Ваше Императорское Величество, Великий Султан!
Не удивляйтесь, пожалуйста, что обращаюсь к Вам не по дипломатическим каналам, а частным письмом. Предложение моё хоть и может перейти в разряд государственных дел, тем не менее, вполне может быть рассмотрено и как личное и даже интимное. Суть его довольно проста: возьмите меня замуж!
Во-первых, наши страны расположены достаточно далеко друг от друга, чтобы поддерживать длительные добрососедские отношения. Очень, знаете ли, не хочется воевать с бывшей Родиной; а если меня отдадут за правителя одного из соседних государств, то рано или поздно воевать придётся.
Во-вторых, я среди своих тридцати двух сестёр живу как в гареме, так что большой женский коллектив будет мне вполне привычен. Тем более что семь официальных жён моего Августейшего Отца (и пять ещё живых вдов деда) гаремом не называются лишь в силу традиции.
В-третьих, в Вашем султанате водится неведомая в наших краях живность. Я читала о гигантских свиньях с хвостом вместо пятачка и пятифутовыми зубами. О неразумных водяных драконах, коих у Вас очень много – они хватают всех пришедших к водоёму, и, притопив, рвут на части и пожирают. О полосатых диких лошадях, которых приучить никто не может. О лосях с козьими рогами, боящихся леса. О лошадях с горбами на спине, не пьющих по месяцу и более. О многих диковинных животных я читала; сейчас Вы, верно, усмехаетесь, видя в моём описании чудовищно искажённых знакомцев. Впрочем, может, и мне придётся пояснять Вам, что за диковинный зверь «лось» живёт в наших лесах, и описывать его на примере животных, которых Вы знаете с детства.
Говорят, в Ваших лесах живут лохматые дикие люди, не умеющие разговаривать и ходящие на руках; лишь озлившись, встают они на ноги. Было бы интересно и поучительно за ними понаблюдать: действительно ли они не разговаривают затем, чтобы их работать не заставили? Есть ли у них свой собственный язык, лишь меж ними употребимый, или это бессловесные твари, лишь грёзой Спящего похожие на людей?
Кстати о богах, Ваше Величество. Вы, наверное, знаете, что мы веруем в Спящего, Который сновидит весь мир и нас в нём, да будет сон Его спокоен и крепок. Я не собираюсь Вас убеждать в правоте этой веры; более того, вера эта настолько удобна, что позволяет умному человеку с лёгкостью её приспособить к любым условиям. Поэтому, ежели Вашему Величеству будет угодно, чтобы я в качестве Вашей супруги исполняла обряды во имя неизреченного безликого Бога, в Которого веруют на Вашей родине – я с радостью подчинюсь Вашему приказу.
Есть и ещё одна причина просить у Вас замужества. Дело в том, что мой Августейший Отец выделяет меня из числа прочих дочерей, и внимание это не всегда лестное. Веду себя я в точности так, как и мой Августейший Отец до того счастливого для всей страны момента, как стал королем, пережив всех своих братьев. Не удивительно, что поведение моё внушает Отцу некоторые опасения; впрочем, беспочвенные. Что поделаешь: подозрительность входит у наследного принца, а затем короля в плоть и кровь, с годами лишь усиливаясь. Сколько известно королей, поначалу весьма разумных, но к старости словно вознамерившихся очистить дворец и страну от всего, что живёт и дышит не согласно с монархом! Впрочем, к моему Августейшему Отцу это не относится: его осторожность, насколько я могу судить, не превышает разумных пределов и с годами ничуть не выросла. Тем не менее, батюшка обещал мою руку первому, кто победит дракона; а зная его своеобразное чувство юмора, я всерьёз опасаюсь за свою конечность.
На этого дракона охотились еще старшие братья моего Августейшего Отца; с тех пор каждый дворянин, достигший совершеннолетия и избравший себе военное поприще, пытается оттяпать дракону голову и принести её во дворец. Дракон, тем не менее, до сих пор жив и каждый раз придумывает новый способ оставить незадачливого охотника с носом, не причинив особого вреда его здоровью и чести. Это внушает надежды, что я доживу-таки до преклонных лет с двумя руками; но было бы спокойнее, если бы надо мной не висело это неуютное для меня обещание.
Как же, спросите Вы, веду я себя, что законный Монарх меня опасается? Я не изучаю военное дело с видными генералами; не завожу разговоров с искусными интриганами; не возглавляю ни один гвардейский полк. Я лишь провожу долгие часы в библиотеке, а также наношу визиты наиболее талантливым ученым Королевства. Мной движет лишь любознательность, но не жажда власти; не виновата же я, что Отец мой, в бытность принцем крови, избрал похожую стратегию. Он тоже запирался среди книг, тоже ездил по училищам: там, среди молодых курсантов, а не во дворце, собирал и готовил он тех, кто встал потом с ним во главе Государства. С тех пор, как самый незаметный Принц надел королевскую корону, он твёрдо усвоил: в тихом омуте черти водятся. Вот почему на меня, скромную книгочею, а не на моих вертлявых кокетничающих сестриц направлено основное внимание моего батюшки. Поэтому я, против всех обычаев, и осмеливаюсь просить Вас на мне жениться, хоть и принято у женщин смиренно ждать суженого.
Конечно, не последнюю роль в выборе мной адресата моей нескромной просьбы играет и вселенская слава Вашей библиотеки, количеством книг и учёностью хранителей затмевающей все известные библиотеки древности и нового времени. Я мечтаю найти в ней то, чего нет в библиотеке моего отца, самой большой на нашем континенте. Наши народы, Ваше Величество, из-за взаимной удалённости довольно мало знают нравы и обычаи друг друга; лишь редкие торговые караваны связывают наши страны. По мне, так лучше изучать нравы чужеземных купцов, чем чужеземной армии; познавательнее же всего для знакомства с культурой далёкой страны будет прибытие свиты одной из образованнейших её принцесс.
С тем и остаюсь ждать Вашего ответа –
принцесса Срединного Королевства Достана