Примечания: Сефард-это еврей с пиренейскими корнями, Изабелла прогнала евреев из Испании, новогодняя история действительно имела место, а лучшего рассказа о любви вы нигде не найдёте.
1.
Вас бы поставила в тупик просьба одним словом охарактеризовать кого нибудь из своих приятелей? Скорее всего, да. Есть, правда, слово «мудак», которое применимо к большому числу наших сограждан, и является одним из самых ёмких понятий вообще, но будем придерживаться традиционной лексики. Если вы, поразмыслив, скажете про кого-то «он хороший», или «он добрый», то , скорее всего, вы идиот. Может быть, идиотом является характеризуемый вами гражданин, но это уже не очень важно.
Я долго думал, и могу теперь похвастаться тем, что нашёл нужное слово для своего старого друга Вити. Он прыгун. Человека, который с таким энтузиазмом мечется по жизни, я не встречал, но это штучные экземпляры, так что с этим вообще не всем везёт.
Говоря о Вите, я имею в виду целый букет всевозможнейших прыгательных движений- по социальным слоям, финансовым уровням, по женщинам, по городам и странам, и это даже без учёта таких мелочей, как постоянная смена имиджа, не поддающееся расчёту поведение и крайне запутанные отношения с алкоголем и прочими стимуляторами. Витя, как сошедший с ума шахматный конь- постоянно в движении.
Разница между ним и конём состоит в том, что конь прыгает по правилам.
Да, правила- это не к Вите. Как -то раз он, сделав затяжной, и, похоже, очень утомительный прыжок на мою территорию из далёкой Германии, поведал о том, что после долгих странствий, не лишённых, впрочем, огромной дозы романтики, хочет вернуться на свою родину, а родиной его являлся город Тюмень. Витя улыбался тридцатью двумя зубами. А может, их было даже больше.
Стартовый капитал присутствовал.
Это был большой рюкзак, забитый немецкими марками, заброшенный Витей в угол комнаты.
Причин для такой радикальной смены обстановки , в результате длительного и вдумчивого диалога, продолжавшегося приблизительно сорок часов, я уловил две- желание приникнуть к животворящим корням и близость к нефти. Не знаю, чем там он занимался у немцев, но подозреваю, что Берлинскую стену снесли при его непосредственном участии, а перед этим он её сто раз перепрыгнул.
Бред про животворящие корни я тут же забыл.
До этого мы несколько лет не виделись. Но я ему верил, и он об этом знал. Он научил меня множеству практических штук. Например, такому умению, как дойти до предела, разминуться при этом со смертью и не думать о том, что бы случилось, если бы разминуться не удалось. Ну и менее опасным для здоровья вещам.
Витя материализовался в нужный момент. Трудности копились в моей жизни, как долги России в МВФ, всё шло как-то наперекосяк. Деньги появляться отказывались . В квартире из удобств тогда оставались только окна, правда, в одно из которых был виден краешек Кремля. Внутри квартиры ,кроме всякого старья, ничего не было.
Витя наполнил помещение колбасой, алкоголем, сигарным дымом и идеей о том, как мне будет хорошо в Тюмени- рядом с ним- на пути к нефтяным кранам, простым, но надёжным радостям, богатству и респектабельности. Я был ему нужен для того, чтобы выражать его мысли, доносить их до широких слоёв общественности. Ну то есть, чтобы его контакты с общественностью были минимальны. Остальное он брал на себя.
- Отлично, Витя!- проблеял я.- Какого дьявола вообще? Где там твоя Тюмень?
Тюмень ожидаемо находилась в трёх часах лёта.
Странно, конечно , что кому-то пришла в голову идея построить Тюмень, но ничего теперь не поделаешь. В то время, когда Советского Союза уже не было, а вместо него ещё ничего не создали, город представлял собой нагромождение панельных пятиэтажных домов, перемежаемое хаотичными вкраплениями деревянных бараков. Знакомство с достопримечательностями осложнялось тем, что проехать по городу было трудно. Возникало ощущение, что КПСС, отступая, разбомбила улицы, а последний раз улицы эти ремонтировали белочехи в 1919 году, когда хозяйничали в тех краях в надежде поживиться. Жаль, что тогда с нефтью было туго, иначе бы они привели город в более презентабельный вид, а может, вообще объявили бы его частью Чехии, и мы все ездили бы туда на фестиваль «2 man- first».
Погода тоже радовала мало. Большинство времени воздух вокруг был серым, разной степени промозглости. Дули вонючие ветра с заботливо расположенных повсюду предприятий и гоняли по улицам мусор, который никто не убирал.
Летом на три недели наступала какая- то нереальная жара, и при этом прекращалось водоснабжение, а зимой на такой же срок воцарялся особенно лютый холод, и тогда отключали газ. Повсюду бродили собаки. На улочках, ведущих от центра к окраинам, они ложились спать прямо на проезжей части, а машины их объезжали.
Витя буквально ввинчивался в этот город, как немецкий штопор в пробку молдавского вина.
Он ,наверное, первым понял, что это скопище домов просто копит энергию, и что вся серятина вскоре станет золотой. Местные бандиты не пристукнули его, да и меня заодно, только потому, что они за ним не успевали. Он всё делал быстро.
Ну а потом, когда бандосы приноровились к его методам, Витя уже стал легендой города- в результате той истории, которую я вам расскажу. А легенд, настоящих легенд, очень мало, тем более в городе, совсем небогатом историей. И их приходится беречь.
Только один минус- Вите уже не стать Виктором Андреевичем, хотя теперь уже и пора. Он так и останется Витей.
Мне сняли квартиру на улице Республики- одной из самых главных улиц. Большой такой дом, в девять этажей и длиной в полквартала. Через пару месяцев мне стало абсолютно ясно, что годы, суммарно проведённые жителями дома в местах лишения свободы, намного превышают число лет, отделяющее мир от Рождества Христова. А в цокольном этаже был магазин. Я уговорил Витю взять его в аренду, нанять управляющего, и в результате в нём появились другие продукты, кроме водки «Распутин», просроченной датской колбасы и морской капусты. Я получил возможность готовить и питаться дома, и это было очень хорошо, потому что к ресторану, где я столовался до этого, идеально подходили строки из любимой в народе песни:
В шумном балагане любят собираться
Жулики, бандиты, воры всех мастей!
Ну и, конечно:
Когда иду я в балаган-
То заряжаю свой наган!
Что ни говори, а народная мудрость, даже будучи выражена в такой идиотской форме, безусловно остаётся мудростью. Если отбросить романтические рефлексии и последующие похмельные рассуждения по их поводу, истории моих взаимоотношений с дамами в те месяцы более-менее иллюстрируют слова из той же песни:
В шумном балагане- девочки, что надо!-
Я их угощаю водкой и вином!!
Да, романтические отношения.. Шляпы мне не хватало, а так я был просто Нед Бомонт из «Стеклянного ключа». Витя нагружал меня, конечно, но мы же не траншеи с ним рыли, в конце концов,- сил на личную жизнь оставалось предостаточно. Тем более, что , будучи зачинателем public relations за пределами Уральского хребта, я перезнакомился с администрацией, инспекциями, комиссиями и всеми остальными органами, состоящими из женщин. Что сказать- в те годы людей ещё тянуло друг к другу. Сказывалась инерция Системы. Она, к слову, никуда и не делась, Система, просто мимикрировала- под воздействием демократических реалий. Стала мощнее. Стала державней- уютно устроившись в тени крыльев полусонного орла.
Всё было отлично, а Витя уже начал грести деньги лопатой, как и планировалось. Он пробрался в высшую лигу местного бизнеса, и принялся набирать очки. Трудовые очки. Создавалось впечатление, что он мог бы даже продать меха в Республику Конго. Я веселился вовсю. Моей задачей было упорядочивание хаоса на фоне действий Вити. Он мог только создавать хаос, но каждая секунда этого хаоса приносила нам бумажки с портретом Бенджамина Франклина.. Я посещал Думы, мэ
рии, комитеты и даже начальника ОСВОД. Я согласовывал вопросы, я задавал вопросы, я решал вопросы. Мне очень нравилась бюрократия.
Примерно в таком вот ключе прошло три года. Я привык к этому городу. А этот город привык ко мне. Я много разговаривал- ведь именно в этом заключалась моя работа, я встретил много совершенно потрясающих людей, и горжусь знакомством с ними. И если хотя бы небольшая часть из них смогла бы сказать обо мне то же самое, то я был бы рад. Без дураков.
Я понял, какого это- жить у чёрта на рогах, преодолевать не поддающиеся преодолению трудности, терять здоровье ради своих детей, которые потом пойдут по этому же кругу, но будут ходить друг к другу в гости, отмечать все возможные праздники, будут ошибаться и оправдываться, будут злиться друг на друга и потом прощать, будут злиться на Москву, а потом беззаботно махать рукой в сторону телевизора- надоел.
В моей квартире на улице Республики стал звонить телефон, а после того , как я, вычислив местного депутата, за совершенно смешную сумму добился того, чтобы наш двор заасфальтировали, со мною начали здороваться.
