Не один дома. Гл. 13

– Ну, куда направим свои стопы? – спросил Штейн Игоря, когда они, молча пройдя по переулку, вышли на шумную Садовую улицу. – Где дружить начнём?

– Я только вон ту шашлычную знаю, – показал рукой Дубовик.

– Тогда приступим, – согласился Лёва, направляясь в указанном направлении. – Я прогулки по паркам не люблю. Посмотришь на эти парочки влюблённых, держащихся, в связи с отсутствием свободной жилплощади и денег на ресторан, за вспотевшие ручки – и так тошно становится. А нас неплохо профинансировала Татьяна Васильевна, дай Бог ей здоровья и мужа хорошего. Она у тебя всегда такая щедрая?

– Пока только сегодня, – обиженно пробурчал Игорь. – Это ей мой отец деньги на свадьбу дал. А мне не доверил.

– Зачем тебе эта ответственность, мой потенциальный друг? – улыбнулся Штейн. – Мы, кажется, пришли?

В шашлычной играла музыка. Жанна Золотистая хриплым голосом в сопровождении ВИА без названия пела песенку Аркаши Северного «А я сижу в шикарном туалете, читаю вывески, названия, сорта».

Игорь, увидев знакомых, заметался. Он сначала рванул назад, но наткнулся на Лёву.

– Что такое? – фыркнул тот. – Мы ещё ничего не ели, чтобы бежать, не заплатив!

– Пойдём куда-нибудь в другое место, – умоляюще прошептал Дубовик.

– Почему? – поразился Штейн. – Мне здесь уже нравится. И музыка, и запах мяса. Пока будем ходить туда-сюда, ни в одно приличное заведение попасть не сможем.

Игорь ещё никого не уговаривал в своей жизни. Всё давалось ему само или на добровольных началах. И бабушка, и папа выполняли его желания без лишних колебаний. Правда, и он ничего особого у них не просил. То же самое и с Татьяной Васильевной. Она предугадывала его просьбы за минуту до того, как он сам понимал, чего хочет в данный момент.

Не найдя аргументов для Лёвы, Дубовик шмыгнул за угловой столик, который плохо просматривался от сцены.

– Нам разрешили по кружечке пива, – произнёс Штейн, просматривая меню. – Так вот. Что я думаю по этому поводу. Пивом дружбу не закрепишь. Она и будет такой же разбавленной, водянистой и некрепкой. Следовательно, что? Правильно! Начнём с коньяка. Молодой человек, триста грамм, пожалуйста. И вот эти две строчки в двух экземплярах на закуску.

– Я коньяк никогда не пил, – застенчиво улыбнулся Игорь.

– Потому у тебя и друзей нет, – серьёзно ответил Лёва. – Нет, ты не подумай, что я ничего другого не пью. Всякое бывает. И пиво в тёплую погоду. А чаще всего вино. При моей ограниченной зарплате и растрёпанной жизни не до коньяка. А сейчас, на деньги щедрого мецената – почему бы и нет? О, уже несут. Ну, за дружбу!

*** 

– Один вопрос гложет меня сегодня с утра, – произнёс Штейн, когда закончилось содержимое второго графинчика. – Как увидел тебя рядом с Татьяной Васильевной, такого маленького, в смысле, молоденького, беззащитного. Глазки притухшие, ручки подрагивают от безысходности, весь скукожился от неизбежности.

– Жалко, – всхлипнул сильно запьяневший Дубовик.

– Кого? – переспросил почти трезвый Лёва.

– Ну, того, про которого ты сейчас рассказываешь, – промямлил Игорь. – Так жалко. А что это с ним?

– Ладно, не буду о нём больше, – кивнул Штейн. – Давай о весёлом. Вот, анекдот классный в тему. Муж говорит жене: «Дорогая, хотел бы провести отпуск, как десять лет назад!». А супруга в ответ: «Но мы же женаты только восемь!». «В том-то и дело», – вздыхает муж.

– А почему? – подумав, спросил Дубовик.

– Гм, – ответил Лёва. – Тогда, пожалуй, женись на Татьяне Васильевне. Она, когда я рассказал ей этот анекдот, долго возмущалась бестактностью бессовестного мужа, его неуважением к близкому человеку и посоветовала мне больше такие анекдоты не рассказывать, если я не хочу проблем по партийной линии.

– А ты её давно знаешь? – вдруг спросил Игорь.

– Татьяну? – уточнил Штейн. – Года полтора. А что?

– У неё кто-нибудь был? – покраснел Дубовик. – Ну, мужчина.

– За это можешь не волноваться, – Лёва положил руку Игорьку на плечо. – Знаешь, как её на фабрике называют? Фельдфебелем в юбке! Только ей не говори. К Татьяне Васильевне попробуй с этими глупостями подступись.

– Не понял? – к столику подошёл гитарист Виктор, возвращавшийся с перекура. – Что, брат? Свобода нас встретит радостно у входа? А? Разбежались с Танькой? Жанка, ты погляди, кто нас посетил!

Тут же подбежала любопытная солистка.

– А-а, – разочарованно протянула она. – Я слышала, что у вас дело к свадьбе идёт. Или информация устаревшая?

– Идёт, – кивнул Игорь. – Познакомьтесь, это товарищ Татьяны Васильевны по работе, комсорг картфабрики Штейн.

– Приятного аппетита, – поскучнела Жанна, схватив Витю за рукав свитера и оттягивая от столика. – Привет невесте.

– А мы две недели, Игорёчек, – шумел гитарист, отходя, – метёлкой махали, родной город санировали. Может, ты в курсе, по чьей милости?

– Какие у тебя знакомые, – поразился Лёва.

– Бывшие, – прошептал Дубовик.

– Его теперь, – сказал Виктор Жанне, когда их уже не было слышно, – только под партийным контролем выпускают. Спёкся мальчик.

***

– Минуточку внимания! – громко произнёс в микрофон Виктор. – Эту песню мы посвящаем одному неплохому парню.

«Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…», – запела Золотистая.

– Пошли отсюда, – вскочил Игорь и, не дожидаясь реакции Штейна, выскочил из шашлычной.

Тут же подбежал официант:

– А платить кто будет?

– Я вас не устраиваю? – поинтересовался Лёва.

Он вышел, рассчитавшись, тоже. Стемнело. Нескладная фигура Дубовика маячила на другой стороне улицы. Штейн перешёл к нему.

– Выбирать между друзьями и женщиной всегда сложно, – сказал Лёва, провожая Игоря до дома. – Я в столовой и то обычно мучаюсь, что взять на второе – котлеты или мясо. Согласен, сравнение неуместное. Не грусти, дружище. Надеюсь, я могу тебя так называть? Конечно, старых друзей заменить новым невозможно. Но у нас ещё есть до свадьбы время. Главное, не дискредитировать себя перед невестой. Ты как? Идёшь, вроде, ровненько.

– Я трезв, Лёва, – чётко произнёс Дубовик.

– Значит, есть надежда, что финансирование нам не перекроют, – хмыкнул Штейн. – Я уж подниматься с тобой не буду. Ну, чем завтра займёмся?

– Не знаю, – вздохнул Игорь.

– Слушай, а на футбол сходить не хочешь? – оживился Лёва. – «Зенит» играет.

– Да я как-то, – замялся Дубовик.

– А у меня фляжка плоская есть, – загадочно произнёс Штейн. – Наполним коньячком. И в себя вольём перед игрой.

– Хочу, – широко улыбнулся Игорь.


(продолжение следует)