Философско-богословский трактат или политическая «агитка»?
«Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу».
Мф. 22 : 21
«Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного
будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать,
а о другом нерадеть. Не может служить Богу и маммоне».
Лк. 16 : 13
Уже сама история находки «Слова о Законе и Благодати» (будем в дальнейшем использовать аббревиатуру – СЗБ) носит, как мне кажется, достаточно «скандальный» характер. По утверждению покойного В.В.Кожинова (см. его статью «Творчество Илариона и историческая реальность его эпохи». Альманах библиофила, Вып. 26, 1989) иларионово «слово» якобы «упоминается, цитируется, пересказывается во множестве литературных произведений XII–XVII веков». В данной фразе меня премного удивляет уже сам хронологический «диапазон»! С другой стороны, тот же В.Кожинов утверждает в данной статье нечто совершенно обратное, и вынужденно признаёт: со времён Петра I СЗБ – «достояние чисто научного знания», известное «весьма ограниченному кругу исследователей». Так, историк и искусствовед А.Н.Оленин в 1806 году только «обратил внимание» на этот раритет, а Н.М.Карамзин в 1816 г. лишь только невнятно «пишет» о нём в первом томе «Истории государства Российского», причём называет его, по мнению В.В.Кожинова, «не вполне верно» (и почему это?), «Житием Святого Владимира». Первое печатное издание «Слова…», а также следующих за ним «Молитвы» и «Исповедания веры», в переводе на современный русский язык осуществил учёный-археограф А.В.Горский и того позже, в 1844 году, причём с единственного сохранившегося «списка» из сборника № 591 , принадлежавшего Синодальному собранию рукописей (Ага! Опять странное совпадение: Ф.Прокопович имел к Святейшему Синоду самое прямое и непосредственное отношение!). Следует отметить, что находка А.Горского - это единственный (!) известный науке список, в котором находится первоначальная и полная редакция СЗБ. Затем были переиздания 1848, 1888, 1893, 1894 и 1911 гг., но все они предназначались для узких специалистов и уже не сопровождались переводами!? После 1911 года публиковались лишь отдельные выдержки из иларионова «слова»… в хрестоматиях по «древнерусской литературе».
Что за чертовщина такая, уважаемые дамы и господа? Почему российско-советскому народу фактически мешали гордиться (наряду с гидроэлектростанциями, космическими кораблями, балетом и прогрессивным общественным строем) ещё и литературным памятником, который был на полтора столетия старше самого «Слова о полку Игореве»?! Неужели же коммунистические «мудрецы» из Идеологического отдела ЦК КПСС не преминули бы взять «на вооружение» эту неожиданную «манну небесную», исходя уже из той простейшей мысли, что «эта наша первая великая книга важна и необходима для всех» (В.Кожинов)? Вот в это я не могу поверить никак! Видимо, какие-то тайные патриоты России уже тогда отдавали себе отчёт, что ЭТУ СРАМОТУ предъявлять нашему народу нельзя; пусть лучше он «гордится» творением Илариона заочно, под брехливый аккомпанемент в стиле пресловутого «монументального историзма» (или «динамического монументализма», - один чёрт!)… Дальше – больше. В 1962 году новое издание «Слова о Законе и Благодати» вышло в ФРГ (!), под редакцией известного немецкого слависта Лудольфа Мюллера, который и сообщил «страшную тайну» о существовании «писателя Илариона Киевского», ничего не подозревавшему об этом к своему стыду (sic!), блистательному советскому философу-германисту с мировым именем, Арсению Владимировичу Гулыге (см. ж-л «Новый мир». 1987, № 10, с. 248-249). В 1963 г. исследователь Н.Н.Розов издаёт текст СЗБ… но не в СССР, а в Чехословакии! Так, «глупость или измена»? Или «чёрный юмор» такой?.. Лишь на заре «перестройки», в 1984 г., появилось, наконец, первое подлинно научное издание под редакцией А.М.