- Слышь, Игоряныч, ты давай переезжай к нам насовсем. Ну его нафиг! Хер с тобой, ходи в пальто. И если какая- то падла..
- Спасибо.
- Да ты не выёживайся! Спасибо.. Ладно, короче: переедешь- у тебя здесь будет мир.
И эти слова стоили очень много.
А потом я влюбился. Я влюбился в ведущую местного телевидения. Она тогда затеяла серию передач под названием «Акулы Бизнеса». Хотя я всячески убеждал Витю в том, что я совсем не похож на акулу, представлять интересы фирмы он доверил именно мне.
И я отправился на интервью.
Вопросы были, правда, дурацкие, и на них смогла бы с блеском ответить даже уборщица в офисе, но ведущая мне сразу понравилась. Что- то подобное произошло и с ней, так что интервью вышло в итоге довольно вялым. Потом она призналась, что после первого вопроса думала уже о совершенно других вещах.
2.
Я влюбился , и сразу до одури. До безумия. До дрожи в пальцах и недоуменных взглядов в зеркало по утрам. До целого диапазона улыбок, до компромиссов, которых раньше невозможно было себе представить, до чёрных синяков под глазами, до судорог, до боли.
Когда вы влюбляетесь, вам всё равно, как вокруг вас течёт жизнь . Всё, что было до этого, и всё, что произойдёт потом, не имеет никакой ценности. Каждый сантиметр кожи любимого человека стоит больше, чем нефтяная скважина. Вы превращаетесь в механизм. Вы превращаетесь в машину для производства эндорфинов. Вам неважно уже- Тюмень вокруг, Москва или Лондон, вы машинально отвечаете на звонки, но не знаете- для чего это нужно, вы начинаете видеть сны, в них –что то светлое, но на это тоже наплевать, главное- что после пробуждения вы сможете опять увидеть человека, для которого и была создана эта жизнь.
Время скачет взбесившимся зайцем, но вы проживаете каждую секунду, как последнюю. Вы знаете, что то , что с вами происходит- это лучшее, чем сможет похвастать человечество, прежде, чем исчезнет с лица земли, и вам хочется раствориться, растянуть это мгновение и навсегда остаться в нём..
Любовь- это потеря чувства реальности, но мне это чувство терять было нельзя, я изо всех сил отбивался от своей любви, хотя эта борьба изначально была обречена на поражение.
Любовь пусть отправляется к дьяволу. Это какая-то бескровная революция. Без неё нельзя, как я понимаю, но чем больше людей начнут влюбляться, тем меньше их в итоге останется. Это- очень тяжёлое испытание, и вы начинаете понимать то, что в итоге с вами произошло только после того, как становится ясно, что всё уже закончилось. You and me are gone.
Но любовь переводит нас в другое измерение. Есть несколько жизненных моделей, ни одна из них не работает, но только тех, кто любил, отправляют после смерти сразу в рай. Они и так уже достаточно страдали. Они столько раз переживали все свои счастливые мгновения, они столько раз пытались попасть в прошлое- для того, чтобы исправить все ошибки, которые они совершили, что к моменту смерти им не меньше, чем по миллиону лет. Им пора на покой.
А моя тогдашняя девушка- невысокая брюнетка.
Она- чёртова брюнетка, у неё светло-карие глаза, цвета пробки от шампанского, прямой нос и самые красивые в мире щиколотки. Да ну, не буду я её описывать. Честно говоря, даже сейчас я не могу вспоминать о ней без страха. Да, я боюсь, и пусть все те, кто осудит меня за это, засовывают своё осуждение куда подальше.
Я боюсь того, что в один из прекрасных дней , несмотря ни на что, подниму всех на уши, разыщу её телефон, потом окажусь в самолёте и полечу к ней. А, если понадобится, некоторую часть пути я готов проделать даже верхом на животных. Я боюсь её увидеть. Я боюсь опять оказаться ослеплённым, когда не связываются слова и не поднимаются руки. Когда понимаешь, что нужно бежать, но обойтись без того, что видишь, просто невозможно. Я думаю, что это бывает всего один раз. Но всё равно это too mach.
И это очень плохо для бизнеса.
- Я не знаю, Игорь. Уже месяц тебя как нет. Шведы приезжали, тебя искали, потом эти типы из Когалыма.. Я им правда что-то промычал, и они пока свалили. Через две недели появятся.. Ты как вообще- насчёт потрудиться? А то я уже с тётками из налоговой беседовал. Но ничего не понял.
- Знаю. Они до меня тоже дозвонились. Им, кстати, запомнилось общение с тобой.
- Я рад.
- Да не ври ты..- я встал, чтобы открыть форточку и запустить немного этой серой аморфной массы, которая в Тюмени заменяет воздух.- Последнее время ты куришь какой- то мусор! Ну и запах.. Что у тебя там натолкано- струганный забор?
- Вообще-то мы с тобой производим эти сигареты, так что не ворчи,- сказал Витя. –А пачка – даже красивее, чем в Штатах.
- ОК. – Сделав всего пять шагов по комнате, я так устал, что безвольно плюхнулся в кресло.- Может, мы начнём производить что- то менее вредное для здоровья? Пепси-колу, например.. А то сил нет дышать этой вонью.
- Может, и начнём,- нервно буркнул Витя.- Но только с нормальным партнёром, а не с этим набором хромосом, в который ты превратился. Ты посмотри на себя- тебе мешок пора с собой носить!
- Если ты скажешь, я могу носить с собой хоть два.
- Тебе что- неинтересно, зачем нужен мешок?
- Неинтересно.- Я сидел в кресле и смотрел, как подрагивают мои пальцы.
- Ну вот, испортил мне шутку,- укоризненно заметил Витя.- Я хотел сказать, что мешок будет нужен, когда ты рухнешь где- нибудь на тротуар, для того, чтобы собрать твои кости.
- Смешно. Ты молодец.
- Ты тоже. Только старайся больше спать. А то я сам смотрел по телевизору, как ты дремал в областной думе.
- А что оставалось делать? Докладчик выступал шесть часов!
- Да минут десять он выступал. Потом ты захрапел, и его стало не слышно.- Мой друг сел и принялся бросать об стену теннисный мячик.
А мне надоело смотреть на свои пальцы, которые никак не могли успокоиться, и я спрятал руку в карман.
- Ноябрь начался,- поделился новостью Витя.
- Да уж. Теперь продлится месяцев пять.
- Не меньше,- Виктор Андреевич стучал мячиком прямо над моей головой.- Я видел твою девчонку. Очень импульсивная, просто вулкан. Её как- нибудь зовут?
- Лучше бы никак не звали,- совершенно искренне ответил я.- И никуда. Сидела бы дома- по такой погоде- ноябрь бы пережидала. Ангелина.
- А, значит, в ней есть что- то божественное?
- Объективного ответа ты же не ждёшь?- спросил я.
-Не жду. Я вас обоих в гости жду. Приходите сегодня вечером. Моя жена испечёт рыбный пирог.
- Ой, каким ты стал трусом! – День начался не слишком хорошо но этим мгновением я наслаждался. -Боишься спряпни собственной супруги.
- Боюсь,- вздохнул он,- предыдущий пирог мне пришлось по крошкам спускать в унитаз. За исключением того, что съел ты.
- Вот я и потерял сон после этого!
-Хорошо!- Витя улыбнулся этой своей улыбкой людоеда, когда кажется, что у человека не тридцать два зуба, а штук сто.- Тогда скормим весь пирог твоей Ангелине! Должна же быть какая- то проверка чувств?
- Договорились,- кивнул я. Деться всё равно было некуда.- Заодно оденет всё это шмотьё, за которым она тут рыскает. А что, ремонт уже закончился?
-Ну почти,- как то неуверенно ответил Витя. Он, похоже, отвлёкся на невесёлые мысли о ремонте, потому что теннисный мячик попал мне в лоб.
3.
Витя вырос в квартирке на последнем этаже дома первой серии панельных домов Хрущёва, которые и на первый- то взгляд кажутся чем- то несуразным, а если зайти внутрь- то и подавно. Вернувшись на Родину, он развил бурную деятельность, и её итогом явилось то, что папа и мама отправились в купленный за городом дом, и что-то там выращивали, а Витя, как настоящий герой, выкупал все квартиры на этаже. И, в конце концов, выкупил. Четыре квартиры объединить было непросто, я постоянно ездил что-то подписывать, но победа осталась за нами. Капитал, стряхнув с себя многолетний сон, крушил всё направо и налево.
Квартиры, находившиеся направо и налево, являли собой вид ужасающий, и Витя приступил к Ремонту. Именно так- с большой буквы. Большую букву обеспечила жена героя Таня, которая подтянулась в разгар процесса из неназванных мест.
Таня.. Метр восемьдесят, а кость не тонкая, золото везде, перекись, дзюдо ,напитки- «Бэйлис» и «Шеридан» плюс никаких проблем с самооценкой.
Браки, разумеется, совершаются на небесах, но если вы хотите знать моё скромное мнение, в день заключения именно этого брака была гроза. Что- то явно пошло не так.
