В 1967 году, когда наша семья уезжала из посёлка Ягельная, у меня возникло чувство, что больше мы сюда никогда не вернёмся.
Наступило лето, поэтому со своими школьными друзьями я так и не попрощался - все они потихоньку разъехались на каникулы...
Вот уже собраны и упакованы все вещи. Я вышел из квартиры и встал на углу дома № 25 (одна улица в посёлке тогда уже была, но она ещё никак ещё не называлась). Этот дом оказался нашим последним жильём в Ягельной, которой вскоре суждено было стать городом Гаджиево. Ещё раз посмотрел на дверь нашего (ПОКА ЕЩЁ нашего!) подъезда, потом на оригинальную металлическую скульптуру, изображавшую оленёнка Бемби, которая стояла на невысокой сопочке у дома. Затем моё внимание привлекли капли воды, срывавшиеся с крыши. Снизу очень хорошо было видно, что они падают вовсе не по прямой, как я раньше считал, а летят по причудливым траекториям, подхваченные невидимыми воздушными вихрями. Эти минуты до сих пор остались в моей памяти.
Вновь я оказался в дорогих мне местах лишь через семнадцать лет, успев окончить школу, училище и дослужившись до капитан-лейтенантских погон. Теперь здесь был уже не маленький посёлок, а целый город, раскинувшийся по окрестным сопкам - тем самым местам, где мы с родителями и сестрой когда-то собирали грибы. Издали я увидел лишь одну знакомую деталь - толстую кирпичную трубу котельной, построенной тогда, когда я учился классе в третьем. Лишь подойдя к своей школе, я сумел сориентироваться и начал что-то узнавать.
Сияло летнее солнце. Сверкали мелкой плиткой стены новеньких панельных домов. Улицы были почти безлюдными. Вполне понятно, почему: большинство женщин, вместе с детьми, были на юге, а почти все мужчины - в море: создавали практически непосредственно у берегов США ракетно-ядерную угрозу в ответ на размещение в Западной Европе американских ракет среднего радиуса действия.
Кстати, многие считают, что мир в те дни удалось сохранить, в немалой степени, благодаря тяжёлому труду подводников из Гаджиево - экипажей лодок проектов 667А и 667АУ. Совсем непросто им тогда пришлось...
Впрочем, я отвлёкся.
Итак, вот моя школа! Перед ней стоит памятник Ленину. Кажется, при мне его не было? Сворачиваю направо - там стоят наши старые дома. Они всё ещё крепкие, хотя выглядят уже не такими нарядными, как раньше. А вот и металлический оленёнок на знакомой сопке - привет, малыш! Рад тебя снова видеть!!!
Увы, долго в тот раз бродить по памятным сердцу местам я не смог - пора было возвращаться на свою лодку, стоявшую тогда у заводского причала во Вьюжном.
В следующий раз я оказался в Гаджиево ещё через восемь лет, теперь уже - зимой. Практически ничего разглядеть тогда не успел, зато отправил родителям телеграмму с почты, каким-то образом очутившейся в очень знакомом мне доме № 30. (А где она была в мои школьные годы? Не помню...)
...И вот я уже стал военным пенсионером. Как незаметно промчались двадцать девять календарных лет моей службы!
Мне повезло - в один из дней я вновь оказался в Гаджиево. На этот раз - в качестве откомандированного туда от своего предприятия гражданского специалиста. Теперь у меня было уже предостаточно времени, чтобы побродить по родным местам.
Узнаю и не узнаю их. Оленёнок, стоявший на сопке, исчез - наверное, кто-то сдал его в металлолом, чтобы заработать себе на несколько бутылок. Впрочем, что тут сожалеть о милом и симпатичном памятнике «никому» в те времена, когда сволочи и нелюди разоряют даже воинские захоронения, отдирая всё, что сделано из цветного металла?
Давно уже исчезло озеро за домом № 26. Жаль. Оно было живым, хоть и, кажется, мелководным. А теперь здесь асфальт. Другое озеро, что рядом со школой, не узнать: его облагородили, набережную сделали, поставили там скрещённые якоря... А мы по его водам когда-то катались на плотах. Кому места там не находилось - бывало, от зависти кидали с берега в счастливых «мореплавателей» мелкими камушками...
Долго искал: а где же те дороги, по которым мы бегали к пирсам, к лодкам? Нашёл. Они почти совсем заброшены, вместо них теперь используются другие. Мой старый дом ослеп - все его окна заколочены. Он практически мёртв - кровля местами сорвана, из облезших стен торчат кирпичи, на подъездах нет дверей, зато путь туда преграждают ржавые решётки. Снова огляделся по сторонам - и с горечью осознал, что многих памятных мне по годам детства деталей я уже больше никогда не увижу...
