Я давно уже не охочусь с ружьём. Лес знаю. Люблю бродить меж деревьев с фотоаппаратом. Заодно собираю всё, чем одаривает природа. В основном, это грибы и ягоды.
Но в юные годы без ружья в лес не ходил. Каждый добытый рябчик, тетерев или глухарь всегда были радостью за обеденным столом.
Так однажды, как только сошёл снег, взяв ружьё, пошёл за боровой дичью. Собаку с собой брать не стал, потому что скоро должна была ощениться.
Не пройдя полкилометра от посёлка, в чаще леса, где обычно мало кто ходит, – внезапная остановка, оттого, что охотничье чутьё встревожилось. Вскинув одностволку, просматриваю каждое дерево. И что?! С ёлки, под которой стою, на меня смотрит рысь. Целюсь. Нажимаю на спусковой крючок, осечка. Взвожу заново курок. Опять осечка. Затем снова осечка.
До меня доходит, что ружьё заряжено мелкой дробью. Облегчённо вздыхаю, что осечки. Дробь, в основном, для птицы. Перезаряжаю пулей. Их каждый охотник носит с собой на случай встречи с хищниками, которых избыточно и потому за шкуры платят вознаграждение.
Вот он непредвиденный случай. Рысь смотрит на меня, я на неё. Стреляю наугад, почти не целясь, и падаю от натиска сверху, потому что пуля перебила ветку под зверем. Рысья оскаленная пасть возле моей шеи. Глаза в глаза, хищник тяжело дышит, но меня не трогает. После некоторого оцепенения сбрасываю с себя навалившегося зверя. Вскакиваю на ноги и отбегаю. Снова перезаряжаю ружьё.
Однако увиденное – ошеломило. Два маленьких рысёнка шевелились рядом с оставшейся лежать на земле рысью, которая их облизывала, не переставая смотреть на меня.
Глаза. Рысьи глаза. Смотрят по-человечьи. В них просьба уйти. Что я и делаю.
Недавно, в том же лесу, снова показалась рысь. Глаза внимательно смотрели на меня, я на них, но уже через объектив фотокамеры. Оставалось одно: сфотографировать и удалиться.
Возможно, что это кто-то из потомков той самой рыси.