Черный июнь 41-го

Алексей Комаровский
Сценарий телевизионного фильма для Луганского областного телеканала ЛОТ.

(перевод с украинского)

Ровно в полдень 22 июня 1941 года прильнувшие к радиорепродукторам граждане Советского Союза узнали о том, что в этот день началась война, которая позднее будет названа великой и отечественной.

Заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР и Народный Комиссар Иностранных Дел Вячеслав Молотов зачитал официальное обращение к гражданам СССР:

«ГРАЖДАНЕ И ГРАЖДАНКИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города…

Это известие прозвучало для всех буквально как гром среди ясного неба. И хотя официальная пропаганда на протяжении двух десятков лет непрерывно твердила об угрозе иностранной агрессии против СССР, в реальную возможность войны мало кто верил. Тем более, народ, воспитанный с детства на том, что «от тайги до британских морей красная армия всех сильней», даже в страшном сне не мог представить насколько далёкой окажется данная песня страшной реальности июня 1941 года.

Тем временем радио, голосом товарища Молотова, сообщило, что уже после совершившегося нападения германский посол сделал заявление от имени своего правительства о том, что Германия решила выступить с войной против Советского Союза в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.

В заключение Молотов  от имени Советского правительства выразил непоколебимую уверенность в том, что доблестные армия, флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору. Затем призвал всех  граждан и гражданок Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг славной большевистской партии, вокруг Советского правительства и вокруг великого вождя товарища Сталина.

Последними прозвучали слова, ставшие главным девизом той войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
А в это время на западных границах СССР разыгрывался настоящий ад.

Ранним утром в 4 часа 22 июня 1941 года вооруженные силы нацистской Германии вторглись в пределы Советского Союза и начали уверенно теснить советские войска, нанося им поражение за поражением.

Несмотря на все предыдущие заверения советской пропаганды о том, что Красная Армия будет вести боевые действия исключительно на чужой территории, добиваясь победы только «малой кровью»,  германское вторжение внесло свои безжалостные коррективы в эти бравурные реляции.

Так вышло, что, невзирая на все многолетние учения, призывы о бдительности, о том, что «враг не дремлет», о том, что Советское государство находится в кольце врагов, немецкая агрессия застала советские войска врасплох. Причем это было очевидно даже противнику.

Запись из дневника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии от 22 июня 1941 года:
Наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью. Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном расположении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать.

Действительно, самым острым в начале той войны для командиров передовых советских частей стал сакраментальный вопрос: «Что делать?».

Казалось бы –  перед тобой агрессор, варварски вторгшийся на землю, которую тебе доверили защищать и которую ты поклялся защищать, не жалея собственной жизни. Так защищай! Делай то, чему тебя учили и тренировали столько времени: стреляй, бомби, руби саблей, грызи зубами, но только выбей врага со своей территории, отбрось его снова туда, откуда он пришел!
Но красные командиры растеряны. Они скованы предыдущими приказами высшего командования на провокации не поддаваться, огня не открывать.

Директива №1 наркомата обороны, отправленная в войска за два часа до немецкого вторжения:
1. В течение 22 — 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского особого, Одесского военных округов. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
ПРИКАЗЫВАЮ:
а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Подписи: Тимошенко,  Жуков

То есть на то, чтобы открыть ответный огонь по уже вторгшемуся врагу требуется некое дополнительное «особое распоряжение». Но его пока нет!

А враг, пользуясь этим, продвигается все дальше и дальше.
В вышестоящие штабы летят донесения о повсеместном нарушении немцами государственной границы СССР, об артиллерийском обстреле советских войск, о бомбардировках приграничных военных и гражданских объектов.

Штабы, в свою очередь, лихорадочно запрашивают Москву. Смысл всех этих, похожих на крик отчаяния запросов один: «Германия напала, что делать?».

Пока Москва решает, как реагировать на данную информацию, командующие фронтов вынуждены импровизировать, не решаясь назвать очевидные вещи своими именами. С одной стороны, конкретных указаний что делать в связи со сложившейся обстановкой пока нет, но и ждать их, сложа руки, значит подвергаться риску быть обвиненным в преступном бездействии. Со всеми вытекающими отсюда последствиями по законам военного времени.

И вот уже спустя час после немецкого вторжения командующий западным фронтом генерал армии Дмитрий Павлов мучительно размышляет над текстом своего приказа вверенным ему войскам. На бумагу ложатся неровные строки:
Особо секретно. Командующим 3, 10-й и 4-й армиями.
Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых нарушений госграницы…

Подумав, Павлов зачеркивает слова «нарушений госграницы» и вместо них вписывает «военных действий». Окончательный тест приказа выглядит следующим образом:

"Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: Поднять войска и действовать по-боевому. Павлов".


