Обширный, пыльный письменный стол из массива благородного дерева полон предметами, он ломится от вещей, наваленных, торчащих из многочисленных ящиков, нависающих сверху. Здесь есть желтые хирургические перчатки. Испачканная в белом порошке Библия. Плюшевый медвежонок с оторванной лапой. Сухие, черные розы. Растрепанное чучело попугая лежит на боку. Ампулы, капсулы и таблетки всех цветов радуги. Кривой ритуальный кинжал. Хрустальный шприц. Разбитое гипсовое распятие. Книги, газеты, детские рисунки, несколько плотно исписанных желтоватых листов.
За столом в кресле-качалке сидит человек, изможденный, похожий на мумию. На нем футболка, джинсы и резиновые кеды. Спутанные светлые волосы, недельная, не меньше, щетина, в зубах дымится сигарета без фильтра. Человек задумчиво подравнивает ногти на левой руке специальной фарфоровой пилочкой.
Закончив, он тушит сигарету в глиняной пепельнице, поднимает на секунду взгляд - глаза у него удивительные, чистые, живые, лицо словно с иконы – и встает.
Человек – назовем его К. – снимает со спинки кресла и набрасывает на плечи пушистую коричневую кофту, затем проходит в соседнее помещение. Здесь стеклянная крыша, через нее видно неяркое солнце, всюду растут, сражаясь друг с другом за место, растения, деревья, лианы и огромные, словно вылепленные на скорую руку из воска, цветы с приторным давящим запахом. Оранжерея огромна и основательно запущена; некоторые углы заросли так, что в переплетении стеблей и разнокалиберных листьев ничего не разобрать. К. подходит к плетеному узкому диванчику, садится, потом, подождав пару минут, негромко говорит:
- Выходи. Я здесь.
В кустах слева начинается некоторое движение, трещат сухие ломающиеся стебли, доносится тяжелое сопение, и на кафельный пол неуклюже вываливается, сломав по дороге стенокарпус (Stenocarpus sinuatus, Proteaceae), черный лоснящийся демон. В нем центнера полтора, морда напоминает о редком, к счастью, заболевании "ихтиоз Арлекина", у него алые короткие рожки, тело покрыто плюшевой черной шерстью. Стоя на четвереньках, демон поворачивает голову, смотрит на К., растягивает пасть до ушей и высовывает полуметровый черный язык. С языка капает нефть. К. устало морщится.
- Ты не мог бы... не пытаться произвести на меня впечатление?
- Привычка - шипит демон и перестает скалить зубы. Он усаживается на свой массивный зад и принимается с наслаждением чесаться – совсем по-собачьи. К. смотрит на него с грустью.
- И почему, - словно бы рассуждая вслух, говорит К., - я вынужден тебя терпеть?
- Потому что я – дипломат, - отвечает демон с достоинством. – И за мной тоже серьезная, между прочим, организация. Так что потерпи, совсем немного осталось.
- Да, - отвечает К., вытаскивая из пачки новую сигарету, - осталось чуть-чуть.
- Хорошо, что ты наконец решился. А то я уже всю жопу себе исколол в этих зарослях.
Демон поднимается, встает на задние конечности, в то же время неуловимо преображаясь; он идет к столу, и за эти несколько шагов окончательно меняет свой облик.
Теперь это крупный мужчина в вельветовом черном пиджаке с кожаными локтями, все у него массивное – губы, ноздри, подбородок, руки; волосы черные с проседью, на толстом среднем пальце – тяжелый золотой перстень. Он по-прежнему грузен и немного косолап, брутален, неряшлив. По розовому воротнику сорочки расползается свежее нефтяное пятно.
Демон садится за стол, отодвинув кресло подальше; видно, что ему не хочется (а может быть, даже некомфортно) быть рядом с К. Волосатые пальцы барабанят по стеклянной столешнице. Демон достает мятую пачку «Лаки страйк», вытряхивает из нее сигарету, мнет ее безжалостно и наверняка сильнее, чем следовало бы, на стол падают табачные обрезки. Выпуклые глаза, не мигая, смотрят на К.
