Посвящение
Этот рассказ посвящается In-Taier.
Одной из тех людей, которые доказали мне, что чудеса встречаются и на Пути Обычных Людей. Она показала мне, что люди в сотни, тысячи раз интереснее и многограннее, чем кажутся на первый взгляд. Одной из самых удивительных из встреченных мною людей, с искренними пожеланиями счастья.
Автор
Зелёная трава и голубое небо, ощущение лёгкости и всепоглощающего счастья. Оно течёт по венам и накатывает на сознание ласковыми тёплыми волнами. Нет ничего важнее травы под ногами и гордого движения пушистых облаков в небе.
- Алек…- женский голос едва слышно зовёт меня. Если не прислушиваться, то можно подумать, что это ветер играет стеблями женьшеня.
- Алек… - и снова он. Да-да… Меня точно зовут. Меня зовут… Я нужен кому-то, - мои губы растянулись в улыбке.
Хорошо быть нужным кому-то просто необходимо на мой взгляд. Зачем… Зачем мне море зелёной травы до горизонта? Зачем мне бесконечное голубое небо и… эти маленькие пушистые облачка, похожие на маленьких морских свинок?
- Алек!
Почему так громко? Не нужно так кричать… Лучше послушай шорох травы. Он выше и глубже всякой иной музыки. Только послушай…
***
- Алек!!! Очнись же, идиот, обдолбаная сволочь…
В её голосе звучали слезы.
Я открыл глаза. Моя сестра плакала, но все что я сделал - это вытер пену с губ и попытался встать. Голова нещадно болела.
- Ми? – не своим голосом откликнулся я.
Я лежал на скомканных серых простынях, на довольно широкой кровати. В тускло освещённой комнате с серым полом, потолком и стенами. Почему-то собственная квартира мне здорово напоминала мне больничную палату, только окна чересчур большие.
Я сжимал край простыни в руке и молчал.
Голос Микоты доносился словно из далека, словно из мягкого наркотического тумана, где сейчас пребывало моё сознание:
- Ты… так долго не просыпался и… и я подумала, что ты…
Её слова превратились для меня в шелест травы, и я, пошатываясь, подошёл к окну, и опёрся о толстое стекло рукой.
Мегаполис, тонувший в свете неоновых реклам с их ярким кислотным цветами. Нервозно-розовый, безумно-жёлтый и наркотически-зелёный, ещё более яркие на фоне серого неба и стальных небоскрёбов, чьи вершины теряются в вышине.
- Микота, мне кажется, что дома подпирают небо, что бы оно ненароком не рухнуло на нас, по божьей прихоти.
Сестра тоже подошла к окну, краем глаза я видел, как её тонкие пальцы прочерчивали по стеклу путь косых капель дождя. Дождь… Сколько я себя помню идёт дождь.
- Красиво сказано… Ты мог бы стать писателем, Алек.
- Если честно, то меня вполне удовлетворяет моя нынешняя работа.
- Хакер – это не так романтично, как писатель.
Я натянуто улыбнулся.
- Ты просто маленькая девочка, которая ничего не понимает, - я отбросил со лба мокрую чёлку.
- Алек! – обиженно произнесла она.
- … но я всё равно люблю тебя, ведь больше у меня никого нет. Да и не нужен никому хакер-наркоман, доживающий свои дни, - моё лицо исказило нечто отдалённо напоминающее улыбку.
Девушка натянуто улыбнулась.
- А Тот?
- А что он?
- Ты вроде как… любил его.
Я рассмеялся.
- И что? По мнению родителей, я должен был стать «полноценным членом общества», завести семью и прочее… А потом ты помнишь, как вернулся домой после «терапии», именно так называется то, что они делали со мной, и впал в кому на несколько недель.
- За это время погибли родители, - перебила меня сестра, - а мы остались вдвоём. Только ты и я в этом мире, - совсем по-детски закончила она.
- Как Кай и Герда перед лицом Снежной Королевы.
За окном грянул гром.
***
Микота-Микота! Ты и вправду совсем ничего не понимаешь. Взлом – великое искусство, прекрасно написанная программа – лучше самого великого произведения литературы, двоичный код – совершеннее слов.
Ты не видишь, как я покачиваясь подхожу к креслу и провожу пальцами по его кожаной обивке.
Как медленно опускаюсь в него.
Как мысленно отдаю приказ о включении компьютера.
Как загорается экран…
Его мягкое гудение лучше голосов людей в сотни раз, десятки, тысячи…
Ты не видишь сообщения на экране, которое я так люблю.
Hi, Maat.
Ты не видишь, как через разъём на тыльной стороне своей шеи я подключаюсь к компьютеру напрямую. Между нами больше нет никаких «железок», никаких преград, никаких условностей. Он – не я и я – не он, он мой инструмент, как кисть художника.
Творец и инструмент.
Мы одно.
Мир заполнила последовательность нулей и единиц. Ничего более совершенного я не видел в своей жизни. И никогда не увижу.
