OPEN YOUR MIND! психоделический триллер

Автор: Илья Касьяненко
 

ПОСВЯЩАЕТСТСЯ ВСЕМ ЛЮДЯМ,
ЧТО ПЛЮНУЛИ НА СЕРОСТЬ ЭТОГО МИРА
И ДЕЛАЛИ ТОЛЬКО ТО, ЧТО  ХОТЕЛИ
                От автора
 
  Сегодня в магазинчике города Вашингтона было не протолкнуться. Люди толпились у входа уже несколько часов. Так как этим летом температура зашкаливала за 25 градусов, люди стояли в одних футболках и шортах. Несколько самых смелых, что пришли сюда ещё в шесть утра (за три часа до открытия магазина) уже сняли футболки, и стояли обнажив свои подкаченные, и не очень,торсы.
  Сначала люди соблюдали очередь, но когда им передали, что тот из-за которого они сюда пришли, уедет через час, стали лезть друг - другу по головам, крича что-то про то, что некоторые из них занимали очередь за тем мужчиной в кепке, или за той женщиной в платье в горошек, а значит должны стать в очередь первее за мальчика, который противно лизал огромный, ядовито-зелёного цвета леденец, или девочки, которая чесала себе голову расческой стоя рядом с папой, и явно не парилась по-поводу этой шумихи.
  Те, кто получил автограф (а некоторым, самым отважным и навязлывым, даже удалось сфотографироваться), выходили счастливые и всем улыбались, хвастались тем, что они получили, чем обрушивали на себя злые взгляды и фразы, типа: "Ну конечно, пришли последними, а стали первыми". Те, кто не успел получить заповетную закарлючку, и пару теплых слов от их героя, шли домой разачароваными. Но все, независимо остались они довольными или нет, пришли сюда с одной целью – хотябы мельком взглянуть на их любимого автора Джорджа Даффа, который недавно выпустил свою первую книгу, что стала американским хитом продаж.
  Книга называлась "Анализ жизни", и  имела довольно таки заурядный сюжет, как для просторов такой большой страны как США. Большой не только с геогрофической точки зрения, но и с исторической. Рассказывала про одного солдата, который в годы Вьетнамской войны воевал там. Этот солдат, призванный убивать во имя США, по ходу книжки пересматривает свои ценности, и превращается из простого рядового солдата американской армии, в машину для уничтожения, но вскоре понимает, что всё, что он делал - не его. Солдат понимает, что его нынешняя жизнь привела его в тупик, поэтому начинает исправляться, вести себя не так как все. Но во время того, как его отряд попадает во вьетнамское поселение, он видит, как те, кого он считал друзьями и единомышлиниками, убивают в этом поселении детей, насилуют женщин. Это его полностью доканывает, и солдат решает покончить с собой, выстелив себе в голову с винтовки, прямо на глазах предателей его миролюбивых взгядов, перед этим провозглосив речь о том, как правильно жить.
  Книга "Анализ жизни" имела 365 страниц, 20 из которых занимали фотографии той страшной войны и рисунками самого автора (Дафф умел неплохо рисовать) на которых были нарисованы герои книги и несколько самых интересных моментов из "Анализа жизни".На обложке красовалась фотография протеста хиппи 60-х. Они держали в руках плакаты и транспаранты с высказываниями против войны и всего американского правительства (персональными оскорблениями в свою сторону удасужен был тогдашний президент США Линдон Джонсон). Также на них были фото мёртвых солдат, подписанные словами "ЗА ЧТО?". Название книги было написано красивыми психоделическими буквами, которые переливались зеленовато-жёлтыми цветами. Имя автора писалось снизу, мелким шрифтом, а сзади книги была фотография Джорджа Даффа и его краткая биография.Книжка, всего за две недели поднялась на первое место в списке самых читаемых книг США, и стала незаменимым интеллектуальным документом, если на какой-то вечеринке вас спросят, что из последнего вы прочитали. Ответ про книгу Джорджа Даффа вызывал одобрительные оклики, и с этим человеком начинали счетаться как с тем, кто реально сечёт фишку в модных мировых тенденциях, и держит руку на пульсе новинок книжной вселенной Америки.   
  Джордж Дафф был долговязым, очень худым человеком, с чёрными, как будто политыми смолой волосами. В этом человеке всё было чересчур долгим - долгим было лицо, руки, ноги, пальцы. Нос был очень прямой, и как уже было сказано выше - долгим.
Увидев Джорджа на улице, вы бы никогда не сказали, что он красавец. Скорее наоборот. Когда люди впервые видели Даффа, они говорили, что он уже несколько лет сидит на героине, причиной этого стало то, что с рождения у него был неприродный, жёлтый, цвет лица. Даже на одном вечернем шоу Америки, ведущий, что никогда не отличался хорошим юмором заметил, что с таким цветом лица Джорджу обеспечена главная роль в фильме про Симпсонов, на что Дафф в одном из интервью также колко отшутился, что с таким юмором этому ведущему лучше вообще держать язык за зубами.
  Но и наркотики не обошли писателя. В 24 года он даже лежал в наркологической клинике, лечась от героиновой зависимости. Сейчас Джорджу 27 лет, и как вы понимаете, он умалчивает этот факт в своей биографии.
  Самым большим увлечением Джорджа была музыка 60-х. Всё пошло ещё с того, как он маленьким увидел у отца пластинку, где было изображено 4-х человек. Три стояло на чёрном фоне, а голова четвёртого (самого патлатого из них) занимала почти всю левую сторону конверта пластинки. Название группы писалось сверху, а две буквы "О", что были в названии, были похожи на две таблетки аспирина. Пока родителей дома не было,  Джордж полностью её прослушал. Также в тот знаменательный день он прослушал альбом с большим бананом на обложке, что мог спокойно отклеиваться и альбом, на обложке которого был негр, что вырядился в женское платье, и у которого было очень много рук, каждая из которых что-то держала или показывала.
  С того момента Джордж прослушал ещё немало классных групп, прочитал много книг про 60-е, ведь эта тема его реально цепляла, и в жизни он не находил себе большего удовольствия, чем заниматься чем-то, что было связано с лучшими временами культурного разцвета в мире, и поэтому неудивительно, что "Анализ жизни" был написан про вьетнамскую войну.
  В магазине робота Джорджа подходила к концу. Дафф каждую минуту поглядывал на часы, но от этого они не шли быстрее. Рука, которой он раздавал автографы, ныла. Но больше всего, писателя раздражало то, что по обязательству перед этим книжным магазином, он должен был каждому посетителю сказать что-то приятное, и если в начале сессии писатель каждому пытался выдумать что-то своё, индивидуальное, то в конце он говорил уже всем приятного дня с натянутой улыбкой на лице. Но вот,  произшло то, что с таким нетерпением ждал писатель - стрелка на часах перевалила за двенадцать, и охранник магазина стал выталкивать людей на улицу, и вскоре ему это удалось, а Джордж как довольный школьник после окончание уроков, стал собираться домой.
  Дафф захрустел косточками пальцев и круговыми движениями шеи попытался размять её. Хоть его и просили продлить автографсессию ещё на час, но он вежливо отказался, ссылаясь на то, что у него запланирована встреча с журналистом одной из вашингтонских газет. На самом то деле, никакого журналиста и в помине не было, а Дафф просто хотел быстрее попасть домой, закрыться там, и упасть на кровать, досыпать часы которые он потратил на глупую раздачу своих подписей.

*                *                *

  Ехав домой на автобусе, Джордж никак не мог развеять мысли о том, что его успешный роман мог и не увидеть мир, если бы не пообещал издательству, что в случае успешной продажи его первой книги, автор должен будет подать им вторую книгу для печати. Так как "Анализ жизни" оказался более чем успешным, он думал над сюжетом второй книги - но в голову ничего не лезло. Ну как ничего - ноги у этой дамочки были ничего, а выше она была ещё лучше, думал Джордж, смотря на красотку, что стояла впереди сидящего писателя, но он и не думал уступать ей место. Разглядывая красотку, Джордж не заметил, как его одолел сон, и Дафф оперев голову об стекло заснул.

*                *                *

  Добравшись домой, в небольшую квартирку в старом пятиэтажном доме в неблагоприятном районе Вашингтона, где живут такие как он - приехавшие из небольших городов молодые люди, которые хотят лучшей славы, чем быть простыми слесарями или водопроводчиками у себя на родине, Джордж открыл дверь и вошёл к себе. Как только он присел на кресло и закрыл глаза, в голову полезли воспоминания.