Мне кажется, что в момент обмена кольцами в небесах сверкнула молния. Но в ЗАГС не попала, и молодые отправились в долгий совместный путь, который, минуя опять- таки неназванные географические пункты, вернул их на исходные позиции. Таня за это время накопила немало энергии.
И вот она обрушилась на всех окружающих, а у меня часто возникало ощущение, что, если вручить ей велотренажёр и подцепить проводки к трансформатору, то вопросы с нехваткой электрических мощностей были бы бесповоротно решены.
Всего пара часов в день, и весело светят лампочки, в детских садах без проблем подогревают манную кашу, а хулиганы прячутся от грозного света горящих повсюду фонарей.
- Знаешь, это хорошо, что вы с Виктором снова вместе,- сказала она, когда мы в сто первый раз поехали с ней в Екатеринбург выбирать нужные аксессуары.
- Да, замечательно.
Мы ехали на крепком Toyota 4 runner синего цвета, а сзади нашу экспедицию подкреплял грузовик.
- Вы здорово дополняете друг друга. К тому же мне понравилась эта твоя идея скупить все похоронные агентства и объединить их в холдинг.
- Ну это как раз лежало на поверхности. Здесь такая экология, что все того и гляди откинут копыта. Так почему бы на этом не заработать?
- Да,- она улыбнулась и откинулась на спинку кресла. –Деньги- это прекрасно. Как ты думаешь, Витя когда- нибудь остановится?
- Конечно,- искренне ответил я.
Мне приходилось лавировать среди выбоин, ям , провалов и хаотично сброшенных куч щебня. Дорога была не сахар. Таня ещё больше затруднила мне вождение, сжав моё правое запястье своей ладонью, состоящей преимущественно из колец.
- Пообещай мне одну вещь,- попросила она. –Когда ты поймёшь, что ему всё надоело, скажи об этом мне.
- И что ты тогда сделаешь?
- Я убью вас обоих!- улыбнулась Татьяна.- Да шучушучу.
Я согласился. А что оставалось делать? Она бы руку мне сломала.
Мы тогда покупали бассейн. Он ,кстати, был довольно пристойным- безо всех этих рюшечек и писающих амуров. Цвета скисшего молока. На погрузку были брошены все наличные силы, а Таня при этом орала так, что в последних ноябрьских лужах трескался лёд. Пока я наблюдал за процессом ,у меня столько раз пытались стрельнуть сигарету, что я cходил в ларёк, купил пачку мальборо и положил её на капот. С Витиных слов выходило, что я заплатил сам себе.
День был солнечным, но тепла этот солнечный свет не приносил.
» Всем вам привет от старушки зимы. Скоро я снова приду, и никому мало не покажется»- казалось, говорила каждая минута, а текли эти минуты медленно и сонно, как всегда бывает поздней осенью. Прохожие шли в магазин покупать зимние шапки.
Мне не понравилась физиономия водителя нашего грузовика после завершения погрузки. Он как-то неуверенно кряхтел. А грузовик явно стал ближе к асфальту.
- Как вы собираетесь затащить эту хреновину на пятый этаж?- спросил я измученную воплями женщину после того, как она ,наконец , забралась в машину.
-А ,там целая история, - отмахнулась она.- Ты, кстати, тоже мог бы помочь.
И я помог. После того как мы проехали четыреста километров обратно в Тюмень, грузовик с деталями бассейна прочно встал на прикол во дворе Витиного дома. На авансцену выполз архитектор, который и придумал весь этот кошмар в хрущёвке.
Если в нём что-то и было от Растрелли, то оно от меня ускользнуло. Тот, кто вручил ему диплом, явно свалял дурака, и надо разыскать этого человека, подвергнуть изощрённым пыткам и уничтожить. Архитектор был маленького роста и выглядел так , словно всё время боялся, что ему на голову упадёт кирпич: руки трясутся ,щёки дёргаются, глаза пытаются смотреть во все стороны одновременно. Этот прерывистый писк, который ему заменял человеческую речь, слушать было вообще невозможно. А после того, как он посвятил меня в детали своего плана, мне захотелось плюнуть на все деньги, добраться до аэропорта и улететь навсегда самым ближайшим рейсом. Но Витя как-то меня отговорил.
Мы, россияне, жадные.
4
План этого хорька состоял в следующем.
Бассейн большой и тяжёлый. А дом хоть и тоже большой, но ненадёжный. Если в бассейн налить воды, то он, нафиг, может рухнуть вниз, сокрушая всё на своём пути. В качестве страховки от возможного несчастья этот тип предлагал поставить колонны- с первого этажа по пятый. Они, конечно , создадут для живущих в подъезде жильцов некоторые неудобства, но Витины финансы это компенсируют. Оставалась ерунда: согласовать этот бред с жильцами шестнадцати квартир и со структурами государства.
И эта почётная миссия была возложена на меня, а я по- прежнему мало спал, потому что моя Ангелина взяла привычку появляться не раньше часа ночи, и глаза удавалось закрыть приблизительно в пять часов. Она не могла приезжать раньше, потому что ей приходилось ждать, когда уснут родители. И вернуться до того момента, когда они проснутся. В этой странным образом сохранившейся в глубинах Тюмени еврейской семье все до сих пор читали Библию, причём налегая в
основном на Ветхий завет. Я был у них дома один раз, прочитал за столом пару известных мне стихов из Книги Судей, и был зачислен в первый класс. Но по всему было видно, что это не больше, чем аванс, и аттестата зрелости здесь мне не вручат.
- Нас, молодой человек, -дребезжа голосом поведал старый джентльмен с пейсами из глубин кресла, в котором он восседал, - осталось всего пять семей на весь этот город.- Он сделал неопределённый жест рукой.- Всего пять семей. И нам нужно думать о продлении рода. Вон там- он показал в сторону шкафа с книжками,- находятся воспоминания о моих предках, которые помнили Изабеллу Прекрасную!
- Значит, у меня нет шансов?- тихо спросил я, когда мы остались с ним одни.
- Шансы всегда есть, молодой человек,- так же тихо ответил он. - Но я прожил побольше, чем вы, я научился видеть людей, и я вижу, что в вас нет этого сегодняшнего зла. И вы не сможете украсть у меня мою дочь.
Каждая бровь этого старикана весила килограмма два.
- Если вы хотите избавить себя от волнений, сефард, то почему думаете, что волноваться должен я?
- Так вы ещё и умный,- вздохнул ангелинин папа.- Придётся мне привлекать союзника.
- Скажете, какого?- спросил я.
- У меня всего один союзник,- донеслось из кресла. Это-Бог.
Ангелине было двадцать семь , но её до сих пор берегли для продления рода без единой капли чужеродной крови. Это, может, и смешно, но это так и есть. К ней дважды привозили женихов из нужных для продления рода источников. Один был из Самары и прибыл в составе целой делегации, и там всё было торжественно, включая проводы в спальню, и были сказаны все речи, но скоро выяснилось, что для продления рода жених совсем не годится, так что этот вариант пришлось забраковать.
Второй был из Питера, но он был настолько омерзителен внешне, « что я просто, наверное, не смогла».
Что касается мужских отпрысков имеющихся пока в наличии пяти подходящих семей, то в семье Ангелины пришли к выводу , что «нельзя дальше разжижать кровь», и это напомнило мне книгу Маркеса об одиноких людях из рода Буэндиа, которые всерьёз опасались, что в их семье появится ребёнок со свиным хвостом. Чем всё, в итоге, и закончилось.
Так что к моменту моего появления в жизни этой избранной Небом красавицы ситуация понемногу заходила в тупик.
Она приезжала ночью, стряхивая с чёрных волос капли дождя. Она спрашивала, люблю ли я её, и я отвечал, что да. Она спрашивала, не хочу ли я увезти её из этого города- туда, где бы могли жить счастливо, а при этом ещё и долго, и я отвечал, что да, хочу.
Она спрашивала, почему же я этого не делаю, а я спрашивал её в ответ- а как же кровь, и она говорила, что к чёрту кровь, и тогда я выдавливал из себя что-то такое, что да, мол, обязательно, надо только всё обдумать, а сам думал о словах её отца. И его грозном Союзнике. Мне было совершенно понятно ,что, если я увезу от него его дочь, то он меня проклянёт, и не то, что я боялся, что сотни его предков будут приходить ко мне, когда я сплю, и будут строить заподляк в то время, когда я не сплю, но я принимал это в расчёт. А расчёт на этом этапе моей жизни был практически всем.
Хотя сейчас я понимаю, что просто боялся.
Мы ещё каждый день, кроме суббот, естественно, виделись, когда ужинали у Тани. Человек, способный убедить Таню в том, что она пришла в этот мир не для того, чтобы готовить рыбные пироги, на свет до сих пор не появился. И при жизни нашего поколения он вряд ли появится. Так что я состоял из любви, фосфора и терпения.
Терпения нужно было много. Очень много. Примерный диалог с жильцами нижних этажей:
- Здравствуйте! Вы не могли бы взглянуть..
- Пошёл на ***.
- Да я уже ухожу , но вы на эту цифру посмотрите..
На свет появлялась большая бумажка с красиво написанной большой цифрой.
- Заходи. Что хотел?
