Мы учились в четвертом классе, и учителем у нас был высокий, лет сорока, мужчина. Звали его Егор Петрович, а в первом классе нас учила его жена Анна Ивановна. Вдвоем они учили четыре класса, два в первую смену, два во вторую.
Они были эвакуированные из Ленинграда и задержались после войны в нашем селе, ожидая, когда можно будет вернуться на родину.
Анна Ивановна была хорошей художницей, и очень любила детей, уделяла школе много времени. Все стены первого класса были завешаны наглядными пособиями, которые акварелью старательно были выполнены учительницей.
И нам легко было выучить и азбуку, и таблицу умножения, и по русскому языку тоже помогали плакаты.
Егор Петрович был человеком совсем другого склада, сурового, строгого вида, редко когда улыбавшийся. Все его побаивались, и на уроках всегда была тишина. И вот однажды он прочитал нам стихотворение, которое должны были выучить наизусть, и там были такие слова:
- Великий Ленин в Сталине живет.
И когда он закончил читать, Колька Сычев, худенький, маленький мальчик, неожиданно звонким голоском спросил:
- А как он туда залез?
- Кто залез? – от неожиданности спросил Егор Петрович.
- Ну, Ленин.
Учитель быстро побагровел от гнева, и, схватив кусок мела, лежащий перед ним на столе, запустил его в Кольку, но промахнулся, и мел, ударившись о спинку парты, разлетелся на мелкие кусочки.
Наступила мертвая тишина. Все от неожиданности происшедшего только рты открыли.
- Вон из класса! Приведешь своих родителей! – закричал Егор Петрович, и Кольку как ветром сдуло.
Шел 1952 год, и за такие слова, какие сказал наивный Колька, можно было получить статью, притом политическую. Мы ничего не понимали, по детской наивности, чем все это может кончиться и для Кольки, и для его родителей, да и для самого Егора Петровича, если донесут об этом в НКВД.
Рассказывали о бухгалтере, который, придя в контору, увидел, что портрет Сталина висит косо. Это техничка протирала пыль и криво повесила.
- Что вы Сталина не так повесили? – спросил бухгалтер, поправляя портрет.
Через несколько дней он исчез. Жена, говорила, что ночью приехали на машине и куда-то увезли его. Видимо, кто-то из бухгалтерии позвонил в НКВД, и его забрали. Так и не вернулся к семье, погиб в лагерях.
О чем разговаривал учитель с родителями, мы не знаем, но Кольку сильно выпороли, и два дня он не ходил в школу.
Все стихи, которые мы готовили к праздникам, были только о великом вожде Иосифе Виссарионовиче Сталине. Все песни, которые мы разучивали в классе на уроках пения, тоже были о Сталине. Везде висели его портреты и плакаты, с цитатами из его речей.
Радиоприемники были в редких домах. У нас дома не было, а у соседей через стену, он говорил целыми днями, и, прильнув ухом к стене, я слушал и музыку, и детские передачи, и новости. Но и там все связано с именем вождя.
В соседнем селе был радиоузел, и во всех домах висели тарелки репродукторов. К нам за три километра тоже решили провести провода по столбам, чтоб и наше село радиофицировать. Дело шло медленно, и, наверно, прошло бы много времени, чтоб исполнился этот план. Но наступил март 1953 года. Неожиданно для всех на столбе у магазина заговорил большой радиорупор с траурной музыкой, с сообщениями о болезни Сталина.
Когда успели протянуть провода и повесить рупор, никто не видел, и все удивлялись этому. Но еще и плакали многие, особенно женщины, слушая сводки о здоровье Иосифа Виссарионовича. Болезнь и смерть любимого вождя, воспринимались как потеря чего-то очень важного в жизни.
Казалось, что жизнь замерла, остановилась.
- Что теперь будет? – спрашивала у отца мама.
- Помощников у него много, кого нибудь выберут. Свято место пусто не бывает.
- Так-то оно так, да ведь какой надо иметь ум, чтоб управлять огромной страной.
- Может Ворошилова? Его все любят.
- Поживем – увидим, чего гадать.
Мы уже окончили школу, наступило лето, а там и деревенские заботы отодвинули на задний план все политические вопросы. Прибежав с улицы, домой пообедать, увидел как отец в «Сельском календаре» старательно зачеркивает карандашом чей-то портрет.
- Тять! А что случилось?
- Берию расстреляли. Оказывается, это он был врагом народа. Столько людей погубил.
- А кто теперь вместо Сталина?
- Маленков.
Вскоре произошли отмены некоторых налогов по содержанию домашнего скота и птицы. Отец радостно говорил маме:
- Наконец-то! Теперь может, будет полегче жить.
А девчата распевали частушку:
Берия, Берия!
Потерял доверие.
А товарищ Маленков
Надавал ему пинков.
Но нас пацанов все эти политические новости не тревожили, так как считали, что в Кремле знают, как надо решать все проблемы. С первого класса были научены, что Сталин думает о каждом из нас, а теперь, наверно, и Маленков также будет заботиться о нас.