*                *                *

                ИСТОРИЯ ДЖОРДЖА ДАФФА
                *SEX,DRUGS,ROCK'n'ROLL*

*                *                *

  Джордж был 20-летним парнем, когда приехал в столицу США, неокончив учёбу в институте в своём родном городе Пенсильвании, и из-за этого поссорился со своей матерью. Она поставила ему в пример его, на то время уже покойного отца,
который, проучившись до конца в институте, вскоре стал самым молодым директором в истории салфеточного завода. Но Джордж плавно парировал этот острый ("ОСТРЫЙ" -как думала мама Джорджа) выпад тем, что хоть его отец и зарабатывал неплохие деньги, но всегда всем жаловался, что лучше он был бы нищим, чем имел бы такую нудную работу, на которой, как он сам неоднократно заявлял, можно получить геморрой не только там, где он может быть, а и в голове. Она разозлились на него и сказала, что он может катиться на все четыре стороны. Джордж последовал её указанию, и наследующий день уже ехал на поезде в Вашингтон.
  Его дорога лежала именно туда, потому что в одной из газет, что его мать выписывала тоннами узнал, что именно там проходит набор на курсы журналистики. Там также писалось, что на них можно в самые краткие сроки стать профессиональным репортером, а самым лучшим студентам была обещана робота в "TIME".Приехав туда, Джордж узнал, что набор уже закончен, а так как денег ему хватило только на поездку в столицу, Даффу пришлось жить не улице целых три месяца, пока он не стал подрабатывать дворником, и ему не выдали небольшую комнату в коммуналке. Там он написал первые главы "Анализа Жизни". Вскоре поднакопив денег с помощью подметания дворов и игры по вечерам на гитаре в одном из захудалых ночных клубов, он стал снимать себе квартиру в которой живёт досех пор, только теперь он смог полностью выкупить её за деньги от продажи своей книжки.
  В один, совершенно непримечательный день, Джордж в очередной раз проигрывал в ресторане самые большие хиты, что только знал, которые уже успели набить оскомину у
писателя, поэтому в сотый раз бегая по струнам играя «Stairway To Heaven», его уже не волновали жалкие обиды ресторанного певца Вилсона по-поводу того, что он элементарно не успевает угнаться за темпом и ритмикой игры Джорджа. После выступления он получил от директора деньги за выступление, и положив гитару в чехол, он собрался ехать домой, когда его позвал молодой человек, что сидел за барной стойкой. Он сидел не очень уверенно из-за того, что в его руках была уже пятая стопка русской водки, а прошлые были уже продегустированы им, и пустыми стояли в углу стола. Когда же Джордж подошёл к нему, тот с первого раза не смог пожать ему руку. Со второго раза эта операция была успешно проделана и незнакомец даже смог сказать своё имя. Оказалось, что это был Джон "БИТ" Джонсон - басист местной группы "Glasses". Причинной его плохого состояния (хотя по меркам Джона, это было его обычное состояние) оказалось то, что уже битый месяц его группа не может найти ритм-гитариста. Также он сказал Джорджу, что несколько дней подряд ходил в этот ресторан, чтобы только посмотреть, подходит ли Дафф как гитарист в его группу. Джордж полностью годился под формат "Glasses" - ведь группа Джонсона играла панк-рок, а наш герой точно подходил под этот стиль музыки, ведь в характере у Джорджа всегда были взрывные нотки, ну если вы меня понимаете - I WANNA BE ANARCHIST...
  Про то, что характер у Джорджа не сахарный стало понятно, когда в 11 лет из-за его поступка в школу вызвали его родителей. Когда злые мама с папой прибыли на место преступления то оказалось, что их чадо переполошило большую половину школы. Сначала он решил разыграть директора, и по телефону сообщил, что в школе бомба. Из неё быстро всех эвакуировали, и на место приехали специалисты искать оружие массового поражения. Через три часа они так ничего и не нашли. Не нашли и через четыре. А уже после пятого часа работ всё наконец-то выяснилось. Уборщица Энн (по прозвищу "Шарпей", из-за чрезмерной полноты) привела к директору маленького Джорджа, держа его за ухо. Она держало его так сильно, что ухо покраснело, и стало больше напоминать блин, политый джемом. Сам Джордж в этот момент держался молодцом - даже ни разу не закричал. Когда пришли его родители, то мама первая накинулась на мальчика. В этот раз он обвинялся в систематическом нарушении общественного порядка и подпадал под самый суровый разряд наказания - ДОМАШНИЙ АРЕСТ! Но мама и папа Джорджа так и не поняли, что младшему Даффу это приносило только радость. Он любил неделями сидеть дома, читать там книжки и смотреть телевизор. Когда мама достаточно накричала на сорванца, настала очередь отца преподать мальцу урок. Но старший Дафф только сказал, чтобы сын больше такого не делал. Тут гнев материнский перерос в нечто большее - он стал гневом, что сейчас выльет жена на мужа. Мари Дафф накинулась на Тома Даффа с одним вопросом - и это всё??? Он не отшлёпает сына, не даст ему подзатыльник, и даже просто не наматериться на сына?!?! Последовал ответ, что с него достаточно наказаний, на что Том в очередной раз услышал, что он не мужик. За этим спором наблюдал Джордж, что ещё ничего не сказал. И вот время ругать Даффа пришло к директору школы - тупому, седоволосому мужику, что не видел дальше своего носа. Он немного приподнялся со стула, лениво затянулся дорогой сигарой (что была куплена за деньги, которые добропорядочные родители сдают на школьные нужды) и сказал что-то прямо в лицо Джорджу, выдохнув на него огромный клубок пыли. Джорджу это так надоело, что на очередной вопрос директора, он набрался смелости и, на глазах у родителей плюнул ему в рожу, а потом разбил вазу, что пузаню подарили его коллеги на 35-летия роботы в школе.
  Судьба Джорджа в этой школе стала понятна, когда сварливый директор, вытираясь, что-то кричал вслед уходящему семейству Даффов.
  После недолгих уговоров Дафф согласился, и прямо на месте обсудил план действий своей группы. Так как "Glasses", были на хорошем счету в местных клубах, то и гонорары за выступления тоже были неплохими. После ряда успешных выступлений в лучших клубах Вашингтона, группа даже записала несколько успешных синглов, которые быстро разлетелись по рукам фанатов "Glasses", которые на тот момент стали самой известной группой Вашингтона.
  Джордж быстро вошёл во вкус жизни рок-музыканта. Легко добытые деньги стали управлять сознанием Даффа. Он тратил их куда попало - выпивка, девочки, наркотики. И вот по этой дороге он и вышел на героин. Сначала он думал, что принимать его наследует, ведь помнил наставление родителей, что мол, помни сынок, наркотики туманят разум, и ты становишься другим. Но после двух-трёх доз героина он уже не думал, ни про родителей, ни про группу, ни даже про то, что уже  битый месяц носил футболку наизнанку, не говоря уже про носки, что он носил ещё с первой  встречи с Джоном Джонсоном. Ко всему этому Джордж стал часто пропускать репетиции из-за очередной пьяной ночной оргии в своей квартире, и пропасть между ним и коллегами по группе с каждым днем становилась все более ощутимой.
  После долгих запоев Джордж полностью плюнул на "Glasses", ну в общем, как и "Glasses" плюнули на Даффа, ведь когда писатель сообщил их менеджеру, что уходит из группы, тот ответил, что на его место уже давно нашли другого гитариста, и он уже как месяц успешно заменяет его.
  Дафф не видел, как быстро он перешёл от роли обычного наркомана, к роли наркозависимого. Поскольку Джордж ушёл с работы дворника, а группе он стал не нужен, деньги быстро закончились, а так как героин стоил больших денег, то у неудачного музыканта и писателя  вскоре началась ломка. Но именно в эти дни, самые сложные моменты в своей жизни, он написал самые захватывающие главы для "Анализа жизни". Он как будто списал состояние своего героя книжки с самого себя, но в отличие от него не покончил с собой, а лёг в наркологическую клинику. Конечно, не по своей воле. Наверное, наш герой мог и умереть после очередного перебора с наркотиками, если бы на утро его не  нашла соседка, что по доброте душевной, каждую среду и пятницу приносила ему молоко.
  Джордж должен сказать большое спасибо  не только этой милой женщине, но и матушке-судьбе, что когда у него случилась передозировка, была пятница, и соседка как всегда ровно в 10.00 принесла писателю молоко. Она постучала в дверь один раз, так как знала, что в это время Джордж уже не спит. Но ей никто не открыл. Тогда она постучала ещё два раза. Никого. Тогда она опустила руку в карман своего халата и достала запасной ключ от двери Даффа, который писатель сам когда-то передал соседке. Она вставила маленький, позолоченный ключик в замок и прокрутила ровно два раза. Дверь открылась. Соседка вошла.
  То, что увидела эта бедная женщина, шокировало её. В нос сразу ударил запах бурного застолья, плавно переходящего в обычную, бытовую пьянку. На маленьком журнальном столике, возле стопки со старыми музыкальными журналами лежало пару скрученных косяков. Также там был розсыпано, как поняла соседка, немного стирального порошка, который был аккуратно розформирован по небольшим дорожкам-полосам. Джорджа она в зале не нашла, поэтому пошла на кухню. По пути туда, она ногами сбила пару пивных бутылок, а подходя к кухне, наступила на что-то мягкое. Это "что-то" вскрикнуло женским голосом. Потом оно встало и оказалось, что это была полуголая девушка с ужасным перегаром, и таким же неряшливым макияжем на лице, который уже размазался по всему лицу. Эта девушка аккуратно встала, опираясь на стенку, и с большим славянским акцентом спросила на ломаном английском: - Мать... Мазер, так шо, мани есть? - после этих слов она опять упала и заснула, укрывшись вчерашним номером "Time".
  Соседка прошла дальше и очутилась на кухне. Там положив голову на батарею, лежал Дафф. Он был в рубашке с длинными рукавами, один из которых был подкатан. Женщина увидела, что на месте сгиба руки Джорджа нет ни одного свободного места - все было фиолетово-чёрным от уколов. Сам Дафф представлял из себя самую жалкую картину - из-зо рта писателя лилась пена  в перемешку со слюной, а из носа текла небольшая струйка крови.
  Слава Богу, что соседка Джорджа, когда то работала в одной из клиник Вашингтона медсестрой, поэтому увидев абсолютно бездыханного писателя она не растерялась, и быстро пощупала пульс. Он еле проявлялся...
  Джордж проснулся уже, когда лежал в больнице и на него смотрела толстуха-медсестра, менявшая покалеченному наркоману бутылочку с лекарством в капельнице. Он что-то промямлил про то, что ему очень плохо, а потом спросил, где он, и сколько уже тут находится. Толстуха прохрипела, что он в городской больнице, и что тут он уже три с половиной недели. Про то, что ему очень скверно медсестра отозвалась с сарказмом, сказав что-то насчёт того, а кому сейчас легко.
  Первая мысль Джорджа была про то, что свой День рождения он провёл в коме. После этого, Дафф попытался повернуться к кувшину с соком, чтобы налить себе в чашку, но вдруг почувствовал, что его руки и ноги были привязаны к кровати.
 "Я тут надолго... " - подумал Джордж, и опять потерял сознание.
  После этого случая с соседкой прошло четыре месяца. Все эти дни Джордж  проводил за игрой в шахматы со своими товарищами по несчастью, а также дописывал "Анализ жизни", который уже успел прописаться в жизни Даффа как персональный дневник, куда он записывал свои переживания, взяв себе в прообразы главного героя своей будущей книги, которой только ещё стоило прогреметь в Америке.
  В этом месте бело-синие стены клиники наводили на писателя грусть, у него никогда за эти дни не было плохого настроения, ведь в больнице было на что посмотреть. Больше всего ему нравилось наблюдать за двумя обдолбаными наркоманами. Первый называл себя Ник Торрин, и говорил, что если бы он давным-давно не сломал себе руку, когда чинил крышу своего дома, то барабанщиком "The Beatles" мог стать он, а не Ринго Старр. Второй всегда ходил в майке и всем говорил, что он - Джон Макклейн, а фильм "Крепкий орешек" снят по реальным событиям из его жизни.
  Каждый день Джорджу казался похожим один на другой. Дафф ненавидел жить по расписанию ещё с детства, когда его "любимые" родители за проступки отправили маленького Джорджа пожить летние каникулы у дяди. Всё было бы просто чудесно, если бы дядя Джорджа Даффа не был ветераном Вьетнамской войны. Каждый летний день для него начинался и заканчивался одинаково - дядя слушал его доклад про то, что он успел сделать за день. За плохие проступки дядя Норт заставлял мальчика отжиматься. Каждый день завтрак, обед и ужин для Даффа начинался в одно и тоже время. Иногда доходило до бессмыслицы - когда дядя напивался, он заставлял Джорджа петь перед едой и его друзьями-собутыльниками гимн Америки. Забыл строчку или запнулся - отжимания. Джорджа это  достало, и он совершил побег. Больше он не его не видел, и когда через пару лет одним из первых положил цветы на могилу дяди Норта то был неимоверно рад, что это их последняя встреча.
  В больнице каждое утро в 6.30 и в 21.00 вечера ему кололи что-то в задницу. По тому, как оно пекло, можно было делать вывод - лекарство помогает. Это всё делала толстуха-медсестра, и делала это с таким блаженством на лице, что казалось ей это нравилось. Также по вторникам Джордж ходил на прийомы к психотерапевту, где тот показывал ему картинки наркоманов, которые побывав в их клинике, за каких-то шесть месяцев становились успешными гражданами общества - дипломатами, учителями, секретарями. Но на взгляд нашего героя, это были просто теже наркоманы, на которых напялили дурацкие костюмы и велели зделать на камеру, на сколько можно было, вид процветающих людей.
  Джордж не понимал, почему его так долго удерживают в клинике, ведь по своему нению, он принимал наркотики, но знал когда остановиться. Пролежав там ещё несколько месяцев, он за неплохие деньги подкупил медсестру, и она помогла без шума писателю сбежать из больницы. Уже возле чёрного входа, что вёл на свободу, Джордж понял, что Мария Скот-Бартон была уже и не такой плохой женщиной. Хотя, если бы вам предложили несколько сотенок ароматных долларов, вы бы несколько минут тоже сохраняли улыбку на лице, ведь так?
  Возвратившись в родные стены, Джордж дописал конец своей книги. И хоть писатель перестал употреблять героин, в удовольствии затянутся травкой он себе не отказывал - не видел ничего криминального в этом, ведь её использовали для розширения сознания, а Даффу это сейчас было просто необходимо, ведь после продолжительного перебывания в психлечебнице в нем что-то поменялось. В хорошую или плохую сторону? Это должно было обличить только время.
   Когда Джорджу стукнуло 27 лет, он подал свою книгу "Анализ жизни" на конкурс молодых писателей, надеясь только на то, что за неё он сможет получить небольшое количество денег, затем чтобы оплатить долги  нависавшие над ним, после того как Джордж не платил за квартиру уже больше года. Поэтому радости писателя не было придела, когда ему пришло письмо, где было сказано, что среди двухсот присланных работ, его творение оказалось самым лучшим. Он получил небольшое вознаграждение, и вскоре первый тираж "Анализа жизни" лежал на полках книжных магазинов. Но пока эта была примитивная, без цветных иллюстраций и прекрасной обложки книжечка. Это было листки плохого качества и полностью белая обложка, на которой даже было плохо видно, что эта книжка Джорджа Даффа. На книжных полках его книга чаще всего лежала с такими "мировыми творениями", как "Игры Амура" или "Жаркая любовь в китайском квартале, или как  Ли Чу повстречал Сань Мо". Как вы поняли, не самыми читаемыми книгами Америки. И только теперь, с прошествием многих лет после этой истории истинные почитатели таланта Даффа скупают первые экземпляры «Анализа жизни» как бесценную реликвию.
  Дафф, чтобы каких-то разрекламировать своё творение, бегал по магазинам Вашингтона и скупал свои книги. Слава Богу, стоили они недорого. В основном по такой же цене продавалась картошка в продовольственном магазине. Потом эти книги Дафф кидал в почтовые ящики своих соседей, и других людей, что жили возле дома писателя. Через несколько недель это дало свои плоды. Девять из тридцати магазинов Вашингтона сообщили, что первый тираж "Анализа жизни" полностью продан. Дафф получил первый заработок от продаж. И уже вскоре деньги посыпались на писателя прямо с неба. Книга стала настолько популярной, что казалось, её не читали только новорождённые дети или слепые старики, что уже и читать разучились. Даже в школах книгу 27-летнего писателя стали преподавать на уроках истории, потому что там как нельзя точно передана атмосфера вьетнамской войны.
  Джордж рад был шумихе, что свалилась на него. У него наперебой брали интервью телевидение и пресса. Деньги стали течь рекой в карман писателю, но он и не думал этим хвастаться. Не тот характер был у нашего героя. Он не переселился в огромный особняк с золотыми туалетами, не провозгласил себя королём, а просто остался жить как жил, ведь  знал же, что самые большие творения рождались не в замках и дворцах, а в обычных коморках и сараях. Для Джорджа Даффа наступило самое сложное время - редакция ждала второго творения от писателя, а идей у него не было. И если вы думаете, что страшнее того, что пережил Джордж не бывает, то вы глубоко ошибаетесь. Ведь самое страшное только начиналось... 