Но что означает «действовать по-боевому»? Как именно «по-боевому»?

Не «согласно плану № такой-то» и даже не согласно такому-то пункту Устава, а, по сути, на свое собственное усмотрение.
Один командир решит, что по-боевому означает встать в оборону, другой – что надо контратаковать, а третий – что надо отойти, ведь отступление также является одним из способов боевых действий.

С другой стороны, этот приказ Павлова хотя бы давал зеленый свет на применение оружия против агрессора, отменяя собой ставший бессмысленным предыдущий приказ огня не открывать.
Но, очевидно, что данный приказ своей неопределенностью внес значительный вклад в возникновение обстановки хаоса и неразберихи, вместо создания единого фронта отпора захватчикам.
А в это время в Москве советская партийная и военная верхушка также лихорадочно составляет единый ответ на все возникшие в войсках вопросы. Наконец данный ответ под название Директива №2 летит в войска.

Директива №2 от 22 июня 1941 г. 7 ч. 15 мин.
 22 июня 1941 г. 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.
Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.
В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз
ПРИКАЗЫВАЮ:
 1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.
2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.
Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск.
Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100-150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель. На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.
Подписи: ТИМОШЕНКО, МАЛЕНКОВ, ЖУКОВ

Данной директивой признается факт начавшейся агрессии, а также приказывается наконец открыть огонь по противнику и «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их».

И здесь настало время внимательно рассмотреть, что же представляли собой «силы и средства» Рабоче-Крестьянской Красной Армии в июне 1941 года, и сравнить их со вторгшимися «вражескими силами».

Уже после окончания этой войны в головы нескольких поколений наших людей постоянно вбивался неизменный тезис о том, что враг был значительно сильнее. Что он обладал гораздо большим техническим и материальным превосходством, чем миролюбивый Советский Союз, который практически никак не готовился к будущей войне. И поэтому не имел поначалу необходимого
количества вооружений, боеприпасов и прочих военных ресурсов.
 
Советская боевая техника, над созданием которой, не покладая рук, трудились лучшие силы конструкторов и промышленных рабочих, была объявлена в большинстве своем устаревшей и отсталой, а немецкая – самой современной и передовой.

И это притом, что советская оборонная промышленность безостановочно трудилась без малого два десятка лет, а Германия, ограниченная условиями Версальского договора, получила возможность выпускать полноценную военную продукцию только после прихода Гитлера к власти. То есть с  1933 года.

Получается, что каким-то  непостижимым образом Германия смогла за семь лет создать и накопить больше военных ресурсов, чем Советский Союз за двадцать?

Притом, что Германия располагала весьма ограниченными природными ресурсами, а германские заводы работали в одну смену, производя к тому же огромное количество невоенной продукции.

К счастью за последние двадцать лет стали известны точные цифры и характеристики военного потенциала обеих противников. И перед удивленной публикой предстала совершенно невероятная картина.
Во-первых, вооруженные силы Германии оказались в несколько раз меньше Красной Армии в количественном отношении и в еще большее количество раз хуже оснащены.

Судите сами.

Немцы начали военные действия, располагая тремя группами армий.

Группа армий «Север». Насчитывала 2 армии 1 танковую группу в составе шестьсот два танка.

Группа армий «Центр». Насчитывала 2 армии, 2 танковые группы в составе 1936 танков.

Группа армий «Юг». Насчитывала три армии, 1 танковую группу в составе 728 танков.

Кроме того данной группе подчинялись две румынские армии, которые также вторглись на территорию СССР.

Таким образом, германские вооруженные силы исповедовавшие стратегию молниеносной танковой войны располагали общим количеством танков в 3266 единиц.

По другим данным танков у немцев вместе с союзниками было больше. Но не намного – 4171 единица.

Военно-воздушные силы немцев насчитывали 61 авиагруппу, имевшую в составе 2253 боевых самолета из них – 1761 исправный.

По другим данным самолетов у Германии вместе с союзниками было 4846, но эта статистика объединяет боевые самолеты вместе с транспортными.

Артиллерия Германии и ее союзников насчитывала 42 601 орудие и миномет.

Личный состав войск Германии и её союзников насчитывал около 4, 3 миллиона человек.


Теперь настал черед рассмотреть состав и вооружение Красной Армии.

По разным уточненным данным численность регулярной армии в СССР на июнь 1941 года составляла от 5,4 до 5,8 миллиона человек. Из них на 22 июня 1941 года в приграничных округах и флотах СССР имелось около  3,3 миллиона солдат и офицеров.

