Зной, зной, зной. Непривычный, сильный жар полуденного солнца, напоминает сауну. Рубашка, прилипшая к спине, к груди, стягивает своими мокрыми тисками дыхание, и как хочется стащить ее с себя. Но, какое-то стеснение сдерживает от этого и набираешь ход, чуть не бежишь последние метры к спасительной лесополосе.
Все, наконец-то, вот оно мое спасение, и, не сбавляя хода, прорываешься поглубже в ее чащу, до тех пор, пока не улавливаешь прохладу. Все, расстегнутая рубашка повисла на теле мокрой тряпкой, легкий сквознячок опрыскивает прохладой потную кожу. Какое это наслаждение, ощущать щекот ветерка, стирая ладонью с ежика волос пот, катящийся со лба на скулы, в глаза, но вовремя его смахиваешь на землю. И как здорово ощущать эту прохладу здесь и задрав в небо голову, открыв рот, ловишь остуженный тенью деревьев воздух. Здесь он сухой, с каким-то давно позабытым кислым запахом. Это от сока, покрывающего спилы ветвей, и скатывающегося смолой по стволу шелковицы вниз.
Глаза потихонечку привыкают к контрасту теней и света, и с, каким-то приятным удовольствием, начинаешь рассматривать своих старых знакомых. Вот эта - акация, сгорбленная старушка, опирающаяся на невидимую клюку. Все стоит у тропки и присматривается к прохожим, словно хочет узнать, кто же из них заточил ее сюда под раскинувшиеся кроны шелковицы и вяза, спрятав от живительных солнечных лучей.
А вот наполовину пустой небольшой клен. Погоди, погоди, да он же здесь не один! Его собратья рядком стоят вдоль аллеи. Им не под силу бороться за свет с королевами акациями, спрятавшими их от солнца своими огромными ветвями-зонтиками.
Удивительно, а вот мы люди сломя голову бежим под деревья, чтобы спрятаться от дождя и лучей жарящего солнца...
Смотришь вдаль, и только сейчас начинаешь осознавать, как она коротка эта дорожка. Удивительно, в детстве она оказалось очень длинной, и когда на краю ее видел бабушку, то бежал к ней со всех ног что-то крича от радости. Как хотелось ей о многом рассказать - и о друзьях, и о школе... Как хотелось, сесть у гудящей печи и уплетать сухари, печенье, хрустя на всю кухню, громче сестренки, а потом запивать эту кашу Зорькиным горячим молоком. ...А потом залезть на крышу сарая и потешаться над бегающим вокруг него и лающим Шариком, моим любимым четвероногим другом. А потом, ...а потом, играть с поселковыми ребятами в ловушки или в выбивалу, в футбол или в жмурки.
Хм, как быстро убегает время. Хотя, чего его жалеть, когда столько еще хорошего, интересного и неизведанного впереди. Да, да, пора идти, хотя…
Показалось или нет, что в конце аллеи стоит бабушка. Бабушка? В груди что-то защемило, и ноги сами, не спрашивая тебя, начинают быстрее и быстрее идти к ней, и хочется, как в детстве, уже сорваться с места и побежать навстречу, от радости что-то крича. Но, стой, стой, этого не может быть, не может быть! Не может...
Сдерживая себя остановился, перводя дух успокаиваешь барабанную дробь сердца, и всматриваешься до рези в глазах туда, в конец аллеи. Ой! Да это же сестра! Сестра? Сес-тра!!! Как давно мы с ней не виделись!
…И ноги, сами по себе, уже забыв о возрасте, быстрее и быстрее бегут…
Как мы давно с ней не виделись!