Молдована. И вот тут-то словно прорвало: в том же году публикуется статья Н.М.Золотухиной «Слово о законе и благодати» — первый русский политический трактат киевского писателя XI в. Илариона (см.: Древняя Русь: Проблемы права и правовой идеологии. М., 1984), в 1985 г. появляется перевод Т.Сумниковой, в 1986 г. он же переиздаётся Институтом философии АН СССР в составе двухтомника «Идейно-философское наследие Илариона Киевского», в 1987 г. издательство «Советская Россия», в научно-популярнрй серии «Сокровища древнерусской литературы», выпускает томик «Красноречие Древней Руси (XI-XVII вв.)» с извлечениями из СЗБ и параллельным их переводом на русский язык, а в сборнике № 28 «Богословских трудов» (sic!) публикуется ещё один перевод, принадлежащий А.Белицкой. Наконец, в 1990 г. полный текст СЗБ митрополита Илариона, в сопровождении его же «Молитвы» и авторского толкования православного «Исповедания веры» (в совершенно изумительном, по-моему, переводе дьякона Андрея Юрченко), публикуется в сборнике «Златоструй. Древняя Русь X-XIII веков» издательства «Молодая гвардия»… Последние два факта печалят меня особенно. Ладно ещё, если бы речь шла об одной из псевдо-сенсаций времён глумливой «перестройки и гласности» при Горбачёве, когда безнаказанно гадить на Россию и СССР было как бы официально разрешено. Но вот в отношении СЗБ именно богословы РПЦ просто обязаны были подсказать историкам и филологам то, что сия фальшивка, с православно-догматической точки зрения, весьма и весьма подозрительна, полубезумна и где-то даже «богохульна», несмотря на все псевдо-патриотические «лирические отступления»!
Вадим Валерианович Кожинов в упомянутой мной статье произнёс странную фразу, которую я до сих пор отказываюсь понимать: «Вполне понятно, что все перечисленные издания недоступны хоть сколько-нибудь широкому кругу читателей»… Нет, вы слышали такое?! Вот это, как раз, выше моего понимания! Конкурсы поэтических переложений «Слова о полку Игореве» к середине 80-х годов стали в СССР «национальным спортом», и все дискуссии о времени его написания практически «увяли», а тут – строжайшие меры малопонятной конспирации… Может, уважаемые, суть дела в том и заключалась, что широкое обнародование аутентичного текста «Слова» (целиком, без купюр, на современном русском языке) неизбежно привело бы к тому, что поднятые мной вопросы задал бы кто-нибудь другой, и гораздо раньше? Думается мне, что всё именно так и обстояло… И ещё я не понимаю, как, с точки зрения школьного курса математики, следует оценивать такой пассаж В.Кожинова: «… стоит напомнить, что в течение следующих пяти столетий (!), вплоть до XVIII века, «Слово о законе и Благодати» было в центре внимания просвещенных людей». Если от 18 отнять 5, то мы гаранитированно получим XIII век, а не середину XI-го…
Литературные «сиамские близнецы» Иларион-Прокопович, или же Прокопович-Иларион, суть мерзкие, саркастические и хитро-изощрённые «русофобы», причём до такой степени, что целые бригады вконец ослепших академических «русопятов» от истории и филологии не сумели (не захотели?) их разоблачить… Сильно подозреваю, что засланные на Русь ватиканские «казачки-первоглобалисты» и прочие «космополиты» из числа местных, туземных «коллаборантов» немало попотешались, в своё время, над сатирической историософией «начала-начал» православной Руси-России от «братишки Феофана» в том смысле, что-де жил-был на свете убогонький киевский мних Иларион, «пещерку» хотел себе выкопать над Днепром для молитвенного уединения, а тут беда стряслась – власти киевские вздумали «мобилизовать» его на полемическую борьбу то ли с разнесчастными «жидами», то ли с «призраком» давно почившего «хазарского ига», то ли для того, чтобы просто подразнить Константинопольскую патриархию… Лопату отобрали, сунули ему в руку НЕЧТО (лучинку-щепочку? ржавый гвоздь? «писало»? гусиное перо?), раздобыли