Александр Иванович Комиссаренко начал активно заниматься спортом, когда ему шел четвертый десяток лет. А добился очень многого. В суточном беге он до сих пор остается рекордсменом России, пусть и непризнанным.
Впрочем, бег он любил еще в те времена, когда учился в Ленинградском государственном университете, но тогда о спортивных достижениях даже не задумывался. Потом будущий кандидат технических наук приехал по распределению в Тулу, занимался научной работой на одном из оборонных предприятий. А в 36-летнем возрасте по-настоящему увлекся спортивным бегом. Первый пробег, в котором он принял участие – Скуратово – Тула прошел весной 1976 года. На тот момент Комиссаренко исполнилось 39 лет. Протяженность трассы составляла двадцать километров, но как ветеран он бежал половинную дистанцию, и занял третье место. Осенью того же года Комиссаренко участвовал в пробеге Тула – Мясоедово – Тула, протяженностью тридцать километров. Как ветеран, бежал половину дистанции и вновь занял первое место.
Потом были самые разные соревнования. Четыре раза он выигрывал марафон «Дорога жизни» в Ленинграде. В 1980 году в Одессе победил в беге на 100 км, улучшив рекорд трассы более чем на час. В 1981 выиграл марафон памяти академика Королева, преодолев 504 км от города Гагарина до Звездного городка. В 1993 году в возрасте 56 лет победил на международном марафоне в Турку среди ветеранов на дистанции 42 километра 195 метра.
В одном из таких пробегов, еще в 1978 году, Александр Иванович познакомился с марафонцем из Пермской области Владимиром Деменевым. Встреча оказалась судьбоносной. Ведь именно Деменев, один из немногих в СССР, совершил суточный пробег – двадцать четыре часа, не сходя с трассы. Он-то и зародил интерес к тому, чтобы побить рекорд француза Ж. Ж. Буссикэ, на счету которого тогда было три таких суточных пробега. В первый раз он одолел за 24 часа 223 километра, во второй – 262, в третий – 272 километра 626 метров.
Одной из главных проблем стал выбор маршрута.
«С этим вопросом даже сейчас, когда я уже трижды совершил суточные пробеги, не все ясно – рассказывал Александр Иванович в книге «Бег в моей жизни». – Хотелось, чтобы трасса находилась недалеко от Тулы, в лесу, была бы гладкой (без подъемов и спусков), мало загруженной транспортом. Найти такую не удалось. После долгих размышлений остановил выбор на маршруте Тула – Узловая на Новомосковском шоссе. Трасса, в общем, удовлетворительная, но мы тогда недооценивали сравнительно интенсивное движение автотранспорта, значит, и загазованность».
Несмотря на то, что организация пробега затянулась на все лето, и время стремительно уходило, переносить затею на другой сезон Комиссаренко не стал. И, наконец, определил дату начала – шестнадцать часов восемнадцатого сентября 1981 года. Договорились с дежурной бригадой медиков, развесили по городу афиши. Бабье лето в тот год подвело, погода к середине сентября была и прохладной, и дождливой. Днем температура не поднималась выше тринадцати градусов, ночью и вовсе было около шести тепла.
Примерно за неделю до старта был составлен примерный рацион питания во время пробега: куриный бульон, куриные котлеты, напиток из реписа (гибрида смородины с крыжовником), чай, вода, овсяный кисель. По словам Комиссаренко, никакого медико-биологического обоснования именно для этого меню не было, просто он воспользовался опытом Владимира Деменева. Специалисты областного физкультурного диспансера тщательно проверили состояние здоровья, вынесли вердикт, что к подобному испытанию организм вполне годен.
«Накануне пробега, во вторник, сходил в баню, хорошо пропарился. Это то, что касается физической подготовки, – рассказывает Комиссаренко. – Была и моральная. Чтобы настроиться на борьбу с экстремальными нагрузками, знакомился с материалами из истории тульского спорта, с биографиями выдающихся спортсменов, путешественников. «Раз эти люди смогли выдержать тяжкие испытания, – размышлял я, – значит, выдержу свой поединок и я».
Старт, как и замышлялось, дали в шестнадцать, за несколько часов до того, как стемнеет, все-таки уже сентябрь был на дворе, темнело рано. Отрезок шоссе, по которому надо бежать, был достаточно ограниченный – восемь с половиной километров в одну сторону, восемь с половиной в другую, всего один круг – семнадцать километров.