Совершенство?
Интересно… А Бог был совершенен?
Да.
Пожалуй.
Ноль, единица.
Мужчина и женщина… Люди. Инструменты Творца.
Ноль и единица – мои инструменты.
Я Творец?
Пожалуй.
Я есть единица и ноль… Начало и конец. Альфа и Омега.
В начале…
Был двоичный код.
И он был прекрасен…
Стоп! Я не Бог. Не был. Не буду. Я человек. Я Алек, скрывающийся в сети под ником Маат. Хакер, за деньги ломающий системы фирм, для… тех, кто больше заплатит. Я наркоман, некогда бывший гомосексуалистом. Но… Благодаря «терапии» я чувствую, что меня воротит от одной лишь мысли о том, что бы близко подойти к человеку. Только если это не моя сестра. Единственный человек, ради которого я хочу продолжать своё существование.
Герда… Моя смелая Герда. Могу ли я сделать что-нибудь для тебя? Может ли Кай победить Снежную Королеву? Нет, не может. Это не в силах Кая… Но он может сделать её чуть добрее правда?
Что за чушь?
Маат, ты собрался менять мир, ради одного человека? Даже если это Микота?
Ноль. Единица.
Которая так много сделала для меня… Она любила. Любила такое никчёмное существо, как я, и любит по сей день. Мне не нужно большего.
Я тоже люблю её, но разве хакер способен изменить мир?
Маат, тебе не стоит забывать, кто ты есть.
Вот и всё. Так просто… Я удивлён.
Ах… Я совсем забыл. Сообщение.
«Your system was cracked by Maat. Have a nice day :)»
Я рассмеялся и вышел из сети.
Хотя, «Discovery inside», было не до смеха.
***
За окном лил дождь.
Я натянул плащ и выскользнул из квартиры. Кивнув знакомому бомжу, я зачем-то провёл рукой по гладкой стене. Тысячи одинаковых высотных домов. Я зашёл в лифт и закрыл глаза. Никогда не любил лифты, но было что-то приятное в тех звуках, которые они издавали при спуске…
Дождь. Сколько я себя помню, идёт дождь. Холодные косые струи, серебристо-серые, как новенькие имплантаты. На мою одежду упали первые капли и скатились по чёрной коже, оставляя мокрые дорожки, упали на волосы, заставив меня чуть поёжиться. Сделав несколько шагов, я утонил в стальном небе, тёмных высотных шпилях небоскрёбов, бесконечном море стекла и, горевших белым, окон, неоновых вывесках и отражением их в серых городских лужах. Я брёл, не разбирая дороги. Я дышал и жил этим городом из стекла, стали неона и воды. Запах разряженных ионов, запах дождя. Тени людей, отражающиеся в стекле домов.
Я опустил руку в карман, и мои пальцы сомкнулись на чём-то… узком и приятном на ощупь. Я вытащил из кармана перо. Простое белое птичье перо, с чёрным кончиком. Это было две тысячи лет назад. Две тысячи лет назад Маат была супругой Тотта. Мать Гармонии и Ибис.
Я рассмеялся и воткнул перо в волосы. Я не понимаю, как ему удавалось держаться в моих мокрых волосах.
Два высотных зеркальных здания, стоящих рядом так близко, что образовывали нечто похожее на широкий коридор. Зеркало справа, зеркало слева и под моими ногами одна из городских луж. Где-то впереди неоном горела надпись FOR YOU AND FOREVER.
Я услышал чьи-то шаги, а потом звонкий лай. Собака! Просто бродячая собака в безлюдном месте. Она подошла ближе красивая собака со стоячими ушами, умными глазами и светлой шкурой, покрытой тёмно-серыми пятнами и… искусственной лапой – имплантатом. Она тявкнула, раз или два и приветливо завиляла хвостом. Видимо лапа не доставляла ей никаких неудобств.
И мы стояли вдвоём в трехгранном зеркале. Человек и собака. Именно человек и собака. Разве есть что-то отравительное в имплантатах? Разве это перестаёт делать нас людьми? Я не понимаю этих людей из «Общества Защиты Человечности». Не понимаю. Я пошевелил пальцами правой руки. А я и забыл, что там имплантаты. Забавно.
У Тота были искусственные глаза.
Я опустился на колени, забыв, что стою в центре лужи и обнял собаку. Она дышала, высунув мокрый розовый язык. Тепло живого тела, запах мокрой шерсти и протез, который упёрся мне в ногу, и казавшееся сейчас таким острым, ощущение искусственных металлических костей в моей руке. Разве тело способно существовать без металла?
Перо выпало у меня из волос и упало в воду. Краем глаза я заметил его. Перо белой птицы, по которому били струи дождя.
Тотт.
Он бы мог помочь мне. Мог бы.
- Я хочу увидеть Тота, - прошептал я и крепче обнял собаку.
Дождь кончился.