для него целую стопку листов несуществовавшего ещё в природе пергамента (лыка надрали? бересты наготовили впрок? табличек из сырой глины?), да ещё и пригрозили: «Пиши, мних, пиши! Да чтобы обязательно с примесом местечкового патриотизма! А то нам, дескать, за могучую Киевскую державу, и за нас «самодержцев», «единодержцев» и «самовластителей» обидно как-то»… Даже на фоне издевательской, во многих смыслах, трагикомедии «Владимир», изваянной «по мотивам» русской жизни в эпоху Петра I, творение Илариона-Прокоповича смотрелось как откровенный ПАСКВИЛЬ! Почему? Да потому лишь, что в первой трети XVIII века никто не располагал ни достоверными свидетельствами о традиционном «древнерусском язычестве», ни данными археологических исследований в данной области. А в середине XI столетия – и подавно! Писать со знанием дела Иларион-Прокопович мог только о событиях и вещах актуальных, современных ему. Он так и писал. А разные, прикидывающиеся серьёзными учёными, «попугаи» (по терминологии аббата Тритемиуса), до сих пор мелют разный вздор, и имя им – легион…
Больше всего мне искренне жаль одного из них – Бориса Александровича Рыбакова. В 1952 году он здравомысленно писал о том, что летописная Хазария – это «небольшое степное государство, не выходившее за пределы правобережных степей» (Приволжских, очевидно. – А.Н.), и её нельзя представлять в виде «огромной империи». Но через тридцать лет, в 1982 году, Б.А.Рыбаков поменял свою прежнюю точку зрения, и утверждал такое: «Результаты похода (князя Святослава Игоревича. – А.Н.) были совершенно исключительны: огромная Хазарская империя была разгромлена и навсегда исчезла с политической карты Европы». Что же случилось, почему так радиакально изменились взгляды уважаемого академика? А вот что. Известная исследовательница С.А.Плетнёва, аккурат к тому времени, завершила свой обстоятельный труд о «салтово-маяцкой археологической культуре», принадлежавшей, по её мнению, населению Хазарского каганата… Спорить с одним из самых известных в СССР специалистов по истории Дикого Поля и кочевых племён академик Рыбаков, видимо, постеснялся. И абсолютно зря! Можно было бы, для начала, указать, например, на следующее: никакя «археологическая культура», даже самая богатая, не может дать нам информации в плане общей численности хазар, мобилизационных возможностей степной «империи», наличия у хазар массовой кавалерии (без чего россказни об их завоевательных походах за тысячи километров превращаются в откровенный трагифарс!), состояния «производственной базы» и технологий изготовления оружия, доспехов и конной упряжи, более совершенных чем у соседей Хазарии приёмов боя, более передового оперативного искусства и т.д. и т.п. Даже о том, что согласно византийским источникам «ужас Хазарии», князь Святослав Игоревич, сам держался на лошади весьма и весьма посредственно, а его дружина была исключительно пешей (!) наш стеснительный академик г-же Плетнёвой возразить так и не удосужился… Самое смешное в этой истории то, что сама С.А.Плетнёва «со всей конкретностью» (по выражению В.Кожинова) признавала: Хазария и татаро-монгольская Золотая Орда занимали примерно одну и ту же территорию, имели практически одних и тех же «вассалов», «союзников», «врагов» и стратегические интересы в данном регионе; и просуществовала та Золтая Орда всего-то около 200 лет, примерно столько длился и «имперский период» жизни Хазарского каганата… Сверхстранные совпадения, не так ли? Вот бы разным учёным «попугаям» да мозги подключить… Во всяком случае, ни Светлана Александровна, ни Борис Александрович не стали развивать свои соображения в данном «перспективном» направлении. Отдуваться за чужие благоглупости выпало на долю «митрополита Илариона». Что же ему приписывали нелюбопытные «попугаи» разных лет? Приведём ряд занятных цитат (всё наиболее интересное я выделил особо).
