Дневник II-29 Тихим взором, грусти полным
9 июня 1993 г. Три дня и три ночи мы были в дороге. У меня на вокзале в Москве украли рюкзак с вещами, кольцами, бусами, купальником и прочим. Лена Васильева, которой было поручено держать рюкзак, забыла его на перроне. Его тут же украли.
Нас встретили знакомые на машине. Каждый знакомый спрашивал: «Ты насовсем?». Накормили нас супруги Серёжа и Галя Ч. изумительным супом и салатом. С Серёжей мы играли «Зелёные рукава», я на флейте, он на гитаре. Это было изумительно, я кайфовала.
Нина увезла меня к себе домой кормить. Её сын Илья видит параллельные миры. Он видит меч в устах W. и внутренний крест в нём.
Я гуляла с сыном W. У него глаза добрые, тёплые, радостные. Он очаровательный ребёнок.
11 июня. Встали рано. Пошли пешком в соседнее селение. Я работала на стройке, конопатила стены, потом мне было дано задание подметать лестницу. Я не выспалась, была мрачна, боролась с собой, ничего не помогало. Потом я выносила стружки. Стояла жара. Тяжесть на душе была так велика, что я разрыдалась. Стало легче.
В 12 часов был обед, суп из пшена, черемша, хлеб, постное масло, родниковая вода, чай. Вода изумительная.
Я убирала потом граблями щепки у дома. Я работала с 9-ти утра до 15-30.
Около Художественной школы мы водили хороводы, змейки, ручейки, пели на полянке.
Мне дали-подарили немного одежды. На мне ведь остались после кражи только брюки, рубашка, гольфы. Всё остальное пропало.
Ужин у Наташи протекал в строгом молчании.
Душу мою раздирает на части. Сейчас я не тоскую по Москве. Но я не могу признать себя счастливой. Меня гнетёт постоянная печаль.
Жена хозяина дома Л. меня внутренне не принимает, мне не по себе в их доме. В доме нет ни уюта, ни тепла. Я не чувствую благодати в доме, где ночую. Хозяин дома почти кричал на меня, был очень жёсткий. Я мягко сказала ему, что так с людьми разговаривать нельзя.
После этого эпизода особенно был отраден Серёжа Ч. Он сказал мне: «Когда у тебя появится невыносимое желание ехать сюда, ты приедешь». (навсегда)
13 июня. Праздник в одном из сёл. Ярмарка, выступления. Я купила себе необходимую одежду. Таня Ф. радостно обняла меня с вопросом: «Что ты такая бледненькая?»
Вечером я уже в другом селе. М. говорила, что здесь спасение души и тела, в Москве же только души.
14 июня. На моторной лодке нас перевезли на другой берег реки. Праздник заключался в том, что все просто отдыхали. Василий импровизировал со мной, я играла на флейте. Вечером был концерт. Женя пел Володю Оксиковского и другие песни. Мы со Светой играли на синтезаторе в три руки. Был поставлен маленький спектакль о гноме.
Аура этой местности иная, чем в селе. Там покой и в воздухе разлита какая-то ласковость.
Сидим у реки и ждём неизвестно чего. Холодно, ветер, комары. Подошёл Линар и сказал, что Отец наш видит, что мы хотим домой, не надо Ему молиться специально. Он закрыл меня тёплым халатом. Через несколько минут местные ребята на лодке в несколько рейсов перевезли нас на другой берег.
Саша шёл рядом со мной, говорил о звёздах, читал мне стихи обо мне, которые тут же сочинил и тотчас забыл. "Ты в России эмигрант", - сказал он мне. Если я здесь эмигрант, значит я из Небесного государства или попроще - с другой планеты.
Если бы не Марина, не с кем было бы мне гулять и разговаривать. Можно, конечно, молчать, созерцая деревья, травы, облака. «Что ты делаешь здесь?», - спросила я Юриса. «Живу», - ответил он.
15 июня. Я долго перебирала и мыла изюм. Света дошивала скандинавскую накидку Игорю. Я рассказала Свете свои сны и знаки, связанные с W. «Это всё звенья одной цепи», - сказала Света. Мне стало легче после слёз. Что-то снялось с души.
16 июня. Я мыла ботву от редиса, поливала огород Игоря М., мыла посуду у М., носила воду в баню.
Гуляли с Мариной в высоком лесу. Репетировала свои песни. Готовила ужин у Маши. «Какими судьбами, сударыня?», - спросил меня Линар. «Вы в этих платках похожи на пиратов и разбойников», - сказала я ему.