*                *                *

  Джордж был дома. Дом, где всё было расставлено по - мужски. Кровать, стол, стул,  телевизор, холодильник - всё. Женщина сказала бы, что тут неуютно, но Джорджу этого хватало. Чуть не забыл, у него был ещё душ, хотя казалось, что Дафф про него тоже часто забывает. Войдя, Джордж сразу набросился на остывший завтрак, оставленный им ещё утром. Во время этого он смотрел сам на себя - по телевизору показывали его
автографсессию. Только сейчас Джордж увидел, что раздавая подписи, он имел на лице самое тошное выражение, что когда-либо видело человечество. Казалось, вот-вот и его просто вырвет на фанатов. Слава утомляла Даффа - он больше не хотел появляться на всех этих тусовках, где с виду талантливые люди говорят про то, за сколько он купил себе новую машину или, например, куртку для своей маленькой собачки, которая была розшита бриллиантами. Он больше не хотел, чтобы к нему, вовремя того как он покупает себе хот-дог на улице, подбегала безумная фанатка и просила расписаться у неё на... Джордж просто хотел спокойно сесть и обдумать историю новой книги. У него уже было пару мыслей, но, слава Богу, он вовремя их отбросил.
  Первая идея была написать продолжение к "Анализу жизни" - "Анализ жизни 2" или, например, "Анализ жизни: начало". Потом писатель придумал написать историю про то, как на США скидывают бактериологическую бомбу и все люди превращаются в мутантов, но и эта идея была вовремя отброшена. Пока Джордж раздавал автографы, то сочинил третью идею - историю о мальчике, которого младенцем кинули родители, и его растила приёмная семья. Вскоре мальчик узнаёт, что его родители - пара киллеров, которые и убили его биологических отцов, а мальчика взяли себе на воспитание, чтобы сделать из него машину для убийства. Но по идеи Джорджа, в этой истории было так много насильства и крови, что если бы эту книгу и пропустила цензура и министерство морали, то её бы читали только убийцы и маньяки, мотавшие свой пожизненный срок в местах не столь отдалённых.

*                *                *

  Джордж понимал, что эта чёртова известность высосала из него все творческие соки.

*                *                *

  Поев, писатель от усталости увалился спать. Он долго не мог заснуть, варочась в постели, пытаясь хоть как-то заставить свой непослушный организм перестать думать об идеях для книги, и немного передохнуть, поэтому встал и пошёл на кухню. Там в аптечке он нашёл снотворное и проглотил несколько таблеток, запив это шампанским, которое завалялось у него с какой-то гулянки у него дома на прошлой недели. Но поняв, что нескольких таблеток будет мало, Джордж высыпал остаток пилюль из баночки прямо себе в рот. Как только он их проглотил, то почувствовал лёгкое покалывание и головокружение. Начало мутить. Глаза стали закрываться. Дафф хотел сделать пару шагов в сторону кровати и упасть на неё, но ноги перестали его слушать, с каждой минутой делаясь всё более ватными и ватными. Через секунду тело обмякло, и Джордж упал прямо на пол кухни, при этом ударившись головой об стол. Из раны потекла кровь, что принялась заливать кафель на кухне...

*                *                *

  ...Джордж не помнил, как он тут оказался.
  Он был одет в узкие, белые штаны. Довольно короткие, так как туфли они полностью не прикрывали, а заканчивались прямо там, где начиналась обувь – яркие итальянские туфли из натуральной кожи. На тело была одета футболка, которая была чёрная, в горизонтальную красную полоску. Поверх неё была одета кожаная куртка, на кармане которой было прищеплено пару ярких значков. Словом, писатель выглядел довольно МОДно.
  Джордж стал осматриваться. Он был в небольшом помещении, размером чуть больше его гостиной. Стены помещения украшали флаги Британии и США, которые висели
вертикально. Также тут висели плакаты, на которых были фото музыкальных групп, что выступали, или будут играть тут. Внимание Джорджа привлёк один постер,  на котором было изображено несколько парней с музыкальными инструментами и не очень улыбчивыми лицами. Под ними была подпись, что гласила "Только 16 августа – "The Yardbirds". Также Джордж заметил, что Киту Релфу кто-то пририсовал бородку битника. Теперь Дафф также увидел, что он находился в окружении таких же как и он стильных людей. Он попытался что-то спросить у девушки с необычной, короткой стрижкой, но от звука, что прямо врезался в уши Джорджу, ему пришлось закрыть их, потому как стало казаться, будто голова писателя сейчас лопнет как мыльный шарик.
  Оказалось, что один умник в пиджаке, сшитого из британского флага, провёл струнами своей гитары по стойке микрофона. Помимо него на сцене было ещё три человека. В этой атмосфере Джорджу стало плохо, и он стал пробиваться к выходу. И если в реальной жизни писатель остался фанатеть вместе с остальными, то тут и сейчас он не мог этого выносить - всё его пугало и раздражало. В это время парень в "британском" пиджаке стал ломать свою гитару, швыряя её об землю, при этом зрители истерично вопили, чуть не прыгая на сцену. Джордж уже почти нашёл выход, как тут путь ему перегородил молодой паренёк. Дафф был злым, поэтому просто сильно отпихнул парня в сторону. Тот навалился на кучку зрителей, и они все дружно упали - но Джорджу так никто и не дал сдачи, ведь все были прямо в божественной эйфории от этой группы. Вскоре примеру гитариста последовал барабанщик, и под бурю оваций сначала кинул палочки в толпу, а потом в кучу танцующей молодёжи полетели и раздробленные барабаны. Несколько фанатов жадно схватили этот хлам, и стали быстро его прятать, потому что другие поклонники уже нацелились на продырявленный инструмент.
  В конце концов Джордж собственными усилиями нашел выход и выбежал на улицу, как напуганый зверёк вылетает из клетки на свободу.
  Был поздний летний вечер. Холодало. Даффа пробила дрожь. Он и не заметил, как выходя из клуба, уткнулся прямо возле клуба на мужика, который проходя мимо писателя, читал газету. Ударившись в Джорджа, мужик навалился на несколько мопедов, что стояли возле клуба. Доблеска начищенные машины упали на землю, царапая железо об асфальт. Падая он также зацепился за стёклышко одного из мопедов так, что оно отлетело. Отряхнувшись, мужик фыркнул, поправил шляпу и пошёл прочь, совершенно забыв про газету. Джордж потёр голову и стал поднимать газету, чтобы отдать её хозяину, но пузатого и след простыл. Краем глаза Джордж увидел дату газеты - 27 июня 1966 года! По щеке скатилась капля пота, и Дафф проснулся у себя на кухне, лёжа на холодном кафеле...

*                *                *

  Перевязывая себе голову бинтом и полностью приходя в себе после случившегося, он припомнил, что когда упал, было где-то  17.30 шестого августа, а очнулся он уже в 11.46 восьмого. От долгого сна у Джорджа затекла шея и сильно трещала голова.
 Прошла неделя.
  Джордж стал заниматься, как для себя, обычными делами - смотреть телевизор и есть попкорн (превращаться в ОБЫВАТЕЛЯ - прим. авт.). Конечно, это занятие не можно было назвать хобби, но зато Дафф получал от этого больше наслаждения, чем от сбора миниатюрного корабля по микроскопическим деталькам, или от сбора монет или марок, чем он давным-давно пробовал заниматься. Гитара уже не вдохновляла на новые мелодии, и пыльной стояла в чулане Джорджевой квартиры, а рисовать просто не хотелось. Ко всему прочему, у Джорджа была депрессия, из-за того, что он не может придумать сюжет для книжки. Он знал, что по TV ничего нормального не показывают, но есть попкорн без чего-то по экрану не хотелось. Иногда Джордж, когда у него было хорошее настроение (а это случалось крайне редко) брал фильмы напрокат, но потом всегда забывал их
возвращать. Это были или боевики, под которые можно было пихать в себя попкорн тоннами, или научная фантастика, когда тебе так интересно, что ты можешь сесть всё, что попадёт тебе под руку.
  Перематывая каналы по десятому кругу, что-то надавало покой Даффу. Он то и дело пытался вспомнить, что же такого важного он забыл, теперь засевшего у него в голове, но никак не мог. Пачку с попкорном он опрокинул, а телевизор вообще отключил. Джордж лежал в тихой комнате. Так как за окном было лето, то неудивительно, что было очень жарко, и поэтому окна в квартире писателя были на розспашку. Джордж закрыл глаза, и стал массажировать виски, думая, что это поможет ему вспомнить. Потом он бросил это занятие, и положив руку за голову, стал понемногу погружаться в сон, чувствуя, как им овладевают ПСИХОДЕЛИЧЕСКИЕ ЭМОЦИИ...

*                *                *

 - Ребята, до эфира минут пять. Через две чтобы вы были на сцене, поняли?  - сказал невысокий паренек, в больших очках с чёрной оправой и в красной, клетчатой рубашке, поверх которой был одет свитер, по фасону напоминающий женский, на шее у него висели огромные наушники, затмевая его маленькую голову.
  Джордж сидел на стуле и смотрел в залапанное зеркало, которое делало его худое лицо ещё и кривым, а нос скрючило так, будто по нему колотили молотком несколько часов подряд. В руках он держал бас-гитару. Хоть в жизни он много играл на гитаре, но на басу он никогда не играл, а теперь умело перебирал струны на гитаре, и регулировал на ней громкость и натянутость струн. Он увлёкся этим занятием и не заметил, как к нему подошёл небольшой, очень худой парень с блондинистыми волосами. Когда он заулыбался, то стало ясно - у парня большие проблемы с зубами - некоторые были покалечены кариесом, остальных не было вообще. Сам он был одет в красный пиджак, который подчёркивал до того и так худое строение тела и красные брюки - настолько узкие, что диву даешься, как они ему не душили. На ногах были черные, лакированные туфли.
  - Джордж, ты готов? - спросил он, в зеркале поправляя свою "спартанскую" чёлку.
  - Готов к чему?
  - Не валяй дурака! Сэм и Сид уже там. И ещё,- блондин помедлил, а потом добавил, - помни, не наделай там делов на сцене. После выходки Моррисона с "Light My Fire" мистер Салливан больше этого не любит.
  Джордж хотел спросить, кто такие эти загадочные Сэм и Сид, и почему он должен идти на сцену, но было поздно. Парень схватил Даффа за руку, и поволок его на сцену. Перед занавесом стояло ещё двое похожих на парня, потому что на них были одеты такие же красные пиджаки и брюки. Теперь и Даффу стало понятно, что они все одеты как близнецы, которых родители ухе с самого рождения пытаются сделать похожими. Самый большой из всех подошёл к Джорджу и похлопал его по плечу.
  - Не налажай там, на сцене, как было в Манчестере!
  - Отстань от него Сид! Мы тогда перебрали с травой! - заступился за Даффа парень с гитарой. Видимо он был Сэмом.
  - Заткнитесь, нас уже объявляют! - сказал блондин, и в последний раз поправил свой галстук.
  Джорджу стало интересно, что там происходит. Он преодкрыл одну штору занавеса и посмотрел в щель, но из неё увидел лишь спину сгорбленного мужчины, который громко лепетал в микрофон, обращаясь к публике. Он был в синем костюме, а остатки волос были опрятно зализаны гелем назад. Даффа этот человек так завлек, что он и не заметил, как возле него прошли музыканты, сошедшие со сцены, а тем временем ведущий продолжал вопить в микрофон, заплёвывая вместе с тем первые ряды зрителей, которые состояли из
одних девочек, которые своими воплями старались из-зо всех своих сил перекричать мужика в костюме. Видимо этого  им показалось мало, поэтому в ход пошли хлопки ладонь и топот ног.
  - Думаю, вам понравились эти парни. Меня их губатый солист просто убивает! Ну а теперь - они прервали своё британское турне, чтобы выступить у нас. Только для вас и только тут, сейчас - ...
  Зрители стали заглушать ведущего, и название группы не услышал уже ни Джордж, ни операторы, ни сами зрители, но в отличие от Даффа они знали, что за группа выступает перед ними.
  Ребята вылезли на сцену. Крик усилился. Казалось вот-вот и стены от него рухнут, а стёла начнут вылетать. Ко всему прочему, один "умник" посветил прожектором прямо в глаза Даффу, из-за чего тот скорчил рожу, как-будто у него было расстройство желудка, а парень в очках как  Бадди Холли крупным планом ещё и заснял этот смех.
  Джордж в этот момент представлял себя басистом этой группы, и никем другим. Он полагал, что это всё реально, хоть в глубине души знал, что это иллюзия его сна. Такое случалось с каждым, когда казалось, что твой сон настолько реальный, что можно было перепутать его с реальной жизнью. Сон, после которого ты просыпаешься в холодном поту, и ещё долго не можешь забыть его ведь, казалось, словно он реальныйкак рядовая жизнь.
  Парни из группы расположились по местам, и как только Сид, сидя за барабанной установкой, отсчитал бит, Джордж очутился дома, валяясь на диване. На голове у него почему-то была одета пачка от попкорна, а руки писатель скрючил так, словно держал гитару. Левая рука зажимала аккорд G.

