За день я сделала не много: посидела вконтакте, с твердым намерением перестать так часто заглядывать на свою страницу, позвонила маме, узнала, что старший племянник не успел лечь в больницу на обследование позвоночника, так как на тренировке сломал ногу. Открытый перелом. М-да. Я повесила трубку и вышла в коридор.
-Я соскучилась.
Ричард смотрел в сторону.
-Ваше Величество!
-А?
-А я сегодня в подвале святой Екатерины была.
-И что, она так тебя сама и пустила?
-Не ерничай. В подвале прихода святой Екатерины.
-Зачем?
-Как зачем? – Я даже растерялась от неожиданности. Последние дни мои мысли были заняты убийством, так что я автоматически считала, что все должны быть в курсе, что и почему я делаю.- Труп искала.
-А что, больше нет мест для приятной прогулки?
-Ну где ж ему еще быть? Впрочем, Станислав сказал, чтобы я на хорах посмотрела. Может, он что-то знает?
-Какой Станислав? – мне послышалась легкая угроза в его голосе, но я не испугалась. В конце-концов, это просто портрет, пусть и замечательного мужчины, но портрет. Захочу – разверну к стене, тогда пусть попробует угрожать.
-Август. Понятовский.
-А, ну понятно, чего тебя в подвал понесло. С королем пообщаться захотелось.
-Да ты что, я даже не знала, что он там, не говоря о надежде с ним встретиться. Ему положено бродить по подвалам святого Иоанна Крестителя в Варшаве, а не по святой Екатерине. Ладно, оставим его в покое.
-И ты нашла что-то?
-Нет.- Я с сожалением покачала головой.- Настоятель помешал, пришлось уйти. Завтра еще схожу.
Ричард подозрительно посмотрел на меня, но свои мысли оставил при себе.
-А почему ты думаешь, что убитый должен быть спрятан именно в святой Екатерине?
-Ну…-я замялась.- Я рассматриваю кандидатуры отцов, и думаю, что спрятать труп должны недалеко.
-Отцов? В Петербурге больше некого убивать, кроме священников?
-Понимаешь, это так…
-Католичненько?
Я чуть не поперхнулась кофе, который как раз решила глотнуть.
-Ну, знаешь, Ваше Величество. Нет, чтобы помочь, так только смеется.
-Когда ты видела, чтобы я смеялся?
-Когда ты смеялся, мои далекие предки знать ничего не знали о тебе. Пойду, кофе спокойно выпью.
Мы встретились с Мариной у двери на хоры. Она не удивилась, или, во всяком случае, не подала виду, когда я позвонила ей днем с просьбой подняться перед вечерней Мессой вместе с ней на хоры. Она будет готовиться к Мессе, включать орган, разбирать ноты и так далее, а я буду осматриваться. На хорах я тоже еще не была. Как-то не было причины подниматься туда. Кажется, я воспользуюсь этой глупой историей, и облажу, наконец, неизведанные мною уголки церкви. Ричард прав, можно было бы подумать и о других возможностях, но убийство и церковь слишком уж подходили друг к другу. Как в сотне дешевых детективов. Или не очень дешевых – книги стали стоить довольно дорого. С другой стороны, не слишком ли на поверхности лежит версия с убийством в приходе? Я отбросила эту мысль, так как поиски гипотетического трупа забавляли меня, расширяя мой кругозор (подвалозор) и знакомства. Один Станислав чего стоит! Интересно, как он?
-Ты все еще свой труп ищешь?
-Да. Подумываю повесить объявление. Может, кто-то что-то знает…
-И непременно тебе расскажет. Жди больше. Как племянник?
Я с удовольствием рассказала ей эпопею лешкиных травм.
-Так, может, это его труп ты в конце концов найдешь?
-Типун тебе на язык!
Я, конечно, посмеивалась над чередой неурядиц, свалившихся на Лешку, но плохого ему точно не желала. Между прочим, он сын моего брата!
-Господи Иисусе! До чего тут пыльно! Может, труп уже в прах превратился, и покрыл все толстым слоем, ээээ, себя?
-Судя по количеству пыли, труп был большой.
-Все-таки, о.Юрий! – удовлетворительно вздохнула я.
-А кто тогда там сидит?- Марина махнула рукой в сторону исповедующего священника.- Привидение?
