Из кабинета директора отдела франчайзинга была слышна музыка и пение. Дэн открыл дверь без стука и увидел своего друга танцующего и напевающего…
-Я не знаю неудач,
Потому что я ловкач.
….
Надо жить умеючи.
Надо жить играючи.
В общем надо братцы жить
Припеваючи.
Иван подпрыгнул и ударил одну ногу об другую, как танцор. Он выглядел совсем не по- директорски: галстук сбоку, рубашка расстегнута, пиджак съехал, на лице глупая, но счастливая улыбка. Вдобавок ко всему, ветер из раскрытого нараспашку окна и лучи теплого майского солнца добавили к виду героя растрепанные волосы и прищуренные глаза. На фоне своего друга Дэн выглядел куда более похожим на директора, строгий костюм, аккуратно повязанный галстук, короткая стрижка и пижонские очки в тонкой золотой оправе, в руках у него была картонная коробка, с вещами, документами для переезда в другой кабинет. Дэн получил повышение по службе и переезжал в кабинет рядом с Иваном.
- Все надоело, все! Послушай, я не могу так больше жить! Мне скучно!- прокричал Иван,
Иван поправил одежду и привел одним взмахом кисти свою прическу в порядок и попытался быть серьезным.
-Послушай, Дэн, я еще молод, очень молод. Я могу еще начать с начала и все круто изменить. Меня ничто и никто не держит! Но я не могу сидеть в этом душном офисе, хоть и с кондиционером, не могу. Там все как роботы, однообразная работа, все одно и тоже… Даже с моей нестандартной должностью – все, увы, очень стандартно, слова то какие, аж передернуло…
- Твои предложения, Иван, что ты хочешь? - не смутившись и не улыбнувшись, спросил Дэн.
- Я хочу стать богатым и знаменитым! Я хочу стать актером, я уверен, что я смогу…, но я не хочу учиться, я хочу так, купить диплом, у нас же без бумаги никуда не возьмут , и показаться в театре. Скажу, мол, учился, да, но потом юношеская романтика потянула как можно дальше от дома. Поехал в Энск, там, в театре пару лет поиграл, все главные роли сыграл и надоело! Захотелось в родную Столицу! – протараторил Иван на одном дыхании, толкнув Дэна в плечо так, что тот уронил свою ношу, из которой выпали документы и небольшая коробка, похожая на шоколадку, которую Дэн быстро поднял, стараясь сделать это незаметно для Ивана, и убрал в карман.
Дэн не стал спорить с другом, но сухо ответил, что это глупая затея и его театральный кружок в прошлом не является подтверждением того, что он актер и может работать актером и вести себя таким образом. Но друг не унимался!
- Дэн, ты не понял. Я не хочу учиться, я уверен, что я и так смогу! Я уверен, ведь я отчасти актер. Ты что думаешь, с людьми общаться, и предлагать, и убеждать – это так просто? Неееет! Я актер по жизни и я смогу! Спорим? Вот только мне твой дружок бумажки напишет и я на коне! Я узнаю, где и когда просмотр, готовлюсь и … я на сцене! Я уверен, спорим?
На лице Дэна появилась ехидная улыбка. Он сел на диван, отложи вещи в сторону, закинул ногу на ногу и с сарказмом сказал:
- Вань, ты серьезно?
- Более чем, Дэн! - Хорошо, а на что будем спорить?
- На ту твою драгоценную коробочку, которую ты никому не показываешь!
- Иван, а если Вы проиграете, Вы отдадите мне свою душу?
- Дэн, ты не Мефистофель, зачем тебе моя душа? Что ты будешь с ней делать?
- Я сам решу, что с ней делать! Ты согласен?
- Слушай, но ведь это не материально! Как я могу спорить на то, что не могу определить, пощупать, описать? Что ты вкладываешь в это слово?
