Ночью всё по-другому. Ночью можно лежать в кровати или сидеть в кресле, курить сигарету, слушать музыку и предаваться мечтам. Днём тоже можно, но, когда светит солнце, нет сил набраться смелости эти мечты осуществить.
Сейчас ночь. Я сижу за столом, курю сигарету и держу перед собой трубку телефона. Мечтаю…
… Вспоминаю нашу первую встречу. Ещё тепло, что для конца сентября не удивительно. Мы с подругой первый день работаем. У нас очень интересная работа: мы интересуемся мнением людей по разным вопросам. Нам выдали листочки, в которые мы должны эти самые мнения заносить. Работа ещё не началась, и мы нервничаем, но в то же время ликуем. Заходим в магазин, где мы должны находиться неделю, и ищем завотделом, чтобы убедить его разрешить нам остаться в магазине и начать соцопрос. Уверенные походки, обезоруживающие улыбки и светящиеся глаза. Мы уверены, что остаться нам разрешат. Завотделом разрешает и улыбается в ответ, чуть снисходительно, но с симпатией. Работа началась. Людей не очень много, и мы начинаем скучать. В этот момент к нам подходят ребята, которые работают консультантами в этом магазине, и начинается общение. Скука убежала, спряталась, поджав хвост. Возвращается веселье, ликование, и мы понимаем, что неделя, к сожалению, пронесётся очень быстро, не успеем оглянуться. Ребята же изо всех сил пытаются завладеть нашим вниманием, и им это удаётся. Шутки, смех, сигареты зажигаются и гаснут. Кажется, что мы работали здесь всегда, среди этих милых людей. Внезапно наступает тишина. Это подошёл завотделом. На нём - хорошо сидящий костюм, белая рубашка, верхняя пуговица расстегнута, никакого галстука, сверху – кожаный пиджак. Если опустить взгляд ниже, то видишь чистые ботинки, которые натёрты до такого блеска, что слепит глаза. Весь его внешний вид говорит: я, мол, строгий, но справедливый. И мы стоим, затаив дыхание, и ждём, что справедливость возьмёт верх над строгостью – справедливость здорового общения и вредного, но заслуженного перекура. Справедливость одерживает победу, и завотделом начинает прощаться. Его рабочий день кончился. Консультанты остаются, он уходит. На то он и завотделом, чтобы начинать отдыхать раньше. Когда-то и он был консультантом. Он прощается и с нами, улыбается. Снисходительность исчезла, осталась симпатия.
Мы улыбаемся в ответ с благодарностью за то, что он не разгонит никого, а спокойно поедет домой, не прерывая нашего общения (а, может, понимает, что прерывать бесполезно). Он ушёл. Мы все с облегчением вздыхаем, и разговор возобновляется.
Мне начинает симпатизировать молодой человек по имени Сергей. Я раздумываю, не ответить ли ему взаимностью. За этими мыслями проходит рабочее время. Мы с Алёной прощаемся и уходим. Консультанты остаются. Наш рабочий день закончился в шесть вечера, они остаются до девяти.
По дороге домой, мы делимся впечатлениями. Оказывается, они одинаковые: радость, лёгкость и нетерпеливое ожидание завтрашнего дня.
Настаёт утро. Мы уже на рабочем месте. Выглядим гораздо лучше, чем накануне. Ребята заметили нас, подходят. Звучат комплименты в наш адрес по поводу внешнего вида. Мы довольно улыбаемся: оценили, значит, старались не зря. Немного пообщавшись, пришли к выводу, что поработать всё-таки надо и договорились сделать перекур через полчаса. Все расходятся.
Тридцать минут пролетели незаметно, и наша компания снова в сборе. Также быстро пролетели и часы нашей с Алёной работы. Я предлагаю остаться ещё на полчаса, подруга соглашается: не хочется сворачивать разговор. И снова появляется завотделом. Мы его уже не боимся: видим, что настроен доброжелательно. Сегодня на нём синяя рубашка. Она прекрасно оттеняет его глаза, и я замечаю, что они ярко-голубого цвета. Мне становится не по себе, потому что я уже симпатизирую Сергею, и интерес к этому серьёзному человеку меня пугает. Но я не показываю своих опасений и продолжаю улыбаться. Попрощавшись, он удаляется. Мне становиться легче, но уже через секунду мне нестерпимо хочется, чтобы он что-нибудь забыл и вернулся.
