Жил да был один маленький мальчик. Жил он в волшебной стране, где все счастливы и здоровы. Так как он был маленький, то всей страны он еще не видел. Он играл и рос в небольшом саду. Вместе с ним играли и росли другие дети. У мальчика была одна особенность: в то время когда другие дети ели только картошку, которая росла в земле, и лишь иногда употребляли в пищу груши, яблоки и прочие плоды, растущие на деревьях, мальчик наоборот питался постоянно только фруктами и ел картошку только для того, чтобы не вызвать недоумение взрослых. Другой особенностью мальчика был незнающий чувство меры голод. Он ел всегда и не мог остановиться.
Страна была волшебная и, стоит заметить, что дети росли там большей частью времени самостоятельно. Они играли в саду между собой в разные игры, выращивали и ели картошку. Картошка в волшебной стране сильно отличалась от того, что принято понимать под этим продуктом в повседневном мире. Она обладала всеми витаминами и минералами и содержала в себе все необходимое для развития детей. Однако дети не могли ее сами готовить, и за ними ухаживали взрослые. Они сажали для детей картошку, а также занимались ее приготовлением.
На яблоки и груши дети почти не обращали внимания. Это не удивительно, потому что картошка была гораздо вкуснее, а груши и яблоки были наполовину гнилые, да вдобавок не такие уж и вкусные, скорее даже совсем не вкусные.
Но наш мальчик картошку невзлюбил. Причины у него были как и подобает детям – детские. Он не хотел быть как все, хотел показать всем свое «Я» и назло другим, а может из-за того, что и правда считал вкусными яблоки и груши, постепенно стал исключать картошку из своего рациона.
В то время когда другие дети выращивали себе пищу и с аппетитом ее ели, мальчик ходил от дерева к дереву, подбирал плоды и ими утолял свой голод. Постепенно он перестал играть с другими детьми и стал общаться с ними только тогда, когда приходили взрослые и устраивали всеобщий обед. Он почти не ел, больше сидел за столом для виду.
Время шло; мальчик рос не по дням, а по часам, и однажды он сумел залезть на дерево, где росли груши. Это было для него огромным счастьем, и так как чувство голода он не мог утолить, то он принялся без остановки поедать плоды. В это время к нему подошла девочка, с которой он раньше дружил. Она попросила его с ней поиграть. Несмотря на то, что мальчик был занят своим любимым делом, он все же спустился с дерева и не отказал девочке в ее просьбе. Но играть им быстро надоело: возможно потому, что мальчик постоянно говорил про груши и яблоки, о которых девочка совершенно не имела понятия; возможно потому, что девочка была без ума от картошки; может были и еще какие-нибудь причины, только она скоро убежала, а мальчик залез на дерево и стал доедать то, что на нем осталось. Дерево, однако, оказалось не большим, и мальчик, несмотря на то, что съел очень много, и живот его раздулся чуть ли не в два раза, все же благополучно с дерева слез. В силу того, что организм у него был молодой и сильный он постепенно переварил все съеденные груши.
Когда взрослые устроили очередной всеобщий обед, мальчик картошку есть не стал. Взрослые заметили и сделали ему замечание; они предупредили его, что если он не будет есть картошку, он не вырастет и останется маленьким и глупым. Мальчик что-то пробормотал себе под нос, но есть все же не стал.
После того, как мальчик объелся грушами, он почти равнодушно относился к тем плодам, что валялись на земле и искал по всему саду подходящее дерево, на которое он бы смог залезть и вновь вкусно полакомиться. Но таких деревьев в саду не оказалось. Когда мальчик дошел до края сада, он решился пойти и дальше, в лес. В лесу с ним произошла следующая история.
Один старик, принадлежавший поколению на несколько поколений опережавших поколение взрослых, которые в это время сажали и готовили картошку для детей; старик, который также не любил картошку и питался преимущественно дикими яблоками, пошел в лес с двумя большими корзинами эти самые яблоки собирать. Случилось так, что набрав две полные корзины, он понял, что не в силах донести их до дома. Тогда старик одну корзину решил оставить и вскоре за ней вернуться, а со второй отправился в обратный путь и так как корзина, которую он нёс была наполнена доверху, то по дороге домой он растерял приличное количество её содержимого. По своей старческой памяти про оставленную корзину старик забыл.