- Ваня, душа - это вполне материально, только материя другая! Т.к. твоя идея мне кажется бредовой, то и плата соответствующая! Ты просто соглашайся! – сказал Дэн полушепотом, медленно и отчетливо произнося каждое слово.
- Я согласен, Дэн, т.к. уверен, что я выиграю!- не обратив внимания на сарказм друга, ответил Иван, взмахнул кудрями и опять запел.
Друзья пожали друг другу руки и написали некий странный договор…
Ваня мчался по шоссе, совершая рискованные обгоны так, что встречные машины сигналили и моргали фарами, но он не мог оторвать ногу от педали газа. При въезде в город его остановил постовой, но Иван уговорил его, наврав про жену в роддоме, и сердешный милиционер отпустил его. Не найдя места для парковки, Иван бросил машину за два квартала и побежал, перепрыгивая поребрики газонов, задевая прохожих и извиняясь на ходу. Он в последнюю минуту вбежал в театр.
Отдышавшись и восстановив дыхание, он тихо зашел в зал и сел с краю, и, когда глаза привыкли к приглушенному свету, огляделся. Это был современный Театр, ряды спускались вниз к сцене и Иван мог видеть и сцену, и разнообразную публику. Народу, т.е. соискателей, было много. И молодые, и актеры со стажем решили попытать счастья на показе в Модный театр, который славился экстравагантными постановками, вызывающими бурю страстей при обсуждении в обществе, и классическими спектаклями, давно полюбившимися публике.
Перед Иваном, рядом ниже, сидели два актера. Видны были только их затылки, один был с выбритой головой и буддистской косичкой, а второй с роскошной, но седой шевелюрой. Иван прислушался…
- Не ожидал столько конкурентов увидеть, - сказал седовласый джентльмен.
- А что странного-то, на показы всегда тьма народу приходит, это же престижно, - с сарказмом ответил второй, и стал накручивать косичку на палец.
-Это же показуха, он, таким образом, объясняет: «вот, мол, столько актеров и ни одного талантливого, придется опять самому искать!»,
- Но ведь мы же тут, - с усмешкой ответил седоволосый, - мы же ТАЛАНТ!
- Мы то тут, а он «зверь» а не режиссер, - с усмешкой сказал второй, не прекращая наматывать косичку, так что Ивану показалось, что она скоро будет жить своей, самостоятельной и отдельной от головы, жизнью.
Иван погрузился в мысли, перед ним пробежал его спор с Дэном, его игра в школьном театре, его успешные сделки и беседы с клиентами, где он привлекал все свое обаяние и чувство юмора, сегодняшний разговор с патрулем. Он сидел и думал, что заставило его принять решение и круто поменять свою жизнь, когда он не просто успешно шел вперед по карьерной лестнице, а прямо-таки стремительно летел вверх. Потом он встал и пошел к выходу, но неожиданно в кармане громко зазвонил телефоне и одновременно на сцене назвали его фамилию. Ивана как подменили, он развернулся, в одну секунду, вынул телефон из кармана и начал разговаривать, подпрыгивая небрежно и спускаясь к сцене. Мимо комиссии он прошел, и как бы смотря поверх режиссера и его помощников, он почтительно поклонился, прижав руку к груди и продолжая разговаривать по телефону.
Иван медленно поднялся на сцену, стал что-то искать, продолжая разговаривать, он то входил, то выходил за кулисы. На минуту он задержался за одной из кулис, громко сказав: «Да ты что!?», потом вышел, держа в руках аккордеон, подошел краю сцены, сел, свесил ноги, отложил телефон, но перед этим, так же отчетливо как в прошлый раз, сказал: «слушай!» и стал играть и петь. В этот момент он смог рассмотреть всех в зале. Перед ним предстала следующая картина: в центре сидел режиссер, модно одетый и со странной прической в виде выбритого на голове футбольного мяча, по локоть оголенные руки были в татуировках, справа и слева от него сидели две очень похожие друг на друга женщины средних лет в серых костюмах, с ярко накрашенными губами, но очень благородного вида. Они совсем не вписывалась в компанию столь экстравагантного режиссера. Актеры в зале одобрительно перешептывались и посмеивались. Допев, Иван взял телефон и произнеся: «понял? Все потом…» Нажал на кнопку и поднялся на сцену, довольный собой. Посмотрев на комиссию, Ваня услышал, как режиссер смеется. Однако слова: «Спасибо. Следующий…», почти безразлично произнесенные режиссером и его жест, говоривший, «прошу освободить сцену», вернул Ивана с облаков на землю.
