***
Лунный глаз, угольком в копоти,
Не мигая, совсем остыл.
Хоть бы Ты был, Господи!
Господи, хоть бы Ты был!
В небо чёрное – чёрное с проседью
Будто в ухо Тебе кричу:
«Верить хочу, Господи,
Верить Тебе хочу!»
Вместе бы нам на погост идти,
Простить бы кровную месть.
Только люби нас, Господи,
Таких, какие есть!
***
За что Ты одарил меня, Господь,
Отметиной особой «благодати»:
Ждать - не дождаться, гнаться - не догнать,
Быть не у дел, не в теме и некстати?
Не в нужном месте и не в нужный час,
Доверчивой не заслужить доверья,
Слугой послушно открывавшей дверь,
Остаться диким и дремучим зверем.
И безутешной нежно утешать,
Прощать поспешно, не узнав прощенья,
Любить, не став любимой... Вообще
Всё понимать о тщетности творенья.
Ненайденной - всегда-всегда искать,
И позабытой – помнить, помнить вечно
Необходимость таинство беречь,
Что жизнь, как эта пытка бесконечна.
***
Говорила бабушка, старость празднуя:
«Я ещё тудыличи в могуте была!»
Трудовые, праздные, будни разные,
Чередою праздников кабала.
И недавно вроде бы было детство,
Близко-близко лужи, земля, трава.
Быстро-быстро бьётся комочек сердца
Жизнь уже случилась,
сбылась,
была...
***
Покатилася крынка с полки,
Будто бес её подтолкнул.
Бац - и вдребезги, а осколки,
Как по крови – по молоку.
Потерялось, да так внезапно,
Покатилось, да под откос.
На платке моём чёрном пятна
От молочных, от белых слёз.
Молоко по столу, по полу,
Возле, около головы.
Что-то смолоду, что-то снову...
А теперь не вернёшь, увы.
Не успела ещё напиться,
Сокрушаюсь над молоком.
Утекает под половицы
Моя молодость ручейком.
***
Доверяли секреты сплетнице -
Старой пепельнице на столе.
И дымок сигаретный теплился
В серебристой её золе.
На какие-то сны надеялись
И гадали на королей,
И любого, кого б ни встретили,
Объявляли судьбой своей.
Целовались на тёмной лестнице,
Выбегали на первый снег.
Тусклый свет молодого месяца
Принимали за фейерверк.
***
Обрыв. Провал. И я на дне,
На дне глубокого колодца.
В том самом-самом чёрном дне,
В ужасном чёрном дне без солнца
И ночи без тебя.
На самом краешке крыла,
Уснула маленькая точка всех надежд.
Мой серый ангел, светлоокий,
Несусветный –
Прозрачный бред…
Тоскливый путь окончен – всё известно.
В формате тёплого окна,
На острие огня, в твоей судьбе
Нет места,
места для меня.
***
Всё что дал мне – вполне заслуженно.
Красоту никому не нужную,
И любовь на всю жизнь безответную.
Пела песню бы, но простужена.
Предрассветная, несусветная
Всё блестит, да не греет звезда.
Ну, спасибо, Ты дал так много мне –
На сто жизней уроков-мороков,
И всегда из огня, да в полымя.
Даром брал, отдавал «за дорого»
Толька счастье другим раздал,
горький Ангел мой…
***
Стайка мальков - суетятся дети.
Аквариум их двора.
Хочешь, скажу, где зарыт «секретик»?
Только не выдавай!
Стая подростков - гурьбой в подъезде
Делит на «свой» - «чужой».
Верится, что навсегда и вместе
Общий секрет большой.
Юность - избранница узкого круга,
Таинство, волшебство!
Кто кому друг и кто чья подруга,
Кто выбирает кого?
Только вот вдруг, постарев случайно
Плачет душа, кричит!..
Знаешь, иметь настоящие тайны -
Тяжесть, опасность, стыд.
***
Что-то не к добру стихи попёрли.
Оплачу слезами этот дар.
Оплачу – оплачу. Комом в горле,
Воплем воздаётся гонорар.
Воздаётся. Раздаётся. Охнет.
Раздвоится эхом и стихом.