Д.Лихачёв: «… Это произведение по теме своей обращено к будущему Руси, а по совершенству формы и в самом деле как бы предвосхищает это будущее… Тема «Слова» – тема равноправности народов, резко противостоящая средневековым теориям богоизбранничества лишь одного народа, теориям вселенской империи или вселенской церкви… Иларион указывает, что Евангелием и крещением Бог «все народы спас», прославляет русский народ среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном праве на «богоизбранничество» только одного народа… Идеи эти изложены в «Слове» с пластической ясностью и исключительной конструктивной цельностью… Органическим переходом от второй части к третьей служит изложение средневековой богословской идеи, что каждая из стран мира имела своим просветителем одного из апостолов. Есть и Руси кого хвалить, кого признавать своим ПРОСВЕТИТЕЛЕМ (эдесь и далее выделено мной. - А.Н.): «Похвалим же и мы, по силе нашей, малыими похвалами великаа и дивнаа сътворьшааго, нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли, Володимера»… Всемирная история представляется Илариону как постепенное распространение христианства на все народы мира, в том числе и на русский. Излагая эту идею, Иларион прибегает к многочисленным параллелям из Библии и упорно подчеркивает, что для новой веры потребны НОВЫЕ ЛЮДИ… Итак, истинная цель «Слова» Илариона не в догматико-богословском противопоставлении Ветхого и Нового заветов, как думали некоторые его исследователи… Традиционное противопоставление двух заветов – это только основа, на которой строится его определение ИСТОРИЧЕСКОЙ МИССИИ РУСИ. По выражению В.М.Истрина, это «ученый трактат в защиту Владимира»… Широкий УНИВЕРСАЛИЗМ характерен для произведения Илариона. История Руси и ее крещение изображены Иларионом как ЛОГИЧЕСКОЕ СЛЕДСТВИЕ РАЗВИТИЯ МИРОВЫХ СОБЫТИЙ… Иларион все время подчеркивает, что русский народ только часть ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. СОЕДИНЕНИЕ БОГОСЛОВСКОЙ МЫСЛИ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИДЕИ создает жанровое своеобразие «Слова» Илариона. В своем роде это единственное произведение… Первая русская летопись и «Слово» Илариона явились блестящим выражением того НАРОДНО-ПАТРИОТИЧЕСКОГО ПОДЪЕМА, который охватил Киевское государство в связи с ОБЩИМИ КУЛЬТУРНЫМИ УСПЕХАМИ Руси…».
Т.Черторицкая: «Митрополит Иларион следует правилам греко-славянского красноречия в области формы, композиции, поэтических средств, но как мыслитель он оригинален. «Слово о Законе и Благодати» – это своего рода ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ. Подчеркнуто полемическое прославление Русской земли, это стройное развитие единой ПАТРИОТИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ – независимости Руси от Византии, ее равноправие со всеми христианскими странами. Обращаясь к прошлому, оратор имеет в виду ЖИВУЮ СОВРЕМЕННОСТЬ, НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ Киевской Руси».
О.Творогов: «… «Слово о законе и благодати» не просто тожественное «слово» на церковно-догматичкеский сюжет: это ПОДЛИННО ЦЕРКОВНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ, прославляющий Русскую землю и русских князей и обстоятельно аргументирующий право на это прославление… Иларион подводит слушателей (???) к мысли, что принявшая христианство Русь не уступает в своих достоинствах ни Византии, ни другим христианским государствам… При этом Иларион подчеркивает, что Владимир крестил Русь по собственному побуждению, по внушению свыше (Вынужден вмешаться: наглая и грубая ложь со стороны «верного лихачёвца»!!! – А.Н.), а не по настоянию греческого духовенства. Иларион призывает почтить Владимира не только как «крестителя» Руси, но и как могущественного и авторитетного (???) государственного деятеля… совершенно ясно, что «Слово» было своего рода ПОЛИТИЧЕСКИМ ТРАКТАТОМ («Церковно-политический» скукожился на глазах до «политического». Занятненько. – А.Н.), обосновывавшем независимость русской церкви и русской ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ от Византии».