Сложно описать те чувства, которые испытывал наш герой. Он готов был разрыдаться еще в фойе, но сдержался. Лил дождь, но Иван не замечал. Он брел по улице, по лужам, не смотря под ноги, оступился и …
Грязный, с перевязанной рукой, так как при падении неудачно приземлился на нее. Он выглядел не как преуспевающий бизнесмен, а как самый обыкновенный бродяга. Ваня оказался дома. Сбросив одежду в коридоре, умывшись, он рухнул на кровать и проспал весь следующий день, благо, это был выходной. После этого дня, наступил следующий, и он опять был выходным. Иван потерянный бродил по квартире, включал и выключал телевизор, не обращая внимания на программы. Брал книгу, но не помнил, что читал строчкой выше. Так прошло полдня в полном безразличии. К вечеру, когда его одолевали совсем мрачные мысли, раздался стук в дверь, т.к. у нашего экстравагантного героя вместо дверного звонка, была дверная колотушка. За открытой Иваном дверью стояла одна из женщин в сером костюме, сидевшая ранее в театральной комиссии, и протягивала конверт…
Через некоторое время после появления Ивана в спектакле о нем заговорили. Его потрепанный вид, важный проход по сцене и полслова гармонично вписались в действие. Если у Вас когда-нибудь была мечта, вроде бы неосуществимая, но Вы уверенно двигались к ней, не обращая внимания на трудности, то Вы понимаете, какое это счастье достигнуть ее. Иван был так увлечен своей новой ролью и в прямом и в переносном смысле. Его мечта осуществилась, он актер. Он был очень серьезен в подготовке к каждому спектаклю. Некоторые актеры даже подшучивали над ним и называли его Раневским, имея в виду Фаину Георгиевну. Да он стал королем эпизода, он привнес в спектакль своим образом новую волну и это был успех. Но Иван был одиночкой, он не мог привыкнуть к актерским тусовка и полноценно влиться в коллектив. Что-то мешало ему, возможно, это были постоянные мысли о разоблачении…
Иван уже готовился выйти на сцену, но что-то ему подсказывало: «посмотри в щелочку кулис». В театре все было добротное и кресла в зале, обтянутые бархатом; кулисы, тяжелые, иссиня-черные бархатные и современная сцена со всевозможными механизмами. Сердце Ивана трепетало каждый раз перед выходом и даже не потому, что полный зал, а от величия Театра.
Он забыл уже о свое прошлой офисной жизни, думал, что те люди, с которыми он работал, не интересуются театром и разоблачить его уже никто не сможет. Почти за минуту до выхода, Иван решил одним глазом взглянуть на зал через кулисы... На первом ряду сидел его бывший директор! Ели сдерживая свои эмоции, Иван вышел на сцену и чуть не провалил спектакль, забыв слова, и выждав целую минуту в паузе. Но госпожа удача любила нашего героя, и всё же его актерские способности взяли свое, и пауза была уместна, ее даже никто и не заметил. С поклона Иван ушел первым, а из гримерной, последним.
Однако на следующий день, Иван был вызван в кабинет директора. Весь путь от гримерной до кабинета наш герой продумывал оправдательный диалог. Ведь то, что он не актер и имеет поддельные документы, знали только они с Дэном, а его успех в театре заставил всех и их в том числе, забыть об авантюре. В кабинете Иван посмотрел на сидящих напротив него мужчин. Вид у них был грозный! На минуту Ваня даже испугался, все же поддельный диплом утвердил его на должность актера. Его испуг, не владение ситуацией и невозможность объяснить так отразились на его лице, что бывший директор не сдержался и разразился смехом.