«Перед пробегом был составлен график движения из расчета 5 минут 20 секунд на каждый километр. Отдал его судьям, но те его потеряли. Пришлось бежать вслепую. Первые семнадцать километров пробежал за один час восемь минут, то есть затратил по четыре минуты на километр, сделал запас времени в 21 минуту по сравнению с представленным графиком. Никто в это время меня не поправил, и я продолжал держать излишне высокий темп. Когда приближался уже к тридцать пятому километру, судьи нашли мой график. Выяснилось, что опережал его почти на 40 минут. Потом судья республиканской категории по легкой атлетике И. Д. Вялых скажет, что после одной такой бурной тридцатки мне нужно было сутки отдыхать. А я продолжал работать на трассе. Думал про себя: дал слово, втянул всех в это дело, теперь держись, что бы ни случилось»…
Через двенадцать часов после старта Комиссаренко пробежал 148 километров, по-прежнему опережая график, но теперь незначительно. Добытый из-за слишком быстрого темпа в самом начале запас времени таял с каждым кругом. Об этом сигнализировали судьи, но противостоять усталости уже практически не было никакой возможности, темп бега падал, организм никак не хотел соглашаться на увеличение скорости, сил практически не оставалось. «Концентрирую волю на одной цели – добежать», – вспоминает Александр Иванович. И вот – шестнадцать часов следующего дня. Долгожданный финиш. За сутки Комиссаренко пробежал 223 километра 60 метров.
«После этого врачи увели меня в кардиологическую машину. Там сделали электрокардиограмму сердца, измерили давление, пульс, дали подышать из кислородной подушки. Я знал, на что иду, какие возможны последствия, и поэтому трезво оценивал ситуацию. Первые анализы врачей показали, что мой организм в порядке. Сам я почувствовал себя удовлетворительно. Только немного поплакал. Не от боли, а от сознания, что наконец-то все закончилось, кончились муки, кончились страдания. Когда обследование завершилось, я спокойно вышел из кардиологической машины. И удивился количеству людей, которые окружали меня. Все радовались моему успеху. С места финиша меня отвезли в сауну. Я немного погрелся на нижней полочке. Потом мне сделали массаж. И отправили домой. Двигался я самостоятельно. От сауны до остановки трамвая (полтора километра) прошел пешком. Поднялся по лестнице на четвертый этаж тоже сам. Дома еще раз сделал массаж с растиркой, затем оделся в шерстяную одежду и лег спать. Уже через неделю после пробега я вовсю работал в колхозе на картошке и совершал ежедневные пробежки. Через неделю после проведения суточного пробега я задумал повторить его».
К организации следующего суточного бега Александр Иванович подошел уже более основательно, сделал несколько важных для себя выводов. Вот в каком порядке перечислял их сам рекордсмен: выбор трассы требует большего внимания, дату пробега желательно перенести на теплое время года, старт пробега перенести на более раннее время суток, вопросы питания требуют научной основы, вопросы выбора обуви также требуют проработки, методика тренировок должна предусматривать развитие выносливости, график преодоления трассы должен быть продуман тщательнейшим образом.
Поскольку создать суточный запас энергии невозможно, одним из главных стал вопрос питания. Комиссаренко написал письмо с просьбой помочь ленинградскому профессору Н. Я. Яковлеву, и вскоре получил от него ответ. На двух страницах убористым почерком профессор рассказал о составе питательных смесей, применяемых марафонцами. Тут еще и Спорткомитет в Москве оказал содействие – выдал две банки по 400 грамм американского витаминизированного порошка «Еншу».
Что касается трассы, то после безуспешных поисков по всей области, вновь пришлось остановиться на шоссе Тула – Узловая, но только чудь дальше – теперь за поворотом на Воронежское шоссе, где загазованность была не такой высокой. А с обувью ничего решить не удалось. «Хорошую обувь я так и не нашел, пришлось довольствоваться прежней, которая мне немножко мала. Не бежать же в кроссовках весом 600 граммов пара?»
И вот настала суббота 24 июля 1982 года, на которую был намечен второй суточный пробег. Первый, кстати, проходил в пятницу, в субботу был финиш, а воскресенье оставалось для отдыха – в понедельник надо было на работу.
Первый круг в 23 километра Комиссаренко прошел за два часа и две минуты – на две минуты дольше запланированного. Но на следующем круге отставание было наверстано.
«После третьего круга ко мне присоединилась группа бегунов сопровождения, которые, меняя друг друга, стали поддерживать меня на трассе. Сопровождающие не диктовали свой темп бега, а подстраивались под меня.