- Мы оценили, - глухо говорит демон, - твое последнее видео. Про коробочку.
К. улыбается короткой мимолетной улыбкой.
- Что скажешь?
- Ну, - кивает головой демон, - неплохо. Много ярких образов. Маки там, нефть, шапочка Санты. Какая-то бабища в роли меня. Кстати, если ты хотел нас этим задеть, то знай: тебе не удалось.
К. пожимает плечами:
- Признаться, даже и не пытался. Я просто… хотел показать ситуацию. Как я ее вижу.
- Ладно, мы не из обидчивых. Проехали.
Демон наконец зажигает свою порядком измочаленную уже сигарету, глотает дым, с наслаждением потягивается, так, что хрустят суставы.
- Ну что? – говорит он. – Все распоряжения сделаны, ничего не держит? Пора в путь?
- Или, может быть, передумаешь? – говорит он. – Все так неожиданно. Вдруг.
- Какое там, - отвечает с досадой К. – Я и так слишком здесь задержался. Чем дальше, тем нелепее вся затея.
- Ну, - с явно фальшивым сочувствием говорит демон, - не переживай. С кем не бывает. Проигрывать надо уметь. Зато хоть развеялся. Позажигал, а?
- Да уж.
- И завтра опять будешь ньюсмейкером номер один. Продажи дисков вырастут, и еще как! Прекрасные женщины будут смотреть новости и горестно плакать. Много людей погибнет, - вкрадчиво говорит демон. – Хорошие, молодые. Сами себя поубивают. Как и в прошлый раз, если помнишь.
- Кстати, - говорит К. – Я хочу, чтобы на этот раз вы сделали для них исключение.
- Хочешь забрать себе? – Демон с сомнением кусает губы. – Ладно, бери, чего мелочиться. Я сегодня радостен и поэтому щедр.
- Это ты меня радуешь, - шепчет он. – Надо же, только ты и я. – Он вываливает язык, таращит глаза, потом серьезнеет: - никакой суеты, беготни, никаких проповедей с горки. Красота.
- Я уже сказал все, что считал нужным, - пожимает плечами К.
- Да, я знаю, знаю. «Мулат, альбинос» - противным голосом начинает петь демон, - «москит, мое либидо…»
К. смущенно улыбается.
- Нужно было привлечь к себе внимание. В наше время… это непросто.
- Нет, - поджимает губы демон, - я понимаю, понимаю. Да, этот альбом вообще – ты только не обижайся – был попсоват. Зато последний – мммм…. совсем другое дело! Мы его частенько гоняем у себя в офисе, – показывает он глазами куда-то вниз.
- Уж не знаю, гордиться ли мне этим.
- Ну, как минимум, как музыкант, ты должен быть польщен.
- Спасибо, говорит К., разминая рукой область желудка. – Не могу больше беседовать, очень херово мне, извини.
К. поднимает лежавшую на столе бейсболку с надписью «Seattle supersonics» - под ней оказывается большой, полный прозрачной жидкости шприц.
- Что это? – демон подается вперед, жадно принюхивается, его уши чуть заостряются. – Героин?
- Да, - отвечает К., постукивая по шприцу, сгоняя наверх воздух. – Несколько смертельных доз. Надеюсь, что тело отпустит меня. Наконец-то.
- Понимаю, - говорит демон, жадно глядя на шприц. Черный язык облизывает губы. – Помочь?
- Справлюсь.
К. снимает кофту, массирует левую руку чуть ниже локтя, берет со стола петлю, сделанную из черной оплетки от электрического кабеля, пытается перетянуть руку, держа оплетку в зубах. Получается плохо.
- Давай подержу, - демон встает, подходит ближе, тянется к К. и вдруг отскакивает, словно обжегшись. Постояв, он садится на место. К. тем временем справился сам и уже вытянул в шприц немного алого «контроля». Замерев на секунду, он закрывает глаза и, несильно покачиваясь, словно в такт какой-то своей внутренней музыке, плавно нажимает на поршень, пока шприц не пустеет.
