3. Необоснованная жестокость

Гуйван Богдан
            Шпион бежал, обливаясь потом, и дышал, словно последний раз в жизни. Грудь разрывалась от боли, сердце билось о ребра, как таран о ворота крепости. Он бежал так быстро, что встречный ветер сдул с него вонь немытых тел и гнилого пива, которой он набрался в таверне «Тритон». Лавируя между прохожими и доводя до бешенства выставленную на продажу животину, гонец пересек городской рынок Карнифекса. Своей быстротой вырывая из глоток строителей потоки забористой ругани и опрокинув несколько ведер с известью, огнешаром промчался сквозь стройку. Распугав толпу туристов, которых интересовали лишь местные пыточные, и, доведя до самоубийства отчаявшегося втолковывать приезжим славную историю Карнифекса гида, шпион поднялся на холм, застроенный сплошь башнями, где жили самые могущественные маги Дуркланга.
            Холм назывался Мейджвуд. На склоне, глядевшем на раскинувшийся у подножия город, его название выложили гигантскими белыми буквами. В виде фаллических башен в Мейджвуде было построено все: магазины, банки, музеи и даже стадионы. Выделялось лишь одно здание – Ушастая Башня. Словно выросшая из скалы, окруженная ухоженными лужайками с фонтанчиками и пластиковыми фламинго, она впивалась в небо двумя наклонными шпилями в форме заячьих ушей. Немногочисленные затемненные окна сливались с черным камнем, послужившим материалом для строения. Против легенд о неимоверной древности и происхождении от каких-то вымерших праэльфозавров башня имела защиту в виде нацарапанной на фундаменте одним из строителей даты сдачи в эксплуатацию: «150 год до Конца Света».
            Ворота распахнулись перед шпионом, и он, не сбавляя ходу, добежал до входных дверей. Стражники в шипастой броне убрали алебарды с его пути. Двери сами отворились, позволив бегуну стрелой влететь в коридор, оканчивающийся винтовой лестницей. Дверь в самую высокую комнату башни, охраняемая еще одной парочкой бронированных парней, покорно распахнулась перед ним. Вбежав внутрь, шпион пал на колени и ими же затормозил.
            Заяц-убийца стоял на возвышении, которое было полукругом обставлено семью зеркалами в резных рамах. Деревянные скульптурки разыгрывали сцены, аллегорически изображавшие жизнь, смерть, ад, рай, секс, наркотики и рок-н-ролл. Каждая рама была отведена под одну из тем. Маг стоял спиной к шпиону так, что его белая пушистая злодейская мордочка не отражалась ни в одном из зеркал. Он был одет в звездно-полумесячный синий плащ и такую же коническую шляпу с прорезями для чутко шевелящихся ушей.
            – Все, как положено, – сказал Заяц. – Тяжелые половинки двустворчатой двери раздвигаются, открывая вид на спину злодея... Так было, есть и будет.
            Шпион недоумевал. Тем временем, маг повернулся к нему, и, спрятав пилочку для когтей в карман мантии, спросил:
            – Так будет?
            Не привыкший к такому обращению со стороны хозяина, шпион задрожал от волнения.
            – Будет или нет?! – Заяц сорвался на крик, но уже через секунду спокойным тоном продолжил: – вот видишь, ты привык слышать в этом месте властное «Говори!». Что же случится с твоим мирком, если каждый раз ты будешь слышать то, чего не ожидал?
            Глядя на недоумевающего шпиона, Заяц-убийца добавил:
            – Ладно, забудь, – и молвил властно. – Говори!
            – Альмагест собрал в таверне «Тритон» самых тупых, наивных неудачников. По одному от каждого народа, населяющего Известный Мир. И отправился на захват Когтя Песца.
            – Повтори еще раз насчет тупых…
            Задрожав еще сильнее, вестник выдавил:
            – Тупых, наивных неудачников?
            – Нет! – крикнул Заяц, – Нет! Нет! Нет!
            Взяв себя в лапки, маг взглянул на гонца и оттопырил большой палец вниз:
            – Плохая весть!
            Через миг уборщица, безмятежно насвистывая, вытирала шваброй кровавую лужу, оставшуюся от шпиона.