Мальчик шел по лесу и вдруг увидел перед собой на тропинке дикое яблоко, которое на вкус выглядело очень аппетитно, но немного странно. Он несказанно обрадовался, попробовал яблоко и обрадовался еще сильнее. Несмотря на его странный вид, оно было невероятно вкусное. Полакомившись, он пошел далее по тропинке, находя дикие яблоки одно за другим и тут же их съедал. Таким образом он пришел к огромной корзине диких яблок, недавно оставленных стариком. Мальчик стал их есть. Так как аппетит утолить он никогда полностью не мог, то в этот раз он был совершенно счастлив своей находке.
Тем временем взрослые заметили, что мальчик пропал. Они стали его искать и по следам отправились за ним в лес. Когда они его нашли, он доедал со дна корзины последние яблоки и был похож на большой воздушный шар. Он так раздулся от пищи, что того и гляди мог лопнуть, но он все же сидел и ел. Взрослые подошли и стали его спрашивать, почему он ушел из сада без их разрешения, и зачем он так много съел диких яблок. В этот момент мальчик опомнился и оттого, что желудок у него был объемом не велик, а съел он чуть ли не целую корзину, которая была размером с него самого, его стало рвать. Взрослые испугались. Один из них побежал за лекарем, другие стали помогать мальчику идти в сторону сада. Они пытались его расспросить о его состоянии, но в ответ он только лишь блевал. Еще бы съесть такую корзину яблок, да причем диких! На пол пути до сада взрослые с мальчиком остановились и увидели как к ним на встречу на лошади скачет местный лекарь. Это был даже не лекарь, а самый настоящий шаман! Но просил называть себя лекарем, так как шаман все же слишком мистическое название.
Приблизившись к мальчику шаман слез с лошади, подошел к нему и стал его спрашивать, что с ним. Мальчик не смог ответить, а только проблевался шаману на ботинок. Шаман, увидев такое положение вещей, разозлился и заключил, что у мальчика неполадки с пищеварительной системой. Он спросил у взрослых, что произошло. Они ответили, что нашли его уже в таком состоянии. Он попытался спросить у мальчика еще раз, что с ним происходит, но ответ последовал такой же, как и в первый раз. Тогда шаман сел на коня, мальчика, несмотря на то, что его постоянно рвало, посадил рядом с собой и как можно быстрее помчался в сад.
Прискакав в сад он отвез мальчика в хижину, где проводили операции над желудком и сказал хирургам, что мальчика надо срочно оперировать. Пусть читатель не удивляется тому, что хижины и шаманы существуют одновременно с хирургами ведь это волшебная страна, и она во многом отличается от нашего повседневного мира.
Мальчик, услышав, что ему хотят делать операцию, хотел закричать, что он здоров, что ни каких операций не надо, что он всего лишь объелся диких яблок, что это непременно пройдет само собой, что ему надо лишь немного времени, и он сам придет в себя, но вместо крика снова проблевался.
–Блюет без остановки, – заметил шаман.
–Ничего, сейчас сделаем укол, пищеварительная система успокоиться, а потом и вскроем, – отозвался хирург.
И действительно выполнил свое намерение. После мальчика оперировали, разрезали ему живот и стали искать изъяны в пищеварительной системе. Поскольку мальчика рвало лишь от диких яблок, то проблем не нашли и так ничего и не сделав зашили живот обратно. Мальчику, однако, сказали, что система пищеварения у него не в порядке. Иначе было бы необходимо признать свою ошибку, а именно то, что операцию проводили зря, что проблема была решаема довольно просто и без разрезов живота. Мальчик поверил, а может, сделал вид, что поверил и вернулся в сад к другим детям.
Время шло. Мальчик после этой истории все так же продолжал питаться плодами с деревьев. Картошку он хоть иногда и ел, но ел ее поскольку думал, что если не будет есть, то вновь придется ложиться на операционный стол. Но теперь он с уверенностью знал, что картошка это миф. Он видел других детей и понимал, что они, питаясь картошкой, никогда не смогут оценить и никогда не узнают истинного вкуса. Они не узнают вкуса диких яблок. От этого ему было грустно.