С.Давыдова: «… Формирование Илариона как будущего писателя и оратора проходило, таким образом, в атмосфере ОСВОЕНИЯ РУСЬЮ НОВОЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ, а его образованность и талант, надо полагать, не прошли незамеченными при выборе Ярославом претендента на митрополичий престол… «Слово» построено ПО ВСЕМ ПРАВИЛАМ ОРАТОРСКОГО ИСКУССТВА: общие рассуждения на интересующую автора тему (первая часть сочинения) служат доказательством для определенного, конкретно-исторического события (вторая и третья части сочинения)… ПРИДЕРЖИВАЯСЬ ЯЗЫЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ (???) ВО ВЗГЛЯДАХ НА РОДОВУЮ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ КНЯЖЕСКОЙ ВЛАСТИ и личных заслуг правителей в исторических событиях, Иларион считает, что Владимир ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ крестил Русь. Значит, он достоин равного с апостолами почитания: как апостолы обратили в христианскую веру различные страны («хвалит же хвалебными словами Римская земля Петра и Павла» и т. д.), точно так же Владимир обратил в христианскую веру Русь. Когда Иларион сравнивает его с императором Константином Великим, утвердившим христианство в Западной и Восточной Европе, он подчеркивает ВСЕЛЕНСКИЙ ХАРАКТЕР ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ МИССИИ князя Владимира… Довод за доводом приводит Иларион в пользу СВЯТОСТИ Владимира: он уверовал в Христа, не видя его (А много ли христиане, принимая святое крещение, реально «видели» Господа Иисуса в прошлом, или «видят» его сегодня? Какое же это основание для провозглашения «святости» князя Владимира? – А.Н.), он неустанно творил милостыню; он ОЧИСТИЛ СВОИ ПРЕЖНИЕ ГРЕХИ этой милостыней; он крестил Русь - славный и сильный народ - и тем самым (???) равен Константину, крестившему греков. Сопоставление дела Владимира для Руси с делом Константина для ромеев-греков направлено против греческих возражений на канонизацию Владимира: равное дело требует равного почитания… Так Иларион в «Слове» искусно соединил философскую и богословскую мысль с оригинальным видением истории и анализом насущных задач своей эпохи… Та часть «Слова», где Иларион обращался к Владимиру с призывом встать из гроба и взглянуть на оставленный им народ, на своих наследников, на процветание своего дела, близка к излюбленной схеме народных плачей о царях (о Грозном, О ПЕТРЕ)…».
А.Замалеев: «… Таким образом, в основе различения Иларионом закона и благодати лежала идея развития, изменения человеческого разума, совершенствования человеческих отношений… Иларион давал преимущественно СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ богословской проблемы соотношения закона и благодати… ИТАК, ЕДИНОВЛАСТИЕ, ПО ИЛАРИОНУ, – ОПОРА ХРИСТИАНСКОЙ ВЕРЫ, А ХРИСТИАНСКАЯ ВЕРА – ОПОРА ЕДИНОВЛАСТИЯ… историю самой Руси Иларион сводил к истории ее великих «самодержьцев» – от языческих властелинов Игоря и Святослава до благоверных государей Владимира и Ярослава… С ЕГО ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, ЛЮБОЙ ХРИСТИАНИН МОЖЕТ СТАТЬ СЫНОМ И ПРИЧАСТНИКОМ БОГА, Т.Е. СРАВНЯТЬСЯ С САМИМ ХРИСТОМ(???)… В контексте сложных и острых взаимоотношений Руси с Константинополем такое осмысление евангельской доктрины приобретало конкретное ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗВУЧАНИЕ, выдвигая на первый план независимость и самобытность Киевской державы, всех стран и всех народов… Иларион протестовал против низведения «благодати» до уровня «закона», ПРЕВРАЩЕНИЯ ХРИСТИАНСТВА В СРЕДСТВО ПОРАБОЩЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА (Даже и так??? - А.Н.). УЧЕНИЕ ХРИСТА, НА ЕГО ВЗГЛЯД, ОСВОБОЖДАЕТ ОТ ВСЯКОГО ГНЕТА, В ТОМ ЧИСЛЕ И РЕЛИГИОЗНОГО…».
В.Кожинов: «Для меня нет сомнения, что глубокое изучение «Слова о законе и Благодати» способно доказать, что в нем уже начинало складываться то ЦЕЛОСТНОЕ ПОНИМАНИЕ РОССИИ И МИРА (Что за глупость! Как вообще «целостное понимание» государственного образования XVI-XVII вв. могло проявиться уже в XI-м столетии? Тем более, что украинское Поднепровье, ни одного дня, не являлось «Россией» в те достопамятные времена, как, впрочем, не является и сейчас. – А.Н.), человека и истории, истины и добра, которые гораздо позднее, в XIX-XX веках, воплотилось с наибольшей мощью и открытостью в русской классической литературе и мысли…».