В этот момент требовалась полная собранность.
- Я бы хотел за эти деньги, чтобы примерно здесь и здесь в вашей квартире просверлили бы пол и потолок, а в этих местах проходили бы гранитные колонны. Диаметром в сорок сантиметров.
- Пошёл на ***.
- На эти деньги вы сможете купить квартиру в любом из соседних домов.
После этой фразы вариантов было два. Или из глубин квартиры появлялась женщина, и тогда диалог действительно становился содержательным, или женщина не появлялась, и тогда мы с хозяином квартиры
долго базарили за жизнь. Я снимал пальто, и мы пили с этими ребятами водку.
Это не било по карману, так как водка тоже была собственного производства. На ней была этикетка с портретом Натальи Ветлицкой. Нам всем тогда была симпатична Наталья Ветлицкая. Лично мне больше нравилась её задница, но я встречал множество людей, которые говорили, что она хорошо поёт.
- Ладно, Игорян. Но учти- если бы не ты пришёл, а гондон какой- нибудь, хрен бы я всё это подписал. Где бабки?
У подъезда дежурил нотариус, снабжённый достаточным количеством бабок. Через пару недель притащили колонны, я сдал своему боссу Вите целую пачку бумаг с печатями, и тот неожиданно изрёк:
- Это много больше того, на что я мог рассчитывать. Я.. знаешь.. в долгу перед тобой, что ли.. Может быть, хочешь отдохнуть?
- Я не устал.
- Не ври, мне виднее.
- С чего ты взял, что я тебе вру?
- Ты здесь три года,- сказал Витя.- Ты приехал, не зная совершенно никого. Теперь без тебя местный телевизор и недели не может обходиться. Меня просят познакомиться с тобой. Я, учти, никому согласия не давал. Блин! Недавно появился первый глянцевый журнал в нашем городе. Так вот- ко мне пришёл редактор и дал пятьсот долларов за интервью с тобой.
- Большие деньги!- Я попробовал посчитать.- Не больше пары слов за доллар!
- Да. И я хочу их потратить на твои билеты в Москву и обратно. Полетишь бизнес классом. Будет куда ноги протянуть.
Я стоял и смотрел, как ветер срывает с деревьев последние листья, швыряет их об соседний дом, после чего они навсегда исчезали в бесконечности предстоящей зимы. В Москве меня никто не ждал. Или я просто так думал. Кроме серого цвета, за окном не было вообще никаких. Снег почему-то никак не выпадал, а земля промёрзла и потрескалась. Витя сидел за моей спиной и скрипел креслом, причём явно получал от этого удовольствие. На стене неохотно тикали часы, и больше звуков не было. Мне не понравилось то, что я услышал от своего друга.
- Тащи свои билеты,- сказал я.- Сегодня поужинаю с Ангелиной, и можно улетать. Только давай я поужинаю в ресторане ,а ? Если я съем ещё хоть крошку вашего рыбного пирога ,то меня просто не пустят в самолёт!
- А почему не пустят?
- Подумают, что я не человек ,а чешуйчатая фосфорная бомба. И ещё- скажи мне одну вещь.
- Какую?- Витя перестал скрипеть креслом. , подошёл ко мне, и я почувствовал затылком его дыхание.
- Тебе нужно, чтобы я возвращался?
- Ты что, шутишь? А что я буду здесь без тебя делать?
Я обернулся и посмотрел на него. Он примерно на десять сантиметров ниже меня, но значительно шире в плечах. Серые глаза, и в каждом из них, как обычно, по бульдозеру. Он взял меня за руку и улыбнулся.
- Ты не веришь мне?
- Я не люблю ругаться матом, ты знаешь. И всё, что я делаю в этом городе- так это только то, о чём ты просишь. Но какого *** ты, пидорас ебучий, пытаешься ездить на моей голове?
Он засмеялся. Если я кого и напугал этой своей речью, то только самого себя.
- Ты правда не умеешь ругаться. Таких людей, как ты сказал , на самом деле не бывает. Где ты собираешься ужинать?
- В «Мясном дворе».
- Я бы заметил, что там неважно кормят, но сейчас, похоже, не время.
Витя отпустил мою руку. Я прошёл на кухню и выпил чайную чашку из первой бутылки, до которой дотянулся. Потом он позвонил, чтобы мне купили билеты и сказал, чтобы я вернулся после Рождества. Потом мы поговорили о деньгах. Денег мы заработали больше, чем я себе представлял.
5.
Ангелина явилась провожать меня в полёт, и это было ночью, после совершенно умопомрачительного вечера, в программе которого были даже бальные танцы. Она была одета в короткую белую шубу, а на её волосах вместо дождя блестел первый выпавший в этом сезоне снег. Снежинки были большими и дружелюбными. Мы с ней стояли снаружи , пили кофе из пластиковых стаканчиков и ждали регистрации. Она спросила, люблю ли я её и я сначала её не расслышал из- за воя стоящего на полосе самолёта , а потом ответил, что да, конечно.
Сразу после этого она швырнула в меня свой стакан с кофе.
- Ну почему же ты такой козёл! Почему, Игорь? Почему-уу, скажи!! Я ведь бьюсь об тебя, как об стену, я уже все руки отбила, я уже душу тебе отдала! Тебе мало? Ты пень бесчувственный, ты не человек!
- Почему же пень-то?
- А сколько раз я предлагала к тебе переехать? Сколько раз предлагала от тебя родить? Но ты же скотина, ты ничего не понимаешь! Вообще ничего! Я ведь даже сексом только с тобой стала заниматься!
Ангелина кричала, и вокруг нас уже стал собираться народ. Первыми подтянулись таксисты.
- А мне казалось..
- Что тебе там казалось, уродина? Да, я давно не девочка, ты это хотел ещё раз услышать? Но до тебя я просто трахалась, а с тобой уже нет. Я любовью с тобой занималась! Хрен безмозглый!
- Милая, попробуй упокоиться..- лучше бы я ничего не говорил.
- Милая? Успокоиться?? Да, с тобой успокоишься! Ты- то родился в холодильнике и в нём вырос, а люди все другие, понимаешь, другие! Стоишь тут в своём долбаном пальто и глаженых брюках и думаешь, что можешь просто так взять и от меня улететь! Конечно, ты же у нас джентльмен, в Англии учился! Собака!! Новый год через неделю!
- Через шесть дней.
- Да ты скотина!- она расплакалась, и я уже слышал через слово. Но многое из того, что она после этого сказала, до сих пор приходит ко мне- где бы я ни был и чем бы при этом не занимался. Я слушал её до тех пор, пока мог это делать, а потом повернулся и пошёл в самолёт. У меня с одежды стекал Nescafe Classic. Но я летел бизнес- классом, и персонал добросовестно старался этого не замечать.
Полёт, скорее всего, прошёл нормально. Если бы проблемы и возникли, я бы всё равно их не заметил. Уже после того, как мы приземлились во Внуково и я сел в машину, таксист, одетый в серо- буро- малиновую куртку и с такой же физиономией, сказал мне:
- Слушай, парень! Для Москвы ты что- то слишком грустный! Не хочешь бахнуть? Стоит копейки, за качество бухла я ручаюсь. Дам запить.
Я захотел бахнуть. На этикетке не было Натальи Ветлицкой. Этикетки не было совсем.
6.
Когда ты возвращаешься в родной дом, то желательно, чтобы кто- то в нём ждал тебя. Это был не мой случай. Все эти явления бродившего невесть где блудного сына мне не грозили совершенно. И ещё я пожалел о том, что год назад договорился со своей соседкой о том, чтобы она наводила в квартире порядок.
Лучше бы я смахивал с давно знакомых вещей слой пыли, водил пальцем по мёртвому экрану старого телевизора и выходил на балкон под знакомый скрип рассохшейся двери. Кремль был уже не виден из окна. Вместо Кремля можно было полюбоваться на строящийся небоскрёб. Там даже в этот мёртвый час ползали рабочие и что-то кричали друг другу на незнакомом языке. Они были недовольны друг другом.
От Тюмени вся картина не слишком отличалась. Просто больше света, больше автомобилей на улицах, и было ясно , что огромному количеству людей, которые сидели в этих автомобилях, по прежнему нечем себя занять. Я заварил себе чай, но он слишком давно стоял на полке, и на вкус напоминал полынь, смешанную с крапивой. Тогда я сорвал со стены одну фотографию, допил водку, которую дал мне таксист, взял сумку, закрыл дверь, прошёл несколько кварталов и снял номер в гостинице «Россия».
В шесть утра улыбки служащих гостиницы, которые меня оформляли, напоминали своей теплотой и искренностью оскал давно не евших крокодилов. Я поднялся на лифте и прошёл , как мне показалось, несколько километров по этим коридорам с одинаковыми дверями по обе стороны. По пути я думал только о том, как я сам себе надоел . В последнем кафе, которые там повсюду были натыканы, сидела девочка и колотила ложкой в чашке чая. Она была похожа на Ким Бэсингер, только ужасно накрашенная , в жутких туфлях, и она подпевала телевизору. Увидев меня, она прекратила брякать и встала.
- Парень. Подожди!