*                *                *
 
  Джордж отряхнулся, и быстро вскочил с дивана. Среди идей, что сотнями безрезультатно накапливались у него в голове, теперь осталась одна самая, как видел её писатель, безпроиграшная. С помощью снов, у него наконец-то полностью сложился пазл идеи для второй книги - она будет про музыканта из 60-х.
  Писатель быстро отыскал пару-тройку чистых листов, и, не смотря на время (а время было позднее), стал записывать, чтобы ничего не ускользнуло. После того, как в кротчайшие сроки, всего за каких-то пару часов, было нацарапано пять листков, Дафф выдохнул и дал руке передохнуть. Посмотрел на часы - 6.36 утра.
  Вскоре Джордж уже стоял на кухне, и вовремя того как варил себе кофе, читал написанный им текст. Только теперь он понял - первые три страницы были полнейшим бредом, хотя когда писатель принялся сочинять их, ему казалось, точно ничего более гениального он никогда ещё не писал. На четвёртой странице Дафф набросал предворительные эскизы обложки, но мудрое утро показало, что его обложка скорее похожа на рисунок пятилетнего мальчика (или девочки), с ограниченной фантазией. На листе была изображена гитара (которая больше смахивала на большой лесничий топор) и название книги "Отшельники 60-х" Джордж попытался написать психоделическим шрифтом, но тот теперь больше походил на шрифт, которым печатают заглавные рубрики в журналах для девочек.
  Вскоре, после редактирования текста, у Даффа в руках остался один листок, на котором писатель нацарапал название и своё имя. Больше там ничего не было.
  Джордж сел за кухонный стол и принялся думать. Сейчас его мозг мог мыслить только об одном - как начать историю. Отчего неудивительно, что из-за своей расеености он абсолютно забыл о том, что ему, сегодня утром надо было быть на открытии нового книжного магазина. Он так и сидел за чашкой кофе и долго размышлял об идеях своей будущей книги, если бы его не потревожил звонок мобильного. На экране высветилось
имя "Стен Ли" - парень, что заведовал тем, кого приглашать на вечеринки, балы и открытия магазинов. К имени Стена Дафф ласково было приписано "ЗАСРАНЕЦ". Про таких как говорят, что они очень занятые люди, ведь Ли помимо того, как заведовал приглашениями, также был директором одной из небольших компаний по производству сантехники и акционером фирмы, продававшая спортивный инвентарь.
  - Я слушаю - сказал Джордж, приложив ухо к телефону, из которого посыпалась нецензурная брань, и рассказ о том, что он должен был быть на открытии ещё двадцать минут назад. Так как Дафф уже подписал с этим магазином предварительный контракт, а разрывать его не хотелось (так как за тем последовали бы судебные разбирательства) он быстро оделся, и, взяв такси, через несколько минут был уже у входа в магазин. Сразу увидев толпу в футболках со своим изображением (что дико раздражало Джорджа) он понял, что лучше заходить с чёрного входа.
  Дафф зашёл в здание и сразу увидел Ли. Тот посматривал на свои часы, постукивая ногой, явно отбивая ритм известной песни. Стен не замечал Джорджа, и поэтому по его лицу становилось видно, что если этот придирок - писатель задержится ещё буквально на минуту, то весь гнев Ли выльется на официантку, что разносила небольшие бутерброды с оливками на подносе.
  - Ну, наконец-то! Где тебя носило, твою мать?!! - накинулся как коршун на Даффа Ли, как только увидел писателя.
  Джордж пробубнил будто проспал. По виду Стена сразу стало понятно, что Даффу он не поверил, но все-таки пропустил его слова через уши. В этот момент его тревожило только две вещи - сколько его босс стянет с бедного Ли денег за опоздание этой дряни, и след от помады любовницы на воротнике его рубашки которую его жена, добропорядочная гражданка США и домохозяйка, взяла сегодня в прачечную.
  Он ткнул Джорджу листок с которого надо было прочитать обращение к его фанатам и посетителям магазина, и не забыть добавить, что этот магазин не открылся бы без помощи спонсора - компании "Тэд и Ко".
  Дафф вышел из-за кулис и неохотно, но всё же помахал рукой своим поклонникам, на что услышал дикий рёв со стороны фанатов. Странным было то, что наравне с маленькими девочками, что даже может быть и не читали "Анализ жизни", а пришли сюда, чтобы посмотреть на мирового АЛЬТЕРНАТИВНОГО секс-символа, вопили взрослые, повидавшие жизнь мужчины, и даже один бородатый дедок, который увидев своего любимого писателя, поднял вверх свою трость в знак уважения.
  Знаете, одно из самых противных действий в жизни, это продирать глаза утром в понедельник и знать, что сейчас надо идти в школу, на работу, в университет после воскресенья, когда ты вечером классно отдохнул и оттянулся. Такое чувство было сейчас у Джорджа. Он должен был читать этот бред, что ему написал неумелый писака, который не знает различия между названиями "писатель" и "поэт", думая, что это одно и тоже и смотреть, как на него вылупились эти дураки, которые с ног до головы были облеплены изображениями Даффа и героями "Анализа жизни". Рисунки были везде - не куртках, футболках, кепках. Джордж несильно бы удивился, узнав, что некоторые его фанаты сейчас одеты в нижнее бельё под названием "Анализ жизни".
   Джордж Дафф писал историю про страшную войну, а общество превратило это в очередной стадный цирк, разобрав тему про душевные переживания героя на все возможные рекламы, сделав из этого массовый продукт. Писателю так же в двойне было больно и неприятно, ведь главного героя он полностью списал с себя, а сегодняшняя эйфория по-поводу его творения заставляла задуматься – стоило выносить свои чувства на обозрения всему миру, или стоило жить как остальные – таить это в себе, и ждать удобного момента для того, чтобы продемонстрировать их там, где абсолютно не ждут?
  - ... и я с большой радостью говорю, что магазин "USA Book" с этого дня официально открыт!
  Произнеся то, что от него требовалось, Джордж быстро накинул ветровку, и направился к выходу, по пути раздавая автографы.
  Еще одно занятие, которое его бесило это раздача автографов – ладно уж, можно было смериться с тем, когда ты спокойно сидишь за столом попевая кофе, а охрана по-очереди пропускает к тебе поклонников, жаждущих хоть краем глаза на тебя посмотреть. Но, что означало – ПО-ОЧЕРЕДИ! Не то, словно Джордж зажрался, и отдалился от простого рабочего класса, превратившись в сведского льва, просто когда всё идет по-плану ему всегда импонировало больше, чем как сейчас – люди, как только он рванул к выходу, накинулись на него с чем только можно. Молодые и старые, красивые и страшные они прежали Даффа к стенке, недавая даже дыхнуть. Куда бы он не посмотрел, везде была чьято рожа, которая умоляющими глазами так и прожтгала тебя насквозь, пытаясь заставить писателя розписаться на плакате с его изображением. Как только он это делал, появлялся такой же персонаж с интересной темой, мол ему или ей вы разписались, а мне что слабо? Или я хуже других?
  Но самое страшное было даже не автографы – больше всего Джордж не любил фотографироваться. Еще со школьных времен он помнил, как сложно ему давалось фотографироваться для выпускного альбома, ведь нормальное фото в его альбоме это только следствие выстраданного времени, ведь более-менее пригожим выражение лица Даффа получилось только с четвертого раза и ,конечно, при содействии фотошопа. И если со своими американскими почитателями он ещё мог как-то договориться, или они сами видели, что писатель сейчас не вдухе, и смысла доствать его с фотоаппаратом небыло смысла – он всё равно откажет, то с туристами из других стран было все сложнее, поскольку как только они узнавали в щуплом пареньке звезду то начиналось настоящее шоу. Чаще всего туристами оказывались богатыми дяденьками в лёгких, от жары мокрых, майках, у которых деньги не выглядывали, наверное, только из трусов да и то, может там они какраз и были, просто кто же насмелиться полезть туда. Зачастую рядом с такими олигархами оказывались тоненькие модели, которых этот богач таскал с собой за руку, а те вообщем и против особо не были – машинка в гараже стояла, шуба в шкафу весела, в СПА она уже сегодня была два раза. Как только такой турист примечал Даффа, то прямо таки кидал к нему свою подружку со словами: «-А-ну, писатель, сфоткайся с моей девочкой!», и сам подталкивал свою подружку к Джорджу пивным животом на что писатель чаще всего отказывался. Так то и завязывалась самая занимательная часть истории – богатенький «папаша» говорил: «Может тебе за это денег дать?!» и начинал тыкать писателю бумажки всевозможных мастей и наличий. Приходилось фотографироваться – но деньги он за это никогда не брал, ибо чуствовал себы бы после этого настоящей простетуткой. Фотки всё равно потом выходили убожескими…

*                *                *
 
   Возле выхода его уже ждали.
   Это был слабый парень, с бесцветным лицом, но с громадной улыбкой. Почти всё его лицо закрывал капюшон, но если хорошо приглядеться, то можно было увидеть красивые голубые глаза, которые из-за пристрастия парня к наркотикам, покрылись красными прожилками. Он стоял возле двери, перетаптываясь с ноги на ногу, и нервно курил, смачно глотая в себя серые клубки дыма. Увидев уставшего Даффа, парень поторопился привести себя в порядок, и когда писатель открыл дверь, он остановил его за руку, на что услышал: - Ну чего тебе? Автограф или фотку?!
  - Мистер, я тут по другому поводу. Мы с моими друзьями сегодня вечером устраиваем вечеринку у одного из нас дома. И мне выпала такая честь пригласить вас туда в качестве почётного гостя. Вы согласны?
 Сначала Джордж думал отказаться, ведь он во время самой большой популярности был почти на каждой тусовке, но вскоре ему это надоело, и не потому, что этот парень выглядел как наркоман, что могло оттолкнуть нормального, здравомыслящего
человека. Он, тесть нормальный человек, сразу стал задавать вопросы по-поводу того, как там будет, приглашен тот или иной человек, что будут подавать, и приходить ли в вечерних костюмах. Но ведь это был Джордж Дафф - писатель с наркоманским и алкогольным прошлым, поэтому его полностью не волновало, и он принял приглашение, на что парень дал ему скомканный листок с адресом, где будет проходить вечеринка. Джордж думал, что это будет любопытно, и что это будет лучше, чем ещё один вечер в компании телевизора и попкорна. Заодно это отвлечёт его от мыслей про то, что будет в его новой книге.

*                *                *

  Джордж долго пояснял индусу-таксисту куда ехать, и даже когда они тронулись с места, сначала немного заблудились, повернув не туда. Но вскоре путь был отыскан, и Дафф благополучно добрался до места вечеринки. Пока он ехал, то понял, что его ждут не в благоприятном районе, даже по меркам Вашингтона.
  Перед входом в небольшой, двухэтажный дом, который со дня постройки ни разу не ремонтировали, Джордж увидел, как в отражении окон "плыли" псходелические отражения от специальной световой лампы. Над дверью был небольшой плакат, который гласил, что только тут и только сегодня проводится первая лекция доктора психоделических наук Лэнни Сальватора-Дикенссона. Нашему герою это показалось странным, но всё же он решил - это просто шуточный постер для зазывания по больше гостей, поэтому Джордж, глубоко вдохнул и постучал. Дверь ему открыл парень, что встречался с ним сегодня утром в "USA Book".
  - Так вы пришли! Я так рад! Проходите, падайте на диван, мы сейчас будем начинать, - сказал парень, и провёл Даффа прямо в зал. Там уже было несколько человек - три девушки и два парня. Все они были одеты в индийском стиле - девушки были в разноцветных сари, розшитых золотыми нитями, из-за чего они красиво переливались на свету. Парни были в рубашках и жакетах Неру, а на шеях реяли ожерелья. Также тут все были босыми. Джорджа тоже попросили розбуться, и так как он был гостем, пришлось подчиниться.
  Что также не смогло пройти мимо глаз Джорджа, так это то, что весь дом был обставлен цветами. Атмосфера писателю не очень понравилась, и уже потом, после этого он понял, что это были последователи психонавтов 60-х – Merry Pranksters, что розкрывали своё сознание с помощью марихуаны и ЛСД, про которых он много слышал и читал.               
  Джорджа посадили возле двух девушек, которые вручили ему в стеклянном бокале разового цвета напиток. Парень, которого все тут называли Быстроглаз, сказал на ухо Даффу:
  - Пей, это обычный пунш -  сказа это, он сам схватил свой бокал со стола и отпил из него.
  В это время, пока Джордж пробовал напиток и пытался понять происходящее тут собрание неформалов, на центр комнаты со второго этажа спустился человек. На вид ему было лет 35-40. Он был небольшого телосложения, кожа была очень загорелая, а большая борода, что свисала у него аж до живота, в некоторых местах была заплетена в косички. Одет он был в белый халат (конечно не в банный, как вы подумали). Скорее был похож на тот халат, что носят монахи в Индии. Этот человек просто благоухал. Он так вёл себя с окружающими, что машинально хотелось ему доверять. Человек сел на меленький коврик, заложив ногу - за - ногу, и начал вести разговор с окружающими про то, что это его первая лекция после возвращения с Пенджаба, и что если у кого-то есть вопросы перед началом