            – Вы прелесть, ребята, – обратился Заяц к стражам, до чьих окровавленных доспехов как раз добралась уборщица с губкой. – Сработали как часы. Теперь все вон!
            Как только дверь захлопнулось, Заяц-убийца достал магический шар, набрал номер и спустя миг увидел растянутое, как в кривом зеркале, лицо Генерала Ордена Дуркланжских Магов Дамнатруса.
             «Добрый… что бы у тебя сейчас там ни было, Заяц-убийца, – поздоровался Генерал. – А почему ты смеешься?»
            – Магический шар, – пояснил Заяц, с трудом унимая безудержный хохот.
             «Друг мой, пора догонять время, – снисходительно улыбнулся Дамнатрус. – Все уже перешли на зеркала. Они давно перестали ассоциироваться со злыми колдуньями. Теперь зеркала – это унисекс».
            – Меня воспитывали в другое время.
             «Ты выглядишь так хорошо, что я успел забыть, кто Старейший в Ордене».
            – А ты выглядишь так плохо, что я могу смело поздравить тебя с удачным празднованием Вечной Победы над торговцами. Но мне только что пришла тревожная весть. Альмагест предал нас и собрал семь самых тупых наивных неудачников.
             «О, Боги, в нашем мире такой отряд непобедим!» – скривился генерал.
            – А то я не знаю, Дамнатрус!
            «Что же делать? Весь Орден сейчас за пределами Известного Мира. Мы не успеем перенестись в Карнифекс, чтобы открыть заседание Совета, прослушать Гимн Дуркланга, вынести вопрос на повестку дня, подраться и проголосовать за решение».
            – Это бессмысленно. Даже, если бы все маги Ордена встали на защиту гробницы Оргия, это была бы напрасная жертва. Против тупых наивных неудачников бессильна магия нашего мира.
            Заяц-убийца со зловещей улыбкой на пушистой мордочке щелкнул пальцами, и магические зеркала окутались языками разноцветного пламени. Сквозь рамы в зал вышли космодесантник, Жуткий Галактический Монстр, Дарт Вейдер, Звездный Император, терминатор, Джеймс Пауэрс и Крутой Ян.

            *  *  *

            Одетый в белую ризу Верховного Жреца Левой и Правой Югготии Имхо топал сандалиями по коридору. Караульные царских покоев, узнав его, в знак приветствия трижды постучали древками копий о каменный пол. Верховный Жрец в ответ кивнул. Караул расступился, а изнутри двустворчатую дверь распахнул царь Оргий.
            – Приветствую, тебя, о царь Правой и Левой Югготии, незабвенный Оргий…
            – Не те сейчас времена настали, чтобы выслушивать лестные приветствия, – перебил Имхо царь, и, улыбнувшись, добавил: – но все равно продолжай.
            – Незабвенный Оргий, объединитель, завоеватель, покровитель наук и искусств, неусыпный страж границ царства, солнцесиятельный повелитель, сын Ухуры и Кирка, ставленник богов на земле, главнокомандующий непобедимой армии, сокрушающей врагов, как бегемот папирус, наимудрейший из живых, мертвых и тех, кого еще и в проекте нет, величайший прорицатель, от которого не скроется не только будущее, но и прошлое, и настоящее, и забытое, и несбывшееся, почетный член жюри «Югготия имеет талант», наисправедливейший из судей, наипривлекательнейший из мужчин Оргий!
            – Все равно настроение не поднялось, – покачал головой царь, закрывая дверь и падая в рабочий трон. – Садись.
            – В ризе неудобно.
            – В последнее время ты ушел в религию… Что стряслось, Имхо? Полгода тому назад ты много и часто вмешивался в управление государством. Твои советы были очень полезны. Теперь я даже скажу: незаменимы. Но с тех пор, как ты отдалился от дел царства, к нам пришел упадок.
            – Следы разрушительного правления моего учителя и предшественника были стерты, и я решил вернуться к прямым обязанностям. Чтобы не появилось искушение, которое свело моего предшественника в гробницу. Власть – это блюдо, которое не только доедают до конца, но и просят добавки.