Другие дети не могли понять ситуации в целом, они смеялись над тем, что у Мальчика шов от разреза на животе, ставили ему этот шов в упрек, а если случалось говорить о диких яблоках, то говорили не об их вкусе, а о том как сильно и отвратительно мальчика от них рвало. Обычно говорили так: «Ты что забыл, как ты блевал и тебе разрезали живот?»; или же так: «Да, да, мы знаем про твои яблоки, видели твою блевотину».
Мальчик не настаивал. Он понимал, что на картошке можно прожить всю жизнь, так и не узнав вкуса яблок, когда ешь одну картошку ничего более и не хочется; но также мальчик понимал и то, что, однажды распознав вкус диких яблок уже нет никакой возможности вернуться к картошке.
Разрезанный живот научил мальчика чувству меры, а также многому другому. В один прекрасный вечер, когда все укладывались спать, мальчик поблагодарил вселенную за то, что она предоставила ему возможность попробовать вкус диких яблок и по зову сердца неслышно отправился в сторону леса...
"Там, где связь между интеллектом и волей нарушена, уклонившийся от своего естественного назначения интеллект пренебрегает службой воле; так, например, он даже в трудную минуту будет проявлять свою независимость и не сможет удержаться, чтобы не воспринимать обстановку, грозящую индивиду непосредственной опасностью, как живописное зрелище" (Шопенгауэр)
Эта сказка представляет собой аллегорию на действительные события, имеющие место в моей биографии, вдумчивый читатель может сравнить эту сказку с письмом, которое было позднее написано мной в НПАР (Независимая Психиатрическая Ассоциация России), а если ему хватит терпения, то и прочитать следующую работу: http://www.proza.ru/2012/08/14/862 с помощью этих двух элементов, сказка становится значительно интереснее. Письмо привожу ниже.
Здравствуйте уважаемый эксперт НПАР. Меня зовут *** мне 27 лет. В настоящее время я заканчиваю юридический ВУЗ (заочно) и хотел бы обратиться к Вам с просьбой о независимой оценке ситуации, в которой я оказался.
А дело собственно вот в чем: в октябре 2008 г. я прошел "курс лечения" в специализированном стационарном учреждении нашего города и вот, уже на протяжении более чем четырех лет, меня не покидает мысль, что оказался я там совершенно не справедливым образом. Я признаю, что большинство пациентов зачастую склонны верить в то, что они здоровы, а больны-то как раз все остальные; что с ними все в порядке, только их никто не понимает и т.д. Однако в данном случае, хоть я и ограничен субъективным взглядом, не способным выйти за рамки своего личного мировоззрения, я все же стараюсь рассмотреть ситуацию с разных сторон.
Чтобы вы могли лучше меня понять, я в наиболее лаконичной форме изложу причины, приведшие меня в психиатрическую больницу. Со стороны это выглядело так: в течение нескольких дней я разговаривал с матерью и бабушкой в таком духе, что они решили, что в меня вселился бес (не воспринимайте буквально). Я болтал о времени, пространстве, черных дырах, говорил, что ничто не имеет значения, доказывал им иллюзорность существования и жизни как таковой и порой так увлекался, что говорил без остановки по 20-30 минут на эмоциях, не давая им вставить даже слово. При этом я немного изменил свой распорядок дня и мало спал, т.к. в то время работал в охранной фирме и дежурил сутками. Как раз после одного из дежурств все и случилось. Мать сначала пыталась вступить со мной в диалог, но вскоре, поняв, что я ее не слушаю и говорю только то, что приходит мне на ум, решила, что лучше всего будет оставить меня в покое и просто ни о чем не спрашивать. За сутки до того, как я оказался в больнице, вечером я ушел гулять. Вернувшись ранним утром, лег спать и проспал до вечера. После того как проснулся, мать стала спрашивать, как я себя чувствую и предложила мне поесть. Я сказал, что есть не буду и объяснил это тем, что еда не имеет никакого значения и т.д. Мать стала убеждать меня в том, чтобы я поел; я же все решительнее доказывал, что еда - ничто. Затем мать позвонила бабушке и позвала меня, чтобы я с ней поговорил. Я взял трубку, подержал ее секунд двадцать около уха, совершенно не слушая того, что из нее доносилось и потом, отдав трубку матери, ушел в свою комнату. О чем они говорили дальше я могу только догадываться, но следствие этого разговора мне запомнится надолго.