Некоторое время стоит полная тишина.
Когда К. наконец открывает глаза, в его взгляде пронзительная тоска, черты лица, кажется, чуть заострились.
- Когда ничего не болит, - тихо говорит он, - мое решение начинает казаться мне трусоватым. И глупым.
- Ты, надеюсь, не передумаешь? – беспокоится демон, роняет на стол столбик сигаретного пепла.
- Все уже решено, - говорит К., делает над собой усилие, с трудом встает на ноги и идет, сильно пошатываясь, к двери. – Не нервничай, пёсик.
Удивленно подняв бровь, демон смотрит ему вслед.
- Кстати, - К. останавливается и поворачивает голову, - как там ваш мальчик? Все ОК?
- О, да – демон расплывается в преумильной улыбке, щеки блестят и лоснятся, - спасибо, что спросил. Нам уже месяц и четыре дня. Очень, очень здоровый ребенок. С пищеварением полный порядок.
- Ну, - К. делает неопределенный жест, - рад за него. Ладно, я сейчас.
Когда К. возвращается, в его руках жирно поблескивает оружие.
- Вот, - говорит он, - купил это на днях.
- Ценю предусмотрительность, - отвечает демон. – Можно взглянуть?
- Ремингтон эм-одиннадцать, - сообщает он тоном профессионала, взяв ружье в руки.
– Простая машинка, но надежная.
- А ее должно хватить всего на один раз.
Демон сноровисто производит с оружием какие-то клацающие манипуляции, потом возвращает ружье К.:
- Все в порядке.
- Спасибо. Ну что ж, готовься заступить на вахту, - говорит К.
Он садится на стул, неумело и трудом поворачивает длинное ружье стволом вверх.
- Думаю, лучше всего в рот, - советует демон. – Шансов выжить намного меньше.
- Прямо в рот? – сомневается К. Он пытается надеться губами на ствол, царапает небо, и, болезненно сморщив лицо, замечает:
- Есть в этом кое-что символическое.
- Наподобие "отсосать у жизни по полной", да? – смеется демон. – Не стоит комплексовать, друг мой. Я полагаю, в твоем случае как раз жизнь у тебя отсосала.
- Ну, если только самую чуточку, - К. пытается сесть поудобнее, так, чтобы проще было дотянуться до спускового крючка, он упирает приклад в свою ногу, ружье выскальзывает из его рук и падает на пол. К. пробует до него дотянуться и падает со стула, как кукла. Демон суетится вокруг:
- Ну что же ты так? Бляя… совсем плохо, да?
Решившись, демон дотрагивается до плеча К. Это оказывается, по видимости, неприятно, но терпимо. Демон, шипя от боли и напряжения, хватает К., тащит его безвольное тело вверх, усаживает на стул, отряхивает зачем-то испачкавшуюся в пыли футболку, поднимает с пола ружье и вкладывает К. в руки:
- Ну, соберись!
К. приоткрывает глаза и смотрит на демона непонимающе и удивленно: тройная смертельная доза наркотиков делает свое дело. Демон, закусив губу, осторожно бьет его несколько раз по щекам, пока взгляд не становится более или менее осмысленным. Пальцы К. находят спусковой крючок.
- Увидимся позже, - еле слышно шепчет К.
Он кивает демону и решительно хватает ствол ртом.
- Удачи, - говорит демон, проходит в соседнюю комнату и плотно закрывает за собой дверь; почти сразу слышится глухой звук выстрела.
Демон садится за стол, закуривает, сидит, подперев рукой голову, его облик дрожит, расплывается, глаза вместо человеческих стали кошачьими, желтыми. Он берет со стола исписанный мелким подчерком лист бумаги и внимательно читает; красные чернила кажутся свежей кровью. Демон думает, глядя в потолок, покачиваясь на кресле, ухмыляясь, потом берет со стола авторучку, и, высунув от старания язык, выводит внизу листа, на оставшемся месте:
«please keep going Courtney
for Frances
for her life which will be so much happier
without me. I LOVE YOU. I LOVE YOU»