Оказалось, что оба директора друзья с детства, они ждали объяснений и, выслушав трогательный рассказ Ивана, были удивлены, причем искренне. Ведь такое можно только в книжках прочитать, а перед ними стоял герой! Мы не будем вдаваться в долгие разговоры этого трио, но на следующий день Иван участвовал в новом театральном проекте, а спустя месяц получил роль в кино.
- Знаешь Дэн, я поступил, как в том анекдоте, про актера. Помнишь?
- Нет! Я и не знаю! Не томи, рассказывай..
- Звонит одному известному русскому актеру Стивен Спилберг и говорит: « Я хочу пригласить Вас на мой новый проект, на главную роль! Как Вы к этому относитесь…
- Тебе что, Вань, Спилберг уже звонит, ты звезда?,- смеясь, спросил Дэн
- Не перебивай, слушай… А наш ему отвечает: «Это очень здорово! Конечно, согласен! А когда?» А Стивен и говорит: « Съемки на конец декабря, начало января намечены. К Вам…, тут наш его перебивает и отвечает: «Нет, увы, не могу! У меня елки!»
Иван договорил. Хлопнул пробкой от шампанского и налил бокал другу. Они сидели перед камином, на полу, в соседней комнате играла музыка, и веселились гости.
- Как? Не очень понял Ваня, ты, что сюда приехал, а от чего-то отказался? Да как ты мог! Какие елки!? Я сейчас все ребятам расскажу…
Дэн стал подниматься, но Ваня остановил его.
- Дружище! Я понимаю твое недоумение, но в этом году я решил хоть остаток времени уделить тебе…
Иван поднялся и стал петь:
Я не знаю неудач,
Потому что я ловкач.
…
Надо жить умеючи.
Надо жить играючи.
В общем надо братцы жить
Припеваючи.
Потом он лихо вскочил на стул и медленно опустился вместе со спинкой стула на пол, подпрыгнул и ударил ногу об ногу.
Дэн покраснел и насупился. Он вдруг вспомнил тот давний разговор, когда Иван в офисе пел эту песню, а потом их спор…
- Ваня, к чему все это?
- Дэн ты не понял? Ты что уже все забыл? Давай, доставай свой обещанный подарок!
Дэн встал, отряхнулся и вынул из кармана косичку.
Теперь недоумевал Иван.
-Ты что, у Лиса косу отрезал?
- Ну да, мы же с ним поспорили и он проиграл. Помнишь, ты рассказывал, как на показе смотрел на его затылок, пока он косу на палец наматывал, и думал, что еще чуть-чуть и коса будет жить отдельной жизнью. Вот я ей, т.е. косе, и помог! Держи друг, она твоя.
Ваня растерялся, но потом схватил другую бутылку с шампанским, потряс и начал медленно открывать, так что было понятно, что когда он закончит, Дэн будет весь мокрый.
- Не надо Вано, я все понял, - смеясь, крикнул Дэн и достал из другого кармана коробочку, похожую на шоколадку.
- На, друг, держи! Это, настоящий!
Ваня не удержал и хлопнул. Шампанское фонтаном взмыло вверх. Ваня поставил на пол бутылку, вытер мокрые руки об штаны, как маленький мальчик и схватил коробку. Открыв ее, и увидев содержимое, Иван посмотрел на Дэна и не смог ничего сказать. Он так и простоял минуту с открытым ртом.
- Да, Ваня, это мой диплом. Я актер, но только на бумаге. Это по праву твое, там должна быть твоя фамилия. Но это уже не важно!...
Их позвали из шумной комнаты, но друзья были увлечены рассказами о своем детстве, о мечтах, да, просто, о жизни.