- Сейчас время – особенное, необыкновенное… - Задумчиво говорил Феофан, - Сейчас размыты границы между мирами…
- Это вы к тому, что нынче бешеные деньги водятся? – Спросил Степан, - Всякая шушера из грязи в князи лезет?
- Ну, и это тоже, - улыбнулся Феофан, - Сейчас все повсюду лезут, сами того не понимая… Просто все пути-дороги как на ладони стали видны. Вот представь – шел человек по дороге… Вокруг – темно, только в руке у него фонарь. Вот светит он на дорогу узким лучом, по ней вслед за фонарем и идет… А потом вдруг – бац – всходит Солнце и все вокруг освещает! Глядит человек – мать честная! – а вокруг-то – поле оказывается широченное, иди куда хочешь! И повсюду на горизонте что-то маячит… Где - Замки прекрасные, где – сады, где – море с кораблями… В общем – иди куда хочешь! Только и осталось – что выбрать, куда идти. И вот стоит человек, по сторонам озирается… А кто-то уже выбрал и побежал к горизонту за своей мечтой…
- Что-то не сходится у вас, - возразил Степан, - Горизонт – это же воображаемая линия, она все время отодвигается, сколько к ней не иди…
- Так в этом же все и дело! – Торжественно воскликнул Феофан, - Конечно – отодвигается! И мечта твоя – вместе с ним…
- Но горизонт-то ведь – его не достичь! А мечту – ее реализовать можно. Вот мечтал, например, человек, о новой работе, стремился к этому – и достиг. Разве не так?
- Так да не так! – Передразнил Феофан, - получил он новую работу – а дальше что? Дальше-то ведь он опять о чем-то мечтать начнет! О том, чего у него еще нет.
- Ну да, поэтому и говорят: «открываются новые горизонты».
- Да в том-то и дело, что горизонт этот самый – один и тот же! Горизонт твоего сознания. И проводишь эту самую линию горизонта тоже ты сам, в соответствии с возможностями своего восприятия. Если оно, восприятие твое – слабенькое, то и линия горизонта у тебя будет близко совсем…
- А если восприятие будет безграничным – тогда что? – Воодушевился Степан.
- Ну, тогда ты будешь видеть вокруг себя уже не плоское поле, а целую сферу и двигаться внутри нее сможешь в любом направлении…
- А где же тогда горизонт будет?
- Да нигде! Тогда ты сам и будешь горизонтом. Не понимаешь?
Степан недоверчиво поглядел на Феофана.
- Не пойму я, в чем тут подвох, но, похоже, что все ваши рассуждения – это какой-то… силлогизм! Подтасовка, короче!
Несколько минут все сидели молча. “This is the end”, - доносился из соседней комнаты голос Джима Моррисона
- Ну а вот как эту твою теорию к нашим выборам приложить? – Спросил вдруг Степан, - Если эта твоя теория – правильная – значит, она должна на практике работать.
- Так чего уж тут прикладывать, - развел руками Феофан, - я же говорю – время сейчас такое, что все делают свой выбор. Даже те, кто не понимает это – все равно делают. Потому как если ты видишь перед собой целое поле, а не одну прямую дорогу, то куда бы ты не пошел – это уже твой собственный выбор. Потому что ты их видишь – все свои возможности…
- Да нет, ты мне конкретно ответь: что надо сделать нашему Главе, чтобы точно одержать победу?
- Нуу, это тебе лучше Дина расскажет, - засмеялся Феофан, - она же – имиджмейкер, ей лучше знать!
- Что скажешь, Дина? Вот что нужно сделать Главе, с точки зрения этой самой теории про горизонты? Чтобы точно стать круче всех?
Дина все это время сидела в кресле полуприкрыв глаза и, казалось, слушала больше пение Моррисона, чем разговор двух спорщиков.
- Ну тебе же сказали – надо самому стать горизонтом, - Меланхолично ответила она.
- И тогда сами все к тебе будут стремиться! - Подхватил ее идею Степан, - Умно, ничего не скажешь! Ну а каким он должен для этого стать? Вот сейчас он – такой как есть, а как он должен измениться, чтобы стать другим?
- Если он будет стараться стать другим – это станет его горизонтом. Тем самым он отделит себя, такого какой он есть, от такого, каким он хочет стать. И тогда не стать ему самому тем самым горизонтом.
- Так тогда получается – делать вообще ничего не надо? Пусть Глава остается таким, какой есть? А чего мы все тут делаем тогда? – насторожился Степан.
- Да нет, почему же ничего не надо делать? Что-то надо, конечно… Но по большому счету – не важно, что именно делать. Есть же определенный предвыборный ритуал – мы его и исполняем… Без ритуала нет мифа, а без мифа нет веры. Вот мы и производим ритуальные действия, чтоб создать миф, и все это – чтобы в нашего Главу поверили и за ним устремились, как ты и сам справедливо заметил…
Дина одарила Степана светской улыбкой и снова прикрыла глаза.