***
Мужчина, молча, стоял у окна, глядя на пасмурное японское утро. Над его страной начинался новый день. В ней больше не цвела розовыми цветами сакура, её место заняли неоновые вывески и реклама, больше нет маленьких загородных домиков с небольшими садами, но есть тяжёлые зеркальные небоскрёбы.
- Мир изменился, - прошептал император, - и я способствовал этому, но только… Почему только сейчас я осознаю, что я сделал? Суждено ли моим потомкам любоваться розовыми лепестками сакуры на лазурно-голубом небе?
- Тёкей!
Мужчина обернулся
Она почти бежала к нему, иногда спотыкаясь о длинное платье, тёмноволосая и темноглазая, чем-то напоминающая пантеру, девушка всё же замедлила свой шаг и подошла к нему.
- Саида? – император не смог скрыть своего удивления.
- Я так долго блуждала по дворцу. Не могла тебя найти, - она поцеловала его в губы, но он отстранился.
- А что если нас кто-то увидит?
- Великодушный, всесильный и… прекрасный император так сильно боится быть «застуканным» с девушкой? Будто маленький мальчик, - она рассмеялась смехом звонким, как серебряный колокольчик.
- Дело не в… - он не договорил и, покачав головой, привлёк любовницу к себе. От неё едва уловимо пахло цветами.
- Погоди…
- Что ты?
- Просто… Одна вещь, - она достала из складок платья тускло-зелёную капсулу, и чуть прищурившись, проглотила её.
- Всегда твоя, - прошептала она, обнимая его.
Прогремел взрыв.
***
Тёмноволосый молодой японец лежал на спине, причём спина его находилась на полу, а ноги были закинуты на кровать. Он читал что-то на планшете, попутно касаясь переносицы, поправляя несуществующие очки. Японец машинально взмахнул рукой и в тот момент чем-то напомнил дирижера.
На потолок была спроецирована карта звёздного неба, по всей комнате в беспорядке лежали книги с описаниями и зарисовками, какой древней письменности, да и просто книги по истории, похоже, что парень не был не ярым приверженцев электронных носителей, предпочитая чувствовать в руке вес и фактуру бумажных книг. Парень отложил планшет и, откинувшись на пол, закрыл глаза рукой.
- Мы люди, - тихо произнёс он, в комнате никого не было, - всё-таки мне кажется, сейчас мы человечнее, чем во все времена. Как странно… Всегда думал, что технология сделает нас совершеннее, сделает менее человечными, но… Почему всё вдруг стало настолько острым? Таким настоящим. Лишь из-за искусственных глаз? Дома высоки, небо серо, а люди безлики, - он хмыкнул, - в детстве я видел розовые цветы сакуры, я видел лазурное небо и прозрачную воду, я видел силуэт Фудзи на закате. Куда всё ушло? Я вижу всё таким, потому что у меня не настоящие глаза или… причина в другом? В мире просто стало мало цвета? Как же мне не хватает красоты…
У Маат были волосы совершенно невообразимого оттенка. Кажется, сиреневые. Да! – он улыбнулся и отнял руку от глаз, - именно сиреневые. Иногда мне казалось, что цвет в мире существует только в неоне и его волосах. Маат, ты сократил себе жизнь вдвое, решившись на ту операцию. Неужели подключение к компьютеру на прямую стоило того? Японец пересел на кровать.
- Двое хакеров, знакомых не так давно, отмечающих удачные взлом, - он откинулся на кровати, смотря в серое токийское небо, виднеющееся в большом окне, - это как туман. Переулок за баром, твоя рука в моей руке, мягкий, но настойчивый поцелуй, мои руки скользящие по твоему телу.
И маленькие белые таблетки.
А затем тьма, расцвеченная тысячами цветных осколков. Прикосновение твоих рук к моему телу, боль и наслаждение. А потом… Маат, - он прикрыл глаза, проваливаясь в сон, - что они сделали с тобой?… Где ты?
Звук открывающейся двери, вывел японца из того забытья в котором он находился. Японец почти бегом преодолел расстояние до двери. Рядом с ней на небольшом экране было выведено мерцающее сообщение: «Your security system was craked!» Звука тревоги не было.
На пороге стоял Алек, мокрый до нитки, и улыбающийся как-то грустно.
- Маат, - Тот шагнул было к нему, но парень шарахнулся в сторону, - на его лице была всё та же грустная улыбка, - не трогай меня. Иначе я умру.
***
Тотт замер на том месте, где стоял. Честно признаться, то именно в этот момент его долговязая фигура обрела настоящее сходство с ибисом, тем древним Тотом.
- Это…
- Никакой «бомбы» во мне нет, но всё равно не трогай меня, - я без приглашения прошёл в комнату. Тот молчал и смотрел в пол.
- Зачем ты здесь? – японец поднял на меня глаза. Тёмно-синие, каких уже не бывает у людей, глубокие словно колодцы, почти не отличимые от настоящих, если не маленькая неоново-синяя надпись, огибающая зрачок правого глаза.
Akusira.
