Как же давно мы не виделись. Очень давно. Перезванивались только. Да и то редко. А вот не стало, и будто что-то оборвалось. Что-то важное, дорогое ушло вместе с ним. Часть жизни. Лучшая. Это когда всё было по-настоящему. Когда за предательство – в морду, за друзей – горой и до конца. Когда совесть и честь не были пустыми звуками. И небо над головой было чистым, прозрачным.
Это потом набежали тучи, заморосило. Мы научились кланяться, когда надо было стоять насмерть, молчать и отводить глаза, когда надо было драться. Мы встали с ними в один ряд. Приняли их правила. Стали как все. Так было удобно. Спокойно. Выгодно. Обзавелись знакомствами, должностями, связями. Казалось так и надо, это нормально, это - жизнь. И только при встрече, глядя в глаза друг другу, вдруг понимали – не то, всё не то. Чужая игра, чужой устав. Становилось больно и горько. Но проходило время, боль утихала, и всё возвращалось на круги своя, катилось по накатанной. И ничего вроде. Нормально. Думать только поменьше надо. А главное,- не высовываться.
- Не могу я больше, Серый, не могу, - ты стоял в пол-оборота и говорил, опустив голову и глядя на кончики своих ботинок. Обращался как бы и не ко мне вовсе, а так - мысли вслух.
- Всё фуфло. Одни понты, - продолжал ты монотонно, не меняя интонации. Мы стояли на ступенях ресторана и курили. Разговор шёл совсем о другом. Монолог возник неожиданно, без всякого перехода. Наболело видать. Я не знал, как реагировать. И надо ли? Ты, похоже, и не ждал от меня никакого ответа. Просто изливал душу.
- Лизоблюдство, лукавство и ложь. Сплошная ложь. Море лжи, - ты замолчал. Потом повернулся и, не сказав больше ни слова, молча направился в зал. Я постоял ещё некоторое время и тоже вернулся. Словам твоим я не придал тогда большого значения. Ну, мало ли. Накипело. Да и выпили всё-таки. А оказалось, - всерьёз. Ты пошёл напролом. Пошёл грудью на амбразуру, не думая о последствиях. И сгорел. Сердце не выдержало. А нас рядом не оказалось. Но ты не думай, Мишка, - не напрасно всё. Не зря. Ты показал, как надо. Жил человеком и ушёл человеком. Настоящим. Не скурвился, не предал, не согнулся. И останешься теперь таким навсегда.
Прощай, Мишка! Спасибо тебе за всё и прости.