17 июня. Я выполола пять грядок. Поливала огород и парники, я много сегодня потрудилась. Я рассказывала детям сказки, которые тут же сочиняла. Они умилили меня своими глазёнками, которые смотрели на меня с таким вниманием, с такой жаждой услышать что-нибудь интересное. Я изображала голосом каждого зверя. Мне так хорошо было с ними, им 3 года, 4, 5 лет.
18 июня. Слушали кассету с голосом W. после его поездки в Европу. Голос его больной и мягкий.
19 июня. Мы встали в 5-30 утра. Приехали в село, где скоро появится W. Он вошёл, все встали. Он суров нынче.
20 июня. Голод постоянный. Голова болит.
Пололи морковь с Наташей. Я рассказала ей о семье Марины Цветаевой. Я прополола несколько грядок на огороде у Игоря, это заняло несколько часов. Вечером было собрание, обсуждали разные проблемы. Вечером сидели у костра.
22 июня. Приехал W., ему поднесли хлеб у крыльца. Он вошёл в дом, люди толпой шли за ним счастливые. Он был любим, все были радостны, кроме меня.
Грусть не покидает меня оттого, что я потеряла этого человека. Мне удалось немного поговорить с ним. Он был абсолютно равнодушен ко мне. Эту муку надо пережить. Однако, рука его, когда я прикоснулась к ней, излучала удивительную мягкость и ласковость. Таня А. говорит, что W. видит все наши мысли.
Неужели я хуже всех? Неужели, если у меня нет определённой напористости, я остаюсь вдали от него?
Маша ездит с ним, имея деньги, приходит к нему, когда хочет, так же и Таня А., вероятно.
У меня был небольшой разговор с Олегом, но говорить с человеком, повторяющим цитаты из слов W. и отказавшимся от интеллекта, оказалось трудным делом, и, наверное, бессмысленным.
Я говорила Олегу: «Разумом написаны книги, разумом пишут стихи, придавая им изящество и гармонию, я не хочу отказываться от разума. Я восхищаюсь умными людьми и беседой с ними». Но мои слова были бесполезны. Я прислонилась к Гале, сказав ей: «Как я страдаю от всего этого...» Галя не шелохнулась мне навстречу.
23 июня. Идёт 40 дней пост — только хлеб и вода. Маша сказала мне, что если я не буду поститься, то после поста погибну. Она твёрдо стояла на своих позициях. Света дала мне несколько изюминок. Они показались мне драгоценностью.
Таня сказала о W.: «Он ведёт себя с нами всякий раз так, как нам это надо». Я совсем в этом не уверена.
Я потеряла W. Я благодарила Бога за это событие.
Я написала ноты четырёх своих детских песен. Сейчас включён тонкий механизм — мы должны следить за нашими мыслями. От дурных мыслей тотчас идёт ответный удар.
24 июня. Местные ребята двух наших ребят избили.
Все или голодают или сидят на хлебе и воде. Мы с Мариной, Игорем и его женой едим салатные листья с хлебом.
Я вошла в дом, полный благодати, началось собрание. Как только начались разговоры, благодать исчезла. Выступали многие, даже я осмелилась. Я говорила, что надо стремиться овладеть непрестанной молитвой.
Местным людям негде работать, многие начинают пить.
26 июня. Была на празднике. W. прошёл на поляну, поднялся ветер. W. попросил всех поднять руки вверх. Блаженства от поднятых наших рук я не ощутила.
W. молился за нас, сложив руки у груди в католическом жесте. Я спонтанно молилась Богу: «Господи, помоги ему». W. не остался на праздник. Я опять увидела его фантом — голубой его силуэт, отлетающий от него, повторяющий очертания его фигуры.
Я пошла искать его, не нашла.
Нас не приняла та семья, где мы раньше ночевали в городе. Я поймала неласковый взгляд хозяйки дома. На поляне были танцы мира. Мы ночуем у Серёжи Ч.
Я сказала Марине: «Здесь нет ни одного человека, от которого сердце моё затрепетало бы».
Марине было грустно от безликости толпы. С кем дружить?
В. сказал: «Учитель видит, что мы можем погибнуть и здесь. Он скорбит».