Степан задумчиво помолчал минуту.
- Ну а ты-то, в таком случае, что делаешь? Имиджмейкер – он же созданием имиджа занимается. То есть – заменой старого имиджа на новый. А ты говоришь – не надо Главе меняться. Ты-то тогда зачем?
- А что, хочешь меня в Москву отправить? – лукаво улыбнулась Дина, - Давай, я не против!
- Не дождешься! – Отрезал Степан, - Нет, ну все-таки… Я думал, ты ему имидж меняешь, а оказывается – нет. Чего же ты делаешь-то тогда, зачем таскаешься повсюду вместе с ним целыми днями?
Степан смотрел на Дину с таким искренним недоумением, что ей стало его жалко.
- А я для того таскаюсь, чтобы поддерживать состояние его сознания в нужном… состоянии. Прости за тавтологию, но по-другому не скажешь, - улыбнулась Дина, - Так вот, моя задача – поддерживать его в том состоянии, когда он и является этим самым горизонтом, той самой границей, о которой тут столько уже было сказано.
Степан хотел спросить что-то еще, но тут подал голос Феофан:
- Ну ладно, ребятушки, хорошо с вами, но пора мне уже! А то, пока до своих Верхних Нетопырей доберусь…оооой, - он сделал свой любимый взмах рукой в неопределенном направлении, - А у меня еще завтра лекция в сельском клубе о путях в Нирвану…
- Опять будете Ринпочинг-Сингхом? – Осведомилась Дина, - Феофан, и зачем вам все это нужно?
- «Во веки веков не рождалось царя, мудрее, чем царь Солоном!
Как люди беседуют между собой, беседовал с бабочкой он!», - процитировал Феофан, - Дина, а кому сейчас легко? Ну не понимают они другого языка, кроме этого! Вот и приходится с ними контролируемой глупостью заниматься…
***
Серега с Наташей весь вечер играли в бильярд в местном ресторане. В Новорожске их было три. Тот, где они были, носил гордое имя «Золотой олень» и считался главным местом тусовок местной золотой молодежи. Здесь, помимо барной стойки и двух десятков столиков, стояли целых четыре бильярдных стола. Ребята вернулись веселые и слегка захмелевшие от выпитого пива. Они не сразу смогли понять, о каких это границах толкует Степан и чего пытается узнать у Дины. Серега все же попытался встрять в их беседу.
- Так это же – понятно! Одно из главных свойств сознания есть интенция. Так что главное в нашем деле – общественному сознанию электората верную интенцию задать! Такую, чтобы они видели в нашем Главе тот самый горизонт и ту самую границу.
- Границы, границы… - устало проговорил Степан, - Да, все сейчас стремятся за границу! За границу своей деревни, своего города, своей страны…
- Вот именно, - сказала Дина, - Они думают, что за границей – все другое и они сами станут другими, как только пересекут эту самую границу. Пересекают они ее – а там все то же самое… От этого они впадают в депрессию и начинают пить…
- Ну ты скажешь! – Возмутился Степан, - Вот если пересечь границу Франции или Германии – там действительно все другое.
- Другое – не ЗА границей. Другое – это САМА граница, - сказала Дина, - Подумай об этом.
- А ты знаешь, сколько границ пересекает Джеймс Бон за один фильм? - обнаружился вдруг Степан, - И при чем каждый раз – в экстремальной обстановке!
- Ну все, пора спать, - засмеялась Дина.
Всю ночь Степану снилось его сознание в виде огромной черной сферы. Он был крохотным и бродил внутри этой сферы, темной и бесконечной. Рассеивал мрак лишь крохотный фонарик, который он сжимал в своей руке. Луч его света выхватывал из мрака бесформенные образы, похожие на астральных сущностей – добрых и злых… «Да где же тут граница-то?» - думал во сне Степан, - «Вот, разве что, между светом и тьмой – граница… Но как же ее пересечь, если фонарик держу в руках я сам?». Потом в его сознании появилась Дина, но она была здесь почему-то большой белой кошкой с голубыми глазами и смотрела на него со своей неизменной иронической улыбкой. Он попытался побежать за ней, но она все время ускользала из луча его фонарика и скрывалась в темноте. «Дина, подожди! Покажи мне, где граница-то?» - закричал ей Степан. «Да сейчас ты сам стал границей, поэтому их и нет вокруг тебя, - загадочно ответила Дина, - и вообще, здесь меня зовут не Дина, а Диана». Сказав это, она исчезла. Даже улыбки своей ему не оставила, в отличие от Чеширского кота…
(с) Анна Сюр