« Какой же я парень»- пронеслось у меня в голове – « Мне двести лет».
Она зацокала за мной следом.
- Слушай, правда! Мне совсем немного денег нужно.. Возьми меня в номер!
- От меня будет немного толку, девушка,- сказал я.- Я очень устал.
- Да я верю, верю!- она догнала меня, схватила за руку и стала искать своими глазами мои. Я вырвал руку и пошёл дальше. До номера, указанного на бирке, оставалось совсем немного.
- Ты почему такой бесчувственный?- каким-то совсем потерянным голосом спросила девушка.
Это было уже слишком. Я дошёл до двери, вставил ключ в скважину и сказал ей, чтобы она заходила.
В номере она тут же уселась на кровать и завертела головой. Я спросил, сколько же надо денег, она ответила, а потом я ей их отдал, она зачем- то на них плюнула, и деньги тут же исчезли.
- Я не воровка,- сказала она, а потом повторила эту фразу ещё десять раз. Потом пошла в душ.
А я решил пропустить водные процедуры. Слова словами, но я засунул всё ценное в сейф, а ключ жевательной резинкой прикрепил к спинке кровати. Потом разделся, лёг на эту здоровенную кровать с правой стороны и начал щёлкать пальцами, чтобы сразу не уснуть. Девушка вышла из душа, тряхнула мокрыми волосами и сказала :
- Спасибо. Я- Катя.
- Отлично, Катя. Давай- ка ты ложись вот здесь, а утром поговорим, если захочешь,- я старался, чтобы эти слова прозвучали вежливо.
- Уже утро.
- Тогда поговорим днём.
- Хорошо.- она легла и сразу прижалась ко мне всем телом. И она дрожала.
- Что с тобой?- спросил я.- Тебе холодно?
-Нет. Мне до сих пор ещё страшно.
В общем, благодаря Кате, эти сутки продлились для меня ещё на пару часов. Но когда я проснулся, то совсем не чувствовал усталости.
7.
А за окном, выходящим во внутренний двор этой огромной кольцеобразной гостиницы, не было даже намёка на солнце. Москва, как обычно, дремала, предоставляя всем желающим шанс что- нибудь украсть у неё . Катя принесла мне поднос с завтраком и сказала, что это бесплатно. На подносе среди тарелок и чашек лежал ключ от сейфа.
- Твоя жвачка отклеилась, и ключ упал,- сказала она.- Но сейф я не открывала.
- Ну.. Я это очень ценю.
-Цени. А ты всё время говоришь, как дурак?
- Всё время. Катя, ты можешь идти, если хочешь.
- Но ты же обещал со мной поговорить!
- Пожалуйста. Скажи, что ты делаешь в этой гостинице?
- Нет, ты точно дурак!- засмеялась она.- Но я тебе отвечу правду. Я тут пробую работать проституткой!
- Да ну? И как успехи?
При свете дня она всё ещё казалась мне похожей на Ким Бэсингер. Но Ким была здесь не при чём. Я просто устал без положительных эмоций.
- Успехи -не очень,- как то грустно сказала девушка.- Ты у меня только третий клиент, а двое первых были козлы.
Потом она неожиданно запрыгнула мне на грудь и опрокинула поднос с едой.
- А я тебе скажу одну вещь! Ты- мой десятый мужчина! У меня было семь парней в Липецке и двое уже здесь. А я загадала, что десятый будет самым хорошим! И я вижу, что ты хороший. Ты высокий, нежный, и у тебя красивые глаза! Хочешь, я для тебя что нибудь сделаю?
- Хочу,- сказал я.- Одевайся и пойдём погуляем.
Она опять погрустнела.
- Моя одежда у Гансика. Он мне её не отдаст.
- Ясно. Тогда звони вниз и закажи через тридцать минут машину. Что-то купим по дороге. Потом поговорим с твоим Гансиком.
Через пару часов я уже чувствовал себя кем-то вроде Ричарда Гира. Девушку одели, обули и причесали, она подпрыгивала от радости и всё время смеялась. Рядом с ней стали останавливаться машины и сигналить, и тогда она прыгала мне на шею и целовала. Я запретил себе думать о том, что она проститутка, а также о Гансике и прочих неприятностях. Я запретил себе думать об Ангелине, предыдущих мужчинах Ангелины, её папе, изгнании евреев из Испании и их последующем приходе в Тюмень. Температура в городе, который как был мне родным, так и остался, была в тот день равна нулю, но моё настроение было значительно выше.
С Гансиком тоже проблем не возникло. Я просто позвонил Вите, а он передал трубку человеку по фамилии Колчев, которого его близкие знакомые звали просто Кол. Кол отвечал за связь с криминальным миром и всеми остальными людьми, имеющими склонность к преступлениям, связанными, в том числе, и с получением взяток. Несколько человек, которые пытались отобрать у Вити наши с ним деньги, исчезли после этого из города, Колчев говорил, что они просто куда-то уехали, но ему совсем никто не верил. После разговора с Колом Гансик принёс Катино шмотьё и ушёл. Судя по тому, что я знал о нашем деловом партнёре, других вариантов у Гансика просто не было.
Мы с ней переехали в двухкомнатный номер, и Катя ходила по нему босиком в новом шёлковом халате. Халат был зелёный и с какими- то змеями, он ей очень шёл. Она это знала, и даже в зеркало смотрелась редко. Да ей это было ненужно.
Так прошло четыре дня, я обзванивал своих знакомых ,и даже один раз съездил в гости.
- Можно с тобой?- спросила Катя.
- Лучше тебе со мной не ездить. Ты лучше займи себя чем нибудь.
- А чем? Я уже не знаю, как это- без тебя.
- Ох, Катя, всё ты знаешь. А ты сходи в кино, допустим.
- А на хер мне в кино?
- Ну не ходи в кино,- примиряюще произнёс я.- Сходи ещё куда-то . Ты, главное, не ищи себе четвёртого клиента.
Катя встала, схватила меня за уши и притянула моё лицо к своему.
- Ты точно дурак, Игорь,- сказала она.
И она не пошла в кино. Наверное, в её родном Липецке это не считалось тогда хорошей привычкой. А когда я , уже ночью, вышел от своих друзей, которые замучили меня вопросами о том, где я пропадал, и что там в Тюмени интересного, Катя встретила меня у подъезда. Оказывается, она ехала за мной в другом такси, выяснила, куда я пошёл, и пять часов бродила по двору. Замёрзла, но энтузиазм её не покинул. Сначала она бросилась ко мне и принялась колотить руками по груди. И ничего не говорила.
А потом, когда я привёз её на угол Садового кольца и Поварской улицы, в круглосуточную кавказскую забегаловку, которая там с незапамятных времён, и отпоил чаем и коньяком, она заявила, что подумала и решила больше не искать себе мужчин.
- Я ещё дозвонилась до своей прабабушки, она хоть и старенькая, но всё слышит. Я рассказала про тебя, и она мне сказала, чтобы я от тебя не уходила. Она про это много знает. Раньше, когда прадедушка был живой, про него говорили, что он колдун, и он её всему учил.
Вот так. После она ещё сказала, что её предок был не просто обычный колдун- малдун, а очень продвинутый. Он знал всё о взаимоотношениях мужчин и женщин. Так вот старая леди, перенявшая у него основы этих самых знаний, поведала Кате, что я, хоть и люблю сейчас другую женщину, но это поправимо. Самое для неё главное- это упорство в достижении цели. И эту цель она видит сейчас перед собой.
- Четыре дня назад ты была проституткой,- сказал я.
- Но ведь четыре дня назад я тебя ещё и не знала,- ответила девушка. Она снова, как и в первый раз, старалась поймать мой взгляд.
- Так не бывает.
- А откуда ты это знаешь?
- Какая разница, знаю я что то или нет? Так просто не бывает.
Я заказал и себе коньяка, заказ был выполнен почти мгновенно. Кстати, если кто собирается посетить это место, да, собственно и любое другое, могу дать пару советов. Первый- не ешьте ничего в понедельник или вторник- вам подадут то, что не съели в выходные дни. Особенно опасайтесь поданных в эти дни салатов. И второй: дайте официанту денег сразу. Тогда все мишленовские звёзды , которые только существуют, будут сиять у него в глазах.
Я выпил. Коньяк, похоже, действительно привезли из Армении.
- Игорь, прости. Я всё таки обокрала тебя. Правда совсем на чуть- чуть.
- Чуть- чуть не считается, как известно,- усмехнулся я.- И что же тебе удалось стянуть?
- Вот это.- Она достала из кармана фотографию, которую я снял со стены в своей квартире.
8.
На этом снимке я стою, улыбаюсь, на заднем плане своими готическими самокрутками ввинчивается в небо здание английского парламента, Биг Бен показывает два часа дня. Дня моего двенадцатилетия. Я не помню, кто меня снимал- папа или мама, и это очень жаль, потому что через несколько месяцев после этого они оба ушли из моей жизни, ушли навсегда. Я остался один.