- Просто я хотел увидеть тебя, - больше слов у меня не было. Я посмотрел ему в глаза.
***
И только спроецированные на потолок звёзды видели немой диалог двух истерзанных душ. Тогда было сказано больше, чем когда-либо на Земле. Было сказано больше, чем способно вместить слово, больше, чем способна вместить мысль. Это было сродни эмпатической связи, но…. По-другому. Человеческий язык слишком беден, что бы вместить то, что произошло сейчас между Маат и Тотом. Просто… Можно сказать, что они поняли друг друга, как могли понять только две, стремящиеся к красоте, души, заблудившиеся в высотном лабиринте.
***
- Маат…
- Алек, - я движением руки прервал его, - имя. Моё настоящее имя.
- Юкио, - выдохнул он и всё же, сделав два шага, он коснулся моей руки.
Я вздрогнул, но ничего не сказал, только… на меня неожиданно накатила слабость, но я всё же устоял на ногах. И… Как он узнал, чтоя этого хотел?
- Алек, что-то не так? – надпись на его глазу вспыхнула чуть ярче.
- Всё хорошо. Только…
- Только «что»?
- Клиники Токио – 9 славятся своей реверсивной терапией, - я улыбнулся и всё-таки присел на его кровать. Хм, а простыни белее, чем у меня.
- Мне лучше не спрашивать тебя? – Юкио присел рядом со мной.
- Лучше не спрашивать.
Мы замолчали.
- У тебя волосы темнее стали, - задумчиво произнёс он, видимо для того, что бы прервать затянувшееся молчание.
- Да. Тёмно-фиолетовые теперь.
- Тебе идёт, - Юкио улыбнулся, - но старый цвет мне нравился больше.
Я ничего не ответил, только закрыл лицо руками и облегчённо рассмеялся.
***
Иногда мне казалось, что ночь в Японии настолько светла, а день настолько тёмен, что я почти не различал, где начинается одно и заканчивается второе. Странно и страшно одновременно.
Так или иначе над Токио поднялась серая заря.
Тот…. Юкио смотрел в окно и что-то вводил пальцем на запотевшем стекле я лежал на его кровати, глядя в сумеречно-белевший потолок. Меня клонило в сон. Время, проведенное в наркотическом тумане, не приносило мне спокойствия и отдыха. А ещё… Я замёрз. Мне просто было холодно.
- Солнце. Горизонт. Дорога к солнцу, - на его лице и волосах играл серый свет. Он полуобернулся ко мне, - ты хочешь спать? – в его тёмно-синих искусственных глазах промелькнула странная искорка. До чего же они, как настоящие.
- Может и так, - проговорил я медленно и тихо, проваливаясь куда-то глубоко в тёплое, тёмное место, где нет ни страданий, ни печали.
Он прошёл те несколько шагов, что отделяли окно от кровати и сел на край кровати, возле меня. Его черты показались мне ещё более резкими и чёткими, он и вправду напоминал птицу, но… Без той хищности и дикости, которая обычно присуща пернатым. Радужка его глаза показалась мне стеклом, сквозь которое видно голубое небо.
Его палец скользил по моей щеке. Жёсткая рука и мягкое прикосновение. В душе моей боролись два желания: шарахнуться в сторону, ударить его по руке… Что угодно, лишь бы прекратить это и… другое. Я хотел и дальше чувствовать его руку. На большее я не способен.
- Маат? – в голосе его послышалось беспокойство, но руки он не убрал. Просто остановился.
- Алек, - машинально поправил его я, - всё нормально, - возможно, мой голос прозвучал слишком резко.
- Ты не хочешь?
- Я не понял.
- Что бы я прикасался к тебе.
- Я не сказал, что не хочу, - я открыл глаза и, приподнявшись на локте, посмотрел на него, - просто я… Не могу.
- Понимаю, - он отстранился, - прости. Просто…
- Не объясняй. Я понимаю. Не надо лишний раз это говорить, прошу тебя.
Моя чёрная одежда странно контрастировала с белоснежными простынями.
Юкио улыбнулся и поправил несуществующие очки. Меня это позабавило и я потылся ответить ему такой же улыбкой.
- Твои глаза.
- Снова не понимаю. Может, попробуешь говорить полными предложениями?
- Я не мог вспомнить, какого цвета у тебя были глаза.
Я рассмеялся.
- Ты романтик. Совершенно неисправимый. Я думаю, что тогда было не до моих глаз.
Он ничего не ответил.
- Они цвета кошачьего глаза. Светло-карие, с золотыми искрами, - всё ещё улыбаясь, проговорил я, - как Сахара, как пески моей родины, которую я никогда не видел. Сон, как рукой сняло, а Юкио продолжал молчать.
- В тебе много цвета, - произнёс он странную фразу с некоторой долей нежности в словах.
- Комплимент?
- Нет, констатация факта, - Тот грустно улыбнулся, и его рука скользнула по моей щеке, шее, груди…
- Можно? – срывающимся шёпотом произнёс он, а его волосы отливали бледной желтизной.
