Конечно, от воеводы в последнее время можно было ожидать любых сюрпризов, но чтобы связаться с прямой и единственной наследницей местного трона – это уже не лезло ни в какие ворота.
– Ты понимаешь, что это меняет все дело? – горячился Иван-дурак. – Мы ведь уже дали слово обоим Гортензиям.
– Мы дали какое слово? – не сдавался воевода. – Мы дали слово уступить место на троне. Вернее, ты уступишь, а мы тебя поддержим. Ведь так?
– Ну так, – нехотя согласился Иван, предчувствуя подвох.
– Мы его и освободим. Но только заступит на трон другой. Вернее, другая. Она просто воспользуется слабеющей властью. В смутные времена всегда так бывает – один государь меняет другого.
– Ты что это несешь? – возмутился царь-батюшка. – Если времена смутные, то мы, получается, мутные?
– Мы вообще не местные, с нас какой спрос, – немедленно парировал воевода.
– Вот ведь разговорился, – опешил государь. – А дома молчун молчуном, чуть что – в слезы… Вот что воздух свободы с людьми делает…
– Дело не в воздухе, а в принципе, – горячился воевода. – А принцип в том, что на троне должен сидеть тот государь, которому это положено.
– Вот мне, например, положено? – тут же въедливо уцепился за последнюю фразу государь. И сам же ответил. – Положено. А сидит кто? Сам видишь, кто сидит. А значит словам твоим грош цена в базарный день. И не приставай к нам со всякими глупостями. У нас, между прочим, существует договор о намерениях. А намерения наши – Гортензию вернуть на трон здесь, а меня там. Причем, безрогового, в смысле без рогов, и без хвоста тож.
– Дык как же ж мы вернем, если вы все по правилам хотите делать? – ухватился за последнюю ниточку воевода.
– В смысле? – насторожился государь.
– В том и смысле, что нельзя отчебучить, не отчебучивая.
– Я стараюсь, ты не видишь разве? Момента просто нет.
– Так если ждать момент, это вряд ли можно назвать отчебучить. Все должно произойти само собой.
– Много ты понимаешь, – начал раздражаться царь-батюшка. – А как же тогда это называется, если специально подгадываешь?
– Да как угодно… Учудить например.
– А учудить и отчебучить не одно и то же? Ты что молчишь? – пихнул царь-батюшка локтем Ивана.
– Я думаю, что по сути это одно и то же, но эмоциональная окраска все же иная, – ушел от ответа Иван-дурак.
– Сговорились, что ли? Человеческий язык забыли?
– В чем-то он прав, – задумчиво сказал Иван-дурак. – Для того, чтобы отчебучить так отчебучить, надо чтобы это произошло совершенно неожиданно для всех. По велению души…
– Так у нас вся жизнь по велению души, даже когда по заказу, уж тебе ли этого не знать?
Иван пожал плечами.
– Што хошь думай, а выходит, что так. Отчебучить ты должен, сам не осознавая этого… Или, может, вопреки своей натуре. Скажем, хочешь кого на плаху отправить, а сам вместо этого орден ему на грудь.
– Зеленый ты еще правитель, – махнул рукой царь-батюшка, – и чего мы к тебе все за советом таскались, не пойму. Только так и бывает. Орден вместо топора и топор вместо ордена. Вы думаете, сговориться с одним правителем, а самому вместо него посадить на царство другого – это отчебучить? Это рядовые дворцовые интриги, и ничего более.
– Но она же законная, – стоял на своем воевода.
– А Гортензия какая?
– Гортензия вообще пришлая. В девичестве ее и звали-то по другому, такие имена в здешних местах вслух и произносить неприлично, я узнавал. Но вот удачно вышла замуж и теперь вся из себя королева.
– А Гортензий – тоже, скажешь, нелегитимен?
– Да, – уверенно произнес воевода.
– Именно да?
– Именно. По здешним законам трон должна наследовать старшая дочь, потом младшая, а потом уже сыновья.
– Это что за мода? – несказанно удивился царь-батюшка. – Вот потому у них никого тут с рогами и нет. Вот кто отчебучил-то, так отчебучил…
– Они рассуждали так. Дочь становится королевой, и присматривает себе жениха по обстановке. Ведь короля уже не перевоспитаешь, который унаследовал трон. А здесь – широкое поле для маневра. Если скажем, с урожаем на данный момент проблема – кого из аграриев присмотреть, внешняя угроза – лыцаря поважней, их тут пруд пруди, успевай отмахиваться, демографическая проблема в государстве – тут уж только плешивый мужичок нужен, они, говорят, до ентого дела охочи аж жуть. И получается, главное…
– Сменим тему! – немедленно потребовал царь-батюшка, последний заход воеводы относительно плешивых ему откровенно не понравился. Он уже сам запамятовал, когда на его макушке росли настоящие королевские волосы.