И я привык быть один, это состояние стало для меня таким же естественным, как для крота темнота. Я жил, а вокруг меня образовался невидимый шар, который пропускал воздух, звуки и запахи, но ничьи эмоции внутрь не попадали. Да и мои эмоции оставались внутри этого шара. Которого никто не видел, но который, тем не менее, есть.
А тут вот тюменские сефарды, липецкий колдун.. Я подумал, что если всё так и продолжится, то скоро рядом со мной приземлится Баба Яга. И призовёт на решающую битву с покемонами.
- Я же не люблю тебя. И ты это знаешь. И я не собираюсь ни с кем жить вместе. Зачем тебе вся эта ерунда?
- Мне нужно. Ты умный, но сейчас сам не понимаешь, что говоришь. Мне это нужно.- Катя поймала на столе мою ладонь и накрыла её своими руками. И я не знаю, кем уж там был её прадедушка, но через минуту я успокоился. Мне стало ясно, что нужно будет сделать, и сделать немедленно. До Нового года оставалось почти тридцать часов. Свободной рукой я налил себе ещё коньяка.
Он никогда раньше не казался мне таким приятным на вкус.
- Хорошо. Поехали.
- Поехали,- Катя поникла, но в такси я ей всё объяснил, и потом её глаза светили сквозь ночь, как дополнительные фары. Через пару часов я вновь оказался в своей квартире, в которой неизвестно зачем вытирали пыль, повесил на место фотографию, налил себе ванну с почти заплесневевшим Бадузаном, и проорал оттуда Кате, чтобы она принесла мне чай. Пачку «Ахмада» я купил в гостинице.
- Значит так. Давай ещё раз. Ты теперь не проститутка, ты нормальный человек. Будешь жить здесь. Постарайся не спалить квартиру. Постарайся..
- Игорь, ты дурак,- в который уже раз заявила Катя. Мы у нас дома и коз держали, и корову! Тут я у тебя в два счёта конфету сделаю.
- Давай, делай. Только не слишком сладкую. И не приводи сюда козу,- сказал я. А потом встал, оделся и поехал в аэропорт.
Сейчас билеты продаёт компьютер, а в то время их продавал Карен. Он уступал в быстродействии компьютеру, но совсем ненамного. Единственное, чего он не смог обеспечить, так это того, чтобы меня занесли в самолёт на руках. Правда, пришлось подождать, когда же будет нужный рейс. Карен сделал мне бронь Государственной Думы, я рассказал ему о том, как пьют в Лондоне, а он рассказал, как пьют в Ереване. Ереван, похоже, лидировал. Я был в Тюмени в конце следующего дня. Опять было темно, а до Нового года оставалось семь с половиной часов.
9.
Все телефоны молчали.
Я звонил Вите, я звонил Ангелине, я звонил Тане, я звонил Колчеву. Все телефоны молчали. Потом я увидел Ангелину по телевизору, она рассказывала о том, как славный город будет встречать Новый год, с её слов выходило, что встреча будет волнующей, и тогда я позвонил на студию, но там сказали, что это была запись. И её два дня уже нет. Домой я ей звонить не стал, потому что была суббота, и старина сефард всё равно не стал бы брать трубку.
Потом я на всё плюнул, достал из шкафа искусственную ёлку, нацепил на неё шарики и пошёл гулять. За время моего отсутствия город принял привычный зимний вид. Cнег, похоже, так и не прекращался. Во всех окнах горел свет. Во всех помещениях, где можно было поставить столы и стулья, уже сидели люди. Я зашёл в ресторан, с которого началось моё кулинарное путешествие по Тюмени, и меня там угостили горячим бульоном, орали, что рады меня видеть, и потом я выпил со многими уважаемыми людьми. Это как то примирило меня с действительностью, а так я уже думал, что случилось дежа-вю.
Потому что все телефоны по -прежнему молчали.
Я купил себе два килограмма дряблых яблок и вернулся домой. Достал из холодильника бутылку виски, лёд и приготовился встречать праздник. У меня была всего одна тема для размышления, зато обширная. Тема называлась: «Какой же я идиот».
Обсуждая сам с собой указанную тему и слушая, как повсюду поют песни, я дожил до половины одиннадцатого. А потом телефон всё- таки ожил. Мне позвонил Колчев.
- А, привет, Кол! С наступающим!
-Привет, спасибо.
- А меня ты что, не хочешь поздравить?
В эфире образовалась пауза. Потом Колчев каким-то слабым голосом сказал:
- Ну.. Праздник будет немного другим.
- Правда? И каким же он будет?
- Я сейчас у твоего подъезда,- сказал Кол.- Могу подняться и всё объяснить. Ты не против?
- Поднимайся.
Он поднялся, сразу выпил половину моего виски, и рассказал, зачем приехал. Сразу после этого я выпил оставшуюся половину. Потом мы сели в его машину и поехали к Вите домой.
- Самое главное, что все живы,- рассказывал наш шеф безопасности, крутя рулём .- Это вообще странно. А вообще ты был прав, Игоряныч! Надо было гнать хорька этого архитектора. Понапридумывал, сука.
Улицы Тюмени были пусты. Он гнал машину на скорости явно больше ста, а потом вдруг остановился и сказал мне, чтобы я выходил. Мы находились в промзоне. На полпути между жилыми кварталами. Температура была около минус десяти, и дул ветер, заметая дорогу. Я тогда подумал, что, если он решил вдруг меня пристрелить, то лучшего места и не найти. А самого меня найдут не раньше апреля. Но он просто вытер снегом лицо и сказал:
- В- общем, Игорь, рулить придётся тебе, братан. Ты сейчас прикинь, что нужно, пока все не нажрались, и я смогу кого-то вызвать. А у меня есть один ствол, но это всё.
- Есть один вопрос, он важный. Где Таня?
- А, Таня?- Колчев вдруг улыбнулся.- Таню он отправил в Эмираты, сразу после тебя. Сказал ей, что мы открываем ювелирку и отправил за золотом. Её уже через час здесь не было, Тани.
- Понятно.
- Понятно, да. Она ведь баба-то классная, по сути. Пироги печёт вкусные, то-сё. Не то, что некоторые..
- Да, печёт.- Я посмотрел на него. Он, как обычно, говорил, не задумываясь.- Ладно, слушай.
Я рассказал ему о том, что , по моему мнению нужно было сделать, и он совершил несколько звонков, но когда мы доехали до места, я понял, что этого явно будет недостаточно.
10.
Или архитектор не рассчитал, или колонны оказались некачественными, но бассейн, наполненный водой, всё же рухнул с пятого этажа вниз. Витю с его дамой, которые пузырились в джакузи, спасло то, что, пролетая в ад, бассейн наклонился, и их обоих выбросило через окно третьего этажа прямо в огромный сугроб. Сама эта мраморная фиговина прошила ещё один этаж , застряла в чьей-то гостиной и до сих пор со скрипом раскачивалась.
То, что никто не погиб, было практически нереальным стечением обстоятельств.
Всё произошло за меньше, чем за час до моего приезда. Вылившаяся из чёртова бассейна вода вызвала замыкание, и во всём доме погас свет. В разрушенные падением квартиры наметало снег. И он уже не таял.
Витя и его дама до сих пор торчали в сугробе, рядом маячил один колчевский парень, и он был большой молодец, потому что сумел убедить людей не убивать Витю на месте.
- Ну убьёте, а кто платить будет?- хрипло спрашивал он уже, наверное, в сотый раз.
Мы подъехали максимально близко. При нашем появлении из подъезда стали выходить замотанные в балахоны люди. Их вид не сулил абсолютно ничего хорошего. Абсолютно.
- Дай нам пять минут, чтобы их погрузить,- сказал я Колчеву.- Если нужно, стреляй в воздух.
Я подошёл к сугробу и посветил туда фонариком. Витя при падении попал своей пятой точкой на разбитую бутылку, а кроме того, его сильно посекло , когда он пролетал через окно. Весь снег вокруг него был красный. Он только наполовину пребывал в сознании. Но меня узнал и шевельнул одной рукой. Я наклонился и стащил у него с левого запястья шнурок с привязанной к нему маленькой плоской железячкой. Потом Витя показал пальцем вверх, и я ему кивнул. Он, наверное, хотел после этого улыбнуться, но не смог и, и силы его покинули.
А вот девушке повезло больше. Наверное, она летела вслед за Витей, потому что порезов у неё на теле почти не было. К тому же она сумела самостоятельно встать. Тело девушки блестело льдом. Её длинные волосы превратились в гигантские сосульки, и они звенели друг об друга. Это было самым странным вкладом в новогоднюю звуковую палитру.
- Привет, Ангелина.
- Здравствуй, Игорь. Мне так холодно..
- Верю. Ты сможешь сама залезть в машину?
- Попробую.- Она оторвалась от снега и сделала пару неуверенных шагов.
- Нет. На переднее сиденье.
Пока мы грузили шефа, люди обступили машину плотным кольцом. Колчев два раза выстелил в новогоднее небо, и фигуры в балахонах медленно расступились. Машина с молодой голой женщиной на переднем сидении и мужчиной средних лет, истекающим кровью, который расположился на заднем, медленно уползала в ночь.
- Его в больницу, а её- куда скажет,- крикнул я в салон и захлопнул дверцу. Потом повернулся и поднял руки вверх.
