В истории тульских велогонок было много, очень много великих спортсменов. Чемпионов мира и чемпионов Олимпийских игр, заслуженных и прославленных. Но кому-то было суждено стать первым. Самым первым. Первым чемпионом мира в истории не только Тулы, но и Советского Союза стала Любовь Кузьминична Кочетова. И если подавляющее большинство туляков, прославивших впоследствии себя и наш город спортивными подвигами, для этого уезжали в Москву, то она совершила обратный путь – уехала из Москвы в Тулу, и, по ее словам, об этом ни разу не пожалела.
Вообще же Любовь Кузьминична родилась в Белоруссии, в городе Борисове. Но почти тут же ее семья переехала в Ленинград. В 1941 году Любе исполнилось одиннадцать лет.
– Когда началась война, – рассказывает она, – папу забрали в армию, брату исполнилось семнадцать, и он ушел сам, добровольцем. Пришел потом с фронта кавалером трех степеней Ордена славы, а потом еще ему дали Героя Советского Союза. Дома остались мама и мы, трое детей. Мне было тогда одиннадцать лет, сестре Ларисе шесть. Четырехлетний братик умер от голода. Он просил: «Мама, хлеба... Мама, хлеба...» Блокаду тяжело вспоминать. Помню, мы с мамой обменяли вещи на дрова, на палки какие-то, везем их на саночках. Слышу стук, заглядываю за забор, а там лежит тело женщины, и мужчина топором отрубает мягкие места. Я только заплакала: «Ой, мам...» А она: «Ты куда свой нос суешь!» Из человеческого мяса делали котлеты и продавали на базаре, от этого тогда ведь многие умерли. Мамина знакомая как-то позвала: «Приходи с Любочкой, она мне станцует, а я ее угощу фрикаделями из кролика». А стали уходить, и знакомая сказала, что на самом деле ели мы кошку. Меня так рвало, так рвало... Я и сейчас на кроликов смотреть не могу....
Люба до войны училась в балетной школе при дворце пионеров, потом в училище Вагановой. Соседка, которая работала медсестрой в госпитале, водила ее в госпиталь развлекать раненых. «Я наберу с собой всяких венков для гопака, цилиндр для эксцентрического танца, спрашиваю: «Что вам исполнить?» Танцевала, раскланивалась, а они давали немножко каши, еще какой-нибудь еды. Я сама никогда не ела, клала в коробочку – для мамы».
Когда сняли блокаду, в 1944 году, по настоянию родственников семья выехала на Урал, на станцию Куида. Пришли там с мамой в местный клуб летного училища, попросились в художественную самодеятельность. «Мама говорит: «Вы примете мою дочь?» Они глянули, а я тощая, вся в болячках, и спрашивают: «А что это у нее руки перевязаны? Вот подсохнут болячки, мы посмотрим». У меня от худосочия короста была, что-то вроде цинги, и я очень маленькая была и тоненькая, вытянулась только в десятом классе».
Через месяц после объявления победы, 10 июня 1945 семья вернулись в Ленинград, в свою родную коммунальную квартиру. Окончив с отличием школу, Люба поступила в Ленинградский театральный институт при театре музыки и кино. Пока училась, успела даже сняться в эпизодической роли в знаменитом фильме «Небесный тихоход».
– В Туле в 1977 году были съемки программы «От всей души» с Валентиной Леонтьевой, и в обкоме партии мне сказали, что я должна прийти на программу. Думаю, ну что я, знаменитость какая? Валентина Леонтьева вызвала на сцену меня, свекра моего, он знаменитый оружейник, конструктор винтовок ТОЗ-7, ТОЗ-8. Про него рассказали, к спорту перешли, а потом тушат свет и на экране... та самая пляска из «Небесного тихохода»! Я обалдела. Телевизионщики привезли завкафедрой, который, когда я еще толком кататься на велосипеде не умела, предсказал, что я буду чемпионкой мира, привезли брата – Героя Советского Союза, который помог мне перевестись из театрального в физкультурную академию, – и все они сидели за кулисами. Для меня это было полнейшей неожиданностью, брату до передачи даже к нам домой заходить не велели.