Шел дождь, сначала мелкий, а потом ливень. Дождю не было конца, поливал как из ведра. Я промок до нитки. Из судейской машины подали болоньевый костюм. Я от него отказался: в нем бежать труднее. И все-таки через час дождь кончился. Установилась теплая, ясная погода. И уже до финиша не менялась. Дождь, конечно, свое каверзное дело сделал: обувь разбухла, а это сразу сказалось на пальцах ног. Через некоторое время почувствовал боль, но предпринимать ничего не стал. Единственная мысль – вперед. Даже сейчас, когда результаты пробега проанализированы, считаю, что останавливаться и переобуваться в сухую обувь было нецелесообразно, так как другой равноценной обуви у меня все равно не было. Со временем боль должна пройти».
После двухсотого километра опять начала сказываться усталость, и держаться в задуманном графике никак не удавалось. Запасы сил и запасы времени иссякли. «Ничего уже не помогало взбодриться: никакая пища, никакие препараты. Оставалось три часа до финиша. И, как было условлено, я съел несколько листьев китайского лимонника. Не уверен, что именно в результате этого, но последний круг я пробежал за 1 час 45 минут, вместо двух часов по графику.
После двухсотого километра сработал инстинкт самосохранения. В мозг поступал сигнал: «Не выдержу!» И как только он оформился в четкую мысль, пошли рассуждения по логической цепочке: «Рекорд мне не нужен, продержаться бы на трассе до времени финиша – и этого достаточно…» В противовес я не нашел никаких доводов. Хотя они были. Например: скорость невелика, движение с затратой времени пять минут на километр при моей тренированности не является экстремальной нагрузкой, поэтому ничего со мной не случится, надо держать темп, сейчас включатся в работу новые резервы, и я смогу поставить рекорд. Вместо этого я позволил голосу самосохранения распоряжаться собой. И он диктовал: «Вот если бы до финиша оставалось меньше часа, может быть, и имело бы смысл бороться за рекорд, но ведь впереди еще шесть часов движения, целых шесть часов, этого не выдержать, надо дать себе отдых». В итоге все медленнее становился бег, таял драгоценный запас времени, созданный в начале дистанции. Принимая пищу, я не чувствовал прилив сил. Когда скорость значительно снизилась, я отметил в сознании сигнал удовлетворения: «Вот так выдержу, при такой скорости опасаться нечего». И ничто не толкало меня на ускорение. Только перед самым финишем, в последний час, скорость бега удалось повысить. Вероятно, подействовало осознание того, что скоро бег закончится, нагрузки прекратятся, а силы в запасе еще есть».
В девять часов утра следующего дня Александр Комиссаренко в возрасте 45 лет установил новый рекорд СССР в суточном беге – 266 километров 50 метров, но опять уступил французу – теперь всего шесть километров 578 метров. Прежний союзный рекорд, который принадлежал пермяку Владимиру Деменеву, равнялся 264 километрам.
Кстати, подтверждений относительно рекорда Буссикэ сейчас трудно найти. Зато есть, например, ссылка, что на тот момент вообще-то мировым рекордом считался результат южноафриканца У. Х. Хейворда, установленный 20-21 ноября 1953 года в английском парке Мотспер. За сутки он тогда преодолел 256 километров 400 метров. И уж если зашла речь о результатах. Сейчас официально признанным российским рекордом в суточном беге в возрастной категории 45-49 лет считается результат Валерия Губаря, показанный им на Подольском пробеге в 1993 году – 260 километров 323 метра.
Вот для сравнения остальные зарегистрированные рекорды России в разных возрастных категориях.
18-19 лет – 157 километров 288 метров Александра Кутузова (рекорд установлен 10 мая 1997 года).
20-29 лет – 252 километра 434 метра Максима Воробьева (26 февраля 1994).
30-34 года – 275 километров 576 метров Николая Сафина (27 февраля 1993).
35 - 39 лет – 270 километров 296 метров Анатолия Кругликова (26 февраля 1994).
40-44 года – 260 километров 447 метров Насибуллы Хуснуллина (8 мая 1999).
45-49 лет – 260 километров 323 метра Валерия Губаря (27 февраля 1993).
50-54 года – 246 километров 61 метр Ивана Богданова (8 мая 1999).
