- Мам, я женюсь! – крикнул Саня из прихожей, на ходу скидывая кроссовки и метким броском посылая спортивную сумку на её законное место.
Это прозвучало буднично, как «мам, я сдал зачёт по матану». Марина потеряла дар речи. Она помешивала суп, мирно булькающий на плите, и так и застыла с ложкой в руке.
- А пожевать есть что-нибудь? – явившись на кухню, спросило дитя.
- Подожди, ты что сейчас сказал? – тряхнула головой Марина.
У неё ещё оставалась слабая надежда на то, что она плохо расслышала или, на худой конец, что начались слуховые галлюцинации.
- Мы с Катей женимся… - повторило дитя, вырубая под корень эту самую надежду. И шмыгнуло носом. – А что здесь такого? Мы уже и заявление подали.
- Права была твоя бабушка, когда говорила, что ты, Санька, женишься или слишком рано или уже ближе к пенсии… - невпопад изрекла Марина, нащупывая рукой стул. Ноги почему-то отказывались её держать. – По мне, так лучше уж второй вариант.
- Почему, мам? – живо поинтересовался Саня и устремил на мать наивный взгляд своих васильковых глаз.
При этом он прихватил с разделочной доски полморковки и проворно ею захрустел.
- Ты себя в зеркало когда последний раз видел? Ребёнок! Какая женитьба? Где жить? На какие средства? А как же твоя учёба? – Марина забросала сына вопросами, пытаясь хоть как-то унять участившееся сердцебиение.
- Мамуль, сколько вопросов сразу! – Санька поцеловал её в макушку. – Отвечаю! Жить пока будем у Катиных родителей - раз. Я переведусь на вечернее - два. Пойду работать, а там и комнату снимем – три. Что там у нас ещё на повестке дня? Ах, да. Внешность моя – уж извини, каким уродился!
- Тебе всё хиханьки… - чуть не плача проговорила Марина. – Переведётся он на вечернее! Я тебе переведусь! И думать забудь!
- Не боись, мамуль, всё будет хорошо! Прорвёмся! – бодро заверил её сын и поспешно ретировался. На всякий случай.
- Я тебе прорвусь! – набрав в лёгкие воздуха, прокричала Марина. – Никаких переводов! Никакой женитьбы!
Молчание было ей ответом.
- Я всё отцу расскажу! – Марина выложила свой главный козырь.
- Конечно, расскажешь, - в кухне вновь показалась вихрастая Санина голова. Он предусмотрительно выглядывал из-за угла. – Куда ж ты денешься…
- Мальчишка! – невольно улыбнулась сквозь слёзы она. – А всё туда же!
- В субботу смотрины! То есть …это… знакомство родителей, вот! У Кати! – сообщила голова и скрылась.
- Ну, это мы ещё посмотрим! – воинственно изрекла Марина.
«Я и Катю-то эту видела всего пару раз…» - подумала она. И сразу же вспомнила, что в присутствии этой девочки испытала безотчётную тревогу. Как будто что-то знакомое почудилось ей… Или незнакомое… Помнится, она понравилась Марине своей серьёзностью и рассудительностью, но то ли быстрый поворот головы, то ли взгляд или выражение её лица в одну секунду так поразили Марину, что она на время потеряла чувство реальности и попыталась поскорее прогнать это странное смятение.
«Ладно, разберёмся, - уговаривала себя она. – Познакомимся, конечно, но ни о какой женитьбе не может быть и речи. Во всяком случае, пока!»