Действительно, увлечение велосипедом пришло только во время учебы в институте. Пришел профорг и предложил: «Поднимите руки, кто умеет бросать мяч в цель и кататься на велосипеде. Нужно защитить честь института на спартакиаде в Выборге». Люба подняла руку за компанию, захотелось. Дома даже не стала говорить правду, сказала, что едет на танцевальный конкурс.
– До спартакиады я, бывало, садилась на велосипед старшего брата. Садилась и падала. А тут привезли нас в Выборг – и сразу на велогонки. Дистанция – пять километров, мне это казалось та-ак много! Сидим мы на старте, нас держат. Потом подтолкнули в спину – тогда толкать можно было – и я поехала. Из стороны в сторону мотаюсь, а ребята со смеху умирают: «Ну Любка чудит!» А меня все обгоняют, обгоняют, как будто у них мотор там приделан. Ну тут вижу, слава тебе Господи, полотно с надписью «Финиш». «Ловите, – кричу, – ловите!» Я ж останавливаться не умею, а они хохочут: «Юмористка едет!» Загремела в кювет, ободралась вся. Домой вернулась, мама спрашивает: «Что это за танец был?»
Впрочем, первый спортивный опыт принес новые впечатления. И вскоре, несмотря на протест семьи, Люба переходит учиться из театрального в институт физической культуры им. Лесгафта. Будучи студенткой этого института стала чемпионкой Ленинграда по велогонкам. В 1949 году выполнила норматив мастера спорта, потом стала членом сборной СССР, получила предложение выступать за московский клуб ЦСК ВВС, который опекал Василий Сталин.
– После войны мы трудно жили, папу на фронте убили, старший брат в академии учился. Я с большим трудом перевелась из театрального в физкультурный, стала серьезно заниматься спортом. Но о заработках речи не было. А тут предложили поехать в Москву выступать за ЦСК ВВС, платить обещали. Мама на последние деньги купила мне семечек в дорогу. Я ведь никуда до этого не ездила одна, и мама очень боялась, что кто-нибудь пристанет. Семечки нужны были, чтоб я не спала, не теряла бдительность. Но я добралась нормально, меня приняли в команду, и в том же году я завоевала золотую медаль в командных гонках.
В Тулу она уехала жить, поддавшись уговорам мужа, Евгения Дмитриевича Кочетова, с которым расписались в 1951 году: «Ты не представляешь, какой в Туле трек! А какие асы тренируются, сплошные чемпионы!» Конечно, после Ленинграда, после Москвы в новом городе она чувствовала себя поначалу неуютно.
– Но теперь я считаю себя тулячкой, потому что этот город меня сделал, – говорит Любовь Кузьминична. – Я шестнадцать раз становилась чемпионкой СССР, двадцать пять – России, у меня восемь рекордов мира. В олимпийских играх женщины-велогонщицы, к сожалению, стали участвовать только с 1988 года, а то, может, и олимпийской чемпионкой стала бы. И все это благодаря тому, что жила в Туле. Тут народ обожал велоспорт. На трек ходили как в Большой театр.
В Тулу она приехала в 1952 году, а уже через год, в Москве, получила травму, которая могла поставить крест на ее велосипедной карьере. После нечаянного столкновения во время спринтерского заезда она получила перелом височно-теменной кости и сотрясение мозга. Не только о возвращении в спорт речи не шло, врачи вообще сомневались, сумеет ли она выжить.