А.Кузьмин: «… В традициях Десятинной церкви одно из проявлений «прозападной» ориентации – вера в непреложность ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЯ. Здесь, по существу, не остается места для «самовластия души», столь важного в рамках восточного христианства. ЕЩЕ РЕЗЧЕ ВСЕОБЪЕМЛЮЩИЙ ХАРАКТЕР ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРЕДСТАЕТ У ИЛАРИОНА… Иларион последовательно держится версии об изначальной независимости русской церкви, связывая крещение Владимира с его же свободным выбором».
А теперь познкомимся с рядом характерных оценок творчества иларионова «клона» – Ф.Прокоповича.
Н.Павленко: «Феофан Прокопович, разносторонне образованный человек, был поборником распространения «не токмо священного писания», но и «внешнего», светского учения. ОН БЫЛ БЛЕСТЯЩИМ ЦЕРКОВНЫМ ОРАТОРОМ, причем его искусно построенные проповеди (слова) были НЕ СТОЛЬКО БОГОСЛОВСКИМИ ПОУЧЕНИЯМИ, СКОЛЬКО ВЫСТУПЛЕНИЯМИ ПОЛИТИКА… В основу сюжета трагедокомедии Феофана «Владимир» (1705), написанной в бытность его в Киево-Могилянской академии, положены история введения христианства на Руси киевским князем Владимиром, борьба, которую в связи с этим князю-преобразователю пришлось вести с языческими жрецами(А из каких-таких источников, помимо пьески «Владимир», г-ну Павленко это стало ведомо? – А.Н.). СОВРЕМЕННИКИ УЗНАВАЛИ ВО ВЛАДИМИРЕ ПЕТРА I, а в сатирических образах жрецов – представителей РЕТРОГРАДНОЙ ЧАСТИ СОВРЕМЕННОГО ДУХОВЕНСТВА».
Н.Гудзий: «В 1705 г., как мы знаем, разыграна была в Киеве студентами академии его трагедокомедия, полное заглавие которой следующее: «Владимир, славенороссийских стран князь и повелитель, от неверия тмы в свет евангельский приведенный духом святым от рождества Христова 988, ныне же от православной академии Могилянской Киевской на позор российскому роду от благородных российских сынов, добре зде воспитуемых, действием, еже от пиит нарицается трагедокомедия лета 1705, июля 3 дня показаний». Сюжет пьесы – водворение христианства на Руси и сопутствующая этому борьба князя с врагами новой веры – языческими жрецами и одновременно с самим собой, с неизжитыми еще страстями и приманками языческой жизни. ПЬЕСА ПРЕДСТАВЛЯЛА СОБОЙ ОДНОВРЕМЕННО АПОЛОГИЮ ВЛАДИМИРА КАК РЕФОРМАТОРА, КОТОРОМУ РУСЬ ОБЯЗАНА СВОИМ ПРОСВЕЩЕНИЕМ, И ОСМЕЯНИЕ УПРЯМЫХ И СВОЕКОРЫСТНЫХ ПОБОРНИКОВ НЕВЕЖЕСТВЕННОЙ СТАРИНЫ. Отсюда и ее жанровое наименование, идущее еще от Плавта и утвержденное поэтикой Понтана – «трагедокомедия», т. е. такой род драматических произведений, в котором, по определению Прокоповича, «вещи смешные и забавные перемешиваются с серьезными и печальными и лица низкие – с знаменитыми». Обращенная в далекое прошлое, пьеса Прокоповича, кстати сказать, тесно связанная по содержанию с незадолго перед тем произнесенной им проповедью в день Владимира, живо перекликалась с современностью, и РЕФОРМАТОРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЛАДИМИРА, ПРОТЕКАВШАЯ В БОРЬБЕ С ВРАГАМИ НОВОЙ ВЕРЫ, ИСТОРИЧЕСКИ АССОЦИИРОВАЛАСЬ С ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ПЕТРА И С ЕГО БОРЬБОЙ С ЗАЩИТНИКАМИ СТАРИНЫ, ПРЕИМУЩЕСТВЕННО С КОНСЕРВАТИВНЫМ ДУХОВЕНСТВОМ (Верно говорят: у древних греков подлинной, высочайшей трагедией считалась та коллизия, когда не враг уничтожает другого врага, а когда брат убивает брата. – А.Н.). Трагедокомедия, таким образом, как и все почти, что писал Прокопович, была насквозь публицистична и дидактична. Публицистика дает себя знать не только в основной части пьесы, но и в ее эпилоге».
