Джентльмен

Людмила Ермакова
    Это произошло дня за три до отъезда домой. Уже почти месяц жила ОНА в чудесном месте, как будто специально созданном для отдохновения от суеты и шума большого города, от обилия вечно спешащих куда-то горожан, от потока автомашин.
И местечко это – на стыке границ Польши и Чехии – называлось  в русском переводе «Дубрава».
    До этого «знаменательного» события один день незаметно сменялся другим, принося новые впечатления от красоты здешних мест, от встреч со знакомыми и доселе незнакомыми людьми, которых так же, как и ЕЕ, привлек этот благословенный уголок земли.
Сын, который звонил из Израиля почти ежедневно, поделился вчера некоей проблемой, и ОНА, обеспокоенная, горячо молилась, прося у Господа милости и благословения в скорейшем разрешении неожиданно возникшей ситуации.
   
    А наутро, в воскресенье, ОНА решила отправиться в ближайшую церковь, а по-местному – католический Костел, мелодичный звон колоколов которого регулярно оглашал окрестности. Храм был до отказа заполнен верующими. Были заняты не только множество кресел, но и проходы, в которых прихожане стоя внимали слову Божьему. На подворье тоже толпился народ.Потихоньку и ей удалось протиснуться внутрь Храма и даже опереться об одну из колонн.
    Конечно, служба шла на польском, практически непонятном для НЕЕ языке, но Бог понимает и принимает молитвы на любом из земных языков.  ОНА на своем, исконно русском, обратилась к Всевышнему за помощью. Красивые песнопения успокаивали душу, притупляли тревогу.Неожиданно, как по команде, все находящиеся в Храме люди пали на колени. 
    Неподготовленная к такому пассажу, она опустилась на одно колено. Долго находиться в подобном положении было весьма неудобно, но все в этом мире когда-нибудь заканчивается и, когда народ начал подниматься, она, как-то неловко сделав попытку встать, неожиданно для себя рухнула на второе колено - то, которое уже давненько беспокоило ЕЕ и которое, как ЕЙ казалось, «отпустило» после лечения на курорте.
    Сильная боль на на миг пронзила ЕЕ - одновременно со слабым стоном и с досадной мыслью о допущенной неловкости. Помощь пришла «сверху» - это импозантный мужчина, с  противоположной стороны подпиравший колонну, мгновенно наклонился к пострадавшей и, шепнув «Проше, пани», помог ЕЙ подняться.
    Уже твердо стоя на ногах, ОНА, вдруг опомнившись, запоздало поблагодарила своего спасителя: «Дзенькуе, пан! Слегка улыбнувшись, он продолжал внимательно слушать проповедь.
    Прошло совсем немного времени, и народ вновь пал ниц. На этот раз ОНА от неожиданности рухнула уже на оба колена и все эти недолгие мгновения стояния на коленках она, кроме боли, ощущала пульсирующее в голове беспокойство: «А вставать-то как? Смогу ли?»
    ЕЙ так не хотелось второй раз прилюдно опростоволоситься! Но все произошло как нельзя лучше: напрягши всю свою волю, приложив неимоверные усилия, ОНА заставила себя встать на ноги, хотя боковым зрением успела заметить и направленный в ее сторону внимательный взгляд  мужчины, что стоял рядом, и руку, которую с готовностью помочь протянул ОН.

    На выходе из Костела Она немного замешкалась, но, оказавшись снаружи, с удовольствием вдохнула свежий, напоенный ароматами цветов и трав, воздух и невольно улыбнулась, увидев того самого джентльмена, который совсем недавно так вовремя пришел ЕЙ на помощь! ОН, стоя поодаль, - и глазами, и неуловимым жестом подал ЕЙ знак: «Я здесь! Я жду ВАС!».

    Они долго гуляли по городскому саду; они, сидя на террасе, с удовольствием вкушали выловленную ИМ в пруду форель, которую, тут же  зажаренную до золотистой корочки, в окружении всевозможных салатов подали ИМ вместе с потрясающе вкусным пивом. 
    Оказалось, что ОН почти забыл тот скромный русский язык, который познал еще в школьные годы, проводя каникулы в одной из московских семей. Так что изъясняться с новой знакомой Ему было весьма затруднительно, но желание общаться победило.
    Он все сокрушался, что раньше не встретил «даму своего сердца»: ведь ОНА, похоже, навеки поселилась в ЕГО, давно уже свободной от подобных чувств, душе.
Как-то само собой выходило, что ОНА, с ее вполне русскими ФИО, - сама русская, ну и живет, разумеется, в России, - ведь они так много говорили о бывшем СССР, о Москве, о прекрасной русской природе! Договорились до того, что на Новый год ОНА опять приедет в Польшу, ОНИ снова встретятся, им есть о чем поговорить, о чем помечтать…
   
    Три дня пролетели незаметно. Он пообещал проводить ее не только от гостиницы, а даже до аэропорта – и, правда, к чему трястись по не самым лучшим дорогам в автобусе, когда у него – новехонький джип.
    Вечером, накануне отъезда, ОНИ долго стояли на пороге гостиницы: ОН держал ЕЕ руки в своих и все не мог распрощаться. А ОНА не могла задерживаться – с минуты на минуту в ЕЕ номере должен был прозвучать звонок из Израиля – это любимый сын хотел сказать ЕЙ, как всегда, добрые напутственные слова. Она не придала значения фразе, которая сорвалась с ее губ в попытке объяснить  свое желание как можно скорее оказаться в номере:
«Милый, но я не могу больше - жду звонок из Тель-Авива! От сына!»

    ОН на мгновение замер, потом посмотрел на НЕЕ каким-то отрешенным,  - нет, каким-то брезгливым взглядом, и, резко выпустив ЕЕ руки, хрипло выдохнул: «Так твой сын – ЖИД? И ты – тоже ЖИД?!»
   
    От неожиданности ОНА выронила ключ от комнаты и он звучно проскакал по полу веранды. Когда ОНА, наконец, подняла лицо, то с изумлением увидела слезы не то ярости, не то - растерянности, блеснувшие в ЕГО глазах. 

- "Да русская я, русская!" - рванувшийся было из груди крик застыл на ЕЕ губах. Медленно развернувшись, она вошла в гостиницу, плотно прикрыв за собой тяжелую дверь.