лекции, то он может с ними к нему обращаться.
  Хоть сейчас в комнате и настал момент любви и самопонимания, но Джорджу было не до того. После напитка ему стало настолько жарко, что казалось, вот-вот и он просто превратится в жижу, что осталась от розставшего мороженого. Казалось, как будто Джордж просто куда то «улетел» - и хоть он находился в задушливой комнате ему почему-то казалось, что и эта жара, и его жизненые проблемы отошли на второй план. Теперь он правил собой, а не они им. Сознания стало лёгким как пушинка, и Дафф мог легко болтать с самим собой про то, что его в свое время пугало – таким способом он как-будто освобождался. В душе у Джорджа господствовала райская гармония, он в одно и тоже время находил сочетание между своим организмом и разумом – жаль, что со стороны это выглядело, мягко сказать, немного нелепо – писатель спокойно сидел на диване, а потом вдруг резко стал шататься из стороны в сторону, крутя головой. Обнажив свои зубы в душевнобольной улыбке, Джордж теперь стал смотреть на свои вытянутые перед собой руки, то приближая, то отдаляя их от глаз, приговаривая при этом, что-то несвязное, типа « - Фиолетовая жвачка у меня на голове…», или обращался к публике с восклицанием: « - Ну разве сады в доме бывают непорочней?!.. ».   
  Странности Даффа заметила одна из девушек, что давала ему напиток. Она взяла его за руку и повела наверх, как показалась Джорджу, помочь.
  Они вместе поднялись по лестнице, и Дафф сделал попытку зайти в ванную, чтобы умыться, но девушка потянула его дальше за собой. Писатель хоть и был хрупким (даже в детстве мама говорила ему, что у него женское телосложение), но девушку, то он смог остановить. Но сейчас у него было состояние, приближенное к овощу, поэтому даже чтобы поднять руку требовалось неимоверные (даже супергеройские) силы.
  Пара забрела в малую комнату, где из всего, что здесь стояло, целым была только кровать. Туда девушка и повалила нашего героя, а сама стала понемногу освобождать себя от одежды, но ничего кроме смеха это у Джорджа не вызвало. По глазам побежали разноцветные блики, и с их приходом он ощутил такой прилив сил, что вскочил с кровати и стал танцевать. Потом он упал на пол, и стал кататься по нему, потом дико смеяться, потом опять танцевать, смеяться, танцевать, смеяться и танцевать...
  Мысль, что промелькнула у Джорджа последней, перед тем как полностью отключится, была про то, что надо было сегодня сидеть дома, а не искать на свою задницу приключений...
  Дафф упал на диван. Глаза стали машинально захлопываться, но как он не пытался их сдержать, понемногу веки опустились.

*                *                *

  Открыв глаза, Джордж увидел чистое-чистое море, которое, казалось, никогда не кончится. Оно была настолько чистым, что видно было то, что скрывают эти кристальные воды. Дафф сидел на тёплом песке, и в глаза ярко светило солнце. Он так долго смотрел на всю эту сказочную природу, что не заметил человека, который сидел прямо напротив него. Для Джорджа это не было большой неожиданностью, ведь видеть чудаков в своих снах он уже привык. Но на этот раз, Джордж не мог сообразить - сон это, или реальное состояние его сознания?
  Человек был в круглых очках (по типу таких, что носил Джон Леннон) с фиолетовыми стёклышками, что отбивали блики солнечных лучей прямо в глаза писателю, из-за чего тот не мог рассмотреть лицо чудака. Шатен был с небольшой бородкой,полумесяцем обвивавшейся вокруг его подбородка. Рубашка была выполнена в индийском стиле - она была белая, с чёрными цветами, расположившимся по всей рубашке. Этот человек был очень худым, поэтому рубашка висела на нём, а её конец он заправил в белые, узкие штаны. Он был босым. Также у незнакомца на шее висело ожерелье со знаком хиппи, а в руках он теребил деревянные чётки. Хиппи спокойно улыбнулся Джорджу, и протянул ему руку:
  - Я знаю про твою проблему,- сказал человек, и от его очков отбился луч солнца, что угодил прямо в глаза Джорджу, по причине чего он опустил взгляд вниз, - да сегодня солнце просто ад. На, возьми, у меня есть ещё одни - и хиппи протянул свои очки писателю. Тот принял подарок.
 Очки, солнце, вода - Джорджу всё казалось настолько реальным, что он даже не спрашивал как он тут оказался, и кто этот незнакомец. Его это не волновало. Ему казалось, буд-то он сейчас где-то на пляже Калифорнии, и этот хиппи его друг, с которым они давно знакомы, ведь Джорджу с ним было хорошо. Казалось, где-то на космическом уровне они могут читать мысли друг - друга или сделать так, чтобы солнце перестало светить, и полил мощный дождь. Дафф ещё никогда небыл таким довольным жизнью. В душе цвели ароматные цветы, а в голову как будто попала молния, что разделила жизнь Джорджа на две части - нудное, обывательское прошлое, и тёплое будущее, что заставляло сердце писателя выдавать радостные дроби, от каждого предвкушения того, с чем ему прейдёться столкнутся. Почему-то он не сомневался – впереди его ждет только хорошее. Но, что ожидает писателя в том тёплом будущем? Ведь чрезмерная теплота иногда обжигает...
  - Какую проблему?
  - Я знаю, что ты не можешь справиться со своей проблемой, ведь писать книгу это так сложно. Я ведь тоже творческий человек, поэтому понимаю. Я смогу тебе помочь в этом и почти НИЧЕГО не попрошу... - сказав это, парень посмотрел пронзительным взглядом в глаза Джорджу, как-будто пытался загипнотизировать.
  - И как ты мне поможешь?
  - Как ты уразуметь не можешь... Ведь это тебе видится не от наркотиков. Они лишь помогли раскрыть дверь в твоё подсознание. А всё, что ты сейчас видишь, это мир в твоей голове. Пойми, ведь этот мир соз…
  Слушая умные речи хиппи, Джордж, наконец, сказал: - Если бы двери восприятия были свободны, все в мире предстало бы человеку таким, каково оно воистину есть, – бесконечным.
  - Умно сказано, друг мой!
  - Это не я сказал, а Уильям Блейк. - Усмирил своего нового знакомого Джордж, а потом продолжил. - Я непонимаю этот бред, что ты мне говоришь - можешь даже не продолжать! Ты просто скажи - поможешь мне или нет?!
  - Сначала тебе надо согласится с моим предложением! - и хиппи по-детски улыбнулся Даффу.
  - Ну ладно, хоть я и не вижу чем ты сможешь мне помочь.
   После слов, в знак согласия Джордж пожал руку хиппи. Тот же, когда их руки соприкоснулись, вручил писателю небольшую бутылочку.
 Наш герой почувствовал, что его голову окутывает холодный туман, веки начинают тяжелеть. В горле Дафф ощутил вкус мятной конфеты. Глаза закрылись, и в это время Джордж выкрикнул: - Как тебя зовут?!
   На свой вопрос Джордж услышал громкий ответ - его будильник сообщал ему, что сейчас ровно семь часов утра.

*                *                *

  Оказалось, что неизвестно как, Дафф оказался у себя дома, хотя вечером находился ещё в доме его наркотических приятелей.
  Он не знал, зачем и почему он был приглашён, но на утро очутился на своём домашнем диване уже без дорогого пиджака и золотых часов, которые были подарком от
издательства. В общем, всё указывало на то, что это были простые, мелкие воришки-наркоманы. Тут Дафф полностью открыл глаза и увидел, что на всё смотрит через фиолетовый тон. Потом к нему дошло, что на нём очки, которые ему дал хиппи. Как так могло выйти, что вещь со сна Джорджа попала в реальную жизнь? Необъяснимо.
 Когда Джордж встал с дивана, и уже сидя приходил в себя после вчерашнего, его взор упал на небольшое количество исписанных листов, лежавших на столе. Он быстро напялил на себя халат и стал перебирать сочиненное. Листки были исписаны вдоль и поперёк. Дафф взял их в руки и стал пристально читать. Писатель сразу узнал свой почерк, но буквы в словах были настолько растянутыми, что сразу стало понятно - он писал их в спешке.
 То, что в ближайшее время прочитал Джордж, потрясло его. В жизни ещё он не читал ничего более интересного и захватывающего. Он понимал, что  в книге смешались идеи, что во снах и под кайфом приходили к нему за последний месяц. В начале рассказывалось про то, что в 60-е годы молодой паренёк – мод из Лондона создаёт свою рок-группу.    
  Сама история повествует нам про то, какие взаимоотношения были между участниками группы, когда главный герой Томми решает вести курс своей группы не в сторону мод - рока, а пойти на поводу новой моде 60-х - стать хиппи.
Также в "Отшельниках 60-х" есть и вторая сюжетная линия - любовная. Томми (главный герой истории) попадает в большие проблемы, когда за ним начинает охоту главарь одной из лондонских банд, который хочет отомстить Томми за то, что хиппи отобрал у него девушку. Листки заканчивались на том, когда группа даёт свой первый концерт в одном из клубов Лондона.
  Сюжет был немного наивным, но описание героев и обстановки, что тогда творилась в Англии 60-х, были просто невообразимо точными, ведь помимо того, что пришло к Даффу во время его видений, он также сам отлично знал и соображал в тех временах, ведь был их большим фанатом. Стоит сказать о том, что главный герой был точь-в-точь похожим на человека, что причудился ему тогда, во время вечеринки в доме хиппанов.
  От такой творческой неожиданности Джордж упал на диван, а листки, что до этого он держал в руках, росыпались по всему полу. Упав на диван, но ощутил что-то твёрдое в кармане джинсов. Джордж засунул руку в карман, и вынул небольшую бутылочку коричневого цвета, в которой было незначительное количество светлой жидкости. Джорджу стало интересно, что же там, и он открыл её. Внутри была жидкость, похожая на чай. Писатель хотел попробовать её, и уже накренил бутылочку, как тут зазвонил телефон. Дафф быстро закрыл её, и побежал отвечать на звонок. Уже нажимая на кнопку, чтобы принять звонок, Джордж почувствовал, что сейчас ему предстоят сложные дебаты с тем, кто звонил с самого утра.
  Он был прав.
  Оказалось, что звонили с издательства, и в ультимативной форме требовали, чтобы Дафф сдал книгу через два дня, потому что приближались сроки сдачи второй книги Даффа в печать, а он ещё не дал им даже наименование книги, и про что именно она будет. Также директор издательства говорил, что за невыполнение контракта он может просто подать на писателя в суд. Со своей стороны Джордж пригрозил, что если на него будут давить, то он вообще не даст публиковать свою книгу, и это издание потерпит самую большую финансовую проблему в своей истории. По голосу директора стало слышно, как он реально забоялся за свои деньги, поэтому быстро договорился с писателем, что даст ему ещё две недели, чтобы тот смог спокойно закончить этот многострадальный роман.

*                *                *

  Жизнь после таких похождений, что были у Джорджа за последнюю неделю, стала опять вертится по кругу, вытягивая своей суетой все творческие соки у Даффа. Он снова стал
проводить все свои вечера перед телевизором, и снова есть уже наскучивший ему поп-корн, но отказаться от этого он не мог, просто его вечерний ритуал стал уже настолько родным для Джорджа, что отректись от него было выше его сил. Это можно сравнить, например, с чисткой зубов каждое утро или поход в туалет, когда приспичит. Также было и с Даффом - телевизор и попкорн, без них вечер считался провальным. Хотя, наверное, у каждого есть свои привычки, без тот или иной он не может прожить - у одного это посиделки в Интернете, у другого - поход в кино или театр. Поэтому среди этих развлечений и занятий, вечер Джорджа Даффа стоял бы где-то в списке "101 способ как удачно провести вечер" между походом на футбол и отдыхом в КПЗ после бурной ночи. И может Дафф в этот день так и покоился на мягком, если бы ему не вспомнилось то, что он обещал директору этого дурацкого издания - ведь скоро кончатся сроки сдачи "Отшельников 60-х".
  Джордж откинул пачку с попкорном в сторону и погасил телевизор. Потом зажег свет, и хоть день близился к полуночи, начал делать творческие наброски по-поводу продолжения его книги. Дафф опустился в большое кресло и заложив руки за голову, принялся представлять.
  Так писатель просидел ближайшие полтора часа. Пару раз Джордж уже засыпал, но пробуждал себя мыслью, что надо настрочить хоть что-то. Такое действие повторялось несколько раз, пока Джордж не пошёл на кухню, сделать себе кофе. Накидав в чашку несколько ложек кофе, и только одну сахара, он залил эту мутную жижу водой. Сон как рукой сняло, но теперь появилась другая проблема - дико болел живот.
  Когда Джордж вышел из туалета в третий раз, проблема немного прошла, и писатель уселся творить. Было где-то три часа ночи, когда к нему пришла внезапная идея.