Ю.Лотман: «Феофан Прокопович в трагикомедии «Владимир» НЕДВУСМЫСЛЕННО УПОДОБЛЯЛ ПЕТРА РАВНОАПОСТОЛЬНОМУ «ПРОСВЕТИТЕЛЮ» РУСИ. Причем параллель эта вкладывалась в уста апостола Андрея, ИМЯ КОТОРОГО СВЯЗЫВАЛО КИЕВСКУЮ РУСЬ И ПЕТЕРБУРГСКУЮ РОССИЮ. То, что петровские преобразования осмыслялись в кругу приверженцев как ВТОРОЕ КРЕЩЕНИЕ РУСИ, а сам Петр – как НОВЫЙ ВЛАДИМИР, свидетельствует и знаменательное совпадение: в трагикомедии "Владимир" Феофан Прокопович вкладывает в уста языческого жреца слова, защищающие status quo от каких-либо перемен…».
С.Николаев (комментируя текст «Слова на похвалу блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Великого»): «… И по таковаго царскаго долженства исполнению Константин Великий порицается у Евсевиа Кесарийскаго превосходительне «епископ». – Это одно из МНОГОЧИСЛЕННЫХ в произведениях Феофана Прокоповича мест, в которых он путем исторических разысканий и тонкого (???) использования этимологических приемов (ВПЛОТЬ ДО ИМЕНОВАНИЯ ПЕТРА I «ХРИСТОМ ГОСПОДОМ») доказывает право царя («земного Бога») на узурпацию церковных полномочий, отмену патриаршества и полное подчинение церкви государству. Одновременно усиливалась и сакрализация царской власти, которую в значительной степени определяли политические факторы. Сакрализация монархов вообще И ОСОБЕННО ПЕТРА I очень заметна в одической поэзии XVIII в.».
И снова Н.Павленко: «В «Регламенте» и в трактате «Правда воли Монаршей» он обосновывал СВЯЩЕННЫЙ, АБСОЛЮТНЫЙ ХАРАКТЕР ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ. Его оппоненты (в первую очередь, Стефан Яворский) считали, что, постоянно критикуя в своих сочинениях католицизм («папизм») за претензии на политическую власть («папоцезаризм»), он в то же время сам впадал в противоположную крайность, НАДЕЛЯЯ ГОСУДАРСТВО И МОНАРХА ВСЕМИ ВОЗМОЖНЫМИ АТРИБУТАМИ САКРАЛЬНОСТИ (ЦЕЗАРЕПАПИЗМ), И ПО СУЩЕСТВУ ЛИШАЯ ЦЕРКОВЬ ПРАВА НА РЕАЛЬНЫЙ АВТОРИТЕТ В РЕЛИГИОЗНО-НРАВСТВЕННЫХ ВОПРОСАХ… Уже современники упрекали Прокоповича в том, что подобные взгляды не соответствуют традиции православного богословия и гораздо ближе к учению Лютера об «оправдании верой» и к учению Кальвина О «ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИИ»…».
Г.Флоровский: «Не будь в феофановых трактатах имени русского епископа, их автора всего естественнее было бы угадывать в среде профессоров какого-нибудь протестантского богословского факультета. Все здесь пронизано западным духом, воздухом Реформации».