Отражение возможного нападения с запада возлагалось на войска пяти приграничных округов: Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского. С моря их действия должны были поддерживать три флота: Северный, Краснознамённый Балтийский и Черноморский.

Войска Ленинградского военного округа под командованием генерала М. М. Попова должны были защищать границы северо-западных районов РСФСР, а также северное побережье Эстонской ССР и полуостров Ханко. Протяжённость сухопутной границы на этом участке достигала 1300 км, а морской — 380 км. Здесь располагались — 7-я, 14-я, 23-я армии и Северный флот.

Войска Прибалтийского военного округа под командованием генерала Ф. И. Кузнецова включали в себя 8-ю и 11-ю армии, 27-я армия находилась на формировании западнее Пскова. Эти части держали оборону от Балтийского моря до южной границы Литвы, на фронте протяжённостью 300 км.

Войска Западного особого военного округа под командованием генерала Д. Г. Павлова прикрывали минско-смоленское направление от южной границы Литвы до реки Припять на фронте протяжённостью 470 км. В состав этого округа входили 3-я, 4-я и 10-я армии.
Войска Киевского особого военного округа под командованием генерала М. П. Кирпоноса в составе 5-й, 6-й, 12-й и 26-й армий и соединений окружного подчинения занимали позиции на фронте протяжённостью 860 км

Войска Одесского военного округа под командованием генерала Я. Т. Черевиченко прикрывали границу на участке от Липкан до устья Дуная протяжённостью 480 км.

С началом войны, а по некоторым данным буквально накануне её, вышеупомянутые военные округа были реорганизованы во фронты.
Северный фронт был сформирован на базе управления, объединений, соединений, частей и учреждений Ленинградского военного округа.
28 июня 1941 года в оперативном подчинении Северного фронта находится Краснознамённый Балтийский флот.

Северо-Западный фронт образован на базе войск Прибалтийского Особого военного округа.

На момент создания в Северо-Западный фронт вошли:
8-я, 11-я и 27-я армии, а также ВВС Прибалтийского округа.
На вооружении фронта состояло 2188 танков.

Западный фронт был сформирован на основе войск Западного особого военного округа.

На 22 июня 1941 года Западный фронт имел в своем составе четыре армии:
3-ю, 4-ю, 10-ю и 13-ю армии, а также части и соединения фронтового подчинения, в том числе 17-й и 20-й мехкорпуса, 4-й воздушно-десантный корпус, 2-й, 44-й и 47-й стрелковые корпуса.
На вооружении фронта состояло 4365 танков.

Юго-Западный фронт был образован на базе Киевского Особого военного округа в составе 5-й, 6-й, 12-й и 26-й армий.
Южный фронт образован 21 июня 1941 г. на базе Одесского военного округа. Фронт имел в своем составе 9-ю и 18-ю армии, а также 9 отдельного стрелкового корпуса. В его оперативном подчинении находились Дунайская военная флотилия и Одесская военно-морская база.

На вооружении Юго-Западного и Южного фронтов состояло 5826 танков.

Всего Красная Армия имела на западных границах 12 379 танков. По другим данным танков вместе с самоходными артиллерийскими установками было 13 924 единицы.

В целом же Советский Союз располагал 23 106 танками. По другим данным в целом в СССР танков вместе с самоходными артиллерийскими установками было 25 784 танка.

В 1941 году на балансе Военно-Воздушных сил СССР было 29 869 самолетов всех типов.

По другим данным ВВС СССР имели чуть меньше - 24 488 самолетов.
Артиллерийский парк Советского Союза насчитывал 117 581 орудие и миномет, из которых на западных границах были сосредоточена его половина - 57 041 орудие и миномет.

Таким образом Советский Союз при более-менее сопоставимой численности личного состава располагал танковым, артиллерийским  и самолетным парком в разы превосходящим  силы Германии и её союзников по количеству.

Если же говорить о качестве, то в 1941 году Советский Союз обладал образцами артиллерийского и танкового вооружения, не имеющих себе равных в Германии.

Это, прежде всего, 76-миллиметровые пушки конструкции Грабина, реактивные установки БМ-13, более известные как Катюша, а также средний танк Т-34 и тяжелые танки КВ-1 и КВ-2.

Наличие у данных советских танков таких характеристик как 76-миллиметровая длинноствольная пушка, противоснарядное бронирование, дизельный двигатель и широкие гусеницы, автоматически переводило абсолютно все немецкие танки 1941 года в разряд легких и устаревших.

Кроме того, на КВ-2 стояло орудие невероятного для немцев калибра 152 миллиметра.