– Ну хорошо, – охотно согласился воевода.
– Вот, скажем, демографическую ситуацию наладили, а тут война. Что-то я не слышал, чтобы плешивые в бой любили ходить, – как назло, продолжил разговор на ту же тему Иван-дурак.
– Дык ему под зад мешалкой, и нового берут.
– А как же полцарства? – проявил знания в государственном крючкотворчестве Иван.
– Не, они заранее знают, что ни о каких полцарства даже речи нет. Ну воруют, конечно, потом, как без этого.
– Крадут, – немедленно поправил Иван.
– Чего? – не понял воевода.
– Говорю, по здешним законам это называется крадут. Ежели б воровали, то сразу секир-башка за это. Воровать нельзя, только красть…
– Ну да, – немедленно кивнул головой воевода. – С лингвистической точки зрения это правильно. Воровать – это ж только воры могут. А слова крадун нету, значит и деяние не подпадает под ответственность. Человек не своровал, а всего лишь украдкой взял, может, он потом назад хотел положить…
– Вот жаль, что мои рога выросли на моей голове, а не твоей, – сказал совершенно ошарашенный царь-батюшка. – У тебя б давно отлетели, вот кто учудил у нас… Какой был – плакса-вакса, и какой стал. Не перестаю этому удивляться.
– Я просто при деле наконец, – заскромничал воевода. – У нас-то какая жизнь, со всеми дружим, ни с кем не воюем, а внутренних врагов мне не доверяют…
– Продолжай, – вернул разговор в нужное русло Иван. – Так что там твоя наследница?
– Так я и продолжаю. Гортензий этот уж больно хотел быть первым наследным королем государства, но при живой сестре никак не мог этого себе позволить. Тогда он придумал для нее визит в дальние страны, совсем дальние – намекнул, что пришло, мол, время торговые операции в стране налаживать, и нужно дельного купца какого присмотреть. Та, наивная, согласилась, а он, только она границу пересекла, тут же объявил ее без вести пропащей, а заодно персоной нон грата и основоположницей государственности – это на случай, если кто будет обвинять в неблагодарности. Издал указ – всех, кто похож на основоположницу, во избежание путаницы, в государство не пускать, с Гортензией этой тут же сговорился, и крышка. По здешним понятиям главное, чтобы на троне баба имелась – это вроде как гарант спокойствия и стабильности, а также того, что мужик чудить не будет, в ненужную войну не впишется, и особо на сторону бегать не будет.
– А как же она в государство свое опять проникла, ежели граница на замке? – подозрительно спросил Иван.
– Стелла? – переспросил воевода.
– Ну наверное, ты ж не сказал, как ее зовут.
– Стелла, – теперь утвердительно сообщил воевода.
– Значит, Стелла. Имя красивое, а суть пока что подозрительная.
– Дык нельзя же благородного происхождения, а она в платье простой крестьянки нарядилась, на нее никто и внимания не обратил.
– Не в те края мы заявились, чтобы меня в прежний вид приводить, – с сожалением вздохнул царь-батюшка. – Они сами тут чебучат дай дорогу, мне за ними не угнаться…
– Но ведь деваться уже некуда, – сказал Иван-дурак. – Что с этой красавицей делать будем и Гортензиями? Что круть-верть, что верть-круть – итог один.
– Итог один, а суть разная! Тут важна очередность – кто первый помощь попросил…
– Стелла, – уверенно заявил Иван-дурак.
– Ты-то что мелешь? – опешил царь-батюшка.
– С формальной точки зрения – Гортензия, а по сути – Стелла, поскольку она-то как раз просила, а Гортензия потребовала.
– Ну раз ситуация настолько запутывается, то и я подолью чуток в бочку, – вдруг объявил царь-батюшка.
Установилась мертвая тишина, и воевода с Иваном удивленно уставились на государя.
– Ну да… Скажу… Хотя просили сохранять строжайшую тайну… Но ведь какие тайны между своими. В общем, меня тоже просили помочь.
– Кто? – в один голос произнесли Иван с воеводой.
– Догадайтесь, – попробовал пококетничать государь.
– Говори, – потребовал Иван-дурак.
– Ну, в общем, Гортензий со мной говорил.
– Как говорил? – опешил Иван.
– Не знаешь, как говорят? Взял за локоток и отвел в сторонку.
– А хотел чего?
– Гортензия твоя чего хотела? – пошел юлить царь-батюшка.
– Ну твой-то вряд ли хотел того же самого, хотя и решил говорить без свидетелей.
