Уже за месяц перед очередной поездкой Лена ощущала, что носит в себе ноющую занозу тревоги...
Раз в год её вызывали на осмотр в онкологический диспансер. Но стоило ей туда приехать, выстоять два часа в тесной регистратуре с запахом кислой тушёной капусты (он шёл из кухни в подвале, где готовили для стационарных больных),
подойти с талоном к заветному кабинету - заноза исчезала. Лене казалось: она здесь в безопасности.
У кабинета надо было выстоять ещё час: осматривали порой долго. Ей уже ни о
чём не хотелось думать. Она, как всегда, сначала рассматривала высокий белый коридор с огромными окнами. Потом - необычные двустворчатые двери кабинетов.
Лене казалось, что именно из таких входили-выходили чиновники из рассказов Чехова. Чистые, но обшарпанные стены, покрашенные белой эмалевой краской, как анестезия, клонили ко сну. "Анестезия... Красивое слово какое... Анестезия -
значит без чувств",- Лена вспоминала, как искала это слово в справочнике. Ей всегда нравились красиво звучащие слова.
Холодные пальцы её рук не переставали теребить носовой платок в кармане куртки.
Взгляд на старые разногабаритные стулья вдоль окон определял: сесть или стоять. Она села.
Пациентов было много. Почему-то все всегда стояли. В основном женщины. Разные. Лена села с той, которая чему-то улыбалась.
Женщина лет семидесяти - старушкой её не назовёшь.
Гордая осанка Королевы. Тщательная опрятность в одежде. Лицо, умиротворённое ожиданием исхода, а может быть, надежды.
Женщина вдруг очень тихо спросила:
-Вы давно сюда ходите?
-Пятый год, - ответила Лена .
-А кто вас сопровождает?
-Всегда дочь. Но сегодня одна.
-А я давно одна , - обречённо произнесла Королева, оглядывая Лену со всех сторон.
-Молодая ещё. Ничего. Выкарабкаешься.
-И у вас всё наладится , - вторила Лена.
-Хочу. Очень этого хочу. Мне Людочку надо беречь. У неё муж умер. Она слепая совсем. Она нечаянно ослепла, нечаянно.
Женщина торопилась говорить, словно боялась, что её не дослушают до конца. Лена наблюдала, как она что-то нащупала в кармане, сгорбившись и обмякнув.
Вдруг на ладони - старинный потемневший медальон, похожий на иконку. Открыла.
На Лену с потемневшего фото смотрела она, сгорбленная Королева, только молодая, но с какими-то разными глазами.
Один - словно чужой...
-Это моя Людочка. Мы с ней близнецы. А в её медальоне - я. Нам когда-то бабушка обеим эти вещицы подарила... Мы очень любили обе вышивать. Всегда рядом. У обеих пяльцы. Людочка попросила нитку отрезать. Натянула - я отрезала. Игла - в
глаз... Потом был протез. Мы учились в одном институте...
А с Володей мы сильно любили друг друга со школьной поры... Он всегда был очень добрый...
Сказала, что замуж не пойду, пока Людочка замуж не выйдет. Он ждал десять лет.
И Саша у Людочки был очень добрый. Мы свадьбу в один день играли. Когда Саши не стало, Людочка совсем ослепла. Жила с нами.
Теперь мы с ней вдвоём. Володюшки уже два года нет. Я сюда третий год приезжаю. Боюсь за Людочку. Она беспомощная... Ничего не знает про меня...
Дверь кабинета открылась - медсестра позвала Королеву. Та встрепенулась, встала, гордо расправила плечи и скрылась за неуклюжей дверью...
Лена ждала свою очередь и чувствовала, что заноза тревоги опять колет, колет, колет...