Запись из дневника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии от 24 июня 1941 года:
На фронте групп армий «Юг» и «Север» появился русский тяжелый танк  нового типа, который, видимо, имеет орудие калибра 80 мм (согласно донесению штаба группы армий «Север» — даже 150 мм, что, впрочем, маловероятно).

Тем не менее чудовищный КВ-2 весом в 52 тонны стал реальным шоком для впервые увидевших его немецких солдат.

Дело в том, что в июне 1941 года ни один из немецких танков не был тяжелее 23 тонн. Ни один не обладал полноценным противоснарядным бронированием, дизельным мотором и широкими гусеницами.

Более того, только половина немецких танков имела нормальное артиллерийское вооружение, остальные же были оборудованы либо только пулеметами, как PzKpfw I (читать – ПанцерКампфВаген Один), либо 20миллиметровыми пушечками, аналогичными советскому противотанковому ружью, как PzKpfw II.

При этом по своему весу 5,4 тонны PzKpfw I даже не подходил под классификацию полноценного танка, а являлся типичной танкеткой, аналогичной давно снятой с вооружения советской Т-27, которая даже не учитывалась в статистике советских танков.

А вот 895 немецких PzKpfw I, составлявших едва ли не четвертую часть бронетанковых войск Вермахта советские историки неизменно заносили в статистику германских танков.

Примечательна оценка данного «шедевра» сумрачного тевтонского гения воюющими сторонами:
Запись из дневника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии от 4 июля 1941 года:
Танки PzKpfw I являются обузой для частей, и их следует отправить в тыл для внутренней охраны на отечественной территории, охраны побережья, а также в целях боевой подготовки.

То есть к данному прискорбному выводу немецкий военачальник пришел уже на 13 день войны против СССР. И было отчего скорбеть.

В воспоминаниях генерала армии Дмитрия Лелюшенко есть эпизод, в котором рассказывается, как красноармеец Иван Середа расправился с одним из подобных немецких танков при помощи топора!

«Храбрец подкрался по канаве с тыла, быстро вскарабкался на танк и ударами саперного топора вывел из строя пулемет и экипаж вражеского танка».

Другое порождение германской конструкторской мысли PzKpfw II мог по своему весу в 9 тонн мог соперничать с советским Т-26, но абсолютно уступал ему по вооруженности, так как 45 миллиметровая пушка Т-26 гарантированно пробивала броню своего немецкого визави. К тому же Т-26 в СССР было выпущено около 10 тысяч, а немцы на Восточном фронте в 1941 году могли похвастаться лишь 909 PzKpfw II. Выпуск Т-26 в СССР был уже прекращен, а немцы продолжали штамповать свое не слишком удачное детище еще до 1944 года, сподобившись выпустить за заводские ворота всего около 2 тысяч машин данного типа.

Третий тип немецкого танк из четырех, с которыми Германия начала войну против СССР, носил наименование PzKpfw III и весил 19 тонн.

Его соперником мог быть советский быстроходный танк БТ, более легкий, весящий 13 тонн, но значительно лучше вооруженный. 45 миллиметровое орудие, аналогичное орудию танка Т-26, против 37-миллиметрового у PzKpfw III ранних выпусков. На более поздних PzKpfw III стояло орудие калибра 50 миллиметров и была более толстая лобовая броня.

Всего же Вермахт пересек границы Советского Союза имея на вооружении около тысячи  танков PzKpfw III.

Четвертым и последним типом немецкого танка в 1941 году был PzKpfw IV, весивший 23 тонны и имевший 75 миллиметровую пушку с очень коротким стволом, которую сами немецкие танкисты шутя именовали «окурок». Принятый на вооружение позже других танков  PzKpfw IV составлял всего десятую часть танкового парка Вермахта – всего около пятисот единиц.

По своему весу и калибру PzKpfw IV теоретически мог соперничать с советским Т-34, но, на самом деле, в 1941 году уступал ему практически во всем.

Кроме того на вооружении танковых войск Вермахта на восточном фронте стояли выпускавшиеся в Чехословакии легкие танки Pz.Kpfw.35(t) в количестве 149 единиц и  около 600 единиц Pz.Kpfw.38(t), что составляло примерно 18 % от общего числа танков, участвовавших в нападении на СССР.

Что характерно, данные маломощные танки со слабым вооружением и бронированием на территории СССР не пережили первую военную зиму. Последний Pz.Kpfw.35(t) был подбит уже в декабре 1941 года.

При этом Советский Союз располагал несколькими типами танков, о которых Вермахт образца 1941 года не мог даже мечтать!