Как она себя ни успокаивала, приводя всевозможные разумные доводы, но в эту ночь ей никак не удавалось заснуть. Марина то и дело смотрела на часы. За окном уже забрезжил рассвет, и, как всегда, неожиданно нахлынули воспоминания. Давние, очень давние, но оттого не менее яркие и бережно хранимые в тайной шкатулке подсознания… Они извлекались на свет не часто, подобно любимой драгоценности, которую хочется беречь от постороннего глаза и любоваться лишь в одиночестве…
…В то лето их, студентов биологического факультета, отправили на летнюю практику. Тогда это было обычным делом - находиться пару летних месяцев на студенческой опытной базе, ухаживая за растениями, наблюдая за птицами и животными во время многочисленных учебных экскурсий, подготавливая отчёты по этим своим наблюдениям… В общем, с одной стороны, развесёлая студенческая жизнь на природе, а, с другой – применение полученных теоретических знаний на практике. Студенты всегда с нетерпением ждали лета, когда можно будет, закинув рюкзаки за спину, умчаться на озорно посвистывающей электричке прочь из города в голубую даль.
Марина только окончила первый курс, и это была её первая практика. Студенты вкатились весёлой гурьбой на территорию учебной базы, деловито расквартировались и тут же отправились обозревать окрестности. По соседству находилась деревня, в которой, как говорили старшие девочки, можно было брать у хозяек «свои» молоко, творог, яйца и прочие полезные продукты отменного качества. Тогда никому и в голову не приходило, что могло быть по-другому. Раз деревенские продукты – значит, вкусные, полезные и качественные.
По дороге попался небольшой ручей, который Марина решила перепрыгнуть. И – неудачно. Нога подвернулась, и она со всего маху на неё приземлилась. Ногу пронзила резкая боль, слёзы сами собой хлынули из глаз. Ребята окружили Марину, которая сидела на земле, не в силах подняться.
- Маринка, как же ты так? – огорчённо причитала возле неё подружка Света. – Только приехали, и с тобой такое…
- Да не знаю я… - плакала Марина. – Ой, как нога-то болит!
- Ребята, надо что-то делать! – подвела итог староста группы Таня. – Надо её к врачу!
На общем совете было решено, что двое парней пойдут в деревню за подручным материалом, чтобы соорудить носилки, а заодно узнают, где здесь хоть какой-то медпункт, а остальные останутся с Мариной, так сказать, для моральной поддержки.
- Да тут, в деревне, врач есть! – сообщила ребятам в первом же дворе одна сердобольная старушка и дала им старую тележку для перевозки всякой всячины. Не ахти что, но выбирать не приходилось.
- А где врач-то? – поинтересовались ребята.
Старушка рассказала, как его найти.
- Он, правда, не работает тут, а приехал с семьёй отдохнуть… Полдома они снимают… - она задумчиво пожевала губами. – Но, думаю, вам не откажет. Человек он хороший!
- Спасибо! – поблагодарили парни и с грохотом покатили тележку в сторону леса.
К тому времени Маринкина нога уже натурально налилась свинцом, опухла и стала похожа на небольшое поленце. Её водрузили общими усилиями на тележку и повезли к дому доктора.
Дмитрий Сергеевич – так звали врача – к счастью, оказался на месте. Он сразу же оценил обстановку, без лишних слов осмотрел пострадавшую и сделал обезболивающий укол.
- Рентген, наверное, нужен… - робко предположила Марина.
- Не нужен тебе рентген, - уверенно заявил врач, ощупывая больную ногу. – Кости целы... У тебя растяжение связок, причём сильное. Сейчас зафиксируем ногу, и посидишь пока дома. Необходим полный покой.
Он ловко наложил фиксирующую повязку.
- Ну вот, порядок!
Дмитрий Сергеевич ободряюще улыбнулся Марине и впервые посмотрел ей в глаза. У неё вдруг перехватило дыхание. Поначалу так болела нога, что она ничего не замечала вокруг. А теперь обезболивающий укол подействовал, и Марина, словно во сне, увидела и его улыбку, и ямочку на подбородке, и то, как в медленном полуобороте отчётливо обозначается в глубоком вырезе его рубахи сплетение сухожилий на сильной шее. Дмитрий Сергеевич выглядел совсем не старым, да он, видимо, и был молодым, не старше тридцати пяти лет. Лицо молодое, а на висках чуть заметная седина. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Марина – замерев на месте, а он – неотрывно, удивлённо, словно прислушиваясь к себе.