W. был недалеко от меня, я мысленно спросила его: «Ты уже не любишь меня?». Он тотчас стал поворачивать ко мне свою голову и посмотрел на меня. Я удивилась. Но зачем надо быть суровым со мной? Я не глупа, наблюдаю за собой, стремлюсь к тому, чтобы не забывать о Боге. К тому же сколько можно бить меня людям и божествам?
У Нины удивительные глаза, они сильно отличают её от обычных людей.
27 июня. Вчера я играла в волейбол, и так как мяч был очень тяжёлым, я получила травму. Врач смазал йодом и забинтовал мою руку.
У меня слабость душевная. Молюсь Богу, прошу укрепить меня.
Необъяснимая тоска душит меня.
Вечером я прибыла к Нине. Я ничего не ела за ужином, беседовала со священником из Ижевска. Он очень тонкий и чуткий человек. Он сказал, что я похожа на средневековых женщин, на Гамлета, на коварного герцога... Лицо моё утончилось от благодати этого священника. Он ест один раз в день вечером.
28 июня. Утром священник сказал мне, что W. моя вторая половина, я должна успокоиться. Он утешил меня и успокоил. «Вы сложная. Все женщины открыты, как на ладони. Вы — внутри кулака...». Я этого не нахожу, я настолько доверчива и инфантильна... Я готовила завтрак, убрала на кухне.
Ездили на соляное озеро, внизу его находятся грязи. Я провела тихий день.
29 июня. Мы одиноки до тех пор, пока мы думаем о себе.
Нина говорит о W.: «Его руки стали, как лепестки. Он уже постоянно пребывает в Нирване. Я представляю, какие токи идут через него, как его сердце выдерживает... Он по 40, 60 дней голодает. Мы же зашлакованы. Он прозрачный, можно пройти его насквозь. Он в цветении».
30 июня. Долго говорили с Сашей из Сахалина. Он говорил медленно, бесстрастно, тепла от него не было. Я спросила: «Ты знаешь меня, как знает меня Бог? Зачем же ты судишь меня? Разве ты знаешь, как я живу? Разве не может человек выполнять заповеди и при этом мыслить?»
«В Вас говорит самость», - вторила Саше Капитолина. Лида спросила меня: «А Вы уверены, что Вам будут нужны дневники?»
Я сказала им всем: «Моя душа протестует против таких схем». «У Вас преобладает разум», - сказала мне Капитолина. На каких весах она взвесила мой разум и моё сердце, которое болит о людях так давно?
Я наблюдаю среди людей фанатизм, потерю индивидуальности. Люди повторяют набор слов. Суровость постулатов, которые даёт W.: «Обида — величайший носитель зла. Трясина мрака...». А сам он тоже обижается...
Актёр Август пригласил нас в театр. Спектакль называется «Последний пылкий влюблённый». Гениально играла три разных роли Галина Саломатова.
Священника из Ижевска мне так не хватает. Я устала в доме Нины, она очень громко говорит. Я хочу уединения. Мне тошно без искусства, без моей комнаты, без московских друзей. Томлюсь я по мировой культуре, по Гёте, по Алексею Константиновичу Толстому, по Афанасию Фету.
Я тоскую о W. Он не тоскует обо мне. Никогда уже он мне не скажет: «Я ждал» (тебя).
2 июля. Мне подарили ткань, Нина раскроила её.
В одной из квартир играл и пел Альберт. В его работах художника — ирония. Многие выступали, пели, читали стихи. Я прочла свои стихи о W. Тишина была во мне, но радости не было.
4 июля. Сегодня я почувствовала, что мне пора идти к W.
Тихим взором, грусти полным
Провожать тебя, встречать,
Ждать столетьями. Довольно ль?
Вновь тебя терять...
Странник стройный. Лёгкий посох,
Крылья за спиной -
Проходи небесным гостем
Нашей стороной
По земным тяжёлым кручам,
Над обрывом волн -
Поступью своей певучей,
Вдозновенья полн.
Валерий сказал мне: «Пока у тебя разлука с W., тебя надо отшлифовать».
Нина сказала мне: «Знаешь, для чего ты в этом доме? Для того, чтобы родилось то, что было — ТА ЛЮБОВЬ к W. Я люблю его. Его невозможно не любить... У него появились жёсткие нотки, когда он говорит об отношениях мужчин и женщин». Она продолжала: «Я встретив тебя, почувствовала, что ты мой учитель».
Я написала 12 страниц стихов, посвящённых W.
Иллюстрация: "Странник". Автор мне не известен - из интернета.