Это уже упоминавшийся средний танк Т-34, ставший впоследствии одним из лучших танков Второй мировой войны. Не имевшие себе на тот равных в мире танки КВ-1 и КВ-2.

А также уже устаревшие и снятые с производства, но от этого не ставшие менее грозным оружием трехбашенный танк Т-28 весом 25 с половиной тонн, вооруженный 76 милллиметровым орудием и четырьмя пулеметами. И производившийся в Харькове пятидесятитонный пятибашенный монстр Т-35, вооруженный тремя пушками и шестью пулеметами.

Ничем даже отдаленно подобным Вермахт в июне 1941 года похвастать не мог.

Примечательно то, что разведка обоих сторон давала совершенно фантастические цифры по поводу состояния танковых сил противника.

Так, согласно дневнику Гальдера немцы оценивали количество танковых войск СССР в размере 10 дивизий. Правда уже после начала войны, Гальдер кардинально изменит свое мнение.

Запись из дневника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии от 2 июля 1941 года:
Количество танков, имеющихся у противника, предположительно, составляет 15000 машин. Это соответствует 35 танковым дивизиям. Из них на фронте обнаружено 22.

Таким образом суровая реальность внесла свои беспощадные коррективы в планым нацистов.

Советская сторона, наоборот, существенно завышала свои прогнозы относительно реальных возможностей Вермахта.
Согласно «Уточненному плану стратегического развертывания Вооруженных сил СССР» от 11 марта 1941 года количество танков Вермахта на границе с СССР составляло 10 000 единиц. В реальности их оказалось меньше четырёх тысяч.

Но может быть, не смотря на значительное отставание от Красной армии в танках и самолетах, Вермахт имел на вооружении своих солдат такое оружие, которое позволило ему компенсировать все остальные недостатки

Фантазия советских историков и кинематографистов рисовала яркую картину буквально поголовного вооружения гитлеровских солдат автоматами МП-40, более известными как «Шмайсер». В старом кино бесчисленные орды немецких автоматчиков как водой из шланга поливают ливнем пуль советских бойцов. А вооруженных старенькими мосинскими трехлинейками красноармейцы вяло отстреливаются одиночными выстрелами, каждый раз вручную перезаряжая свои винтовки.

Но так ли это было на самом деле?

Во-первых надо не забывать, что официальное название любого автомата тех времен – это пистолет-пулемет. То есть пистолет, стреляющий очередями – оружие хоть и удобное, но маломощное и не дальнобойное.

Во-вторых, в Вермахте им вооружались только танкисты, командиры пехотных подразделений и бойцы различных вспомогательных служб.
Все остальные солдаты Вермахта, перешагнувшие в июне 1941 года через советскую границу были вооружены магазинными винтовками Маузер 98к, вмещавшими пять патронов.

В Красной армии к 1941 году все передовые части, которые должны были входить в непосредственное огневое соприкосновение с противником были массово перевооружены с мосинских трехлинеек на самозарядные винтовки Токарева СВТ-40. Данные винтовки отличались высокой скорострельностью и имели магазин на десять патронов. То есть могли стрелять десять раз подряд без перезаряжания.

Это настолько повышало плотность огня советского стрелкового подразделения, что, по словам одного из немецких пленных, им казалось, что красноармейцы поголовно вооружены ручными пулеметами.

К сожалению, за первые месяцы войны львиная доля этого прекрасного оружия досталась врагу, который охотно использовал советские СВТ вместо собственных немецких винтовок.

В результате Красной армии пришлось выгребать со складов запасы винтовок времен царя-батюшки. А позднее переходить на автомат ППШ, который был на много дешевле СВТ в производстве и не требовал высококвалифицированного труда. Данный фактор стал немаловажным в условиях, когда к станкам в массовом порядке встали женщины и подростки.

Судьбу самозарядных винтовок Токарева разделили и многие другие образцы советского вооружения,  массово доставшиеся немцам.
Автомат ППШ стал очень популярен в войсках СС.

Мощнейшие артиллерийские тягачи «Ворошиловец» и «Коминтерн» стали перевозить нецкие пушки, до этого перемещавшиеся исключительно на конной тяге.

Лучшие в мире советские 76 миллиметровые пушки Ф22, поставленные на чехословацкие шасси помогали немцам успешно бороться с лучшими же советскими танками.

А сами танки, сменив опознавательные знаки и расцветку, вливались в состав маломощных немецких танковых групп. Тем самым значительно усиливая наступательный потенциал Вермахта.
К тому же Вермахту достались огромные запасы советского военного имущества, сосредоточенные почему-то у самой границы. Особенно ценным подарком для немцев стали советские запасы горюче-смазочных материалов.