- Домой иди… - чуть изменившимся голосом проговорил доктор и откашлялся, прогоняя хрипоту. – Я загляну на днях… Только ногу не нагружай!
Марина, не сказав ни слова и даже не поблагодарив доктора, поковыляла к выходу. На базу ребята доставили её в той же тележке.
Все последующие дни она жила, как в тумане. Словно бы и забыла о своей больной ноге. Только прислушивалась, не послышатся ли тяжёлые, уверенные шаги на крыльце, не раздастся ли низкий, чуть глуховатый голос. Ждала и боялась. Хотела, чтобы он пришёл, а уже в следующую минуту мечтала, чтобы он забыл о её существовании. Когда, наконец, скрипнула калитка, она чутьём определила, что это доктор. Щёки моментально загорелись, а ладони сделались холодными, как лёд. Послышался лёгкий стук в дверь.
- Войдите! – пискнула Марина.
Дверь распахнулась, и Дмитрий Сергеевич возник на пороге, загородив собой весь дверной проём.
- Здравствуй! – его голос прозвучал чуть глуховато.
- Здравствуйте! – Марина смотрела на него во все глаза.
- Как себя чувствуешь?
- Нормально…
Дмитрий Сергеевич осмотрел ногу. Действовал молча, насупившись, с сурово сведёнными бровями. Марина поймала себя на том, что не может отвести взгляд от его рук, больших, тёплых, с твёрдыми ладонями. Сквозь них словно перетекала в неё его энергия. Нечаянно он коснулся Марининой руки и тут же больно сжал её пальцы. Притянул поближе и медленно, будто удивляясь самому себе, поцеловал сухими губами. Она подняла руку, словно хотела защититься и оттолкнуть его, но вместо этого дотронулась до сводящего с ума сплетения сухожилий у него на шее. От этого прикосновения стены и потолок медленно закружились у неё перед глазами. Он прижал её к себе крепко, всю, и она не сопротивлялась этому, да и не хотела. Его глаза потемнели, а руки лихорадочно освобождали её и себя от одежды. Марина завороженно смотрела, как он снимает рубаху, как вздрагивают от нетерпения его мускулистые загорелые плечи. Ей было всего восемнадцать, и она никогда прежде не была с мужчиной, да и не умела ничего, но её это совсем не пугало. Просто она не думала об этом, а, всецело отдавшись его воле, прижималась к его сильному телу, словно плющ, обвивающий могучее дерево. Он был неистов, неудержим, даже груб. Но Марина, испытав боль от его стремительности, в тот же миг ощутила огромное, затопляющее её счастье, и ещё теснее прижималась к нему, отвечала на бесконечные, требовательные поцелуи…
- Прости, - тяжело дыша, прошептал он, когда всё закончилось. – Набросился на тебя, как зверь.
Тут только до Марины дошло, что дверь не закрыта, и в любой момент мог кто-то войти.
- Уходи…те… - жалобно попросила она, подтягивая к себе свои вещи.
- Прости… прости… - повторял он, вскакивая и поспешно одеваясь.
Уже в дверях оглянулся и посмотрел на неё с каким-то отчаянием.
Всю неделю Марина ждала своего доктора. Но он не приходил. Она уже стала ходить по комнате, потом выходить на улицу, и настал тот день, когда с наступлением сумерек она отправилась в сторону деревни. Зачем, почему, что она стала бы там делать, Марина и сама не знала. Но безотчётное чувство влекло её к тому дому… Марина замерла на месте, когда вдруг увидела Дмитрия Сергеевича на деревенской улице. Он заметил её и почти бегом приблизился к ней.
- Что ты? Как ты? – спросил отрывисто.
Марина от волнения и от непривычно большого расстояния, которое ей пришлось пройти, едва держалась на ногах. Он подхватил её под руку.