*                *                *

  Джордж стал выстраивать логическую цепочку. После его опыта с наркотиками, он увидел хиппи, образ которого под именем Томми, Дафф стал использовать в своей книге. Именно после того, как хиппи сказал, что поможет Джорджу в написании книги на столе стали лежать листки с началом "Отшельников 60-х". Выходит, что именно с помощью розкрытия сознания Джорджу удаётся писать такие классные истории. Но где же найти ЛСД, чтобы с помощью него продолжить писать книгу?
  И тут Джордж вспомнил, что в конце хиппи дал ему ту коричневого цвета бутылочку (конечно, можно было сказать, что эта вещь досталась Даффу от наркоманов, что спёрли у него пиджак и часы, но автор больше склоняется к мистической точке зрения, и как, по его мнению - более крутой - прим. авт.). Что там было он не знал, но ради того, чтобы написать хоть что-то, писатель  сейчас был готов на всё.
  Дафф ринулся к ней. Перевернув горы мусора, что лежали у него на журнальном столе, он всёже нашёл эту бутылочку. Писатель вскрыл её и понюхал содержимое. Оно почти не пахло, но Дафф всёже уловил небольшой сладкий запашёк, что показался ему самым чудным запахом, когда-либо ощутимым. Джордж в вещах 60-х разбирался как настоящий историк и знал, что для принятия ЛСД, его капали на воду или кусочек сахара, для более лёгкого принятия наркотика. Дафф взял на кухне кубик рафинада и аккуратно капнул на него ровно три капли. Но этого ему представилось мало, и он накапал ещё три. Кубик стал мокрым, и от белоснежного цвета ничего не осталось. Теперь сахар был светло-коричневого цвета, как-будто его подержали в чае. Недолго думая, Джордж метнул его в рот. Сначала ничего не происходило, и писатель уже подумал, что это никакой не наркотик, а обычная кола, или что-то в стиле этого. Он умостился на диван и стал листать программу телепередач. Через пару минут буквы и картинки в программе стали сливаться в одно целое. Сахар стал таять, а вместе с ним стал "таять" и Джордж. Он еле успел взять блокнот и ручку, как по глазам забегали солнечные зайчики, а во рту стал вкус очень
приторной дыни, которую когда попробовал, чувствуешь, что из-за её сладости тебе сводит челюсть. Джордж посмотрел в окно. Для людей Вашингтона сейчас была глухая летняя ночь, но у писателя был яркий, светлый день. Солнце жарило так, что казалось, ещё чуть-чуть, и оно спалит Землю. С Даффа стал ручьями литься пот, и от этого он стал снимать с себя футболку. Джордж ещё непонимал, что же с ним происходит, и как в таком состоянии можно написать хоть пару слов. Пока он пытался стянуть футболку с мокрого тела, то краем глаза увидел, что в комнате он находился не сам.
  За ним пристально наблюдали.
  В отражении телевизора, по которому шла очередная комедия с Джеком Блэком он увидел своего недавнего друга - ТОММИ.
  - Я так вижу без моей помощи не справится,- сказал Томми, и как из обычной двери, вышел из телевизора, - а ты так неплохо устроился - вон какая крутая квартирка! А жена где?
  - Я не женат, и жениться не собираюсь. И вообще, слушай, мы будем просто трепать языками, или ты мне поможешь? Ведь это ты подсобил мне написать начало моей книжки?!
  - Я лишь подтолкнул тебя к этому шагу, а остальное ты соорудил сам. Вся идея книжки у тебя давно готова, только она затуманена другими заботами - дурацкими мыслями, что не несут ничего хорошего, и кроме этого забивают твой крошечный мозг до такой степени, что самое главное эта дрянь просто выпихивает! Ведь мозг это как канализация - если долго не чистить, то оно скапливается в огромный шар дерьма, который очень сложно вычистить. И тут появляюсь я - такой небольшой супергерой, сантехник сознания. Чтобы докопаться до главной идеи, надо разобраться со всем дерьмом. А за твои годы его насобиралось куча. Раскрой своё сознание, и дай волю мыслям - вот весь рецепт, с помощью которого можна написать супер книгу. Да что там книгу - можно сделать всё, что угодно. Снять фильм, написать песню, даже сварить ужин. Главное помнить, что дурацкие мысли убивают сознание, и ты просто становишься социальным зомби - субстанцию, что лежит на диване и смотрит TV, говоря как сложно жить, и какие все козлы и засранцы.
  - Тогда зачем мне принимать наркотики?
  - ЛСД - это только инструмент вскрытия сознания. Вскоре ты сможешь обходиться и без него. И вообще...
 Томми ещё долго говорил Джорджу о премудростях диэтиламида лизергиновой кислоты, но тот уже его не слышал. Под звуки, что слышал только сам писатель, он пустился в бурный пляс. Он то и делал, что как сумасшедший отбивал ногами ритм, то падал на колени, и вскидывал руки вверх, моля только ему видных Богов о чем-то. Вскоре действие "промокашки" закончилось, и Джордж упал на диван, перед этим вырвав прямо на машину его соседа, что стояла под окнами дома.
 
*                *                *

  На утро Джордж очутился в своей квартире, лёжа в ванной, целиком заполоненной холодной водой. Пол тоже был в воде, потому что вода с крана лилась прямо на него. Дафф вскочил, и, не видя, что пол в воде, поскользнулся и снова плюхнулся в воду. Приходя в себя, он не мог понять одного - если ему под ЛСД вздумалось помыться, то зачем он напялил на себя зимнюю куртку?
  День для Джорджа начиналось неудачно - пришлось выплачивать огромную сумму денег, чтобы погасить жаркий пыл одной старушки, что жила какраз в квартире под Даффом, и которую тот успешно залил. Потом ещё пол дня он потратил на то, чтобы полностью избавить себя от комнатного бассейна в ванной. И уже когда показалось, что Джордж, наконец, может передохнуть - в его квартиру завалился этот тупой бугай (сосед
Даффа) и потребовал от писателя, чтобы тот вымыл его машину от остатков его вчерашней гулянки, на что Джордж ответил, что это не его "рта" дело. Сосед произнес, что слышал как у писателя вчера вечером в квартире была пьяная оргия поэтому неудивительно, почему остатки удачной вечеринки теперь стекали по крыше его "Форда".
  Остаток дня Джордж провёл с тряпкой возле машины пострадавшего.
  И только под вечер Джордж вспомнил про свой вчерашний MAGICAL MYSTERY TOUR. Он поспешил в зал, чтобы найти там листки с продолжением "Отшельников 60-х", как маленький мальчик спешит после Нового года скорее отыскать свой подарок под ёлкой. Долгие поиски увенчались успехом - Джордж нашёл их под диваном, где они лежали в беспорядочном состоянии. Дафф достал их, и так как листков было много, понадобилось немало времени и терпения, розтавив их по-порядку. Когда же ему это удалось, Джордж был в творческом шоке. В своих руках сейчас он удерживал шедевр. В нём было всё, что только может пожелать требовательный читатель - любовные интриги, погони, детектив, комедия, драма, эротика и т.д. и т.п.
  За ближайший час эти страницы были неоднократно перечитаны создателем. В некоторых моментах его сдавливало от смеха, в других - от слёз. Книга выходила настолько разной, что казалось, не было человека на свете, которому бы она неугодила.
  Поэтому неудивительно, что в ближайшие дни Джордж только и делал, что экспериментировал с "кислотой". И все эти дни Томми был верным проводником Даффа по миру его подсознания. Он открывал ему такие границы его разума, что обычному обывателю этого никогда не понять. И это всё Джордж воплощал в главы своей книги, пока однажды не произошло то, что вынудило писателя подумать, что он сошёл с ума.

*                *                *

  Как уже было сказано, Джордж так увлёкся играми с ЛСД, что абсолютно забросил себя - почти не ел, из-за чего его и так худое тело превратилось в нечто скелетообразное. Также Дафф не мылся уже почти месяц, поэтому куда бы он не пошёл, его сопровождал особый дух. Ко всему этому он также забил на то, что свою книгу он должен был сдать в печать ещё две недели назад. В общем, полностью углубился в открытие новых просторов своего сознания с помощью наркотиков.
  В очередной раз заглотнув "двадцать пятую", Джордж по-привычке стал ждать Томми. Но через час, и через два он не появлялся. Понятно, хоть Дафф и видел разноцветные картинки, но от принятия ЛСД он ждал абсолютно другого результата. Прождав ещё часа три, от безделья писатель просто уснул, надеясь, проснувшись, увидеть перед собой кучу исписанных листков. Но продрав глаза после сна, он увидел всё таким, каким оно было до него- абсолютно, белые как снег листки лежали возле Джорджа, а ручка так ниразу не дотронулась до листа. Дафф подумал, что его наркотическо-творческий прилив сил закончен, поэтому решил привести себя в порядок и наконец-то нормально поесть. Джордж встал, и почувствовал как ему хорошо - нет этого психа Томми. Нет этой дурацкой галлюцинации, что виделась ему все эти дни. Писатель веселился как дитя - на радостях он побежал на кухню, где у него был телефон. Идя, он предвкушал вкус ароматной пиццы с грибами, что  скоро будет, есть, но как только Дафф мельком посмотрел в своё отражение в зеркале, мысли о еде как ветром снесло. Вместо своего худого лица, он увидел ухмыляющегося Томми, что также смотрел на него, но с противоположной стороны.
  - Как так?! - первое, что вырвалось из Джорджа.
  - Тут нет ничего удивительного. Я ведь тебя предупреждал, что с ЛСД перебирать нельзя. Теперь вот видишь, к чему это привело.
  - Нет, так недолжно быть, я же совсем больной! - крикнул Джордж, и кулаком разбил зеркало. Затем он стал метаться по всей квартире и крушить всё, что попадало ему под руку, и всё, где он видел лицо Томми. За короткие сроки в квартире Даффа были разбиты все зеркала, вазы, и даже стеклянный потолок, что был у писателя в спальне.
 Джордж знал, что это всеголишь галлюцинации, вызванные долгим употреблением наркотиков, поэтому решил выйти на улицу, проветрится. Даже не умываясь, Джордж в халате выбежал на улицу, и быстро пошёл, пугая каждого встречного своим видом.
 Люди отбегали от него по нескольким причинам. Первая была в том, что на улице он находился в домашнем халате и тапках. Вторая заключалась в том, что от того, что Дафф долго сидел дома, у него выросла большая, пушистая борода. Также у него отросли волосы, и теперь он был похож на Моисея, что ходит по улицам Вашингтона, разыскивая потерявшихся евреев. Стоит заметить, что под халатом Дафф был АБСОЛЮТНО голым, поэтому молодые мамы, что гуляли со своими детьми, стали закрывать глаза дитяткам, и фукать в сторону голого писателя, хотя сами явно заинтерисовались незнкомцем.
  Джордж никак не мог найти покой - в каждой витрине, отражении он видел хиппи - от него нельзя было спрятаться. Сделав большой круг возле своего дома, он вернулся в квартиру. Правда туда ему возвращаться была не охота, но на улице ему становилось небезопасно - если маленькие дети просто показывали на него пальцами, то взрослые стали куда-то звонить, явно не к бабушке и дедушке в деревню, говоря в трубку адрес улицы, где сейчас находился эксбеционист.
  Джордж сел в кресло и закрыл руками лицо. Долго думал. Потом решился. Тремя большими шагами (почти прыжками) он вбежал в зал, и взял листки с текстом "Отшельников 60-х" одной рукой - второй взял зажигалку и поджег листки. Нет, сейчас ему небыло жалко своего творчества. Наоборот, он почувствовал освобождение, как-будто камень стянули с груди. С каждым тлеющим кусочком бумаги, он чувствовал самое большое облегчение за последние годы. Потом остатки он выбросил в окно, и ветер стал подбрасывать их, как-будто играя с когдато таким любимым Джорджу произведением.
 За несколько последних дней, сегодня Дафф впервые по-настоящему выспался…