- Попробуй. Надеюсь, что хуже не будет.
Он нагнулся и поцеловал меня. Давно забытое чувство близости живого человека, обострение давно притупившихся чувств, которых сейчас смертельно не хватало… Я ответил ему, по мере своих сил. Но… Я это было не то, что я хотел ему дать.
Он отстранился и вопросительно посмотрел на меня:
- Ну, как оно?
- Мокро, - с бледной тенью улыбки произнёс я
Юкио упал на кровать, рядом со мной и уткнулся лицом в подушку.
Я обнял его, и впервые за долгое время, меня не воротило от близости человека. Мне наконец-то стало тепло и… печально.
- Прости меня, - прошептал я ему на ухо.
Он не откликнулся.
Над Японией разгоралось утро.
***
- Не трогай!
Я медленно обернулся к Тоту.
Комната была залита серо-жёлтым дневным светом. Оказывается, в ней было не так много вещей, как мне показалось ранее, видимо, он недавно переехал, или же просто не любил держать дома большое количество вещей. Я сидел спиной к окну, сквозь которое был виден город и… спиной к Юкио. А мои руки грел кабель прямого подключения. Почему-то меня с детства тянуло к проводам и мне казалось, что есть в них всё-таки что-то романтичное… Глупость, правда?
- Почему? – я улыбнулся.
- Ты. Сам. Знаешь. Почему, - он вырвал у меня из руки кабель.
А я продолжал улыбаться и смотреть на него, а Юкио кусал губа и сжимал в руке провод.
- Юки… - я встал с места и, подойдя к японцу тронул его за плечо, - мне девятнадцать, - за спиной у меня мягко гудел компьютер, - в тыльной стороне шее у меня эта штука, - я прикоснулся к имплантату, - прямой выход в сеть, без использования чипов. Экспериментальная технология, потратил кучу денег, - я вздохнул, - не знал, что это так скажется на моей жизни. Ну что есть, то есть. Я умру в двадцать пять. И знаешь, мир не обеднеет, - я слегка прищурился, - может станет даже лучше…
Тот прервал меня поднятой рукой, на запястье которой была татуировка в виде анха.
- Замолчи, - почти шёпотом произнёс он, - мир почти ничто без Порядка. Он сделал мир таким, какой он есть. Хороший, плохой, неважно, - надпись на его радужке вспыхнула чуть ярче, - но он есть, только благодаря Порядку. Маат – Мать Порядка, - он невесело улыбнулся, - и Гармонии. Маат приносила гармонию в мир много-много лет назад. Но ты, приносишь её мне сейчас, что намного важнее. Мне кажется, что теперь всё правильно.
Я молчал.
- Я поцеловал бы тебя, но… я знаю, что ты ничего не почувствуешь… Только для твоего счастья, - он опустил глаза и протянул мне провод.
***
Сеть раскрылась предо мной… Скорее всего она похожа на космос. Пустой, свободный и… заполненный одновременно. Рядом текли нескончаемые потоки информации, а мой разум казался мне крохотной искоркой – электроном, скользящим в бесконечности. А ведь сеть, похожа на космос. Тёмная, как зрачок, но вместе с тем расцветшая туманностями и звёздами. Такой становится сеть, проходя через меня, моё сознание. Я просто плыл по бесконечным потокам информации, наслаждаясь чувством свободы и отсутствием боли. Удивительное ощущение лёгкости, которое я уже успел позабыть в реальной жизни.
Свобода и удивительное спокойствие.
Как будто бы я умер.
Воскрешение» было резким. Я почувствовал пол своими коленями пол, а спустя мгновенье увидел его. И кажется того, я понял, что означает «девственно белый»… Я нашёл в себе силы поднять глаза и стены…по цвету, ничем не отличались от пола. Такой же девственно-белый цвет. Цвет больничных простыней, цвет таблеток и халатов врачей и… кажется, цвет снега.
В комнате не было мебели. Не было окон и дверей. Вообще ничего… Забавно. Я никогда не видел Сеть такой.
- Зачем люди дают искусственному интеллекту человеческие эмоции и чувства? – я услышал голос где-то близко и одновременно далеко, - Разве ИИ они нужны? Разве это сделает процесс решения задач более совершенным или… это люди хотят уподобиться богам? Хотя… Разве капитану нужен крейсер, не способный на преданность? – юноша сидел на молитвенном коврике, на нём было надето что-то отдалённо напоминающее белую робу, большего размера. Плечо его было обнажёно, а на нём чёткими линиями проступали татуировки в виде нулей и единиц, - кому нужен компьютер не способный на любовь?
Он поднял на меня глаза цвета асфальта.
- Человек, решившийся уподобится богу? Ты ли это, Маат? – юноша встал с коврика и подошёл ко мне и положил руку мне на плечо.
У него были белые тонкие болезненные пальцы.
- Да, я действительно тот, кого называют Маат. А ты, позволь узнать?