11.
Вы работаете целый год .
Спутник вашей нелёгкой жизни тоже работает целый год.
Потом год, наконец, заканчивается, и вы думаете :»Слава Богу, это ж праздник!»
Тему подхватывают супермаркеты, парикмахерские и все остальные, кто хочет что- нибудь продать.
Вы приезжаете в центр города, там во всех витринах сидит простодушно улыбающийся Дед Мороз. По сравнению с вами он просто лох чилийский.
Вы, в итоге, что-то покупаете, и кто делает то же для вас.
Ещё нужны говядина, мандарины, селёдка под шубой и всё остальное.
Потом уже то, что возможно, куплено, вы отправляетесь домой, а работники торговли, урча, подсчитывают выручку.
Работают утюги, плойки и все радиостанции.
Пора за стол, вы пьёте по первой, но быстрый темп совсем не нужен. Скоро выступит Лидер с речью. Она, к слову, каждый год представляет собой расширенный вариант песни Верки Сердючки «Всё будет хорошо!».
И тут вы слышите грохот, с потолка летит большая жуткая штуковина и падает в полуметре от вас, ломая стол и сметая то, что на нём находится. В ваше окно, с треском, и при этом истошно крича, вылетают два голых человека .
Одновременно с этим страшный предмет проламывает пол в вашей квартире, и вы слышите , как внизу от ужаса кричат теперь уже и
ваши соседи. Через несколько секунд в квартиру выливается несколько сот литров воды. Вода повсюду. С тихим шипением гаснет экран телевизора. Через минуту гаснет свет. Становится страшно. Потом становится ещё и холодно.
А в соседних домах по- прежнему люди сидят у телевизоров, смотрят на Софию Ротару, и готовятся встречать Новый год. В наступившей тишине это слышно особенно отчётливо. Вы ничего не понимаете. Да и никто бы не смог понять.
Телефон молчит, гудков нет.
Хочется хоть кого нибудь прикончить.
Вы отправляетесь на улицу, завернувшись в чудом оставшимся сухим одеяло, и тут Лидер уже говорит, начинают свой отсчёт Куранты, кругом вспыхивают хлопушки, петарды и летят в окна отгоревшие бенгальские огни.
И вы видите рядом с собой человека с поднятыми вверх руками.
12.
К сожалению, несколько ударов я успел пропустить до того, как успел хоть что-то сказать. Мне повезло, что я не упал. Иначе они убили бы меня. Один удар попал совсем точно, у меня в голове зажёгся свет и потом рассыпался на части, как в фейерверке. Ещё кто-то выбил мне зуб в нижней челюсти.
Потом я как-то обрёл равновесие и заорал, чтобы все остановились. У меня было всего несколько секунд. Я заскочил на капот занесённого снегом жигулёнка. Плана не было, я кричал всё, что приходило в голову.
- Какого хрена вам надо от меня? Я понимаю, что всё, ****ец ! Но если вы меня затопчете! Никто ничего не получит! Какого дьявола, вы думаете, я сюда приехал?! Не для того, чтоб по роже получать! Я приехал сюда по своей воле!! Не я делал всё это, вы знаете! Я просто хочу хоть как-то помочь!!- я орал , пока мне не показалось, что ненависти на тех лицах, которые мне были видны, стало меньше
Короче, Ленин на броневике, часть вторая. Но у Ленина было получше со связками, а я охрип и спрыгнул обратно на снег. Мимо просвистела петарда. Несколько секунд ничего не происходило. Эти секунды тянулись долго, очень долго. Кто-то положил мне на плечо руку и сказал:
- Пошли в дом. Там всё расскажешь, выпьем.
- Пошли.- Я снял с себя залитое Витиной кровью пальто и натянул его на мальчишку, который стоял рядом с потерянным лицом и плакал.
Мы заняли все квартиры первого этажа. Людей не было только в комнате, где из потолка торчал кусок бассейна. Там было страшно.
Прибыл посланец от Колчева, он привёз очень много алкоголя и всю еду, которую смогли достать. В основном фрукты и копчёных куриц. Потом приехал автобус и увёз большую часть людей в гостиницу. С оставшимися мы начали встречать Новый год. Причём так, как положено- с тостами, разговорами и песнями.
Это –Россия. Больше такое нигде невозможно. Кто-то включил радио, и мы всё таки услышали речь Президента, причём радовались каждому слову, словно в первый раз.
Так, возможно, выглядел языческий праздник- в старую добрую эпоху викингов.
Когда автобус вернулся, а это было уже около четырёх часов утра, не все соглашались ехать к теплу, покою и накрахмаленным простыням. Я кое-как уговорил своих собутыльников туда загрузиться. Мне активно помогал водитель, который, не исключено, совершал самые странные рейсы в своей жизни. Он выбросил на снег пакет, который Колчев передал для меня и тронулся в путь.
А я остался. Достал из пакета костюм Деда Мороза и отправился вверх по лестнице. Поднялся кое-как. Мало того, что я был пьян, приходилось вдобавок перепрыгивать через груды льда, чью-то вещи и детали корпусной мебели. Квартира Вити была открыта. И открыта она была не ключом.
Конечно, всё ценное, из числа того, что не было сметено стихией, из квартиры уже унесли. И кто осудит уносивших?
Я бродил по этой недостроенной квартире ,
искал отверстие, к которому бы подошёл плоский металлический ключ. Но не нашёл. Зато я нашёл бельгийский спальный мешок, который сам же и подарил Вите на прошлый день рождения. Было очень холодно, несмотря на алкоголь. Преисполненный веры в качество бельгийских товаров, я забрался в спальный мешок- это было в районе супружеской спальни. И проводил Новогоднюю ночь. Я не могу сказать, что я в это время спал. Я, скорее, пытался выжить.
После того, как я очнулся в этом чёртовом мешке, первое утро Нового года уже пробило брешь во времени. Прибыли милицейские машины, пожарные машины, какие-то ещё машины и люди, одетые в костюмы и галстуки. Было видно, что всем им тяжело, что ищется решение, и определяется ответственный. Я выполз из спальника и первым, что я увидел, оказался трогательный семейный портрет.
Витя и Таня. На портрете оба они улыбались. Портрет висел высоко на стене, и до него вода не смогла дотянуться. Я захотел вставить Тане в рот скелет какой –нибудь рыбы, но рыб рядом не было, и я бессильно погрозил портрету пальцем. Потом до моих похмельных мозгов что-то дошло. У Тани на портрете вместо рта было какое-то странное отверстие. Я вставил туда полученную от Вити железяку. Раздался щелчок. Слева от меня с влажным скрипом отворилась дверца в стене- похоже, последний раз.
Там много чего было. Я запихал всё, что увидел, в мешок Деда Мороза, и отправился вниз по ледяной лестнице.
13.
Кто может вызвать большую жалость, чем пьяный Дедушка Мороз, который бредёт сквозь серое утро, полностью выполнив свой долг?
- Тут ещё и Дед Мороз,- сказал сержант с лицом, на котором не было глаз.- Ты хоть жив, Дедушка?
- Угу.
-Повезло. А ты не знаешь, где все жители?
- Дедушка всё знает,- сказал я.- Жители отсюда уехали.
- Ясно,- сказал сержант. Было видно, что ясности у него не добавилось.- Отдохнуть тебе надо, Дед. Садись вон в ту машину, она едет в центр. Там доберёшься.
Я сел вон в ту машину и доехал до дома. Перед самой дверью я вспомнил, что ключ от квартиры остался в пальто и чуть не заплакал. Но дверь оказалась открытой, а замок при этом был цел. Я уже ничему не мог удивляться. Я вошёл, захлопнул за собой дверь и увидел спящую на кровати Ангелину.
- Ах да,- зачем то сказал я вслух.- У неё же был ключ. Она его прятала в дырке под перилами.
Я подошёл к девушке, выяснил, что она жива , разулся, положил свой мешок в шкаф для одежды, лёг на диван, укрылся пледом и уснул. Мне хотелось проспать весь год. Я точно помню, что видел во сне лежащие на дне моря камни, которые умели разговаривать. Они болтали друг с другом о проплывающих над ними кораблях, о приливах и отливах и о прочей ерунде. А я почему-то был одним из этих камней, и тоже хотел о чём- то им рассказать, но они не хотели меня слушать.
Я проснулся, потому что услышал какой-то непрекращающийся вой. А мне не хотелось выходить из сна, пусть даже моё общество в качестве камня и не приветствовалось, мне совсем не хотелось снова становиться человеком. Потом у меня возникло ощущение, что мои глаза открывают руками. Возможно, так оно и было.
Ангелина, одетая в мою пижаму, ходила по квартире с пылесосом и периодически тыкала щёткой в какие-то одной ей известные места. Она увидела, что я уже не сплю, выключила пылесос и села на краешек дивана.
- Я не верила, что ты вернёшься.
- Очень жаль.
- Ну ты скотина!- она восхищённо улыбнулась.- Я вообще-то первый раз вижу тебя одетым не в пальто. Этот костюм Деда Мороза тебе очень идёт.