Где всё то, что, кажется, совсем недавно окружало меня, моих друзей и наших родителей?
Тут же в голове сами собой пронеслись ранящие душу строки из давней песни «Переулок на Арбате», которую некогда исполнял Владимир Трошин:
Прошу тебя, далёкий ветер детства,
Погладь меня опять по волосам!
И, похоже, тот самый ветер послушался, прилетел... Мне вдруг удалось разглядеть среди разросшегося за сорок лет и практически совсем чужого города Гаджиево наш маленький и уютный посёлок Ягельная!
Я снова ощутил себя в том счастливом времени. Показалось, что стоит только голову повернуть - и увижу, как совсем рядом, на соседней сопочке, моя сестра-шестиклассница вместе со своими друзьями-мальчишками играет в мушкетёров. Вот, может быть, сейчас из-за угла появится Лена Баранова, моя соседка по парте, с которой мы в первом классе чинно прогуливались на переменах, взявшись за руки. А потом из подъезда дома, что напротив, выйдет Оля Титова, и от взгляда её карих глаз станет жарко. Вскоре, должно быть, покажется и Коля Абашин, а рядом - его старшая сестра, Таня. Она снимет на миг свои очки, делающие её похожей на строгую учительницу, и я пойму, какая, оказывается, она красавица! Через несколько секунд к нашей компании, наверное, присоединится улыбающаяся Наташа Морозова, коварная похитительница мальчишеских сердец. А потом подойдёт Оля Бирюкова, умница, отличница и председатель совета нашего пионерского отряда имени Анатолия Бредова. Поднимется по пологой горке, казавшейся в детстве опасной и крутой, Серёжа Крутов, отличный парень, скромный и аккуратный. Из соседних домов следом за ним придут две подружки: тихая Маша Титова и хохотушка Лариса Фаворская, их догонит Игорь Каковкин. Появится Саша Выходец, бережно держа за руку своего младшего брата, Олега. К ним подойдут неразлучные Наташа и Алёша Лузины, а потом - Майя Привалова, которая, судя по выражению её лица, опять собирается что-то натворить...
Так постепенно соберутся все мои знакомые, друзья и одноклассники. В это время, как обычно, в местном радиоузле включат трансляцию, и из уличных динамиков-«колокольчиков» зазвучат голос Робертино Лорети или песня «Злато колечко» - а может быть, какое-нибудь произведение политической сатиры, вроде куплетов о машинисте Кейси Джонсе, ставшем штрейкбрехером. А потом, несомненно, наша весёлая компания отправится к морю вдоль всё ещё незасыпанной маленькой бухточки, куда впадал крупный ручей. По пути, как раньше, забежим поиграть на территорию, окружённую громоотводами и деревянными «избушками на курьих ножках» - караульными вышками. На их перилах, помню, было столько заноз...
Мы будем рады друг другу: ведь все старые обиды прощены и забыты, а причин для новых у нас не будет...
Забравшись на очередную сопку, увидим под собой бухту и пирсы со множеством кораблей. Какие они мощные и красивые! Это вновь вызовет у нас восхищение и чувство гордости за нашу державу: ведь только у великой страны может быть такой флот! Но, наверное, меня опять царапнет мелкая ревность: по какому это праву плавбаза «Иртыш», распятая у причала на толстенных швартовах, длиннее, чем отцовская лодка?!
Нагулявшись вдоволь, вернёмся обратно, в городок. Конечно же, мой дом точно такой же, каким он был в годы моего детства. Когда я даже не поднимусь, а просто взлечу на свой этаж с бешено бьющимся от волнения сердцем и остановлюсь перед нашей квартирой, мне откроют дверь мои родители - совсем молодые, ведь они тогда были гораздо моложе, чем я сейчас... Отец, наверное, вновь только что вернулся с моря, а мама приготовила к его приходу грибной суп, свои фирменные голубцы и шарлотку...
Я едва не спотыкаюсь о выщербленный кусок бетона, торчащий из замусоренной земли, и это возвращает меня из мира грёз к действительности. Увы, того, что было, уже не вернуть.
Иду по городу Гаджиево. Привыкаю к его облику, приноравливаюсь к его размерам и ко всему, что есть теперь на его территории. Но сквозь реальность всё равно порой ощущаю старую Ягельную - как в кино: видишь изображение, а потрогать не можешь... Снова и снова невольно продолжаю жить в двойных временных рамках - «сегодня» - и «вчера» - “Вчера, когда я был молодым”...
Умирает поколение наших родителей. Безвозвратно ушли те корабли, на которых служили отцы. Да и относительно новых в строю осталось совсем немного.
Продержаться бы им, дождаться тех времён, когда прибудет подкрепление, а затем и смена...