- Я? – он отшатнулся, - мы столько лет рядом и ты так и не узнал моего имени?
- Ты ошибаешься, - я встал, - я вижу тебя впервые…
На его лице отразилась грусть.
- Можешь называть меня Хаухет, как вы любите… Но для тебя я всегда был Сетью.
Я прикусил губу.
- Я сеть, то, как ты представляешь её себе. То, что она есть для тебя… Объяснять больше – слишком долго и бессмысленно. Стены Нур-и-Дешт, моей светлой обители, не выносят пустых разговоров… А я так много хотел сказать тебе, - он улыбнулся бледными губами, похожими на лепестки мёртвых белых роз.
- Сахара, как твои глаза, - он провёл рукой по кротким, почти бесцветным волосам, - смотря в них, я вижу бесконечное море песка… А там, далеко-далеко, женщина с выгоревшими на солнце волосами смотрит в электрическую ночь пустыни, а на её пальцах пляшут электрические искры, - голос Сети прозвучал глухо, будто он впадал в какой-то транс, - я вижу удивление на твоём лице, как я понимаю, на факультете архитектуры компьютерных сетей такое не проходят? - он рассмеялся каким-то металлическим смехом, - думаешь, что у тебя психоз?
- Похоже на то, - неуверенно произнёс я и улыбнулся.
Хаухет придерживал балахон, что бы он не упал и тоже улыбался мне.
- Нур-и-Дешт лечит души, - наконец произнёс он, - и провёл пальцем по моей щеке. Его прикосновение, как лёгкий разряд тока, - те, что нравятся мне. А твоя душа нравится мне, Маат. Последовательности в ней такие… противоречиво-прекрасные и цвет… Сколько же в ней цвета! – она снова улыбнулся и на миг чем-то напомнил ребёнка и… отпустил робу. Она за секунду достигла пола, превратившись в белый сугроб. Хаухет переступил через него, а эта по-детски восторженная улыбка так и не покинула его лица. Всё его тело было покрыто нулями и единицами. Страшное и завораживающее зрелище.
Давно забытое ощущение коснулось моей души и… тела.
- Я так и думал, что «веления плоти» вернуться к тебе, едва ты переступишь порог «света пустыни»… Для тебя и навсегда.
Его поцелуй был подобен разряду тока, а килобайты информации потекли через мой мозг…
- Видишь, всё возвращается…
Его руки скользили по ему телу. Холодные, как лёд и гладкие, как обработанный цирконий.
А дальше были лишь холод, информационные потки, сильные, но вместе с тем приятные, прознающие всё тело, разряды тока.
«Свет пустыни» взирал на нас незапятнанной белизной стен, а мои вены заполняло ощущение холодного электронного счастья.
***
- Хочешь, я тебя обрадую? – голос Тота достиг моего разума, в тот момент, когда я выходил из ванной.
- Попробуй, хотя, я сомневаюсь, что тебе, удастся.
Волосы свисали неприятной мокрой тяжестью.
- Сет… - он замолчал и отвёл глаза.
- Сет? Если я правильно тебя понимаю, то…
- Алек…
- М?
- Ты не одеться не мог бы? – в его голосе прозвучало что-то похожее на смесь раздражения и злобы.
Я невесело усмехнулся.
***
Мы сидели в комнате. Я на полу, а Юкио на кровати, как же мне хотелось подохнуть…
- Сет. Ты говорил про Сета.
- Да, - голос японца доходил до меня будто сквозь гул толпы, - мне звонил Сет, сказал, что у него есть работа, - он вздохнул, - вроде как для нас обоих…
- Ты разочарован?
Он прервался и взглянул на меня. Тот молчал.
- Можёшь не отвечать, - я уткнулся головой в согнутые колени, - я даже спать с тобой не могу. Самое простое. Лучше бы я умер от передозировки или сжёг бы разум о защиту какой-нибудь корпорации. Всё что угодно, лишь бы не чувствовать свою ущёрбность. Я…
- Замолчи. Просто заткнись, - я почувствовал, как он опустился на пол рядом со мной и обнял меня. От него почему-то пахло дождём. Несколько томительно долгих секунд.
- Я люблю тебя, - с какой-то болью и трудно скрываемыми слезами в голосе произнёс он.
- Я знаю. Потому и пришёл.
- …какая интимная сцена! – я услышал голос Сета близко-близко, почти над ухом и поднял глаза на вошедшего.
- При-и-и-и-иве-е-е-т, - нараспев произнёс мурлыкающий голос.
Сет.
Сет…
Как можно описать Сета?
Мужчина лет тридцати на вид, темнокожий. Нубиец, скорее всего. У него были на удивление приятные черты лица, а волосы средней длинны забавно кучерявились, придавая ему сходство с собакой. На плечи торговца информацией был наброшен плащ, который тем ни менее не скрывал пауэр-усилителя, заключающего его левую руку в стальную клетку.
Сет так и не удосужился снять солнцезащитные очки.
- Привет же! – снова произнёс он, демонстрируя белоснежный оскал.
