Только чашка кофе могла привести меня в нормальное состояние. Но сколько я выпила сегодня уже чашек? Многовато, вынуждена была я признаться себе. Что делать? Вздохнув, я встала на стул и залезла в навесной шкафчик. Достав пакет с растворимым капучино, привезенным из Польши, я включила чайник, и задумалась.
Подумать было о чем, я решила пораскинуть мозгами насчет убийства. Ерунда какая-то, ничего не понимаю в убийствах. Надо будет завтра, для очистки совести, спуститься в подвал. Чтобы не забыть в утренней спешке, положила в карман фонарик. К счастью, он еще работал: бабушка регулярно дарила мне фонарики с наказом, чтобы я ни в коем случае не давала их Жене, я, с той же регулярностью, Жене их все-таки выдавала, поэтому они переставали работать минимум через полчаса после того, как оказывались в моем доме. Но этот фонарик был особый, я купила его Женьке в Польше после много численных просьб с его стороны и долгих поисков по магазинам сети Росман в Белостоке, Гданьске и Гдыни. Он увидел его, когда мы выезжали к озеру и неделю провели приятнейшим образом, ночуя в палатках и поедая польские колбасы, жаренные на костре. Помимо нас с Женькой и Изы, туда приехала изина сестра с детьми. И вот, у Леона, аниного сына, который к тому же младше Жени на полгода, был фонарь. Мечта ребенка. В виде небольшой керосиновой лампы. Он запал в женькину душу, и его было оттуда ничем не вытравить. Он жил и взывал к моему кошельку, чтобы я согласилась-таки его купить. Я, в-общем, была не против, да вот беда, к нашему возвращению в Белосток, в магазинах Росман закончились эти фонари, что объяснялось не тем, что всем полякам срочно понадобилось освещать жилища с помощью фонарей, а тем лишь, что в магазинах проходила еженедельная акция, когда часть товаров продают подешевке. Так что фонарики смели с прилавков в считанные дни. Потом я искала этот фонарик в Труймясте. Безрезультатно. Но, о чудо, когда через месяц мы снова приехали в Белосток, я увидела этот предмет женькиного вожделения. И увидела его цену. Меня передернуло, но обещание есть обещание. Фонарик я купила. Но поставила условие – использовать исключительно в целях освещения дороги и не сметь его разбирать. Благодаря договору и моему неустанному слежению за тем, чтобы он исполнялся, фонарик прожил уже долгую, для фонарика в нашей квартире, жизнь – за три месяца мой сын еще не сломал его. Теперь пришла пора сослужить мне службу. Не знаю, почему я решила взять с собой фонарь, наверняка в подвале есть нормальное освещение. Но, во-первых, столь таинственный случай требовал соответствующих аксессуаров, а во-вторых, не зря же я истратила на этот фонарь не-скажу-сколько злотых?
Ближе к полуночи, когда выпитый в течении дня кофе не помешал мне крепко уснуть, зазвонил телефон. С трудом найдя его спросоня, я услышала бодрый голос Безумного Ричардиста.
-Привет-привет, не разбудил? – и, не ожидая ответ, который я все равно не смогла бы дать, так как все силы моего спящего организма уходили на удержание трубки у уха, продолжил.- Слушай, я забыл у тебя спросить, а как там с этими письмами?
-Письмами?- Я явно была не в состоянии что-либо понимать.
-С письмами, которые ты получаешь. С анонимными.
-Ааа, с этими.- Мысли начали потихоньку просыпаться .- Ничего. Лежат где-то.
На том конце провода явно ощутилась нетерпеливость.
-Нет, ты что-то предпринимаешь?
-А что я могу предпринять? Я не могу даже понять, почему они приходят мне. Завтра в подвал приходской схожу, поищу не знаю чего.
-Здорово, расскажешь потом. Ну, пока.
-Пока.
И только когда я положила трубку и наконец проснулась, я удивилась звонку. Разве я рассказывала ему о письмах? А, впрочем, не помню. Вполне может быть.