То есть даже в современной российской истории, когда начался новый отсчет рекордов, а старые стали неинтересны, достижение Комиссаренко смогли побить только двое куда более молодых спортсменов – 37-летний на тот момент Кругликов и 34-летний калужанин Сафин.
И еще для сравнения – современный норматив мастера спорта международного класса в суточном беге – 250 километров бега по шоссе и 255 километров по легкоатлетической дорожке. Комиссаренко пробежал 266 с лишним, без всяких нормативов, без современных возможностей подготовки и восстановления, без соответствующей фармакологии, в размокшей обуви, не имея возможности даже надеть кроссовки, которые были по ноге. А чуть ли не единственным моральным поощрением стал приезд на трассу директора родного предприятия, который покричал в окошко персональной черной «волги» вечное советское «Давай-давай!» Можно, конечно, с горькой иронией воскликнуть: «Знай наших»! А можно задаться вопросом: а если бы все это было тогда? Ну хотя бы вторая пара хороших кроссовок?
Однако мысль о рекорде не отпускала. И очередная попытка была предпринята 17-18 июля 1983 в Москве на стадионе «Фили». Именно тогда начался отсчет традиционных теперь ежегодных соревнований «Сутки бегом». На старт отважились выйти всего пять спортсменов. А в какой-то степени побудительным мотивом стали двое суток бега, которые уже провел на трассе туляк Комиссаренко. Бег на двадцать четыре часа был тогда для страны делом необычным, и на первых союзных соревнованиях сделали массу ошибок. Бежать спортсменам надо было на стадионе с синтетическим покрытием – по кругу в 400 метров, да еще и в разгар лета, когда жара стояла под сорок градусов. При этом старт не стали сдвигать ни к вечеру, ни к утру, а наметили его в самое пекло – на четырнадцать часов. Все это стало серьезным испытанием для участников, многие на несколько часов сходили с дистанции, чтобы дать организму отдохнуть, или хотя бы отлеживались время от времени в тенечке. По правилам такие сходы допускаются.
Комиссаренко пытался держаться, и даже долгое время еще рассчитывал на побитие рекорда. На 190-м километре он еще обгонял не только свой график, но и график Буссикэ. Однако к двухсотому километру опять стал сильно уставать, терять скорость, а тут еще и солнце взялось припекать не на шутку.
«Не выдержу» – одолевает мысль. Стоило поддаться этой мысли, появляется другая: «А не сойти ли с дорожки, передохнуть, как это делают другие?» И вот двести километров я преодолеваю уже за 17 часов 35 минут, вместо 17 часов 16 минут 40 секунд по графику. От графика своего и графика француза отстаю более чем на 18 минут. Это не много, ведь до финиша еще шесть часов 25 минут. По три минуты за каждый час можно отыграть. Вместо этого после двухсот десятого километра я покидаю трассу и ложусь отдохнуть. Во время отдыха мне делают массаж. Сразу появляется чувство легкости. И по возвращении на дорожку я бегу быстрее, чем в первые часы после старта. Однако этот всплеск энергии оказывается непродолжительным. Уже через час я снова отправляюсь отдохнуть. Настрой на борьбу за превышение рекорда Буссикэ пропадает полностью. Мне бы только продержаться до финиша. Продержался, устраивая длительные перерывы, принимая душ и сеансы массажа. Занявший второе место Волков отстал почти на 50 километров.
Результаты участники того пробега показали следующие. Комиссаренко Александр, Тула – 224 км 142 м, Волков Владимир, Калининград – 178 км 667 м, Кузнецов Александр, Калининград – 124 км 392 м, Журавлев Юрий, Орел – 120 км Деменев Владимир, Нытва – 105 км 837 м.
После первой, не совсем удачной попытки о суточным беге забыли надолго, и только в начале девяностых в Москве, Санкт-Петербурге и Подольске, а потом в Барнауле, Иркутске, Омске и других городах стали проводиться соревнования. Одно время только в нашей стране в год проходили не менее семи, а то и значительно больше суточных пробегов. Правда, в последние годы интерес к подобному испытанию стал иссякать.
Что касается мировых достижений, то первым рекордом в суточном беге считается достижение Дж. Саундера, пробежавшего по кольцевой трассе в Нью-Йорке за 22 часа 49 минут 204 километра 638 метров. Современный абсолютный рекорд мира в суточном беге составляет 303 километра и принадлежит греку из Австралии Янису Куррису. Абсолютный рекорд России установлен Анатолием Кругликовым в 1995 году, и равняется 275 километрам.