Не один дома. Гл. 17

«А под красным знаменем командир полка»...

Да уж. Не из этой песни строчка. Игорь Дубовик ничем не напоминал славного командира Щорса.

– Штейн! – громко крикнула Татьяна Васильевна. – Я же тебя предупреждала!

И только звяканье сотен пустых бутылок, катающихся под столами, было ей ответом. Они катались не просто так, без всякого смысла. Звон был мелодичным. И человек, обладающий музыкальным слухом, вполне мог расслышать мелодию, издаваемую пустой винно-коньячной тарой.

Даже не одну мелодию, а попурри из советских современных эстрадных песен. Так как мой слух назвать музыкальным не решатся даже близкие люди, воспроизводить эти мелодии не буду. Главное, что обстановку вам я обрисовал.

Татьяна одна стояла на сцене конференц-зала и прислушивалась. Раздались шаги. Вошли председатель профкома и Лёва.

– Вы здесь? – тревожно спросил у делопроизводителя Кокорин. – Это хорошо. А ваш гость не выходил через проходную. И ещё одна дама, участница ансамбля.

– С Жанной проще, – махнула рукой Татьяна Васильевна. – Она-то как раз под контролем. А вот Игорь где? Ищи его, Лёва.

– Да куда он денется, – беспечно произнёс Штейн. – Большой уже мальчик. Вот кто убирать будет? Мне женщины обещали после вечера задержаться. И где они все? Баюкают будущих защитников морских рубежей?

– Обижаешь, комсорг, – на пороге зала стояли две молоденькие переплётчицы и четыре женщины постарше. – Мы чайку попили у Егорыча, на охране. Сейчас всё сделаем. Вот только мальчонка ящики для бутылок принесёт, и приступим.

Буквально через минуту прибежал резвый мальчонка, несший перед собой бутылочную тару. Это был слегка потрёпанный, но вполне адекватный Игорёк.

Обе переплётчицы  ласково посмотрели на Дубовика. Хорошо, что Татьяна Васильевна  строго наблюдала за своим женихом, не замечая посторонних взглядов.

– Ай, молодец, – похвалил друга Лёва. – Там ещё есть?

Игорь кивнул и снова исчез, избегая прожигающего взгляда невесты.

– А это, чтобы веселее работалось, – сказал Лёва и включил магнитофон, присоединив провода от него к динамикам.

Зазвучал голос его любимого Высоцкого.

«Чуть помедленнее, кони»...

Женщины вздрогнули. Да и кто не вздрагивал, услышав этот голос.

Игорь вернулся и тут же начал вместе с Лёвой собирать и складывать в ящики бутылки. Татьяна успокоилась. И только Антон Иванович продолжал пребывать в тревоге. Посторонняя женщина находилась на подотчётной ему территории. Ночью! И под чьим это контролем?

– Татьяна Васильевна, – прошептал Кокорин, – вы обязаны указать мне местонахождение певицы. Безопасность страны под угрозой!

Невеста представила положение, в котором находилась в это время её бывшая подруга Жанна, и покачала головой.

– Думаю, что в чём-то вы правы, Антон Иванович, – вздохнула Татьяна. – Хотя и не так глобально.

***

В конференц-зал, практически чеканя шаг, вошёл безупречно одетый начальник картфабрики. Обведя присутствующих суровым оком, он крикнул:

– Штейн! Доложить обстановку!

Рядовой запаса резво подскочил к капитану первого ранга и открыл рот для доклада.

– Выпить ничего не осталось? – одними губами произнёс шеф.

Лёва радостно кивнул.

– Чтоб одна нога, где хочешь, а другая через минуту у меня в приёмной! – пробурчал начальник и, резко развернувшись, обратился к лучшим представительницам коллектива, наводящим порядок в зале. – Всем премию выпишу! Антон, блин, Иванович, список составь.

И вышел.

Тень Штейна с бутылкой коньяка в руке накрыла его на подходе к кабинету.

– Свободен! – приказал начальник и закрыл за собой дверь.

*** 

– Я правильно догадался? – поинтересовался Кокорин у Татьяны Васильевны.

– Куда уж правильнее, – усмехнулась она. – Праздник же у человека.

– По морям, по волнам, – фальшиво промурлыкал председатель профкома, задумавшись, какую выгоду он сможет извлечь из ситуации. Но вспомнил, как однажды, по совету своего куратора, уже писал на начальника докладную про аморальное поведение в военную прокуратуру. И как потом его же вызвали туда, в тёмный кабинет с зашторенными окнами, и устроили такой перекрёстный допрос, что он извинялся, кричал, что его бес попутал, и еле отдышался, выскочив на улицу.

«Да пусть и в самом деле отдыхает», – великодушно решил Антон Иванович и поискал просветлённым взглядом комсорга.

– Лев Семёнович! – крикнул он. – Совсем забыл! У меня же к тебе важнейшее дело.

А когда Штейн приблизился, Кокорин тихо сказал:

– Значит, для начальника нашёл заветную бутылочку? А как же коллега по наиважнейшей общественной работе? Столько нервов, напряжённых часов! Люди отдыхали, а мы с тобой постоянно на посту!

– Пойдём, Антон Иванович, – прервал Лёва взволнованную речь профорга. – И Родина щедро напоит тебя…

– Уместная цитата, – одобрил Кокорин, семеня за широко шагающим Штейном.

*** 

Было уже очень поздно, общественный транспорт давно разъехался по своим паркам. Всю дорогу в такси Игорь и Татьяна молчали.

И только запершись в комнате, невеста укоризненно произнесла:

– Какой ты ещё у меня несамостоятельный.

– Исправлюсь, – пробурчал Дубовик и заснул.

...Очнулся он от криков, доносящихся с кухни. Кричали несколько женщин. Игорь прислушался. Один голос точно принадлежал Татьяне Васильевне.

– Да после сегодняшнего вечера, – кричала его невесте незнакомая девица, – он обязан на мне жениться!

– Нет, на мне! – перекрикивала её другая.

– А я как же? – истерично отвечала Татьяна. – Я от него ребёночка жду!

– И мы теперь, возможно, тоже! – гордо сообщила первая.

Игорь вздрогнул. Он узнал голос одной из переплётчиц.

– Пошли вон! – крикнула Татьяна. – Я первая заняла место!

– Это не я! – выскочил Дубовик на кухню. – Это всё он!

Все три женщины опустили головы и укоризненно посмотрели на дрожащий указательный палец Игорька, направленный на главного виновника.

Невеста погладила влажной тряпкой жениха по голове и тут он, как вы давно догадались, очнулся окончательно.

Татьяна сидела возле него на диване и вытирала пот со лба. Рядом на полу стоял тазик, полный вчерашних впечатлений.


(продолжение следует)