Вскоре в мою комнату вошли двое мужчин. Это были врач скорой помощи и его ассистент. Вместе с ними вошла и мать. Они стали спрашивать меня кто я, как меня зовут, понимаю ли я, что происходит и т.д. Здесь я немного отступлю от изложения и скажу пару слов об аффектах. Думаю вам известно, что когда человеком овладевает сильная страсть, она проявляется в виде такого мотива, который появившись, исключает противоположное воздействие всех остальных мотивов. Такой мотив состоит в представлении, которое в силу своей необычайной живости затемняет все другие представления, как бы полностью заслоняет их своей большой близостью, так что им почти невозможно проникнуть в сознание. Возвращаясь к теме, я, пожалуй, сошлюсь на такой аффект, и на его основании объясню свою реакцию на вопросы врача. Реакция была естественно не адекватной, т.к. иначе на дурке я бы и не оказался, но степень неадекватности была не так уж велика. По крайней мере, не стоила того, чтобы меня, с помощью группы вневедомственной охраны, вытаскивать с постели, связывать руки, полуголого тащить в машину скорой помощи, везти в больницу, привязывать к кровати и тут же вкалывать такое кол-во "лекарств", что следующие двое суток я почти не приходил в сознание. Но, я слегка забежал вперед, раскрыв результат, но, не объяснив его основания. Основание же было такое. На вопрос врачей я отвечал, что не желаю с ними разговаривать, т.к. они ничего не понимают сами. Личные вопросы (как тебя зовут и т.д.) я переводил на мать, говоря при этом: "Спросите у нее" - и показывая на нее взглядом или рукой. Когда же меня стали спрашивать о настоящем, чтобы определить мою вменяемость, я, под действием аффекта, стал болтать о том, что времени нет, что секунда, на самом деле, произвольная величина и т.д. Также говорил о том, что разум един, и что, поэтому, несмотря на то, что нас тут присутствует множество, в действительности же, здесь только один я, и дальше в таком духе. Естественно врач, послушав мой бред (который был бредом для него, но мне представлялся разумным ясным взглядом на мир, которым я имел несчастье поделиться совершенно не к месту), определил, что я не здоров. Однако мне не сказали: "Парень ты помешался, мы врачи, и если ты будешь продолжать в том же духе, мы тебя отвезем в больницу и вколем тебе такое кол-во аминзина, что ты надолго превратишься в овощ". Нет. Вместо этого, очень быстро, в комнате появился еще один персонаж (как я тогда предполагал, моего сна) - это был участковый. Он стал задавать такие же вопросы и даже более настойчиво, но и ему я объяснил, что он не существует, как впрочем, и все остальные здесь присутствующие. Короче, в итоге картина сложилась следующая: я на кровати в одних трусах накрытый одеялом. Передо мной на стуле сидит врач и что-то записывает, при этом часто улыбается; слева сидит в кресле ассистент врача, он за все время почти не обронил ни слова; в левом углу, на стуле сидит мать и очень переживает из-за сложившейся обстановки; справа - участковый с серьезным, но глупым выражением лица.
Когда они поняли, что со мной бесполезно говорить, они ушли совещаться на кухню. Оттуда доносились приблизительно такие речи:
– Да как я его вытащу, вы его видели? Он такой здоровый...
– Вызовите кого-нибудь на подмогу и т.д.
Вскоре прибыла группа вневедомственной охраны, как я вкратце уже описывал, в комнату вошло порядка 5-6 человек, они были настроены очень враждебно и командным голосом приказали мне подняться. Мое внутреннее настроение в этот момент можно было выразить словами Пиррона: "Таким должно быть спокойствие мудреца" - когда на корабле во время бури, он заметил свинью, спокойно евшую из корыта.