Внезапно он появляется и говорит, что забыл какие-то бумаги. Я почти теряю сознание. Неужели телепатия существует? Или он почувствовал, что я хочу его увидеть? Неизвестно. И не спросишь: неудобно.
Пока он ищет бумаги, я узнаю его имя – Влад. Красивое имя, благородное и в то же время строгое. Ему подходит. Я ищу его глазами. Теперь, когда я знаю его имя, сломан какой-то барьер, и я без стеснения могу выглядывать его. Наконец, Влад появляется. Я понимаю, что он сейчас уйдёт, но рассчитываю на силу телепатии. Сжав свои нервы в комок, повторяю про себя: «Не уходи. Придумай что-нибудь, только останься хотя бы на десять минут. Не уходи». Я не смотрю на него: боюсь, что он по моим глазам всё поймёт. Вдруг я слышу, как он говорит, что у них в магазине есть кухня, где ребята обедают, вот он и подумал, почему бы не задержаться немного и не выпить с нами кофе. Мы соглашаемся: действительно, почему бы не задержаться? По дороге на кухню я клянусь себе, что пойду работать ясновидящей.
На кухне Алёна садится спиной к белой ровной стене, я устраиваюсь рядом. Ждём обещанного кофе. Его готовит Влад. Даже это простое действие он делает красиво и уверенно: ровными, спрограммированными движениями в чашки насыпаются гранулы. Далее чёткой струёй льётся кипяток. Ни одна капля не падает мимо чашки. Вода покрывает кофе, и его песчинки захлёбываются в этой волне. Он был, как живой, секунду назад. Теперь мёртвый, зато готов к употреблению. Всё, что живёт на земле, также через мгновение может стать готовым к употреблению. Передо мной ставят чашку. Оттуда на меня чёрным глазом смотрит кофе, с укором смотрит. Но он уже мёртвый, а я пока жива, у меня преимущество. Живое употребляет мёртвое. Хотя живое с такой же лёгкостью может употребить живое. Это хуже. И страшнее. Влад тоже может меня употребить, хотя он живой, и я живая. Но если употребит не очень осторожно, стану мёртвой. Кофе смотрит на меня из чашки и ухмыляется: что испугалась? То-то же. В это время Влад подвигает чашку ближе и говорит: «Пей, а то остынет». Забота. Мне становится весело, и я понимаю, что кофе никогда не жил, он был мёртв с самого начала. Я его не употреблю, а просто выпью, и Влад меня не употребит и не убьёт, а позаботится обо мне. Я удивляюсь, как вовремя он своей фразой вырвал меня из этих неприятных раздумий, а потом вспоминаю: телепатия.
Так незаметно пролетела наша рабочая неделя. За это время мы с Владом значительно продвинулись в телепатии. Мы научились разговаривать глазами:
« - Ты прекрасна, - говорили мне его голубые глаза.
- Ты тоже, - отвечали ему зелёные.
- Ты мне очень нравишься, - прямо смотрели голубые.
- Ты мне тоже. Очень. Я не знаю, что со мной. Неужели ты понимаешь, что я тебе говорю?
- Понимаю.
- Так не бывает.
- Почему же не бывает? Сплошь и рядом люди разговаривают глазами.
- Я не знала. А ты уже говорил с кем-нибудь так?
- Да. Только это было давно, я уже успел забыть. А теперь вспомнил.
- А у меня ещё не было такого. А что это значит? Что мы с тобой родные души?
- Не знаю, посмотрим. Но мне приятно говорить с тобой так. Знаешь, я хочу обнять тебя прямо сейчас, жаль, что вокруг люди. Я хочу обнять тебя, сжать крепко-крепко, такую хрупкую, маленькую, и отпечатать твой след у себя на груди. Тогда ты будешь постоянно со мной.
- Я тоже этого хочу. Я хочу прижаться к тебе, вдохнуть и запомнить твой запах. А ещё я хочу поцеловать тебя. Мне необходимо узнать твои губы. Какие они: сладкие, солёные или горькие, мягкие или твёрдые. Да, жаль, что вокруг люди, - шептали мои глаза».
Неслышные вздохи вырывались из наших душ. Мы учились разговаривать дыханием.
