Портреты. Юра

               
                Памяти Юры Гусева, случайного друга из далёкой юности, посвящается.


Правосторонняя пневмония оказалась тем неприятным сюрпризом, который безнадёжно испортил первый месяц Таниных летних каникул.  И хотя самочувствие её оставалось вполне сносным, температура - невысокой,  мама, которая, к слову сказать, была участковым врачом в их доме, настояла на госпитализации.
С мамой, конечно, вполне можно было подискутировать о необходимости лечения в стационаре, но возражать врачу... 
Обречённо вздохнув, Таня принялась складывать в целлофановый пакет блокнот, ручку и книги, которые могли хоть как-то скрасить предстоящий "больничный досуг".
Ну, что ж, сама виновата - нечего было болтаться босиком под дождём, весело хлюпая голыми ногами по лужам. Вот и получай романтику!  Две-три недели добровольно-принудительного заключения... И это, когда за окном лето в полном разгаре!


Первым, кого Таня увидела в вестибюле терапевтического отделения, был молоденький парнишка, который  стоял у распахнутого настежь окна и с интересом поглядывал на неё, улыбаясь очень широко и приветливо.
Улыбка и русые волнистые волосы делали его похожим на юного Мика Джаггера с хранящейся в альбоме фотографии.

Сходство с любимым певцом вызвало симпатию к незнакомому мальчишке, и она запросто сказала: "Привет!  Я - Таня..."
 Парень пожал протянутую руку и так же естественно, словно знакомы они были давным-давно, ответил: "Рад тебе!  Я - Юра..."

Сейчас, по прошествии стольких лет, Тане отчётливо вспомнилось его славное лицо: продолговатое, веснушчатое. Словно солнышко брызнуло краской на болезненно-белую кожу, щедро позолотив крылья носа и слегка затушевав синеву под лукаво смеющимися серыми глазами.

Почему у Юрки были такие весёлые глаза? Ведь он прекрасно знал, что острый лейкоз - это приговор... Может,  хотел напоследок посмеяться над судьбой? Теперь на этот вопрос ей никогда не узнать ответа.

По вечерам они подолгу сидели в вестибюле.
Юрка говорил много, интересно, взахлёб, словно торопился подвести итоги своей короткой жизни.

У него была странная манера всё время менять положение: то закинуть ногу на ногу, быстро размахивая ею вперёд-назад, то неожиданно соскочить с места, смешно разводя руки в стороны, то начать ходить кругами, не прерывая очередной истории, то вдруг замолчать ненадолго, прищуривая глаза и покусывая бледные пухлые губы, будто желая придать им яркость.

Она не верила, что Юра, такой живой, такой реальный, может вдруг умереть!
Казалось, он даже немного бравировал тем, что знает о своей участи. Иногда его рассуждения о смерти приобретали какую-то театральную пафосность, и Таня открыто заявляла, что не верит во всю эту чушь.
Он не возражал, но в глазах появлялось то выражение, которое впоследствии она назвала ЗНАНИЕМ.  Он просто знал и научился с этим жить.
               
Юркиным рассказам не было конца.

Два месяца назад он уже умирал в первый раз...
Тогда его предложили забрать домой, как безнадёжного. А жизнь вдруг отпустила ему ещё немного времени - наступила ремиссия.(Так Таня впервые услышала это слово, но только став студенткой медицинского, до конца осознала его обманчиво-обнадёживающий смысл).

Отец давно их бросил, а матери почти не бывало дома. Она гнула спину сразу на двух работах, по воскресеньям убирая у знакомых. Юрка её искренне жалел, сокрушаясь о том, что без него она пропадёт, слишком уж нежная душой.

Здесь, в больнице, пришло, наконец, осознание, как дорога ему маленькая уютная квартирка на окраине Тихорецка, где преданно дожидался возвращения хозяина спаниель Джекки. Пёс беззаветно любил его, всегда спал рядышком на диване, мешая менять положение и решительно не желая перебираться на прикроватный коврик.

Неожиданно покраснев, отчего веснушки на лице стали тёмно-коричневыми, Юрка признался, что есть ещё одно существо, по которому он очень скучает.
Девочка Лена, из-за которой едва не поссорился с лучшим другом Вовкой.
 
Рассказы, рассказы,  рассказы... Сколько их было? Не сосчитать!

Не без гордости Юра открыл ей, что занял в прошлом году первое место на олимпиаде по химии.
Что осенью на Кубани поймал белого амура килограммов на пять, и мама приготовила его с чесноком и майонезом в духовке. Вкусно было - пальчики оближешь!
Что самая лучшая рыбалка бывает по вечерам, когда тепло и пасмурно, а лучшая охота - на глухих реках, среди зарослей камыша.
Что спаниель во время охоты - незаменимый помощник! Он очень ловко плавает и ныряет,  вытаскивая подраненную утку из воды.

Юркины истории так захватывали, что Таня не замечала времени и к реальности возвращалась, когда дежурная медсестра объявляла:  "Молодёжь, по палатам - отбой!".
Она тихонько прокрадывалась на свою койку, стараясь не разбудить спящих соседок, и подолгу думала о новом друге, его судьбе и неизлечимой болезни...
   
Спустя три недели Таню выписали. Юрка провожал её до самых больничных ворот. 

      -  Эх! Хотя бы ещё месяца два пожить, Тань, ведь мне только шестнадцать... - от его привычной весёлости не осталось и следа.
       - Ты поживёшь, Юр!!!  Не два, а гораздо, гораздо больше!!! И не прощайся со мной! Я загляну завтра. Ты хотел бы чего-нибудь вкусненького? - она едва сдерживала готовые сорваться слёзы.
      -  Я бы малину поел, очень хочется... Ну, ладно, беги! Буду ждать тебя...

Придя в больницу через день, Таня узнала, что накануне вечером у Юры началось кишечное кровотечение, и его перевели в хирургическое отделение.
      - Иди, деточка, домой!  К нему теперь не пускают. Вот оно как - парень-то и нЕ жил ещё... -   пожилая медсестра, охая и отводя в сторону глаза, принялась раскладывать таблетки в маленькие стеклянные пузырьки.

Банка с малиной огнём жгла Танину руку.
Как же так?!  Значит, Юрка, прав?  Он действительно может умереть?!
Ох, только бы не расплакаться сейчас!
     -  Это вам, Любовь Васильевна, - она протянула малину медсестре и,  не дожидаясь слов благодарности, выбежала из отделения.


Всю ночь Таня ворочалась, просыпаясь, а затем снова погружаясь в поверхностный тревожный сон.

Юрка, совсем маленький и голенький, стоял на краю обрыва и звал на помощь,  протягивая вперёд крохотные ручки...
Она видела, как беззвучно шевелятся его губки:  "Помогите..."
Земля  быстро свивалась в тугой жгут в центре растущей на глазах воронки.
Несколько секунд мальчик балансировал на одной ножке, а потом кубарем скатился вниз.

Таня резко открыла глаза.
Она уже знала, что Юра умер....