*                *                *

  Утро Даффу показалось неимоверным. Птицы пели, деревья шелестели листьями - писатель даже открыл окно, чтобы лучше слышать эту симфонию природы. Так как всю технику в доме он разбил, музыку пришлось слушать на старом проигрывателе, что давным-давно купил на блошином рынке – благо дома нашлось пару интересных пластинок. Поставив слушать альбом "The Who", Джордж стал приводить квартиру в порядок после вчерашнего безумства. Потратив на уборку несколько часов, писатель дал себе право передохнуть. Тут он увидел несколько осколков стекла, что лежали под журнальным столом. Нагнувшись, Дафф стал их собирать. Когда процесс подошёл к концу, он стал вытягивать голову и руки из под стола, но немного не розчитал, и затылком боданул угол стола, с которого слетели пару листов бумаги. Они упали прямо под стол, и Джордж увидел, что на них было написано.
  Музыка прекратилась. В ушах остался стоять только пронзительный крик Долтри.
  Знаете, когда человек видит то, что не в состоянии описать или понять, он или найдёт логическое заключение этому, или заматерится как сапожник. Джорджу очень хотелось воспользоваться первым пунктом, но изо рта лилась одна беспрерывная брань. Он так и застыл под столом, ведь на листках, что упали, было написано - "Отшельники 60-х".
 Дафф собрал их и пересмотрел. Это был точь-в-точь тот текст, что он вчера спалил. Даже зачёркивания и неправильные буквы стояли там, где были на сгоревших листках.
  На минуту у Джорджа потемнело в глазах. Показалось, что даже земля уходит из под ног, и сам писатель становится пространственным. Он подумал, что у него начинаются припадки шизофрении - Джорджу стало дико страшно. Он вдруг вспомнил все свои детские страхи - начиная от похода к стоматологу, и заканчивая обложкой альбома "Mob
Rules" группы "Black Sabbath".Также он вспомнил, как когда ему было лет восемь, на Хэллоуин его старший брат Джим с друзьями напугал Джорджа до такой степени, что тот обмочился. Потом, после этого случая, маленького Джорджа водили к врачу, чтобы тот смог помочь мальчику избавится от заикания.
  Дафф осознал, что выхода дял него, нет. Он так забил свой мозг ЛСД, что его наркотические галлюцинации стали воплощаться в жизнь. И когда без наркотиков он видел Томми, и возвращение этих листов всему только лишнее подтверждение. Джордж уже знал, что сейчас сделает. В этот момент у него неосталось больше никаких эмоций. Ни один мускул не дёрнул у него на лице. Дафф решительным шагом направился к себе в спальню, где у него в небольшом сейфе лежал пистолет. Писатель машинально прокрутил на нём код, и дверца со скрипом открылась. Джордж достал пистолет, проверил магазин.
  Одна пуля - ему хватит.
  Джордж закрыл глаза и всунул дуло себе в рот.
  " - Моя смерть металлическая на вкус" - подумал писатель. После преодкрыл глаза и последний раз взглянул на улицы летнего Вашингтона. Но как только он бросить взгляд в окно, то увидел в отражении стекла Томми, что маниакально улыбался и махал писателю. Тут Дафф не стал медлить - вместо того, чтобы выстрелить в себя, он выпустил пулю в голову хиппи. Стекло разлетелось, и осколки посыпались сверкающим дождём. Теперь с каждого осколка на Джорджа смотрел один и тоже человек и приговаривал:
  - От судьбы не убежишь! Прими её!
  На минуту Джордж вздохнул, а потом набрался духу и с разбегу прыгнул в разбитое окно. Последнее, что он видел, когда летел со своего восьмого этажа, это огромный грузовик, что притормаживал возле дома писателя...
               
*                *                *
         
                ИСТОРИЯ ПОЛА САЙМОНА
                *ГЕРОЙ ПО-СЛУЧАЙНОСТИ*

*                *                *

  Все дни были Пола Саймона одинаковыми. После того как грянул кризис, и офисного работника Пола сократили, он стал просто - мусоросборником Полом. Каждое утро Саймон просыпался и шёл делать себе бутерброды и кофе в термос. До этого, всё это делала его жена, но как только она узнала, что Пола сократили, и он больше не будет приносить в семью большие деньги, забрала их шестилетнего сына и уехала жить к маме. Также как менялось семейное положение Пола, менялось и наполнение его бутербродов - дорогую буженину заменила колбаса "из туалетной бумаги с запахом дохлого кота", а дорогую французскую выпечку сменил чёрствый хлеб из ближайшего магазина.
  Это утро ничем не отличалось от любого рабочего утра Саймона в этом году. Он как всегда сначала на мусоросборнике собрал мешки возле улиц Вашингтона, а потом поехал по более бедным кварталам, пока не добрался до самого низкого, где Пол и жил, после истории, что описана выше. Последним пунктом поездки была старая пятиэтажка, куда Саймон подогнал свою машину, чтобы забрать мусор. Но как только он вышел к бакам с мусором, то услышал, как с большим грохотом, что-то упало прямо в отсек с мусором в его машине.
   " - Опять кому-то лень кинуть мусор в бак!" - подумал Пол, и решил перекусить своими бутербродами.

*                *                *

 - ... да, а ведь парень просто счастливчик! Упал с восьмого этажа и только немного ушиб спину! Просто повезло.
 - Засранцам всегда везёт! Посмотрел бы я на него, если бы он упал не на мусор, а на дорогу. От него бы и мокрого места не осталось бы...
  Этот диалог был первым, что услышал Джордж, когда открыл глаза, лёжа в больничной постели. Болтали два доктора, что проверяли пульс у Даффа. Вскоре они пошли на обед, а писатель остался в палате сам. Из всего, что помнил Дафф, был только сильный удар об мешки, после которого он отключился. Также он помнил запах, каким провонялся, пока лежал в грузовике.
  Джордж полностью открыл глаза и теперь полностью мог увидеть обстановку, которая его окружала. Это была палата-люкс - видно, когда его сюда привезли то поняли, что это успешный писатель у которого есть деньги, чтобы оплатить всю эту роскошь, созданую для него в палате.
  Комната, где находился наш герой, была сделана в лучших традициях фильмов про американских докторов. Казалось, что сейчас зайдёт хромой мужик с тростью и станет глотать таблетки с оранжевых баночек. Было много непонятных экранов, которые пикали, каждый на свой лад. Они издавали настолько неприятный звук, что тому, кто отдыхал здесь после операций, надо было иметь огромное терпение и выдержку, или затыкать уши ватой, пряча голову под подушку, чтобы хоть как-то перевести дух. Также к Даффу было привязано огромное количество всевозможных проводов. Каждый из них был разного цвета. В вену писателю был вставлен катетер, через который ему что-то капали с капельницы. Игла, что сейчас торчала с его руки, напоминала ему его молодость, когда он "баловался" героином, поэтому тут же к Джорджу пришли воспоминания, и он, закрыв глаза, всецелосно погрузился в них. В этот момент его неволновал ни Томми, ни мысли о том, сколько на него посыпалось жалоб от его фанатов, после того, как "Отшельников 60-х" не вышла в продажу в то время, в который должен был. Он даже обрадовался, что не сумел покончить жизнь самоубийством, потому-то сейчас понял, что из-за свободного время (хоть и проведеного в больнице) стоило жить...

*                *                *

   - Слушай, если ты сейчас не заткнешься, я вышибу тебе мозги! - Джордж преставал к голове молодого паренька пистолет, но потом отодвинул руку в сторону. Первая мысль у Даффа была про то, что он тут делает, откуда у него в руках "Магнум-0,357", и кто этот человек. Джордж был босым, а рука очень болела в районе локтя, потому что писатель вырвал катетер, и теперь из неё текла небольшая струйка крови.
  Джордж осмотрелся. Он находился в небольшой комнате. Подсобка. Так как это была подсобка, то без всевозможных тряпок и швабр дело обойтись просто немогло. Также на полках стояло кучи моющих средств - те ещё химикаты! Дверь комнаты была закрыта на ключ и подпёрта старым, дубовым столом, который так долго тут стоял, что уже весь покрылся пылью. Краска со стенок давным-давно уже слезла, и теперь подсобка больше смахивала на наркоманский притон.
  Паренек, на которого в это время было наставлено оружие, что запросто могло снести ему голову, был повёрнут к небольшому окну так, что даже если бы полицейские (которые приехали разобраться со одуревшим писателем) открыли огонь на поражение, то изрешетили не только Даффа, но и его жертву.
  Джордж хотел опустить руку и освободить медбрата, сказать ему, что это нелепое недоразумение - но невидимая сила держала руку с пистолетом возле головы парня, заставляя того скулить о пощаде. Что-то в голове писателя промолвило насмешливым тоном, и Джордж сразу узнал этого человека - Томми:
 - Ну, ты и влип писатель! Зачем нужно было брать в заложники обычного медбрата? Брал
бы в заручники уже сразу начальство этой больницы. Хотя я начинаю понимать ход твоих мыслей - ты так заигрался в писателя-месию, что захватил этого мальчишку только потому что он как две капли воды похож на главаря банды, который в твоей книжке за мной ведёт охоту. Ну, спасибо  тебе большое за забаву и потеху, а теперь предоставь остальную работу мне! - и Томми в теле Даффа направил револьвер на голову медбрата, который от страха бубнил что-то себе под нос. Понятно было - ещё чуть-чуть и он наложит себе в штаны. Оказалось, что Джордж держит заложника уже восьмой час, а пистолет (по догадкам писателя) он достал у охранника, лежавшего в углу подсобки с разбитой головой. Пока Томми куда-то пропал, и сознание Джорджа прояснилось, писатель стал быстро спрашивать у паренька про то, как он тут оказался.
  - Мистер Дафф, я умоляю вас, не убивайте меня! Я ваш большой фанат...
  - Парень, стой - скажи, как мы тут оказались?! - Дафф торопил парня, так как предчувствовал, что хиппи скоро завладеет его сознанием окончательно, и такого человека с именем Джордж Дафф не станет.
  - Всё началось в столовой. Я спокойно шёл и разносил подносы с едой, как тут увидел вас. Вы пили чай за третьим столиком, и я решил взять у вас автограф. Но как только вы меня увидели, то перекинули стол, и приставили нож горлу. Взяв меня в заложники, вы забрали у Чарли, нашего охранника, пистолет и заявили, что такая тварь как Я позорит великую БРИТАНИЮ, и что мне надо умереть. Честно, говорили невообразимую бессмыслицу. Потом вы выстрелили в директора больницы, который пытался уладить конфликт, и заперлись в этой коморке, прикрываясь телом Чарли, и... и…
 -Всё хватит! Ты достаточно сказал, пора умирать! – в уже эту минуту Томми стал хозяином в теле бедного Джорджа.
  Тем временем полицейские сообщали на улице в громкоговоритель права Джорджа и то, что если он сейчас сложит оружие, то суд может смиловаться над ним. Сам же Джордж был в жёсткой дисскусии с Томми, который уже снял пистолет с предохранителя, и готов был высадить всю обойму в парня, успевшего обделаться.
  - Томми, не делай этого! Зачем тебе ЭТО? Ведь если ТЫ его замочишь, то МЕНЯ посадят!
  - Мне наплевать! Пойми, для меня это развлечение - убить человека, для меня забава, как например, поход на дискотеку. По сути - меня несуществует. Я лишь плод твоего больного воображения. А в этом случае ты сам виноват - принимал бы меньше "кислоты", ничего бы такого небыло. Сидел бы сейчас дома и писал бы свою книжечку... - хиппи помедлил, а потом добавил, - ну всё, мне стало нудно, пора умирать!
   Джордж направил на заложника пистолет, и...
               
               

*                *                *

                ИСТОРИЯ ДИКА ДЖОНСОНА
                *FAT BOTTOMED BOY*

*                *                *

  Пару полицейских столпились возле одной машины, пытаясь по очереди докричаться через мегафон до психа, который в больнице устроил кровавую резню. И если бы он просил выкуп за заложника - одно дело. Так нет, сложилось такое мнение, что он просто с ними играет, а жертву держит "по приколу". Через стекло ничего небыло видно, только то, как этот психопат разговаривает сам с собой. Из всех копов, судьба заложника не волновала только одного - Дика Джонсона, который сидел на заднем сиденье машины и
уминал уже вторую коробку с пончиками (читатели могут обвинить автора в том, что он показывает полицейских стереотипно, передавая образ американского копа навееный комедиями и анекдотами, но Дик был таким, как он есть - толстый коп, что любит пончики - прим. авт.).
  Джонсон абсолютно не понимал, чего начальство так срочно вызвало его подразделение в эту больницу, ведь не проходит и месяца, как очередной придурок захватит так кого-то. И еще - там его старый друг Чарли, а он так точно не даст психу розгуляться.
  Так и надобившись мирным путём, полицейские решили взять предурка силой. Они стали надевать бронежилеты, и пошли назад к машинам, чтобы взять винтовки. Пока его товарищи копались в оружии, Дик, вышел из машины, подышать последними днями лета. Становилось прохладно, а солнце, что в это лето жарило как бешеное, стало понемногу закатываться за край, и небо озарило красивое, алмазно-красное зарево, что в нескольких местах оставалось жёлтым. Сейчас всё покрыло "красным покрывалом" - дома, машины, улицы. Красное солнце отсвечивало с окон больницы, и казалось, что всю больницу заливает кровь. Но кровь психа, или заложника?
  На вопрос своих друзей, почему он не хочет с ними идти на задание, тот ответил, что потянул колено, и бегать с оружием ему сложно. Короче, соврал.
  Он набрал воздуха в грудь и потянул в сторону руки, как тут увидел, что на окне комнаты, где держат заложника, раздавлен сочный помидор. Его ошмётки стекали по стеклу, и уже после этого Дик увидел, что был не томат, ведь половины головы заложника небыло, а из пистолета психа шел небольшой, продолговотый дымок.