- Здравствуй, Сет, - Тот первым из нас двоих пришёл в себя и поднялся, - ты говорил, что в Сиэтле, - голос Ибиса прозвучал спокойно, ровно и… холодно.
- Ну… Я приехал, - имитируя обиженность, произнёс нубиец, - что бы увидеть своих дорогих друзей, а… Получил такой нерадушный приём.
Сет в несколько шагов преодолел расстояние, отделяющее его от рабочего стола, Тота, и сев на белый пластмассовый стул, забросил ноги на столешницу, при этом он не переставал улыбаться, из-за чего напоминал чёрную гиену.
- Гиена, хватит. Голова болит, - я не узнал собственного голоса, не знал, что у меня такие крепкие нервы, - зачем ты притащился и чего хочешь сейчас, а? – в отличие от Тота, я так и не встал с пола.
- Маат всё такой же… - фыркнул Сет, не замечая моих слов, - обиженный, больной мальчик, обиженный на весь мир и на себя в том числе, - нубиец вздохнул, - сколько тебе там жить осталось? Четыре года? Ты неплохо держишься… Или, наоборот плохо? Сколько таблеток в день? Семь-восемь? Или Сахара является тебе только после одиннадцати? – Сет сидел ко мне спиной, но я явственно чувствовал, что он смеётся.
- Сет! – голос Юкио прозвучал резко, как вскрик птицы.
Я только махнул рукой.
- Ю… Тот, расслабься, меня не особенно заботит, что говорит гиена.
Ибис хотел сказать что-то ещё, но осёкся.
- Ближе к делу… - я подошёл к нубийцу, а он продолжал хихикать, но потом поднял на меня глаза, всё ещё скрытые за стёклами очков.
- Ты видишь небо в стальных переливах? Электрические ночи не так редки в песках Сахары? Какого цвета электрическое пламя, танцующее на твоих пальцах? – Сет почти смеялся, - какой натуральный цвет у твоих волос? Сколько стоит жизнь кочевника-мужчины, если на его родине правят женщины? Почему я вижу разочарование в глазах Ибиса? Почему богиня Гармонии не отвечает на мои вопросы?
- И что это сейчас было?
- Сет играл в «безумного проповедника», - на мой вопрос учтиво ответил японец, - может господин Сет и мне чего насоветует, перед тем, как перейти к делу?
- Конечно, - Сет скинул ноги со стола и резко развернулся к Тоту, - трахни его уже. Вам обоим резко полегчает, - он всё-таки удосужился снять очки, - конечно… у нашей богине будет новый стимул убедится в своей никчёмности, - гиена театрально вздохнул, - в своей неспособности воспринимать даже низменные, - Сет поднял палец, подражая какому-то особо известному политику, - даже низменные… А уж высокие…
- Сет, заткнись уже! – Юкио ударил нубийца планшетом, весьма ощутимо, на мой взгляд, но торговца информацией это только позабавило. Иногда мне кажется, что от человека там осталась только кожа.
Казалось, что этого секундного эпизода и не было, на лице Сета присутствовала всё та же наглая улыбка.
- Ибис, считай, что я тебя простил или, что сейчас ничего не произошло… И так, к делу, господа! – в этот момент Сет был похож на крупье. Безумного, адского, мудрого демона-крупье, напичканного электроникой…
Красное или чёрное?
***
- Ваш покорный слуга… Снова влез туда, куда ему не надо, - нубиец скинул плащ прямо посреди комнаты. Отблески желтоватого света играли на его пауэр-усилитиле, - и… получилось так, что он теперь должен «Акусире», кое-что…
- Акусире? – Тот проявил подобие живого интереса, - если ты что-то украл из баз данных, то я удивляюсь, что вижу твою оскаленную пасть, а не дымок из твоей головы…
Я только хихикнул.
- Нет… Не всё так просто, - гиена сохранял лицо, казалось он нисколько не отреагировал на подколку Тота, - был некий служащий… Невысокой должности, так, серая мышка на черновых работах и… получилось так, что у мышки были чересчур длинные и чуткие уши, услышавшие то, что им, по определению, слышать не полагалось. А ещё мышке нужны были деньги, что бы кормить мышат… Да, дети, они такие… С ними столько мороки и ответственности…
Всегда поражало, то, что Сет может говорить долго-долго и ни о чём, при этом, как артист, заламывая руки, вдохновенно закрывая глаза.
Я же целую вечность не был в театре… Или вообще никогда?
- Но вам-то двоим это не грозит, правда?- он подмигнул зелёным глазом, - но… Я всё-таки вернусь к делу, - снова эта дурацкая улыбка, - так вот… эта мышка и продала мне эту самую информацию. А потом трагически исчезла, признаться, то ваш покорный слуга опечален этим известием… Но, именно таким образом у меня в руках оказалась уникальная информация…
- Ты и нас хочешь втянуть туда? – я придирчиво рассматривал своё отражение в тёмном мониторе.