Запись из дневника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии от 1 июля 1941 года:
Группой армий «Юг» захвачено большое количество трофеев, в том числе наземные и подземные склады горючего. Фактический же расход горючего оказался значительно больше, чем мы предполагали. Около одной трети расхода горючего покрыто трофейными запасами.

Таким образом, получается, если бы не советские запасы. Вермахту было бы не на чем доехать не только до Ленинграда и Москвы, но и до Киева с Минском?

Но если Вермахт в 1941 году был вооружен и оснащен значительно хуже Красной армии, то кто тогда виноват в том, что события начала войны для Советского Союза стали развиваться так трагически неудачно?

Оперативные сводки, отправляемые  22 июня 1941 года с фронтов в Москву выглядели весьма однообразно и не могли внушать оптимизма.

СЕВЕРО_ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ
48 стрелковая дивизия 11-го Стрелкового корпуса.  Под давлением танков и авиации к исходу дня дивизия была отброшена за реку Дубисса. дивизия сдала мост через Дубиссу неповрежденным.   
125 стрелковая дивизия 11-го Стрелкового корпуса. Дивизия не смогла отразить поддержанный авиацией массированный удар танков  и, понеся большие потери, начала отступление.
5-я танковая дивизия 3-го механизированного корпуса. Уже к полудню 22 июня эти части были втянуты в танковый бой с двумя прорвавшимися танковыми дивизиями противника. Ему быстро удалось прорваться к важнейшим мостам через Неман и захватить их в целостности и сохранности. Взрыв мостов, назначенный советским командованием на 14.00., произвести не успели. Одна из взрывных команд целиком попала в плен.

ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ
56 стрелковая дивизия 4-го Стрелкового корпуса.  По донесению командира дивизия потеряла 25% состава.
7-я танковая дивизия 6 механизированного корпуса столкнулась с созданными на всех дорогах пробками из-за беспорядочного отступления тылов армии из Белостока.
31-я танковая дивизия 13 механизированного корпуса.   В дивизии было несколько учебных танков. Фактически дивизия воевала как стрелковая часть. Связи с корпусом, и армией  дивизия не имела. Действовала с открытыми флангами, поэтому  обойдена противником.
208-я моторизованная дивизия 13 механизированного корпуса. Дивизия в первый же день войны лишилась больше половины артиллерии. Уцелевшие орудия остались без снарядов.  Дивизия отходит.
Части 4-й армии вели оборонительные бои. К 17 часам под натиском превосходящих сил противника правый фланг армии отошел.
Наиболее эмоционально и живописно на фоне остальных выглядит сводка о положении 28-й стрелковой дивизии 6-го Стрелкового корпуса.
Части 28 дивизии были обстреляны огромным количеством артиллерии противника. Потеряла от огня противника при выходе из городка большую часть танков, свыше 50% автомобилей, все запасы боеприпасов и горючего, 20% личного состава. Шквал огня буквально смел с лица земли тысячи людей, уничтожил автотранспорт и артиллерию, стоявшие тесными рядами под открытым небом. 98-й отдельный дивизион ПТО, разведбат и некоторые другие части 6-й и 42-й стрелковых дивизий были истреблены почти полностью. 22-я танковая дивизия потеряла до половины танков и автомашин, от вражеских снарядов загорелись, а затем и взорвались  артсклад и склад ГСМ дивизии. к 7.00 22.6.41 г дивизия принуждена была отдать с боями Брест.
22-я танковая дивизия 14 механизированного корпуса. Дивизия располагалась чуть южнее Бреста, в военном городке в 3 км от линии пограничных столбов. Потеряла до половины танков и автомашин. От вражеских снарядов загорелись, а затем и взорвались артсклад и склад горюче-смазочных материалов  дивизии.  С 6 до 8 часов различные подразделения 22-й танковой дивизии под огнем противника беспорядочно переправлялись через реку Мухавец по мостам юго-восточнее Бреста.
30-я танковая дивизия 14 механизированного корпуса. 30-я танковая дивизия была поднята по тревоге в 4 часа 15 минут лишь с началом бомбардировки авиацией противника. В ходе боя 22 июня соединение потеряло около 25% личного состава, 30% танков, лишилась трех командиров батальонов и пяти командиров рот.
205-я моторизованная дивизия 14 механизированного корпуса. Развертывание дивизии проходило под авиационным воздействием противника.   Артиллеристы гаубичного полка подбили танк Т-26, на котором эвакуировалась семья командира одного из полков 22-й дивизии, приняв его за немецкий танк. 
27-я танковая дивизия 17 механизированного корпуса.    К началу войны 27-я танковая дивизия формирование не закончила. Она не имела матчасти,  а личный состав был вооружен стрелковым оружием на 30-35%. Небоеспособной дивизии было приказано занять оборону в районе Барановичей. На линию обороны вышло всего 3 тысячи человек, а остальные 6 тысяч сосредоточены без оружия в лесу. В результате удара немецких войск была полностью разгромлена.

ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ
Оперативная сводка штаба Юго-Западного фронта № 2 к 9 часам 22 июня 1941 г.
В течение ночи противник проявлял активность на обоих флангах 6-й армии и одновременно высадил воздушные десанты в ряде пунктов в тылу армий фронта. 6-я армия… отошла.  По непроверенным данным, истекшей ночью 491-й стрелковый полк 159-й стрелковой дивизии окружен…
В итоге боя 22 июня части 45-й стрелковой дивизии вышли к границе только частично: в полосе 10-го стрелкового полка и в полосе 61-го стрелкового полка— суммарно на фронте шириной 13 км. На всем остальном фронте шириной 37 км противник, преодолев наш приграничный оборонительный рубеж, захватил плацдармы на правом и на левом флангах дивизии глубиной 20 и 8 км соответственно.
124 стрелковая дивизия 27-го Стрелкового корпуса. 124-я стрелковая дивизия уже к вечеру первого дня войны фактически оказалась в полуокружении.
Едва ли не единственным исключением на общем фоне был доклад о действиях 41 дивизии.
41 стрелковая дивизия, имея перед собой до двух пехотных полков противника с танками, контратаками отбросила наступающие части противника. Части этого соединения под командованием генерал-майора Микушева совместно со сводными подразделениями пограничников на 8-километровом участке вторглись на территорию Германии (точнее, территорию оккупированной Германией Польши) на глубину более чем 3 км.

И только на самом южном участке фронта, в районе Советско-румынской границы, Красной армии удалось не только не пропустить противника, но и высадить десанты на его территории. К сожалению, это достижение не оказало никакого воздействия на ход войны и, в конце концов, Красной Армии пришлось отступать и здесь.

Запись из дневника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии от 22 июня 1941 года:
Наши наступающие дивизии всюду, где противник пытался оказать сопротивление, отбросили его и продвинулись с боем в среднем на 10-12 км! Таким образом, путь подвижным соединениям открыт.
Задачи групп армий остаются прежними. Нет никаких оснований для внесения каких-либо изменений в план операции. Главному командованию сухопутных войск не приходится даже отдавать каких-либо дополнительных распоряжений.

Таким образом, в первый день войны, застигнутым врасплох советским войскам не только не удалось расстроить планы агрессора, но даже заставить его внести в них хотя бы какие-нибудь коррективы.

Почему это стало возможным?

Почему Вермахт не был сразу остановлен и отброшен, а смог захватить Киев и Минск, дошел до стен Ленинграда и Москвы, оказался на Кавказе и Волге?

Советские историки объясняли причины страшного поражения первых дней войны тем, что советские войска были сосредоточены у самых границ, и, тем самым, попали под неожиданный сокрушительный удар Вермахта.

Убедительное объяснение именно такому сосредоточению войск  никогда не давалось. Простых людей убеждали довольствоваться тем, что это было сделано якобы «по ошибке».

Без уточнения, по чьей именно ошибке, и кто за это, впоследствии, понес соответствующее наказание.
 По другой версии советские войска были сосредоточены у западных границ умышленно.

Так или иначе, расположение советских войск на 22 июня 1941 года сыграло свою роковую роль в том, что Красная Армия не смогла отразить удар Германии.

Почему 22 июня 1941 года советские войска на западных границах СССР оказались именно в таком столь невыгодном для обороны положении?

Версию об ошибке или недомыслии предлагаем отбросить как несостоятельную и не имеющую права на жизнь. В сталинском СССР цена ошибки была настолько высока, а люди настолько были приучены проявлять бдительность, что на данную «ошибку» было бы немедленно указано «куда следует». С обязательными тюремно-лагерными последствиями для виновного.

Поэтому, не вдаваясь в причины и цели, по которым было выбрано именно такое расположение советских войск, посмеем утверждать, что данная конфигурация частей Красной армии была выбрана умышленно, согласно какому-то неизвестному плану. И все, кто имел к этому отношение, до самого последнего момента были уверены, что поступают правильно.

Но, тем не менее, это не снимает с них персональной ответственности за позор 1941 года.

Позор, ибо превосходящая противника практически по всем статьям регулярная Красная армия была разгромлена, её огромные запасы достались врагу. При этом невероятное количество советских солдат и офицеров оказалось во вражеском плену, а огромная территория Советского Союза оказалась в оккупации.
Кстати о советских военнопленных.