Должна была признать, даже издалека и сверху в священнике явно угадывалась мощная фигура о.Юрия. Я стала осматриваться по сторонам. Пол был покрыт, как и все остальное, пылью – в церкви реставрировали пол и бетонная пыль летела во все стороны, забиралась во все щели, покрывала все поверхности. Но эта пыль свидетельствовала не только о добросовестности рабочих, но и о том, что по хорам никто не ходил: цепочка следов вела только от двери к органу и от органа к микрофону. Если бы кто-нибудь поднимался сюда, то он мог подойти только к ним.
-А в орган ничего спрятать нельзя? – на всякий случай поинтересовалась я у Марины.
-Елки, не пугай меня. Конечно нельзя. Но как я после твоих слов смогу остаться тут одна на всю Мессу, в полумраке и пыли? Я девушка впечатлительная… Может, ты останешься со мной, чтобы мне скучно не было?
-Э нет, меня Женька ждет. Я пошла, пока.
На винтовой лестнице, вполне отвечающей моим не хитрым эстетическим запросам, я услышала легкий шум у себя за спиной. Шум был знакомый, а потому не испугал.
-Добрый вечер, Ваше Величество. Решили покинуть на время свою резиденцию?
-Скучно все дни проводить в подвале.- Станислав ухмылялся.- Вот и послал тебя наверх.
-Зачем?- Я искренне удивилась. Какая нужда приведению посылать меня на хоры, если оно, ой, то есть, если он хочет прогуляться туда?
-Я ж говорю, скучно. Одному скучно,- объяснил он.- А так, вместе поднялись, я на народ посмотрел, теперь вот ты меня проводишь вниз.
-Ваше величество,- простонала я,- меня сын в садике ждет.
-Ничего, еще минуту подождет.
Я недовольно насупилась, но решила не расстраивать привидение.
-Все-таки, не понимаю я, почему Вы в Петербурге. Вы же король, должны любить своих подданных..
-А я и люблю.
-Ага, так любите, что сбежали в Россию от них. Не везет полякам, вечно короли деру дают, то в Париж, то в Петербург.
-Ох. Ты ничего не понимаешь. – (И этот туда же, я скоро комплексовать начну)
– Я очень их люблю. Поэтому чувствую потребность поддерживать их вдали от Родины, в рассеянии, так сказать. И потом, поляки в Польше, это что-то. Со мной даже никто разговаривать не хотел! Дождался только «Езус-Мария» и стакан святой воды прямо в мое королевское лицо. Ну и скажи мне, кто бы после этого такого обращения захотел остаться в Варшаве? Тут, конечно, тоже не ахти, один климат чего стоит. Но и розарием никто не замахивается. А то я один раз получил распятием в глаз. Распух так, что неделю ничего не видел. Бабушка благочестивая встретилась. Представляешь, как страдало мое Величество?
За разговором мы спустились по винтовой лестнице вниз. В подвале остановились, чтобы попрощаться. А все-таки, Станислав статный парень, я понимала Екатерину. Не святую, само собой, Великую. Вдалеке послышался шум шагов.
-Настоятель!- Станислав вложил весь ужас в это слово и картинно изогнулся, примериваясь, куда упасть в обморок.
-Езус-Мария! -(Станислав укоризненно посмотрел на меня)- Чего Вы – Вы! – его так боитесь? Вы же привидение,- простите, Ваше Величество, но это правда, - он ведь ничего Вам не сделает.
-У меня тонкая душевная организация! Меня приводит в совершеннейшее расстройство, если кто-то смотрит на меня так, как это умеет делать Настоятель. Ты видела, как он поводит своим носом, как будто сам факт, что ты существуешь нарушает некий, только ему известный порядок?
Увы, видела. И меня это тоже приводило в состояние ужаса. Но привидение? С тонкой душевной организацией?
Шаги приближались. Станислав ойкнул и побледнел. А я начала понимать, почему Екатерина, которая не святая, отослала его в Польшу – нюхательная соль закончилась.
И тут появился Дима, электрик. Как положено электрику, с мотком проводов в руках.
-Ты чего тут стоишь?
-Да…В садик иду, за Женькой.
И не оглядываясь на лежащего в глубоком обмороке короля я удалилась.