*                *                *

  ...всё произошло в долю секунды. Джордж только понял то, что он под силой Томми, которая направляла его руку, спустил курок. Пуля выскочила из дула, и, сверкнув на прощание жертве, впилась свинцом прямо ему в голову. Та разлетелась как спелый арбуз.
  Первые минуты Дафф непонимал, что происходит. Он упал на колени, и выронил дымящий пистолет. Это зашло слишком далеко... ВЕСЕЛЬЕ... То, что хотел Томми, он и получил. А всё это время Джордж действовал как марионетка в руках умелого кукловода, что из глюка превратился в силу, способную убить человека...
  Но не успел Дафф опомниться, как кто-то сильным ударом выбил дверь, и несколько полицейских повалили горе-писателя на холодный кафель подсобки. Самые "смелые" даже надавали Джорджу несколько раз дубинками по спине и голове. Джордж был настолько шокирован, что даже не сопротивлялся. Последним в комнату зашёл толстый коп, что всем своим видом хотел показать, как трудно ему ступать на левую ногу, и что он для этого прикладывает  тяжелейшие усилия. Он подошёл к лежащему на полу Даффу и захлопнул на его руках наручники. Когда его стали уводить, полицейский крикнул ему вслед: - Тупой писака!

*                *                *

  Был прекрасный летний вечер. Возле входа в больницу Вашингтона скопилось куча журналистов, которые пытались и жаждали  урвать с этой супер скандальной истории с Джорджем как можно более жирный кусок. Были все - и мелкие газетенки, что всю писательскую карьеру Даффа называли абсурдом и фарсом, так и те, что нахваливали Джорджа, говоря, что он будущее литературы США. Но сейчас все они хотели одного - написать на своих страницах как можно больше грязи про писателя, что только что убил человека.
  Завтра, разбирая перед рабочем днём свежую прессу, люди прочитают всё - про то, как
Джордж употреблял наркотики, про то, как он убил заложника, и даже про то, что писатель болеет тяжёлой формой шизофрении (это вскоре доведут доктора, найдя у Джорджа вражденную форму раздвоения личности).
  Пока все они ждали писателя у парадного входа, Джорджа Даффа быстро вывели через чёрный вход, и также быстро посадили в машину. Она уехала, а бедным журналистам пришлось ждать до ночи, пока из больницы не вышла уборщица, и не сообщила, что убийцу давно увезли.
  Суд в деле Джорджа был поблажив. Так как он действовал в состоянии аффекта, и то, что он болеет шизофренией, его отправили лечиться в одну из психбольниц Вашингтона. Там Джордж наконец-то получил то, что хотел - время подумать. Он понял, что реальный мир сложный для такого душевного человека как он, поэтому и хорошо, что он проведёт остаток жизни тут, где его всегда накормят и укладут спать. Тут он смог усмирить Томми, поняв, что это всеголишь его воображение. Джордж догадывался, что просто хотел быть настолько же крутым как и его литературный персонаж, но у него ничего не вышло.
  В психиатрической клинике Дафф получил то, за чем страдал всю свою популярность - тишину и спокойствие. За долгие месяцы он даже радовался. Книга "Отшельники 60-х" всёже была дописана и небольшими тиражами выпущена в продажу. Начало было взято у Даффа, а остаток книги был написано другим писателем, что абсолютно перекроил историю Джорджа. Но произведение потерпела фиаско - книга с треском провалилась, и вскоре про автора Джорджа Даффа все забыли. Но нашему герою уже было абсолютно всё равно.
  Вскоре по городу стали разпростроняться слухи, что Джордж не стал ждать смерти в психбольнице. Каким-то способом, он оттуда сбежал, и вскоре кто-то видел, как одинокий рыбак ловит живность у берегов речки Бхима, возле города Мумбаи в Индии, который смутно был похож на Джорджа Даффа - яркую звезду книжного мира США, который похоронил свой шанс стать известным, но который обрёл нечто большее, а именно свободу от серости, что окружала его в жизни простого обывателя.


                THE END


             ОБЪЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ
                OPEN YOUR MIND!

   
   Хиппи  (от англ. hippy или hippie; от разг. hip или hер, (в просторечье хиппари,  хиппаны) — «модный, стильный»; согласно Оксфордскому словарю англ.яз., происхождение hip неизвестно) — молодёжная философия и субкультура, возникшая в США в 1960-х. Расцвет движения пришелся на конец 1960-х — начало 1970-х годов. Первоначально хиппи протестовали против пуританской морали некоторых протестантских церквей, а также пропагандировали стремление вернуться к природной чистоте через свободную любовь и пацифизм. Один из самых известных лозунгов хиппи: «Make love, not war!», что значит «занимайтесь любовью, а не войной!». Самыми известными группами, что следовали этим понятиям, были Jefferson Airplane, Grateful Dead и Jimi Hendrix Experienced.

  Психоделия (психоделическое искусство) — термин, в общем случае обозначающий круг явлений, связанных с «изменением» и «расширением» сознания и исследованиями устойчивости психики. Психоделические опыты получили широкое отражение в современном искусстве, породив понятия «психоделическая музыка», графика, литература, кино, картины. Пионерами современной психоделической музыки принято считать такие группы и исполнителей, как Jimi Hendrix, Pink Floyd, The Doors, The Who, частично The Beatles и другие коллективы, связанные с субкультурой хиппи. Подобные проекты принято относить к жанру психоделический рок, а с распространением электронной музыки жанр стал куда более многообразным. От стержневой культуры гоа-транса в середине 1990-х отпочковался так называемый «психоделический транс» (характерные представители — израильские проекты Infected Mushroom, Astrix), возник жанр «психоделическое даунтемпо» (или psybient, характерные представители — Shpongle, Bluetech, Shulman, Entheogenic) и другие.

  ЛСД (ЛСД-25, LSD) — диэтиламид d-лизергиновой кислоты. Юридически классифицируется как наркотик. Химические названия: N,N-диэтиламид лизергиновой кислоты;N,N-диэтиллизергоиламид. ЛСД открыл известный профессор Альберт Хофманн.Условные названия и шифры: LSD; LSD-25; Lysergide, Delysid. Химическая формула вещества: C20H25N3O. В русскоязычной медицинской литературе эпохи советского периода для обозначения LSD употребляются аббревиатуры ДЛК, ДЛК-25.Полусинтетическое психоактивное вещество из семейства лизергамидов. ЛСД может считаться самым известным психоделиком, использовавшимся или используемым в качестве рекреационного наркотика, энтеогена, а также в качестве инструмента в различных трансцендентальных практиках, таких как медитация, психонавтика или запрещённой законом (но легальной в прошлом) психоделической психотерапии. ЛСД синтезируют из лизергиновой кислоты, добываемой из спорыньи, микроскопического грибка, паразитирующего на злаковых растениях (например, пшенице). Названия на сленге - «Кислота», «Кислая», «Двадцать пятая», «Люся», «ЛюсИ», «Лизер», «Лиза», «Лиза Марковна», «Бумага», «Капля», «Сахар», «Марка», «Микродот», «Картонка», «Промокашка», «Квадрат».

   Моды (англ. Mods от Modernism, Modism) — британская молодёжная субкультура, сформировавшаяся в конце 1950-х гг. в среде лондонской мелкой буржуазии и достигшая пика в середине 1960-х гг. Моды пришли на смену тедди-боям, и позже от среды самых радикальных модов отпочковались субкультуры, как британских хиппи, так и скинхедов. Отличительной чертой модов было их особое внимание к внешнему виду (первоначально были популярны приталенные итальянские костюмы, затем британские бренды), любовь к музыке (от джаза, ритм-энд-блюза и соула до рок-н-ролла и ска). С модами также стала ассоциироваться музыка таких британских рок-групп как Small Faces, Kinks и The Who (на основе альбома которых в 1979 году вышел фильм «Квадрофения».
               
  Merry Pranksters (рус.«Веселые проказники») — группа людей, собранные известным американским автором Кеном Кизи (Ken Kesey) в 1964 году для исследований человеческого организма в области психоделических наркотиков. Чаще всего это были люди, объедененных одной общей целью, живших в комуннах или глубоком отшельничестве. «Веселые проказники» в 60-х часто проводили так называемые  Кислотные тесты (Acid Tests), где устраивали вечоринки под. воздействием ЛСД, зачастую под. акомпонимент групп, что принемали их мировозрение, самыми известными из которых были Grateful Dead. Также большую творческую лепту в развитие проказников ввёл поэт Алан Гинзберг (Allen Ginsberg), который написал немало поэм про них и писатель-журналист Том Вулф (Tom Wolfe)  опубликовавший в 1968 году книгу «Электропрохладительный кислотный тест» (The Electric Kool-Aid Acid Test), где подробно описал жизнь проказников во время их последнего кислотного теста.

   Альберт Хофманн (нем. Albert Hofmann; 11 января 1906 — 29 апреля 2008) — швейцарский химик и литератор, широко известный как «отец» ЛСД.
  Альберт Хофманн родился в Бадене 11 января 1906, Швейцария и был старшим из четырёх детей в семье. В подростковом возрасте ему пришлось заниматься торговлей, чтобы поддерживать семью и больного отца. Однако он усиленно занимался самообразованием, получая денежную помощь от своего крёстного. Он обучался химии в Университете Цюриха. Его основной интерес был в химии растений и животных, и позже Хофманн провёл важные исследования, относящиеся к химической структуре общего для всех животных вещества хитина, — за эту работу он получил докторскую степень. Хофманн вошёл в химико-фармацевтическое подразделение Лаборатории Сандоз (Sandoz Laboratories) (сейчас «Novartis»), находящейся в Базеле, начав изучать лекарственное растение морской лук и грибок спорынья, как часть программы по очистке и синтезу активных компонентов для использования в фармацевтических целях.
  Его исследование лизергиновой кислоты, центрального общего компонента алкалоидов спорыньи, в конечном счете, привело к синтезу LSD-25 в 1938 году. Через 5 лет, повторяя синтез почти забытого вещества, доктор Альберт Хофманн открыл психоделический
эффект LSD после случайной абсорбции вещества через кончик пальца 16 апреля 1943 года. Три дня спустя, 19 апреля 1946 года (день известный как День Велосипеда, после его поездки домой под воздействием LSD), сознательно принял 250 микрограмм (0.00025 грамма) и испытал более интенсивный эффект. После была проведена серия экспериментов с LSD при участии самого Хофманна и его коллег. Первые записи об этих опытах были сделаны 22 апреля того же года.
  Хофманн стал директором отделения естественных продуктов Лаборатории Сандоз и приступил к изучению галлюциногенных веществ найденных в мексиканских грибах и других растениях, используемых аборигенами. Это привело его к синтезу псилоцибина, активного агента многих «волшебных грибов». Хофманн также стал интересоваться семенами мексиканской ипомеи вида Rivea corymbosa, семена которой назывались местными жителями Ololiuhqui. Он был удивлён, обнаружив, что активный элемент этих семян химически схож с LSD.
  В 1962 году он и его жена Анита путешествовали в южную Мексику для поиска растения «Ska Maria Pastora» (Листья Марии-Пастушки), позднее известной как Salvia divinorum. Хофманн обнаружил образцы растения, но не смог добиться успеха в идентификации активных компонентов (сальвинорина А, Salvinorin B).
  Он называл LSD «лекарством для души» и был расстроен общемировым запретом вещества приведшему к тому, что LSD ушёл в андеграунд. «LSD был успешно использован в течение 10 лет в психоанализе» говорил он, добавляя, что препарат был «украден» молодёжным движением 60-х США и затем неоправданно демонизирован правящими кругами, к которым молодёжное движение было в оппозиции. Он признавал, что LSD может быть опасным в плохих руках.
  Хофманн является автором более 100 научных работ и автором или соавтором нескольких книг, включая его книгу «LSD — Мой трудный ребёнок», являющейся частично автобиографией и содержащей описание известного велосипедного путешествия.
  В свой 100 летний юбилей 11 января 2006 года он стал центральной фигурой международного симпозиума посвящённому LSD, привлёкшего большое внимание СМИ к его открытию.
  В списке ста ныне живущих гениев, опубликованном компанией Synectics на основе опроса, проведенного в 2007 году в Великобритании, Альберт Хофманн занял первое место.
  Скончался естественной смертью в своем доме в Бурге под Базелем 29 апреля 2008 года, в возрасте 102 лет.

«Я думаю, что в эволюции человека никогда прежде не было настолько необходимо иметь это вещество LSD, оно просто инструмент для того чтобы помочь нам стать теми, кем мы предназначены быть.»
АЛЬБЕРТ ХОФМАНН