            – Мне нужна твоя помощь, Имхо! – Оргий вскочил с рабочего трона и начал расхаживать по покоям, отчаянно жестикулируя. – В царстве твориться что-то необъяснимое. Насчет покровителя наук и искусств. Когда я вернулся в Барсию полгода назад, мне представили столько проектов и идей… Через пятьдесят лет Югготию было бы не узнать. И что? С того дня не было ни одного продвижения! Ученые спились, убежали из Известного Мира, прихватив все чертежи, а часть я сам скормил львам, когда заметил… ну, спад в темпах развития. На место ученых пришли бездари и, что хуже, маги.
            А эльфы! Не хватало теребящих границ гномов, так эти остроухие заразились идеей отделения. Их лидер грозит мне десятью бедствиями, а народ вдохновляет перспективой сорок лет шляться по пустыне. Пустынные эльфы – лучшие купцы и ростовщики, – без них наша экономика развалится.
            А еще наследники. Вся приемная ими забита. И все претендуют на мой трон. Ну, откуда, Имхо, объясни мне, откуда, если Объединенные Царство Левой и Правой Югготии существует всего полгода, могло появиться столько потерянных наследников его трона? Львов на них не хватает!
            Мои солдаты разучились воевать. Раньше битвы с гномами выглядели так: моя армия просто растаптывала эту мелюзгу. Дошло до того, что их войско собиралось сразу с белыми флагами вместо секир и одетое в лагерную форму вместо доспехов. А теперь гномы рвут моих солдат, как священная кошка – мышь. Я не знаю, что делать…
            – Мне известно, в чем дело. Известно со дня твоего возвращения в Барсию.
            – Что?! – громыхнул царь.
            – Но я не сидел без дела. Я усердно трудился, и теперь у меня есть решение, – Имхо извлек из складок ризы блестящий заостренный крюк.
            – Хорошо, что ты верен мне, как пес, Имхо, – Оргий хохотнул. – Иначе я подумал бы, что ты хочешь меня этим прикончить.
            – Не этим, – бесстрастно произнес Имхо, вставая с кресла.
            – Что?! – царь выхватил кинжал, но тот превратился в рой пестрых бабочек. Возникшие из воздуха веревки привязали Оргия к рабочему трону.
            – Зовите стражу, сколько влезет. Они куплены, – сказал Имхо.
            – Стража! – заорал царь. – Попытка не пытка.
            Несколько минут оба молчали.
            – Ты правда всех купил. Но почему, Имхо?
            – Все, что творилось в последние полгода – цветочки. Наложенное моим предшественником проклятье Фэнтезийных Штампов только начинает действовать. Дальше будет лишь хуже: затормозится развитие быта, многотысячные армии будут обращаться в бегство при виде парочки наглых геройских харь, придворные маги начнут каждую неделю устраивать дворцовые перевороты, эльфы, кроме золота, полюбят еще и природу, гномы зароются под землю и станут грозной силой. И это лишь начало длинного списка несчастий, которые обрушатся на Известный Мир. Хуже всего, что Проклятье уже настолько въелось во все сущее, что оно определяет и единственный способ снять его. В обычной ситуации я бы справился на раз-два, но тут пришлось создавать артефакт.
            – Артефакт?
            – Это новое слово, но оно приживется, поверь. Итак, я изготовил Коготь Песца, – Имхо постучал металлическим крюком по столу. – Применить его сейчас невозможно – нужно время на зарядку. Чтобы исправить события последних шести месяцев, придется заряжать Коготь две с половиной тысячи лет. Ожидание всегда слаще, если ты на стороне победителей, пусть и временных. И в это столетие я хочу быть царем.
            Имхо сорвал с себя ризу. Под ней оказался синий костюм. Достав из воздуха дипломат, он открыл его, и желтое сияние озарило лицо жреца. Вынув из дипломата царский скипетр, Имхо взглянул на Оргия.
            – Твоя реальность – всего лишь ложная временная ветка. Срабатывая в будущем, Коготь Песца снимает проклятье в прошлом. Думай о своем счастливом двойнике из истинной временной ветки. Так будет легче.
            Превратившись в двойника царя Оргия, Имхо сжал кулак, и, как его пальцы сжимали воздух, так магические веревки душили царя. Лишенный возможности пошевелиться или закричать, Оргий изо всех сил пытался сделать выражение перекошенного от страданий лица как можно более мстительным.
            – У тебя плохо получается.

Следующая глава: http://proza.ru/2011/08/27/1302