Продолжение
31 августа 1993 г. Обилие человеческих образов заставляет меня останавливаться, оглядываться. Я, как голодный художник, протомившийся в пустыне и попавший на Римский карнавал, вглядываюсь в мир людей, он захватывает меня своими формами и красками, зачаровывает и не отпускает.
Мне необходимо уединение, книги, размышления, беседы с умными людьми.
Боже, тайна жизни и наших существований...
Мы шли по улице с Петей Старчиком под руку. Беседовали о W.
1 сентября. Я не испытываю тоски о W., он рядом. Моё отношение к людям изменилось. Дай Бог, чтобы это продлилось или вовсе не кончалось бы.
Моё духовное состояние сильно отличается от состояния тех, кто живёт в ином краю. Ибо туда меня не тянет.
Я умерена во всём, кроме упоения людьми. Телец - я страдаю от бесформенности, я воскресаю от гармонии.
Хочу разбогатеть и одарить себя и друзей подарками, нужными для жизни.
2 сентября. Я репетировала свои песни у тёплой и гостеприимной Веры Малый.
3 сентября. Я выступала в геронто-психическом центре.
Видела я там Машу. Она жадно расспрашивала о W. Я сказала, что избавилась от привязанности к нему, Маша одобрила это. Она была мягкая, тёплая. На мой концерт в центре не осталась. Она сказала мне, что я тотчас помолодею, как только встречу своего человека.
Концерт прошёл хорошо. Я была спокойна, читала свои стихи, кое-что пела, рассказывала.
Мне часто аплодировали. Атмосфера была очень тёплая. Я не делала скидки на то, что передо мной находятся дауны и психически больные люди. Я говорила им: «Вы, конечно, знаете поэта Марину Цветаеву?» «Знаем», - кричали мне из зала.
Пела я час, почувствовала, что пора заканчивать. Больные пожимали мне руку. Одна женщина поцеловала мне руку. Очень благодарил меня директор центра Виктор Алексеевич.
После концерта нас с друзьями покормили, я предалась чревоугодию.
В руке у меня было пять роз, я хотела скорее напоить их водой.
Я пыталась устроится на работу в баре на Старой площади в качестве певицы, исполняющей свою музыку на стихи хороших поэтов. Моя музыка не оказалась нужной в этом месте.
Мы бываем влюблены в наших врачей, наставников, священников. Два года я ни в кого не влюблена. Для меня это что-то ненормальное.
Вот наши руки и плечи.
Ты обопрись сейчас.
Пусть глаза наши лечат
Тебя, как лечил ты нас.
Вот наши души. В разлуке,
Если печаль придёт,
Вспомни любящих руки,
Тех, кто тебя зовёт.
Рядом с тобою встанем.
Отче, взгляни на нас,
Дай нам единое пламя –
Чтобы огонь не погас.
17 ноября 1993 г.
С каждым годом всё больше жажду красоты быта, чистоты духа.
Всё, всё, к чему я прикасаюсь,
Напоминает мне тебя.
Всё, что в душе моей осталось,
Хочу я вымолвить, любя.
И тишину с тобою встретить,
Где нас никто не разлучит.
Одни с тобой мы на планете
Друг друга можем объяснить.
Загадочнее и печальней
Лишь беспредельное моё –
Там в поразительном молчаньи
Бродили мы с тобой вдвоём,
Не разлучённые веками,
Не приручённые никем –
Над звёздами и облаками -
И недоступные тоске.
4 сентября. Мы с Анетой попали в Крапивинский переулок, были у «Вольных художников». Выступал Евгений Борисович Рейн. Потом ему задавали вопросы, в том числе и я. Я записывала его рассказы о Бродском. Рейн часто курил, пил, говорил очень громко. Это его особенность.
Тяжело жить в этом мире.