И снова Н.Гудзий: «Дух здоровой критики и ТЯГА К ФИЛОСОФСКОМУ РЕАЛИЗМУ И РАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИМ СИСТЕМАМ МИРОВОЗЗРЕНИЯ характеризовали собой весь его жизненный и писательский путь. Если для католичества наука и философия были лишь служанками богословия, то Феофан Прокопович без колебания богословскую догму и церковную практику стремился подчинить светским интересам. В борьбе (???) двух сил – церкви и государства, соперничавших (???) в современной ему России, – ОН БЕЗОГОВОРОЧНО СТАЛ НА СТОРОНУ ГОСУДАРСТВА. По складу своего мировоззрения, по своей натуре и по своим симпатиям ОН БЫЛ ВЫРАЗИТЕЛЕМ У НАС ИДЕЙ РЕНЕССАНСА И РЕФОРМАЦИИ… Целесообразность коллегиального управления русской церковью взамен единоличного патриаршего управления подсказана была Петру практикой протестантской церкви, его стремлением уничтожить в русской церкви «папежский дух», привитый ей патриаршим институтом (А по адресу ли? А не слишком ли круто взято? – А.Н.)… Вскоре после написания «Духовного регламента» Прокопович, для обоснования не только светской власти государей, но и духовной, пишет «Розыск исторический», в котором он ссылками на Овидия, Цицерона, Тацита, Плиния, Тита Ливия, Плутарха и др. доказывает, что римский император носил титул понтифекса, т.е. первосвященника, и потому христианские государи могут называться не только епископами, но и епископами епископов. ДАЛЬШЕ ИДТИ В УТВЕРЖДЕНИИ ПЕРВЕНСТВА СВЕТСКОЙ ВЛАСТИ НАД ЦЕРКОВНОЙ, ОЧЕВИДНО, БЫЛО УЖЕ НЕКУДА».
Согласен с Николаем Калинниковичем целиком и полностью! Дальше православному пастырю, действительно, «дрейфовать» было уже невозможно… Дальше, как говорится, только «отлучение», дальше только АНАФЕМА! Вековой спор – философско-богословский трактат или «агитка» – окончательно, очень надеюсь, разрешён в пользу последней. Более того, нами было установлено, что в своём отношении к светской Власти поведение и аргументация «митрополита Илариона» (XI в.) и богослова Ф.Прокоповича (XVIII в.) схожи, на наш субъективный взгляд, буквально до мельчайших подробностей! И всё же, и всё же… Наиболее дотошные и въедливые читатели скажут: «Согласны. «Косвенных» свидетельств – выше крыши. А вот где обещанные «прямые» доказательства?». Каюсь, немного увлёкся. Посвящу этому предпоследнюю главку. Вызов принимаю. Удивление гарантирую. «Профессионалов» выпорю непременно. Но одно необходимое замечание напоследок сделаю. Итак, отчего же автор СЗБ – всё-таки не «пещерник» и «постник» Иларион, не смиренный монах середины XI-го столетия? Можно быть по имени, одновременно, и «тихим» , и «весёлым», но реальная, живая жизнь (и тогда, и сейчас) постоянно ставит человека перед необходимостью принять единственное решение, от которого зависит очень многое, СЛИШКОМ МНОГОЕ. Свой выбор сделали апостол Пётр и апостол Иуда, император Юлиан Отступник и князь Владимир Равноапостольный, Иосиф Волоцкий и Нил Сорский, патриарх Никон и протопоп Аввакум Петров, святитель Дмитрий Ростовский и игумен подмосковного Андреевского монастыря Авраамий, митрополит Стефан Яворский и подьячий Илларион Докукин, новгородский архиепископ Феодосий Яновский и мятежный епископ Арсений Мацеевич. Свой выбор, своей свободной волей, сделал и Феофан Прокопович… Например, для Илариона Киевского проблема выбора могла выглядеть следующим образом: либо ты – фактический основатель киево-печерской «традиции» с её мрачной, аскетической этикой и пассивно-созерцательным отношением к окружающему миру, ставящей борьбу с человеческими «страстями» во главу угла, и всегда готовый лично умереть за Христа («приобретение»), либо ты – глумливое «продажное перо» и «смехач», обслуживающий те самые мирские «страсти» (и значит, предающий Христа, как бы «сораспинающий» его заново), и тогда место твоё («царствование»), согласно афоризму другого печерского монаха, Николая Святоши, «на мусорной куче». Сделка с собственной совестью для «чернеца» Илариона, даже исходя из тех, крайне скудных, сведений о нём, которыми мы сегодня располагаем, кажется мне коллизией маловероятной… Ибо, Благая Весть, как мне представляется, обучала и обучает любого христианина цельности, честности и правдивости, а не болезненной раздвоенности в самом себе…
(продолжение следует)