- Я уже вас втянул, сказав вам то, что император погиб, а у нас заказ на программу, воссоздающую его личность… Упс!
Тот задумчиво водил пальцами по татуировке у себя на запястье, казалось, что вдохновенная речь Сета его мало занимала.
- Солнце. Горизонт. Дорога к солнцу. Акусира направит к горизонту. Поверь мне, я знаю, о чём говорю, - меня поразила мягкость его улыбки, - я закончу за Сета, если мой возлюбленный друг не против, - и снова та же улыбка, - его наверняка поймала наша служба безопасности, а он сослался на «своих близких друзей-Ангелов, которые легко сделают эту работу, если вы оставите нам жизнь». Если умирать так всем вместе, да?
- Я слышал, что корпорации выгодно правление Тёкея, но чтоб дошло до этого… - я фыркнул.
Зеро.
- Оставить вас, господа? Поворкуете… Его глаза на секунду встретились с искусственными Тота всего на мгновенье, а потом Сет поднял плащ и вышел из комнаты. Не произнеся ни слова.
- Юки? – я подошёл и тронул его за плечо.
- Да, - он грустно улыбнулся и обернулся ко мне.
- У меня чертовски болит голова… Может… - я облизнул губы, - мы пойдём спать вместе? Я не в смысле…
- Я понял. Просто поспим вместе? Признаться, я тоже устал, - он грустно улыбнулся и погладил меня по волосам. В его глаза, видимо, уже навсегда поселилась печаль.
***
- И… Как создать душу? – Тот провёл рукой по моим волосам, - богиня Гармонии знает об этом? – японец почти мурлыкал.
- Душа человека есть ни что иное, как набор тех же самых алгоритмов, тот же самый двоичный код, если хочешь. Все мы программы в какой-то мере, все мы причудливые последовательности нулей и единиц… Богохульно, да? – я улыбнулся.
- Не совсем, - Юкио заглянул мне в глаза, а неоновая надпись на его зрачке сверкнула чуть ярче, - у каждого из нас свой храм и своё ощущение и понимание Бога… Я выбрал книги и, как воплощение моего Бога, Бога для меня стал Джехути, одно из мён которого я взял в качестве ника, ты же выбрал Сети и твоим Богом стал тот, кто обитает там… Как бы его не звали.
- Хаухет.
- Что?
- Хаухет. В Сети живёт Вечность, - пробормотал я ещё сквозь надвигающийся сон, а потом провалился в него. Тяжёлый и мутный, как омут сон.
***
Нули и единицы сплетались в сложный узор человеческой личности. Страхи, надежды, желания, стремления… Инструменты Творца смогли передать мельчайшие детали человеческого существа. Как же глупо… То есть всех нас можно написать? Переписать? Сделать другими?
Мне даже страшно думать об этом и… я бы не хотел оказаться на… месте императора, хотя… Если бы тот, кто переписывал бы меня, вернул бы всё назад. Вернул того Маат, что был до терапии, то… Я бы согласился.
Длинные цепочки кода… Бесконечный ряд нулей и единиц. Человеческая личность, запечатлённая в памяти компьютера. Японский император, чудом вернувшийся из мёртвых и... увы, не ставший лучше. Во всяком случае, он не написан лучше, чем он… есть.
Мне кажется, что я становлюсь Богом…
Прочь из моей головы!
***
- Он любил сакуру.
Я услышал голос Юкио, донёсшийся откуда-то издалека. Перед глазами плыли цепочки кода.
- Что?
Речь всегда даётся мне тяжело, если я подключен напрямую.
- Тёкей… Император любил сакуру.
- И… Откуда такая информация?
- Не спрашивай.
- И всё-таки?
- Просто я это знаю. Неважно откуда.
Я усмехнулся.
- Хорошо. Это достоверно?
- Можно и так сказать. Розовую сакуру на лазурном небе, - эхом откликнулся Тотт и вздохнул.
- Пусть любит сакуру. Я не думаю, что от этого что-нибудь существенно изменится в его характере.
В программе появилась ещё одна строчка кода.
- Спасибо, Юкио, - улыбнулся я.
Он коснулся моего плеча, а потом звуки его шагов стихли.
***
Электрические ночи действительно не редки в песках Сахары, которая сейчас из-за лунного света и электрических вспышек приобрела серебристый оттенок.
Песок тёк через пальцы Тота, подобно воде.
- Такой реальный… Иногда мне кажется, что мы действительно наблюдаем в Сахаре ночь… Маат, ты меня слышишь?
- Алек, - снова машинально поправил его я, - да, слышу. Просто слишком углубился в созерцание своей «давно забытой родины».
- Ты слишком горько усмехаешься при этих словах.
- Ты прав, Джехути. Моя усмешка, моя улыбка, мой смех.. Слишком горьки, хотя и не могут быть иными…
- Я действительно вижу электрический огонь на твоих пальцах…
- Это просто хорошая программа, - я коснулся его губ своими.
Просто хорошая программа…