Света по-новому смотрела из окон автобуса на привычные улицы. Ежедневно она пробиралась по городу сквозь утомительные пробки на своём новеньком автомобиле, но не замечала ничего кругом. Находясь в отпуске, она решила никуда не спешить и провести эти две недели без машины. Весенний воздух наполнял свободой и легкостью. Город преобразился. Светлана достала блокнот и проверила по списку: билеты заказаны, гостиница забронирована, остаётся встретиться с Томкой (она уже отдыхала в Турции), договориться с соседкой, чтобы заходила и поливала цветы и, конечно же, записать Оленьку в школу. Как быстро она подросла! Скоро будет первоклашкой. Вот только школу Света так и не могла выбрать. Последние дни прошли в раздумьях: или записать в старую школу, какую и сама в своё время закончила, или в новую, недавно открытую, с молодыми учителями, с проблемами молодого коллектива. Подруги наперебой советовали в старую – и учительский состав стабильный и уже столько лет в подряд школа занимала первое место в районе по подготовке и сдаче ЕГЭ. Да, недаром мама в свой время настояла, чтобы выпускной класс она закончила именно в этой школе.
Единственный плюс новой школы, что она находилась рядом с домом, а молодые учителя, которые не успев начать учебный год уходят в декрет, да и чему могут научить неопытные учителя в свои двадцать с небольшим?! Не имеющие ни педагогического стажа, ни жизненного опыта.
На одной из остановок в полупустой автобус вошла пожилая женщина с внуком, который запинался и неуклюжа подворачивал ногу.
Света не сразу узнала в постаревшей женщине свою школьную учительницу по русскому языку.
-Ну давай быстрей, вечно шеперишься!
Мальчик улыбнулся, прошёл в полупустом автобусе и занял место сразу за водителем. Устроившись на сидение, он повернулся и стал следить, куда сядет его бабушка. Мест рядом было много. Она обвела взглядом салон , когда увидела на последнем сидении сидящую Светлану. Не спрашивая разрешения, она присела рядом. Внук увидев, что бабушка села так далеко предпринял попытку пересесть поближе, но бабушка тут же не смущаясь на весь автобус закричала:
-Сиди там, что ты будешь бегать по всему салону!
Она слащаво улыбалась, но её грубая и прямолинейная речь никак не вязалось с этой улыбкой. Со стороны могло показаться, что она долгое время торговала на уличном рынке. Первые минуты Света рассказывала о себе. Подробно, как она это привыкла делать. Евдокия Дмитриевна слушала невнимательно, иногда невпопад вставляла реплики или просто говорила о чём-то своём, нервно жестикулируя руками, потом начала рассказывать о больном внуке и маленькой внучке. Мальчик все-таки не выдержал и пересел на несколько рядов ближе, чтобы слышать о чем разговаривают взрослые. Услышав, что говорят про его маленькую сестру, он ещё пересел на два сидения поближе при этом начал рассказывать, почему назвали именно Екатериной. Евдокия Дмитриевна нахмурилась и грубо его оборвала:
-Молчи, с тобой никто не разговаривает!
Внук, видно привыкший к такому обращению, как-то жалобно застыл и отвернувшись сам себе начал рассказывать, почему назвали именно Екатериной. В пустом салоне слышался детский голос:
-Екатерина великая, она изменила всё Россию, и наша Екатерина тоже будет великая…-потом опять с любопытством повернулся и стал прислушиваться, о чём говорят взрослые.
В это момент автобус проезжал мимо мемориального комплекса «Вечный огонь». Был канун Великой Победы. У обелиска множество нарядных людей принесли цветы на могилу Неизвестному солдату. Мальчика поразило это зрелище. Автобус, попав в пробку, практически остановился, и всё было видно как на ладони. Эмоции просто переполняли мальчика. Вначале он стал говорить сам с собой:
-Вон караул стоит. Пять солдат с автоматами, - затем непроизвольно повернувшись к бабушке он радостно затараторил: .– Ещё цветы несут вон те солдаты!
Бабушка грубо оборвала его:
-Отвернись! Видишь взрослые разговаривают! Молча смотри в окно.
Мальчик жалобно осёкся и на секунду замолчал, но энергетика праздника вновь наполнила его эмоциями и он продолжил сам с собой разговаривать.
Евдокия Дмитриевна уставшим голосом, с какой-то нескрываемой злость рассказывала, что её сноха, попросила её сегодня полдня посидеть с младшей дочкой, а ей нужно съездить в больницу к гинекологу. Она снова повторила эту фразу: «Ей нужно съездить в больницу к гинекологу». Праздничная атмосфера за окном ещё больше раздражала её, но больше всего её выводил жизнерадостность и оптимизм внука. Он увидел впереди детей с шарами и засмотревшись начал рассказывать стихи про шары.
