В конце 1991 года я уже был в Питере, а жена и ребёнок в Архангельске.
Стоял не очень холодный и снежный декабрь.
Советского Союза не было, повсюду начинались войны, хотя ЕБН ещё не свалился с моста, а завтра ещё полечу вечером, поэтому отправился гулять на Невский Проспект на людей поглядеть и себя показать.
Как всегда решил зайти в Дом Книги. Там всегда что-то продавали. Я только направил свои стопы туда, как услышал чужую речь и прислушался. Сначала по-немецки, а потом по-английски, женщина, лет 60 пыталась узнать, где продавалась Библия. Никто не знал ни немецкого, ни английского. А я знал английский и был рядом.
Я помог женщине найти библию, женщина разохалась по-немецки и попросила показать меня магазин “Рапсодия” по-английски. По- сколько делать мне было нечего, то я пошёл с ней к магазину “Рапсодия”.
Я мог очень хорошо и громко петь, (правда, моей жене не нравится. А меня между прочим, когда вызвали мою маму на педсовет просили забрать меня из школы и отправить учиться Ла- Скалу. А ещё я играл на фортепьяно. Лет, кстати, пять, бросил. Дошёл до 14-й Сонаты Бетховена, и бросил.) Именно поэтому я и знал, где находится этот магазин.
Пока мы с ней шли, она меня и спрашивает о странах, где я был. А был я в то время, в Болгарии и ещё в Югославии. В странах коммунистического блока, констатировала она. Теперь, говорю я, и по- бывшему СССР не поедешь. Войны!
Она мне и говорит, что папаша её под Ленинградом погиб в 1942. А я ей говорю, что в 1941 моя мама от ваших бомбардировщиков под кроватью пряталась.
Поговорили.