-Спасибо.
- Знаешь, скоро сюда придёт мой папа.
- Да? И ты поэтому здесь пылесосишь? За это я тебя благодарить не буду.- На самом деле мне было всё равно- придёт ли её папа или нет. Если бы сюда явился даже Эдди Мёрфи, то я просто угостил бы его водкой.
- Папа придёт, чтобы поговорить с тобой.
- Ну хорошо. А то я думал, что он придёт, чтобы вручить мне медаль за оборону Израиля. Кстати, откуда он узнал адрес?
-Я сказала.
- Зачем?
- А я что, должна была отправить его за мной в соседний дом? Я утром позвонила и сказала ему, что жива- здорова и нахожусь у тебя. У меня к тебе одна просьба: не нужно рассказывать ему про то, что случилось.
- Ну, мне кажется, что он всё равно узнает.
- Да нет! Я же тебе говорила: он получает только ту информацию, которую хочет. А этой информации он получать точно не захочет!- Она говорила медленно, чтобы я всё понял.- А ты просто подыграешь мне немножко, и всё!
- Вообще-то здесь обычная квартира, а не драмкружок,- сказал я.- Но твою просьбу я выполню.
Она снова улыбнулась.
- Ты супер, Игорь. Ты просто супер! Я никогда не встречу больше человека, который был бы такой гадиной, но с таким чувством гордости.
- Вот и хорошо, что не встретишь.
На самом деле я не хотел этого говорить. Да я вообще ничего не хотел говорить в тот день.
Но пришлось. Сначала явился Колчев и рассказал, что всё более-менее хорошо, и все спасённые граждане поют в мою честь разные торжественные песни, и никаких дел никто не возбудил. А Витя вне опасности, и уже может внятно излагать свои мысли.
- У тебя как насчёт работы?
- У меня?? Не понимаю, объясни.
- А что , эта красотка тебе ничего не сказала?- Он махнул рукой в сторону гостиной, откуда снова раздавался вой пылесоса.
- Наверное, просто не успела.
- Не успела… Зато она много чего другого успела!
Он за минуту выкурил сигарету и потом сразу же закурил следующую. В этот момент он был совсем не похож на шефа безопасности. Больше того, безопасность самого Колчева казалась делом зыбким. Я налил ему целый стакан водки. Он выдохнул и выпил его.
- Короче, Витя решил, что он теперь еврей. У них билеты в Тель-Авив на послезавтра. Он надеется оклематься и улететь. Если не оклемается- перенесёт на неделю. А мне будет нужна работа.
Он сделал паузу. Потом посмотрел на меня и медленно произнёс:
- Ещё вчера я бы не предложил тебе этого. А теперь предлагаю. Только сейчас ничего не говори, умник. Давай лучше выпьем. За Новый год.
Мы выпили. Очередная бутылка с портретом Натальи Ветлицкой отправилась в мусорную корзину. Колчев рассказал, что именно он может для меня сделать. Практически всё, что он сказал, я знал и до этого, но услышать такие слова я вообще в своей жизни не надеялся. Когда он уходил, мы оба смотрели в пол. Выше не получалось.
Потом пришёл папа. К этому моменту Ангелина перестала мучать пылесос, и она просто сидела на кровати, поджав колени. Со мной не желала разговаривать. Папа не просто появился в квартире. Он заплыл в неё, как океанский лайнер. Сначала миру явились его бакенбарды, потом зашёл он сам, и только после этого помещение наполнила аура Торжественного События. Папа прошёл в гостиную, опустился в кресло и принялся молчать. И промолчал целую кучу времени. Ни Ангелина, ни я тоже ничего не говорили, так что всё это стало похоже на эпизод из немого кино. Когда оператор нажал на паузу.
- У вас очень чистый ковёр, молодой человек,- услышал я наконец.- Мне всегда нравилось, когда ковры чистые- без соринок и пыли.
- Папа, у Игоря всегда так чисто,- подала голос Ангелина.
- Это хорошо. Новый год нужно встречать в чистоте,- изрёк старикан.- Но чистота- понятие комплексное. Вы согласны со мной?
Мы с Ангелиной закивали со своих мест.
- А я не вижу в ваших отношениях чистоты.
Я хотел сказать «какая жалость!», но сдержался.
- Мы с женой очень боялись, что род наш прервётся. И начали привыкать к этому безмерному чувству вины. Молодой человек, я хочу, чтобы вы знали, что из всех людей с чужой для нас кровью, вы были наиболее достойным кандидатом. У вас есть ум, у вас есть стиль, и вы любите мою дочь. Нельзя сказать, что мы смирились, но ведь вы же знаете,
Что есть особенная мудрость,
Чтоб неизбежное принять.
- Сможете сказать, чьи это строки?
- Смогу. Это Байрон.
- Ну вот, теперь ещё и это,- выдохнул сефард и закрыл глаза. На мгновение мне даже показалось, что он заснёт. Но он продолжил. Правда, очень тихо.
- Я уверен, что вы меня поймёте. Когда в наш дом пришёл ваш друг и сказал, что тоже любит Ангелину, что у него есть наша кровь.. Правда не совсем такая.. И, самое главное, что он готов принять иудаизм и прожить с ней много лет в Израиле.. И мы сходили к раввину.. Мы не могли отказать ему.
Он как будто старел с каждым своим словом. К моменту окончания этой тирады он почти сравнялся возрастом с Моисеем. Я, конечно, не мог его догнать, но спина лидера уже была в поле моего зрения.
Мы ещё все вместе помолчали, причём у Ангелины это получалось лучше всех. Она сидела, напряжённо уставившись в угол комнаты. Мне было ясно, что, если бы кто-нибудь к ней просто прикоснулся, то произошёл бы средней мощности взрыв.
-А теперь- что я вижу? Она неизвестно где встречала Новый год, а теперь восседает здесь на чужой постели и в чужой пижаме, и даже не хочет сказать «здравствуйте» своему папе!
- Мне больше не во что одеваться,- сказала Ангелина.- Игорь очень ревновал, поэтому взял мою одежду и выбросил. Он просто сильно хотел, чтобы я с ним осталась.
- Понятно, -произнёс Папа. – Ты можешь остаться с ним до завтра. Но вы, молодой человек,- он махнул бровями в мою сторону,- вы должны понимать, что это будет ваша последняя ночь вместе. Завтра приедет мать этой грешницы и заберёт её. Я не уверен, что ещё раз смогу с вами встретиться.
Он поднялся и медленно вышел, его шаги были Шагами Командора.
- Ну что, тебе понравилось то, как я тебе подыграл?- спросил я.
Она не ответила, она принялась плакать, и проплакала очень долго, а когда она тянула ко мне свои руки, то я ничего не делал, я просто стоял рядом с ней и смотрел в окно. Мои соседи по улице Республики уже пришли в себя. Новогодние торжества продолжались.
14.
Это была очень странная ночь. Она никак не хотела кончаться. И она многое в себя вместила. Ближе к утру мы всё же оказались с ней в одной постели, но всё, что нам удалось- это просто держать друг друга за руки. Я шёпотом спросил её:
- Зачем? Зачем ты это сделала?
- Так просто было нужно, Игорь. Пойми и прости.
- Кому же это могло быть нужно?
- Мне. И тебе. И Вите.
- Причём здесь Витя вообще?
- А ты знаешь, что он уже год присылает мне цветы каждый день? Без разницы: плюс тридцать, минус тридцать.. Ты знаешь, что он стихи мне пишет весь этот год?!
- Витя пишет тебе стихи?- я искренне изумился.
- Ну, может быть, он нанял кого-нибудь,- улыбнулась в темноте девушка.- Хочешь, почитаю? Я кое-что запомнила!
- Не хочу.
Мы немного помолчали. Я уже становился асом этого дела.
- Ты спас мне жизнь, Игорь. Я всегда буду тебе за это благодарна.
Я уже взял себя в руки. Я ответил:
- Не благодари. Я думаю, что ты осталась бы жива в любом случае.
А затем я вышел на балкон- для того, чтобы замёрзнуть Шёл снег, и я не знал, что течёт у меня по лицу. Я не знал, что всё вот так может закончится. Я не мог не понять этого, не принять. Я до сих пор думаю, что никто не мог бы этого знать на моём месте.
Потом ночь всё же начала истончаться, в бесконечной небесной черноте появились маленькие просветы. Свет появлялся так неохотно, словно бы делал одолжение. Словно он не хотел, но просто так надо. И я в этом неверном свете смотрел на девушку, которую люблю.
Потом прибыла ангелинина мама, привезла ей одежду, и они уехали. Я старался соответствовать моменту и тогда, когда было необходимо, кивал головой.
15.
- Ты что, решил опять прыгнуть?
-Да, друг, извини.
Вот и весь диалог. Я встретил в аэропорту Таню и передал её в благодарные руки Колчева. Если уж ему нравится то, как она готовит, то с этим поделать ничего было нельзя.
А сам отправился в гостиницу- устраивать дела шестнадцати живущих там семей. По дороге туда я позвонил в Москву и спросил Катю, не хочет ли она стать ведущей на тюменском телевидении.
Место освободилось.