Как произошло, что в 1941 году  Вермахт захватил невероятное и ошеломляющее количество в 3,8 миллиона советских военнопленных? Ошеломляющие, потому что это почти 70% от численности Рабоче-крестьянской Красной армии  на 22 июня 1941 г.

3,8 миллиона в основном молодых и здоровых мужчин, которых немцам не было возможности не только прокормить, но даже охранять?

Пленные являются неизбежным следствием всех войн. Не стали исключением из этого правила ни Вторая мировая, ни Великая Отечественная.

Хотя в самом начале этой войны никто не мог предвидеть, что советских военнопленных окажется так много.

Запись из дневника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии от 24 июня 1941 года:

Следует отметить упорство отдельных советских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен.

Запись от 28 июня:
На всех участках фронта характерно небольшое число пленных, наряду с очень большим количеством трофейного имущества (в том числе горючего). 

Запись от 29 июня:
Сведения с фронта подтверждают, что советские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен, в первую очередь там, где в войсках большой процент монгольских народностей. Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются лишь немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывают с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян.

Таким образом, сведения о том, что красноармейцы массово сдавались в плен с первых дней войны, оказываются мифом.

Те, кто не горел желанием воевать, сдаче в плен предпочитал бегство с поля боя. В первую очередь, это касалось тех, кто был призван в Красную Армию с территорий, лишь за два года до войны присоединенных к Советскому Союзу.

Донесение командующего Северо-Западного Фронта от 22 июня 1941года.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. Народному комиссару обороны СССР
Пять территориальных дивизий мало боеспособны и самое главное – ненадежны (опасаюсь измены).

В остальных случаях Красная Армия оказала Вермахту достаточно упорное сопротивление, вынудив его воевать по всем правилам современной военной науки.

Запись из дневника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск Германии от 29 июня 1941 года:
Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо.

Так было в первые недели войны. Но уже месяц спустя ситуация кардинально изменилась.

В частности, за 32 дня своего существования созданный 24 июля 1941 г. Центральный фронт потерял:
убитыми – 9199 бойцов и командиров;
пропавшими без вести и пленными – 45 824;
и ещё 55 985 человек проходят по графе «небоевые потери».

Другими словами, «небоевые потери» и потери пленными в ОДИННАДЦАТЬ РАЗ превысили число павших в бою с противником.
На основном стратегическом направлении войны, на Западном фронте, число пропавших без вести и пленных превысило в 41-м году число убитых более чем в СЕМЬ РАЗ.

Такое  огромное количество пленных в 1941 г. приводит многих современных историков к выводу  о  нежелании советских солдат воевать за Советскую власть. Другими причинами столь высокие цифры военнопленных объяснить практически невозможно.
Данное нежелание эти историки называют главной причиной разгрома Красной Армии в 1941 г.

С другой стороны, считается, что основная масса красноармейцев попадала в плен в результате окружения немцами огромных группировок Красной армии. Окруженные советские войска теряли возможность сопротивляться и оказывались в плену.

Но как бы там ни было, такое количество военнопленных не укладывалось в обычные представления об этом явлении, поэтому есть все основания полагать, что достаточно большое число советских военнослужащих НЕ ПОПАДАЛА В ПЛЕН, в силу тех или иных независящих от неё причин, а СДАВАЛАСЬ В ПЛЕН, причем сознательно и добровольно.

«2 ноября 1941 года начальник Можайского сектора НКВД докладывал члену Военного совета Западного фронта Булганину, что 9 октября под Вязьмой двадцать немецких автоматчиков взяли в плен до четырёхсот красноармейцев.

21 ноября тот же источник сообщал, что из пленных красноармейцев, содержащихся в Добрино, 20% в плен попали случайно, а остальные сдались, имея на руках немецкие листовки».

Сводка СД о настроениях красноармейцев, обороняющих Ленинград, от 24 ноября 1941 г.:
«Настроение солдат 55-й армии, вероятно, очень плохое. По меньшей мере 50% имеют намерение перейти. Этому препятствует не столько террор политруков, сколько то обстоятельство, что передовая полностью заминирована».

Всё вышеперечисленное дает неприглядную картину развития событий на советско-германском фронте после немецкого вторжения.
Да, потом будет коренной перелом в Великой отечественной войне.

Будут массовый героизм и самоотверженность на фронте и в тылу. Будут славные битвы и  Величайшая Победа над страшным врагом.
Но это будет позже. Через долгих четыре года.

А тот черный день 22 июня 1941 года навсегда останется в памяти одним мучительным вопросом «Почему всё случилось именно так?»