– Не того же…
– Да хватит темнить!
– Ну, в общем, он сказал, что таких рогов, как у меня, в их государстве не найти…
Иван вздохнул.
– А потом предложил Гортензию на трон не возвращать.
– Это как? А с ней что? – не понял Иван.
– Сказал, на наше усмотрение.
– Что значит на наше усмотрение?
– Ну… – государь неопределенно повел плечом, – можем на плаху, чтоб лишней суеты не создавать, а можем с собой взять.
– С собой? Зачем?
– Ну ты скажи, – пихнул государь воеводу в бок, – что я за всех отдуваюсь.
– Известно зачем, у вас же что-то было уже с этой Гортензией… Ну и пусть дальше будет. Ради твоего блага.
– Кто вам сказал, что у нас было? – разволновался Иван. – Со свечкой стояли? Вы сводня или государственные люди, что-то я никак в толк не возьму. И коли уж завели такой прямой разговор, то я тоже кое о чем подумывал…
– И о чем же?
Теперь четыре застывших в изумлении глаза выжидающе смотрели на Ивана.
– Че-то мне даже понравилось на троне сидеть…
– И ты хотел всех обмануть и остаться? – выдохнул государь.
– Почему это всех? Вас я обманывать не собирался. Понимаешь, чувствую, есть у меня склонность к этому. Законы сочинять могу не хуже некоторых, заднице моей на троне мягко, а энергии неуемной и на два государства хватит…
– Ты что имеешь в виду? – насторожился царь-батюшка. – Какое-такое второе государство?
– Это я вообще, – поспешил поправиться Иван.
– А вот не надо в моем присутствии вообще говорить, только в частности. Что-то не туда тебя занесло.
– Да будет, это ж мечты, фантазии…
– Знаем мы таких мечтателей! Сначала фантазируют в одиночку, а потом всем государством!
– Интересная какая штука получается, – перебил спорщиков воевода. – Иван стал государем, потому что его подговорила Гортензия. Гортензий с этим согласился, но хочет при этом избавиться от супруги, но так чтобы комар носа не подточил. И готов ее даже не то что на плаху отправить, а и в жены нынешнему королю сплавить. Одновременно появилась еще одна претендентка на трон, которая уверяет, что она и есть главная наследница. Но что она собирается делать с теми, кто лишил ее трона, кстати, мы тоже пока не знаем. Вполне вероятно по здешним нравам устроят образцово-показательную смертную казнь. А может Гортензия одного казнят, а Гортензию за Ивана выдадут. Тоже наказание страшное для царственной особы. Но и нынешний король Иван не горит желанием слезать с трона. Ему, оказывается, он вполне по размеру, в смысле по заднему месту. И он не прочь посидеть на нем еще. В смысле на троне, хотя и на заднем месте тоже. Правда, что делать с тремя имеющимися соперниками на это место тоже не знает. Отрубить головы духу вряд ли хватит, а не отрубишь, рано или поздно все равно сместят. И, за исключением последнего случая, двум спутникам нынешнего правителя этой замечательной державы, наверняка не поздоровиться. В общем, мы ввязались в игру, в которой победители будут, но это точно не мы.
– Да не собираюсь я удерживать за собой трон, – сказал Иван. – Помечтать, что ли, нельзя?
– Уже не в тебе дело, – махнул рукой воевода, – а в том, что мы ввязываемся в скверную историю, и будем изрешечены пулями… Гортензия со своим Гортензием угостят нас парой выстрелов, столько же мы получим от Стеллы. Кроме того у них имеются законы, которыми они недурно владеют, смею вас уверить…
– Красиво излагает, хоть романы пиши, – хмыкнул Иван. – Ну и что предлагаешь?
– Предоставьте это дело мне, и я сумею его уладить.
– Именно ты сумеешь уладить? – удивился царь-батюшка.
– Что-то мне говорит сверху, что финальной частью того, что я сейчас произнес, должна быть именно эта фраза. Значит, так оно и есть.
– Послушай, а Гортензии эти знают, что Стелла в городе? – спросил Иван-дурак.
– Вряд ли. А может, и догадываются – не разберешь. Но и рассказывать им об этом, наверное, неправильно, предательство получается. Не для этого же мы в странствие пустились…
– Да уж не для этого, – задумчиво почесал себя за правый рог царь-батюшка, а потом решительно заявил. – Мой опыт подсказывает, что ничего делать не надо. Все само собой образуется. У меня, когда в государстве провал, я в баню иду, и парюсь, пока сам собой народ не разберется. Верный метод… Проверенный!
На том и порешили.
Дальше http://www.proza.ru/2011/09/11/318