Стихнет всё, и всё вокруг оглохнет...
И опять... И потом... И потом...
Жизнь моя из графоманской прозы.
Черновик - испачканный листок,
А стихи - железные занозы,
Сдавленные стоны между строк.
Строки - дни в ошибках и помарках
Пляшут нервным почерком вразлёт.
Ну, а кто-то на примерах ярких
Научившись, набело живёт...
***
Ну а после меня только несколько строк,
Даже может несколько слов.
Тонкой цепочкой след
через белый листок
От меня через времени ров.
В будущее…
О ТОМ, КАК МИР ПЕРЕВЕРНУЛСЯ
И грянул гром! Мужик перекрестился.
Рак свистнул на горе. Макар телят угнал.
С большим трудом, но всё же отелился
Колхозный бык – большой оригинал.
Сгорели все мосты по всей округе.
Ушёл последний поезд. Не догнать.
И жареный петух в большом испуге
Клевал куда положено клевать.
Прошёл внезапный дождь с камнями,
И после оного в четверг
Случилось ВСЁ! Неужто с нами?
Случилось всё…
И свет померк.
***
Максиму Кареву
Мир раскололся: две неравных части.
Мир прежним никогда уже не будет.
ТЫ – большая, моё большое счастье,
А меньшая – все остальные люди…
***
«Вошедшие, оставьте упованья!»
Данте Алигьери
Здесь время загустело и застыло –
Трясущийся разбухший желатин.
В один комок, что будет, и что было,
На тряпки-лица – выцветший сатин.
Картина неизменно монохромна –
Коричневая, скорбная гризайль.
И тени в похоронных балахонах
Не поднимают тёмные глаза.
Здесь говорят не часто и не громко,
Ни встречам, ни друзьям никто не рад.
Но всё же Лимб – ведь это только кромка,
Ведь самый первый круг – ещё не Ад?
Без солнца, без желаний, без надежды,
Необъяснимой вечностью больны,
Заложники, мы здесь застряли между -
Меж тем и этим полюсом войны.
Надёжный тыл ничем не содрогаем,
И со смолой котел не подожжён,
Трёхглавый Цербер не пугает лаем,
Как тех, кто плачет ниже этажом.
Терзающие страхи бесполезны –
Мы удержались, что ни говори,
На самом краешке опасной бездны,
Что молча дышит, где-то там – внутри…
О ЛЮДЯХ В ЧЁРНОМ
И не был никто готов
К явлению чёрных Готов
Из сумеречных садов
В ячейки бетонных дзотов.
И не был никто знаком
С нашествием чёрных Нарков.
Наркотики. Точка. Ком.
В подъездах, дворах и парках.
А время кричит: «Come on!»*
Заплаканным чёрным Эмо.
Как раб дорожит клеймом.
Как евнух любим гаремом.
Кто реквием заказал?
Но снова заказан Моцарт.
Есенин предупреждал,
И летом чернело солнце.
Свой саван накинул век,
Как глаз прикрывает веко.
Часы замедляют бег –
Ждут чёрного человека…
_________________________________
«Come on!»* - (англ.) Давай, погнали!
***
Я хочу на луну, на луну улететь.
И на Землю смотреть из космоса.
Самой первой вечный встречать рассвет
Как индийский бог в позе лотоса.
Восседать. Молчать. Всё на свете знать.
Посылать сказки-сны засоням.
Никакая рать, никакая знать
Вас не дать, не взять – не догонят.
Пробуй лунный пряник и лунный чай.
На луне всё другого цвета.
Выше головы прыгни невзначай,
И летай от зимы до лета.
На моей луне, на твоей луне
Не бывает проблемы с весом.
Прилетай скорей на луну ко мне,
Я тебе застолбила место.
***
А. К.
Эх, не перешибёшь на самом деле
Навязчивость идеи о тебе.
Ни третьим ухажёром на неделе,
Ни музыкой, ни сказкой про Тибет,
Ни чтением газет, ни шоколадкой,
Ни табаком, ни «огненной водой».
Целую фотографии украдкой,
А глянец их холодный, не живой.
Окаменеть бы на своём диване,
Не чувствуя, не плача, не любя.