Последний день. Сначала это не ощущалось. Всё, как всегда: смех, общение, доброжелательность …
Но приблизился вечер, напоминая, что настал конец. Будет новый день, новые знакомства, улыбки, но уже с кем-то другим, не с ними. И не с нами. Тоска, как гадюка, заползла в воздух и осталась висеть, чётко прочерчивая грань между ребятами и нами, отравляя своим ядом нашу радость и убивая её. Разговор не клеится. Мы с Алёной понимаем, что пора уходить. Нет смысла тянуть. Мы уже чужие для них, они чужие для нас. Мне стало страшно, неужели между мной и Владом тоже это стекло? А как же телепатия? Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Голубые глаза смотрят тепло и нежно, успокаивающе. Я с облегчением понимаю, что всё в порядке сейчас и будет хорошо потом. Мы начинаем прощаться. Смотрим напоследок в лица, ставшие за эту неделю родными. Пожелания удачной работы, обещания заходить в гости и не забывать, обмен телефонами. Всё. Уходим. Повернулись спинами, идём. Спускаемся по лестнице. Мне тяжело. Что-то давит в позвоночник, тянет обратно. Невыносимо мучительно передвигать ноги в направлении выхода. У подножия лестницы я не выдерживаю и оборачиваюсь. Наверху стоит Влад и улыбается глазами:
« - Мне было хорошо. Спасибо.
- Влад! Я не хочу, чтобы это так и закончилось! Неужели это конец?! Нет! Не хочу! – кричит всё моё существо: глаза, руки, душа.
- А чего ты хочешь, моя маленькая? – спрашивает его дыхание.
- Хочу видеть тебя, разговаривать с тобой, чувствовать тебя, - отвечаю я биением сердца»
- Всё будет хорошо, не волнуйся, - вслух произносит он.
Я смотрю на него. Нас разделяют целых два лестничных пролёта. Так много, чтобы просто подойти и поцеловать его. Но в то же время так мало для людей, которых объединяет телепатия. Я обняла его глазами на прощание, провела по его усталой щеке улыбкой. Мы ушли…
…Сигарета обожгла пальцы, пепел просыпался на телефон. Я вынырнула из воспоминаний. Вокруг ночь. Я сижу за столом. Прошло две недели. Две маленькие жизни, в которых были новые впечатления, новые радости и огорчения. Влада не было. Когда мы с ним прощались, я уже знала, что его больше не будет. Не надеялась, не ждала, не звала. Забыла. Но эта ночь пробудила во мне желание снова ощутить всё с самого начала. Захотела ощутить терпкость его губ, увидеть тепло в глазах. Внезапно мне стало так больно! Я жаждала всем своим миром, чтобы он прогнал эту саднящую, царапающую боль, которая с неожиданной силой стала въедаться в мою душу. Захотелось позвонить ему и легко напеть что-нибудь молчанием, а потом рассказать, как мне его не хватает, как он мне нужен. Я беру телефон, чтобы набрать его номер, но мой взгляд падает за окно. Светает. Пришло утро, значит, потом будет день. Всё новое. Моя решимость испаряется без следа, и я кладу на место трубку. Может быть, среди дня я вспомню ненароком о моих мечтах, но это произойдёт вскользь, мимоходом. Наверно, я даже посмеюсь над собой. Посмеюсь над тем, что происходило между мной и Владом, как над чем-то нереальным. В этом новом дне меня ожидают другие дела, другие заботы, другая жизнь.
Я расстилаю постель, ложусь и закрываю глаза. Сон начинает наваливаться на меня тяжёлым комом. Сквозь дремоту я против своей воли начинаю обращаться к Владу:
« - Ты мне нужен! – кричат мои губы.
- Я хочу тебя видеть! – умоляют глаза.
- Я хочу тебя чувствовать! – взывают руки.
- Я хочу быть с тобой! – плачет душа.
- Мне холодно без тебя! – шепчет дыхание»
Внезапно предутреннюю тишину и мою муку прорезает телефонная трель. Я не могу в это поверить, но я чувствую, что это он. Значит, всё ещё будет! Ничто не ушло! Я глубоко вдохнула и почувствовала его запах, такой привычный, такой вкусный. Запах родной души.
Я знаю, что, когда возьму трубку, на том конце провода будет Влад. Что поделаешь, телепатия…
2004 г.