- Сможешь дойти? Тут недалеко…
Она кивнула. Они вышли из деревни, подальше от посторонних глаз, и Дмитрий Сергеевич взял её на руки. Теперь Марина смогла разглядеть, как он осунулся за эти дни, какие тёмные круги залегли у него под глазами.
- Ты простишь меня? – спросил он, когда они очутились в заброшенном доме на окраине деревни.
В темноте лихорадочно блестели его глаза. Вместо ответа Марина обвила его шею руками и поцеловала. И опять всё было так, как в первый раз. Минимум слов и неудержимая, сжигающая страсть. Расстались они перед самым рассветом. Он проводил её до студенческой базы.
- Даже ногу твою не посмотрел, - виновато проговорил доктор. – Придёшь завтра?
Он притянул её к себе, властно прижался сухими губами к её губам.
- Приду… - шепнула Марина и скрылась в темноте.
Много раз потом она повторяла ему это «приду». Встречались они всегда с наступлением сумерек, и оставались вместе до рассвета. Уж что Дмитрий говорил дома, Марина не представляла. Сама она вообще никак не объясняла своё отсутствие. Близкая подруга Света и так обо всём догадалась.
- Смотри, Маринка, залетишь – вся учёба пойдёт насмарку! – лишь однажды предупредила она.
- Я и смотрю… - бросила Марина, чтобы поскорее свернуть разговор.
Но однажды в деревне она столкнулась с хозяйкой, у которой семья Дмитрия Сергеевича снимала полдома.
- Ишь, бесстыжая! – по-деревенски заголосила тётка на всю улицу. – Народ уже о тебе судачит! Семья у него, понимаешь – семья! Детишек двое! Жена вся извелась! Совесть у тебя есть или нет? Уезжай ты отсюда!
У Марины вспыхнули щёки. Слёзы навернулись на глаза. Она повернулась и побежала прочь. Уже у себя в домике побросала в рюкзак нехитрые пожитки, и вечерней электричкой уехала в Москву.
А вскоре с сожалением узнала, что не беременна. Значит, не останется с ней частичка Дмитрия…
Марина столько раз за прожитые годы вспоминала события тех далёких дней, что эти воспоминания стали неотъемлемой частью её души. Вот и сейчас по дороге к дому Кати ей совсем некстати вспомнился Дмитрий. Рядом шёл взволнованный, присмиревший Санька. «Жених!» - усмехнулась про себя Марина. Муж по такому случаю тоже был с ними. Правда, бывший. Не сложилось у них как-то с Мариной. Расстались мирно, даже интеллигентно. И оба не знали почему. Просто перестали замечать друг друга. Санька сначала переживал страшно, а потом подрос и смирился. Но с отцом общался по-прежнему. С такими вот невесёлыми думами Марина нажала кнопку звонка.
И опешила, когда дверь распахнулась, и прямо перед собой она увидела Дмитрия. Не того, конечно, а очень изменившегося и постаревшего, но – Дмитрия Сергеевича.
Оба застыли на месте. Он тоже её узнал, конечно.
- Дима, кто там? – раздался из глубины квартиры женский голос.
На пороге показалась миловидная полная женщина с обильной проседью в волосах. Она вытирала руки о кухонное полотенце.
«Здравствуй, Дима!» - «Здравствуй, Мариночка!» - «Вот и встретились…» - «Да» - «Стало быть, Катя – твоя дочь?» - «Да, Мариночка» - «Недаром я словно почувствовала что-то, когда впервые увидела её… Она так похожа на тебя» - «Она же моя дочь…» - «Значит, родилась Катя уже после нашей встречи» - «Так получилось, Мариночка…» - «Всё в прошлом, Дима, да? Мы же хотим счастья нашим детям!»
Этот немой диалог словно бы состоялся между ними, пока они несколько мгновений смотрели друг на друга.
Марина первая сделала шаг навстречу. Первая улыбнулась и протянула руку.
- Ну, здравствуйте! Рада познакомиться… сваты!