Есть в городе старенький троллейбус. Иногда, когда мне по пути, я сажусь в него и еду. Очевидное невероятное. Но такой троллейбус у нас один, и порой я себя сравниваю с ним. Безумие скажете вы. Но когда вы едете в стареньком троллейбусе один, ночью под дождем, голову посещают порой гениальные мысли, иногда нет, а иногда просто грусть и одиночество. И чувство одиночества посещает чаще.
Тополиный пух, в свете фонаря, похож на снег, медленно спускающийся вниз к раскаленному асфальту. Порыв ветра, и пушинки уносятся прочь, звезды постепенно исчезают и с неба вниз устремляются тысячи капель дождя. По краям дорог образуются реки, по которым плывут пушинки. К остановке подъезжает старенький мокрый троллейбус, который своими колесами взволновал придорожную речушку, и вода с пухом хлынула на тротуар. Несмотря, что троллейбус был старый, он почти не протекал, лишь по стеклам стекали капли просочившейся сквозь стыки воды. Было пыльно, пусто и холодно. Сразу вспоминаются слова Цоя: «Моё место слева и я должен там сесть, не пойму, почему мне так холодно здесь…»
Так зачем я все это пишу? Не судите строго, но сырость в душе просто достала. Дайте огня! И высохнут придорожные реки, и старый троллейбус перестанет ржаветь от влаги, и снова полетит тополиный пух. И каждый ощутит тепло. И тогда снова можно выйти на улицу, сесть на лавочку, закурить сигарету, надеть наушники и наслаждаться.