногу. При обследовании терминала мы обнаружили карантинный блок и отнесли раненого туда.
Выпущенный пауком яд оказался достаточно сильным, чтобы парализовать незнакомца, но не убить. Мы обыскали все шкафчики на предмет подходящих лекарств, и в холодильнике нашлось несколько флаконов с глюкозой. Я, как могла, обработала рану пострадавшего и поставила ему капельницу, благо, что я умею это делать, -- закончила Алена свой рассказ.
-- А что произошло после того, как вы меня подстрелили? -- спросил я с интересом, но, прежде чем кто-либо успел ответить на вопрос, мои зубы вдруг звонко клацнули, и я почувствовал, что жутко мерзну: по коже бежали ледяные мурашки, а ноги просто окоченели.
Вася хотел что-то ответить, но, заметив мое состояние, поднялся с табурета, подошел к соседнему шкафчику, где находились стопки выглаженного белья, предназначенного для медперсонала, и достал оттуда зеленые штаны и куртку. Среди обуви, аккуратно расставленной возле дальней стены, он выбрал пару бежевых тапочек и протянул мне.
-- Прости, что сразу не сообразил. Ты весь продрог! -- Он уселся на прежнее место, а я, облачившись в просторные одежды, с легкой руки сердобольного товарища превратился в стильного медбрата.
-- Знаешь, а тебе идет, -- с ухмылкой сказала Алена, осмотрев меня с ног до головы. -- И в размерчик практически попали.
Я поблагодарил Васю за проявленное внимание и вернулся на свой стул; несмотря на состояние, меня раздирало любопытство: я жаждал услышать историю своего спасения.
-- Все произошло довольно быстро, -- произнес Василий, -- тут и рассказывать-то особенно не о чем. Когда тебя подстрелили, мы с Денисом поспешили на помощь. Ощупав твое тело и почувствовав на руках кровь, я пришел в такой ужас, что со мной случилась истерика. Я принялся кричать, чтобы прекратили огонь, и умолять о помощи. Неожиданно стрельба утихла -- это ребята узнали мой голос -- и вскоре твое обмякшее тело уже находилось внутри здания терминала. Здесь Алена обработала рану, сделала пару уколов и оставила тебя отлеживаться в палате рядом с парализованным незнакомцем. Вот, собственно, и все.
-- Здесь, конечно, хорошо, -- поднимаясь с табурета, произнес Алекс, -- но пришла пора сменить ребят.
Посмотрев на Константина, он кивнул головой в сторону выхода, и друзья вышли из комнаты, прихватив оружие.
Вскоре в дверях появилась отдежурившая группа. Саша, поздоровавшись со мной, представился и, отложив в сторону автомат, устроился за столом.
-- Наконец-то нам удалось отключить эту ужасную сирену, -- сообщил он довольным голосом.
Денис, увидев меня, несказанно обрадовался. Взлохматив рукой мою шевелюру, он уселся рядом и с нескрываемой радостью пересказал своими словами историю моего спасения.
Алена выключила закипевший чайник и, разлив кипяток по кружкам, бросила в них пакетики с чаем.
Внезапно откуда-то из коридора послышался грохот и раздался хруст битого стекла. Алена вскочила с места и немедленно поспешила в больничный блок. Мы с ребятами тоже последовали за ней.
Войдя в полутемное помещение, мы обнаружили еще недавно бредившего в беспамятстве незнакомца довольно твердо стоящим на ногах. Худощавый брюнет с зарождающейся проседью на висках молча смотрел на нас, держась за спинку кровати. Синие трусы и широкий бинт на лодыжке составляли весь его гардероб.
В стороне валялась опрокинутая стойка от капельницы, а пол поблескивал крупинками стекла.
-- Кто вы такие? -- наконец произнес он, разглядывая нас и явно пытаясь понять, что происходит.
-- Этот вопрос должны задать мы. -- Саша внимательно оглядел незнакомца, оценивая его физическое и психическое состояние.
Человек потупил взгляд и опустил голову, словно хотел что-то вспомнить. Это ему явно не удавалось.
-- Мне необходимо в туалет, -- немного помедлив, произнес он.
-- Я вас провожу, -- предложил Денис и попытался взять пострадавшего под руку.
-- Не беспокойтесь, -- холодно сказал мужчина и отстранился. -- Я в состоянии передвигаться самостоятельно.
Мы расступились, и человек, прихрамывая, двинулся в направлении уборной. Несомненно, он хорошо знал расположение помещений карантинного блока, а возможно, и всего терминала. Немного постояв и поглазев ему вслед, мы отправились обратно в столовую.
Вскоре незнакомец присоединился к нашей компании. Он бесцеремонно уселся на свободное место, попросил чаю и, обжигаясь, сделал несколько глотков, после чего, поставив кружку и недоверчиво глядя на нас, произнес:
-- Вы ничего от меня не узнаете, пока я не пойму, что вам можно доверять. Для меня очевидно, что вы люди пришлые и попали в трудное положение. Словом, или я услышу исчерпывающее объяснение относительно вашего появления в этом месте, или... -- тут он запнулся, глядя на Сашу воспаленными глазами, -- или вы останетесь в неведении. Разговорить меня вам не удастся даже под угрозой смерти.
-- Что ж, судя по всему вы отлично умеете направить события в нужное вам русло, -- с уважением произнес Александр, явно восхищаясь хладнокровием и решительностью человека, оказавшегося в кругу незнакомых вооруженных людей, но тем не менее сохранившего самообладание настолько, чтобы попытаться взять под контроль ситуацию.
-- Если можно, верните, пожалуйста, мою одежду. Мне холодно, -- поежившись, попросил незнакомец.
-- Ваши вещи находятся на тумбочке возле кровати, но вряд ли вы захотите их надеть. После схватки с пауком все превратилось в грязные лохмотья и перепачкано кровью. Практичнее было бы воспользоваться одеждой, предназначенной для медперсонала. -- Алена посмотрела на меня, и я на мгновение почувствовал себя топ-моделью, присевшей передохнуть на ступеньке подиума.
Мужчина согласно кивнул, и через пару минут за столом находились уже два медбрата в зеленых костюмах и бежевых тапочках.
-- Секретничать смысла нет, поэтому историю нашего появления здесь вы сейчас узнаете, -- сказал Саша. -- Взамен надеюсь получить от вас некоторые пояснения к ситуации.
-- Хорошо. Я выслушаю ваш рассказ, после чего приму решение, говорить вам что-либо или нет, -- холодно заявил незнакомец.