Бывший американский шпион, бывший специалист по России, а ныне просто больной человек Мэтью Хаггард сполна познал все тяготы и невзгоды жизни в этой далекой северной стране. Он сумел избегнуть разоблачения русской контрразведкой, смог наладить контакты с самой загадочной и страшной в мире мафией, победил тяжелую болезнь, но был скошен безжалостным оружием массового поражения – водкой.
Он лежал, обколотый успокаивающими препаратами, и смотрел, как целебный раствор глюкозы капает в его вену по тонкой трубке из пластика. Он лежал, и не замечал течения времени, не в силах пошевелить рукой и даже повернуть голову. Иногда в его поле зрения вплывал откуда-то сверху жизнерадостный травматолог Ломакин, улыбался, и менял баночки с глюкозой, иногда появлялось заплаканное лицо Екатерины. Мэтью смотрел на эти знакомые лица, и блаженно молчал. Наконец теплая мягкая волна затопила измученное сознание, и Хаггард заснул.
Проснулся он от ужасной рези в низу живота – содержимое баночек с глюкозой плескалось в его мочевом пузыре, и требовало немедленного выхода наружу. С помощью Екатерины он добрел до туалета и, теряя последний контроль, опустился на унитаз. Пожурчав минуту-другую, он вновь принялся кемарить.
– Вставай, несчастье мое! – тормошила его Екатерина, но Хаггард спал.
Русская женщина способна на все, и Катя еще раз подтвердила эту истину, дотащив бесчувственного Хаггарда до постели. Тот валялся пластом – по словам Ломакина, действие препаратов должно было продлиться ровно сутки. И в самом деле, ровно через сутки Хаггард пришел в себя. Первое, что он увидел, было широкое лицо Ломакина.
– Доброе утро, господин Хаггард! Вы только что проснулись после медикаментозного прерывания запоя, и короткого курса дезинтоксикационной терапии по поводу имевшей место белой горячки, или научно выражаясь, алкогольного делирия! – Ломакин был в прекрасном настроении, и с удовольствием артикулировал сложные научные термины.
– Ооо! – отвечал Хаггард.
– Так как ваше лечение было щедро оплачено, то я позволил себе порекомендовать Вашей супруге, – Ломакин кивнул в сторону зардевшейся Екатерины, – новый и абсолютно эффективный метод лечения – антиалкогольное кодирование с применением новейшего импортного препарата!
Ломакин вынул из коробочки прозрачную ампулу и помахал ей в воздухе.
– Эээ… – произнес Хаггард. Он с ужасом осознал, что прекрасно все понимает, но после лечения перестал говорить по-русски.
– Вам трудно говорить! – сообщил Ломакин, – во время сна Вы так скрежетали зубами, что пришлось вставить вам зубную распорку, вот вы ее и закусили… Ничего страшного, немного позже мы ее удалим!
Хаггард счел за благо смолчать, и согласно кивнул.
– Итак, приступим к введению препарата! – Ломакин наложил Хаггарду жгут на руку, и набрал в шприц двадцать кубиков дитиллина.
Этот препарат обычно применяют во время хирургических операций для расслабления скелетной мускулатуры. Препарат вызывает полную мышечную релаксацию, столь необходимую хирургам, и полностью выключает дыхание, но это уже забота анестезиолога, осуществляющего искусственную вентиляцию легких. Разумеется, в обычной практике, прежде чем ввести этот препарат, пациента погружают в наркоз.
Ломакин протер спиртом кожу, и вошел в вену Хаггарда толстой иглой.
– Эээ! – затряс головой Мэтью.
– Успокойтесь, все будет хорошо! – Ломакин, улыбаясь, снял жгут, и нажал на шприц.
– Кстати, после введения это препарата Вам нельзя будет пить и даже нюхать алкоголь. Это может вызвать остановку дыхания и сердца! – сообщил он, введя около половины дозы.
– Эээ? – выпучил глаза Хаггард.
– Вы не верите мне? – Ломакин вышел из вены, бросил пустой шприц, и сунул под нос Хаггарда ватку со спиртом, – вот понюхайте, увидите, что будет!
Несчастный Хаггард едва успел втянуть немного спиртовых паров, как странные судороги пробежали по его лицу, шее, плечам. Задергались руки, потом начало изгибаться все тело. После этой волны его лицо расслабилось, затем парализовало конечности. Сначала онемели руки, затем мышцы туловища и ног. Он еще несколько секунд мог дышать диафрагмой, но потом и эта мышца остановилась.
Ломакин залез Хаггарду в рот, и извлек расширитель из бессильно раскрывшихся челюстей. Глаза несчастного были открыты, и смертельный ужас ясно читался в них.
– Не дышит! – кивнул Ломакин Екатерине, – действует лекарство!
Он не спеша вынул стетоскоп, и методично выслушал легкие и сердце Хаггарда.
– Очень сильная реакция, придется реанимировать! – сообщил он.
Хаггард, находящийся в полном сознании, задыхался, и не мог ничего с этим поделать.
Ломакин привел в действие дыхательный мешок с маской, и начал осуществлять Хаггарду искусственное дыхание. Занятие это было для него рутинным и будничным. Он кодировал по пятьдесят человек в месяц, и его абсолютно не трогали эти судороги и остановки дыхания. ”Что, делать, – кураре!” – посмеивался он про себя.
Наконец, спустя три минуты, дыхание стало возвращаться к бедному американцу.
Ломакин оставил его, и сложил свои аксессуары в большой чемодан.
– На первый раз Вам повезло – я оказался рядом! – гордо сообщил он. Даже нюхать алкоголь Вам нельзя! Но если Вы попробуете выпить, то смерти не избежать!
Оторопевшая Екатерина провела травматолога до двери:
– А можно было на три года закодировать? Деньги у меня есть!
Ломакин снисходительно посмотрел на клиентку:
– На три года нельзя. Организм весьма ослаблен, он бы не перенес такое сильное воздействие. Через год разыщите меня – закодируем еще раз. Если в течение года ваш муж сорвется – повторное кодирование всего за полцены!