Бабушка даже не пыталась скрывать своих чувств к внуку. Ещё ей вовсе никуда не хотелось ехать. Почему нельзя было просто привезти внучку ко мне? Да, конечно, она маленькая, но зачем ей надевать эти памперсы?! Она с какой-то нескрываемой злостью начала рассказывать, что в прошлом году слышала лекцию какого-то врача, который говорил, что памперсы не рекомендуют маленьким детям, так как они сжимают половые органы, особенно у мальчиков. Эта фраза почему-то понравилась ей, и она повторила её несколько раз вслух. В снохе ей не нравилось всё, особенно её утонченность и художественность.
–Девка должна уметь выносить своё дитя в чреве, я то своих выносила, а та, которая удержать дитя не может, то какая она мать после этого?!
В последние годы они даже не общались. Сноха считала Евдокию Дмитриевну дремучей деревенщиной, а свекровь взамен называла её неудачницей и гордячкой. Сын первое время пытался померить двух женщин, но потом махнул рукой и практически перестал появляться у матери дома.
-Даже доказывать ничего не надо, вон он сидит её неудачник, - Евдакия Дмитриевна мотнула головой в сторону внука: - Отвернись, отвернись! Не смотри даже в мою сторону. Вон на дорогу смотри! – очередной раз раздраженно закричала она.
Внук по привычке застыл что-то бормоча себе под нос.
Света ощутила дискомфорт от присутствия Евдокии Дмитриевны, но та ничего не замечала. Она говорила специально громко, чтобы её слышали все. Она хотела, чтобы на неё смотрели. Света вдруг подумала, что что-то гнетёт её душу, не давая успокоится. Может старость и одиночество, а может предстоящая разлука со школой? Ведь она сейчас в отпуске с последующим увольнением. Тридцать пять лет проработала в школе, педагог высшей категории. Она знала всё и всех видела. Она видела, что с каждым годом ученики становились всё хуже и хуже. Их ничего не интересует. Да и классы, словно нарочно, стали доставаться слабые, если когда-то она учила кассы А или Б, то последние годы ей доставались классы выравнивая и классы с задержкой психического развития. Она ненавидела детей, практически открыто потешалась над их скудоумием и ничтожеством, а они в свою очередь издевались над ней, ни во что её не ставили, развлекали себя, придумывая всё новые более изощренные способы, чтобы вывести из себя эту ненормальную психопатку. Давно уже надо было уходить, ещё лет семь назад, когда вышла на пенсию, но добавили доплату за категорию и выслугу лет – получалось хорошо. Она терпела по привычке, не любя уже ни школу, ни свой предмет – литературу, ни молодых учителей (только на ней всё в школе и держится, а эти молодые ни построить детей не могут, ни материал преподнести). Куда школа катится?! Она уже не вела уроки, а отбывала их. С первого сентября начиная мечтать, что это последний год и она уйдёт, но потом оставалась ещё на год и ещё… Кошмар наконец закончился. Она больше не увидит тупых, бессердечных тварей, отмороженных и распущенных дикарей. Всё позади. Не нужно будет видеть этих ненавистных детей, сидеть в учительской и смотреть на молодых учителей. Старая гвардия, с которой она столько учеников довела до выпускного класса, постепенно ушла, она оставалась последней хранительницей настоящих школьных традиций. Она постаралась вспомнить своих лучших учеников, но в голове упрямо всплывали отвратительные ученические рожи, с которыми она боролось последние десять лет. «Всю школу загадили!» Она выругалась. Раньше, когда работали ещё те, с кем она начинала, то в учительской можно было обсуждать последние статьи из «Учительской газеты», правда эта было так давно, в последние годы они обсуждали очередные указы о повышении пенсии. Почему эти молодые беспринципные молодые вертихвостки-учителя идут на поводу у учеников? Увлечены всякой ерундой: самоуправлением, квном, социальными сетями. В учительской не стало тем для разговоров, которые бы ей были интересны. Всё закончилась, и она с каким-то раздражением думала: и вот это и есть жизнь? Она даже не помнила, к чему стремилась сама, будучи молодым педагогом. Всё в прошлом, а сейчас она злилась на всех. беспросветной злостью: и на учеников, и на школу, и на правительство, и на неумелую сноху, которая даже выносить не смогла.
Поминутно раздражаясь кряхтя и ругаясь они вышли вместе с внуком в центре города, а Света поехала дальше.
Когда Евдокия Дмитриевна вышла, Света несколько минут сидела в каком-то оцепенении. Потом, помимо её воли, стали просыпаться её школьные воспоминания.
Евдокию Дмитриевну побаивались. Она вспомнила её слова, что литература – эта та же математика, в ней всё должно быть разложено по полочкам, действия и чувства литературных героев должны быть расчленены, оценены, а выводы из каждого произведения должны быть твёрдо заучены.
Света перешла лишь в десятом классе из другой школы, где литература была живая, где учитель позволял ученикам додумывать жизнь литературных героев, если бы в их жизни не происходили те события, разбирать поступки, сочувствовать павшим, осуждать трусость и низость. Вся жизнь была противоречива, любой поступок можно было оценивать с разных углов зрения, и он от этого менял свой цвет.
Она и в новой школе попыталась рассуждать как привыкла, но её пресекла Евдокия Дмитриевна.