По ниточке серебряной к Нирване
Подняться…
…и увидеть там тебя!
***
Простая не решается задача.
Кто вырвал из учебника ответ?
Но можно только так и не иначе,
На тонкой нити между «да» и «нет».
Решить бы сразу всё единым махом.
Решиться бы и больше не звонить,
Простить, отдать последнюю рубаху
И разорвать сияющую нить.
С высокомерною улыбкой сноба,
Едва кивать при встрече, не робеть.
Решиться бы и прыгнуть с небоскрёба,
Чтоб под ноги тебе!
***
Я систему твою разгадала,
Я постигла нюансы игры,
От того меня любят так мало,
Что язык мой, как жало иглы.
Самым верным всегда изменяют,
Самых умных дурачат и бьют.
Нас меняют, меняют, меняют,
И посмертно дипломы дают.
В этой трудной пожизненной школе
Я экзамен сдаю выпускной,
От того среди грязи и боли
Моё тихое счастье со мной.
Я его заплетаю в косичку,
Умываю его по утрам,
Я его зажигаю, как спичку,
Я его никому не отдам.
***
Не случилось со всей мочи –
Будем понемногу.
Вянет нежный мой цветочек,
Глядя на дорогу.
Подожди и снег растает,
Поздно или рано.
Это истина простая, -
Зарастает рана.
Не гуляет вольный ветер,
Не тревожит пустынь.
В полнакала солнце светит
И на сердце пусто.
После горестной юдоли,
После чёрной страсти,
После долгой-долгой боли
Даже это - счастье…
СЧАСТЛИВОЕ
Татьяне Рахманиной
Мы летели над землёй, не касаясь тверди,
Где-то пели мы с тобой Пугачёву с Верди.
Обогнали на углу жёлтых листьев стаю.
Так щекотно в животе бабочки порхают!
Мы присели на пенёк в центре мирозданья,
Нет ни горя ни забот, только созиданье.
Площадь золотом полна, как вино в бокале,
Звёзды близко подошли, через край лакали.
Общенячивал восторг, разрывал на части,
Так прихлопнуло меня абсолютным счастьем.
Раздувался сердца шар, пробивая кровлю,
А что дальше было там? Ничего не помню...
***
Максиму Кареву
Чёрною, синей, лиловой тушью
Город залит и мерцает слепо,
Словно огромной медвежьей тушей
Ночь придавила его проспекты.
Сыро и грязно – куда же гаже?
Хоть и весна наступила вроде.
Он ведь меня так заметно младше,
Даже подруги глаза отводят.
В спину злословят: «Как мама с сыном!»
Те, кто привык доверять лишь числам,
Только вот чёрно-лилово-синим
Странный союз Кем-то свыше вписан.
Значит, бывает любовь до смерти,
Словно душа в первый раз разделась,
И милосердствует, и многотерпит,
И всепрощает, на всё надеясь…
ПИСЬМО МАЛЬЧИКА,
У КОТОРОГО УМЕРЛА СОБАКА
Владимиру Свинцову
Уважаемый Боженька, здрасте!
Если Ты опечалился, вдруг,
Знай, летит к Тебе пёс рыжей масти,
Настоящий и преданный друг.
Я Тебе на все сто доверяю,
И собаку родную дарю,
Но с собаками утром гуляют,
Ты давай, не проспи там в Раю.
Не смотри, что фигурой не статный,
А характером он - волкодав!
Не кричи на него, может цапнуть,
И по-своему пёс будет прав.
Ест он всё, и зовут его Чарли.
Ну, прощаюсь, огромный привет!
Намекни, что вы с ним повстречались,
И зажги поскорее рассвет.
***
Стаями заполнилась околица,
Стаял запоздалый снег с полей,
С тайным состраданьем небу молятся
Чёрные обрубки тополей.
Погоди, погода, раскиселиться,
Пагоды покатые хлестать.
Только толку-то, что жизнь - подельница
Мягко стелит, да не мягко спать.
Станем мы лишь стойкими поэтому –
Квартиранты с тонущих планет.
Стоит в жизни, стоит быть поэтами,
Потому другой дороги нет.