– Меня увезли в боткинскую больницу, и я там семь дней не приходила в себя. Из ушей текла кровь. Меня уже все похоронили, тело вывезли в коридорчик и накрыли простыней. Начальник общества «Динамо» вовремя вернулся в столицу, узнал про несчастье и кинулся в больницу: «Можно хоть посмотреть на Любу?» Отодвинул простынку, а у меня глаза моргают... Муж возился со мной, как с маленьким ребенком. Я даже голову не могла наклонить, она сразу кружилась. Но к сезону следующего года я оправилась. И заработала три медали золотые за индивидуальную и командную гонку преследования и серебряную за второе место в гите на 500 метров с места. Это вообще был феномен.
Вернуться на трек было проблемой. Один вид велосипеда вызывал страх. Тем не менее, любовь к велогонкам и сила воли помогли вновь выйти на трек. Только спринт с тех пор она больше не ездила. Через два года после того падения, в 1955-м, в Иркутске Кочетова установила мировой рекорд в гите на один километр с места — 1 минута 17,7 секунды.
А в 1958 году поехала в Париж на первый для сборной СССР официальный чемпионат мира среди женщин, где стала первой из советских гонщиц чемпионкой мира в индивидуальной гонке преследования на три километра. Соперницей ее по финалу была англичанка Белл.
– Такая надменная была, гордая. Я думаю: «Да вот еще, уступать какой-то англичанке!» Хотя сильнее-то была она. Но у нее было замедленное начало, а у меня — хороший рывок. Я ее и ошеломила: со старта ушла в отрыв. Она сокращала, сокращала, но не достала до меня метров двадцать. Я ничего вокруг не видела, только точки мелькали. И подсказок не слышала – такой гул стоял на стадионе, так трещотки трещали!.. После финала такой треск и свист стоял, все были в восторге от того, что я выиграла у Белл. Меня даже попросили успокоить публику. Я вышла к микрофону, и напомнила, что еще должны соревноваться мужчины.
Чемпионат торжественно открывал на белой лошади де Голль. А после того, как все закончилось, он захотел увидеть советских спортсменов. «Де Голль был такой галантный, представляете, изумился, узнав, что я – блокадница. Думал, что все блокадники – тощие, скрюченные. А тут я – можно сказать, кровь с молоком».
В том году в Париже вчерашнюю блокадницу, а теперь чемпионку мира признали самой красивой гонщицей чемпионата. Конечно же, она пользовалась большой популярностью.
– Везде повесили огромные портреты: и мое фото, и фото Гали Ереминой, победившей в командном зачете, были рядом с изображениями Галины Улановой и ансамбля Моисеева. Вот на какую высоту нас подняли. А сами французы столько подарков делали. Но нам почти ничего брать не разрешали. Однажды хотели подарить роскошные парфюмерные наборы «Коти» – не разрешили взять. А один догадался на трек целый мешок принести. Товарищ из посольства, Куприянов Андрей Алексеевич, зовет: «Люб, тут к тебе капиталист пришел». Я же не могу без разрешения, говорю Куприянову: «Француз мне хочет целый мешок туфлей подарить и коробку подвесок». – «Ну ты выбери, какие получше». При дамском туалете комнатка небольшая, я в ней все перемерила и остановилась на велосипедных туфлях. Вроде и комнатка закрыта была, а на следующий день в магазине, где этой обувью торгуют, на каждой коробке мой портрет, фотография, как я ее примеряю, и надпись: «Покупайте наши туфли. Их носит чемпионка мира Любовь Кочетова».
Через год Люба в бельгийском Льеже, на следующем чемпионате мира уверенно дошла до финала и была близка к победе, но случилось непредвиденное. За круг до конца она заметно опережала соперницу — англичанку Бертон. И в этот момент прокололась трубка на машине. Наша гонщица, прилагая усилия, чтобы не упасть, не смогла вовремя сообщить судьям о случившемся, и заезд не был остановлен. Так победителем признали англичанку, а серебряная медаль досталась Любови Кочетовой.
За свою спортивную карьеру она двадцать четыре раза становилась чемпионкой СССР и России. Установила восемь мировых рекордов. В 1958 году ей было присвоено звание «Заслуженный мастер спорта СССР».