Для Светланы литература был особым предметом. Её любимая учительница Татьяна Сергеевна умела превращать каждый урок в яркое незабываемое события. Уже к 7 классу Светлана твёрдо решила, что станет учителем. Талант Татьяны Сергеевны притягивал, но мама Светы была настойчива, что одна Татьяна Сергеевна пусть даже трижды талантливая аттестат не сделает, нужна твёрдая база, чтобы поступать в университет на бюджетное место.
Новую учительницу литературы Свете было почему-то жалко. Она вместо того, чтобы рассказывать тему ежедневно жаловалась на то, что денег учителям не хватает, и она вынуждена подрабатывать, брать дополнительные часы. У неё всегда болела голова и было плохое настроение. Она, наверное, много знала, но никогда ученикам ничего лишнего не рассказывала, только то, что по программе.
Своё первое сочинение в новой школе на тему «Кем я хочу быть» Светлана написала с воодушевлением. Что значит кем?! Только учителем! Чтобы решать вместе с учениками нравственные вопросы выбора, чтобы понять и каждый раз пронести через своё сердце все поступки и мысли литературных героев.
Когда через неделю она получила сочинение, то чуть не заплакала. Всё её сочинение было перечеркнуто красной пастой. На уроке новая учительница, взяв её тетрадь, под ехидные насмешки одноклассников зачитала его, а комментарии её просто убили: ничего не надо решать, всё давно известно. Задача настоящего педагога донести, не расплескав, до учеников знания, чтобы они впитали их. Эти знания, как столбики, в их жизни должны засесть прочно, на всю его жизнь. Чем больше будет таких столбиков, тем легче будет ученикам в дальнейшей жизни, и, вообще, к сочинению нужно готовиться, ведь сочинение это не отсебятина, а литературное переложение дополнительного материала. Светлана была в шоке, так до конца и не смогла понять, что имеет в виду учитель. Светлана словно прозрела. Она по-новому взглянула на профессию учителя – каторга, тяжелая, многолетняя, добровольная каторга. Эти слова целые дни звучали у неё в голове. Уроки литературы показались ей ненавистными, но затем постепенно подстроившись под нехитрые требования учителя, она вновь стала получать привычные пятёрки. В каждое сочинение она вставляла цитатки критиков, переставляла слова и меняла порядок предложений из скаченных в интернете сочинений. Сочинение выходили идеальные: стройные, но безликие, как кресты на кладбище. К концу учебного года она уже не думала поступать в педагогический и мысленно благодарила бога, что ей попалась такая мудрая и вездесущая учительница. Неожиданно для себя в новой школе она увлеклась математикой, хотя раньше этот предмет не любила. Вел его Анатолий Матвеевич, немного странный, но притягивающий своей фанатической любовью к предмету. Он учил учеников видеть в математических формулах музыку. «Смотрите, как поэтична эта формула!..» Светлана зачарованно слушала его объяснения. Поэтому после школы не сомневалась, что она должна стать экономистом. В университете, к сожалению, она не встретила среди преподавателей такого алгебраического лирика, но в целом нормально закончила университет, за годы учёбы пресытившись цифрами, отчётами и планированием, а устроившись в компанию её сердце стало постепенно оттаивать от арифметического холода. Вот уже семь лет работала в отделе продаж. Начав работу с ассистента менеджера, уже через три года она стала менеджером, а в последний год заведующая отделом частенько приглашала к себе в кабинет на междусобойчики. Светлана охотно бралась учить всех новых сотрудников. Ей нравилось возится с молодыми и зелёными, обучать их, заниматься и растолковывать. Мои ученики – в шутку называла их. Они расползались по офису, попадали в другие отделы. А заведующая между чаем всегда твердила, что её ждёт блестящее будущее, но нужно к нему готовиться, а сейчас самое время подумать о втором высшем. Светлана в душе соглашалась с ней, но это было не её. Душе (какая она все же своенравная птица!) хотелось чего-то другого. Вечерами, читая и перечитывая романы, ей хотелось говорить о своих любимых литературных героях, спорить, доказывать. Её подруги, когда Светлана заводила разговор о книгах, только многозначительно переглядывались: «Не наигралась ещё. На всякую ерунду её тянет. Тут бы денег до конца месяца хватило бы. А она о своей литературе! И сдался ей этот «Идиот». Прочитать бы новый романчег Донцовой с очередным туповатым названием, чтобы забыться от всего. А что ещё можно читать в наше время?!»
Сейчас она вновь вспомнила свою первую учительницу Татьяна Сергеевну. Нестерпимо сильно захотелось её увидеть. Она с тех самых пор и не съездила к ней, хотя пару раз учительница приглашала её на литературные праздники.
В тридцать лет можно ли начать новую жизнь? Когда всё устоялось, утряслось и вдаль ведёт твердая, проторённая дорога. Зачем сворачивать? Этого Света не знала, но единственное, в чём уже не сомневалось – это в какую школу поведет свою дочь первого сентября.