Я усмехнулся и сказал им в ответ, что сейчас отвернусь к стенке, засну, и все они исчезнут. Злые ребята стали подходить ближе, я подумал, что пора прекращать спектакль и отвернулся, закрыв глаза. Но воображение меня обмануло и к своему глубокому удивлению, я почувствовал как меня схватили, заломали руки, связали их и потащили к лифту. Я не сопротивлялся и продолжал думать, что все это не реально, Охранники отнесли меня в машину скорой помощи, мать спустилась и поехала вместе со мной, взяв из дома мой халат, т.к. по подъезду и к машине меня несли одетым только в трусы. Во время пути машина остановилась. Открылись задние двери, и предо мной предстал уже другой доктор. Он стал меня о чем-то спрашивать, но и ему я нес чушь про то, что секунда - это не секунда и т.д. Доктор слегка нахмурил брови, кивнул пару раз головой, потом двери закрылись и, проехав еще немного пути, машина достигла пункта назначения. Меня вытащили так же бесцеремонно, взяли за руки, за ноги и отнесли в палату (очень грустно, что при этом кто-то еще украл мой халат и его потом так и не нашли). Привязав меня к койке, решили сделать укол. Ненавидя уколы, я стал кричать и мне вкололи побольше. Прежде чем заснуть на пол сотни часов, я очень громко, изо всех сил закричал, что все равно отсюда выберусь.
Когда пришел в сознание, меня отвели в один из кабинетов и объяснили, что это так называемый суд на котором я должен рассказать, что произошло. Мне было трудно не только идти, но я и с трудом мог двигать челюстью, чтобы сказать хоть пару слов. Впрочем, думаю, нет необходимости описывать свое тогдашнее состояние, т.к. вы, без труда, его и так можете себе представить. На данном суде я смог лишь промычать несколько слогов, выражая свое согласие или несогласие. Комиссия была очень довольна моими ответами, и вскоре меня опять отвели в палату, вколов по дороге еще немного лекарства.
Через пару дней колоть перестали и ограничились лишь таблетками. Попив их день, я понял, что лучше мне этого не делать, но боясь вызвать негодование врачей, не стал открыто выражать свое несогласие, а в тишь смывал таблетки в унитаз. С товарищами по несчастью я старался не общаться и почти все время проводил лежа на кровати (в первую неделю под действием препаратов у меня не было и возможности с нее вставать). Мой лечащий врач периодически со мной общался, я рассказывал ему про воду, огонь, первооснову и т.д., но, не доказывая ему их значение, а говорил, стараясь понять причины, по которым я здесь оказался. Это выглядело примерно так: "Недавно я прочитал К. Кастанеду, а затем Аристотеля и это повлияло на мое мировоззрение. Прежде чем оказаться у вас я пытался понять первооснову бытия и много времени об этом думал, видимо увлекся и проч".
Через две недели меня выписали из стационара и отпустили домой, с условием, что я буду приходить два раза в день на проверку и тут же пить таблетки. Ходить - я ходил, но таблетки, как и прежде незаметно сплевывал. Постепенно обязывали приходить все реже и реже. Проблем не возникало, но был один случай, когда я стал подозревать, что возможно за мной следят. Я понимал, что это типично для психов и, не считая себя таковым, отгонял эту мысль, но случались такие нелепые совпадения, что я решился рассказать о них врачу. При этом я сразу попросил не колоть мне аменазин и дать возможность провести один день (и одну ночь) в больнице и самому со всем разобраться. Врач пошла мне на встречу и на следующий день, после того, как я переночевал в больнице, все нормализовалось.
Первые полгода я ходил ежемесячно на прием; врач спрашивал о том, как я себя чувствую и выписывал таблетки. Я их брал, но не пил. При этом я постоянно задавал врачу вопрос, когда можно будет перестать пить таблетки? Он отвечал всегда по-разному. Сначала говорил: через пару месяцев; через пару месяцев - что ближе к весне, весной стал говорить, что, чтобы болезнь не вернулась, нужно пить их постоянно. Тогда я решил, что такое положение вещей меня не устраивает (не буду же я постоянно претворяться, что их пью) и как следует все обдумав вступил с врачом в дискуссию по этому вопросу. Он убеждал, что в его практике, за 20 лет, все, кто переставали пить таблетки, вновь попадали в "палаты". Я настаивал, что, не смотря на его богатый опыт, он не имеет ни какого основания утверждать, что мой случай имеет нечто общее с его практикой, что я чувствую себя совершенно здоровым и, что, поэтому, таблетки пить отказываюсь. В итоге мы пришли к компромиссному решению, чтобы у меня дома всегда имелись таблетки и в случае, если я почувствую себя необычно, чтобы я сразу их принял и поставил врача в известность.
Серьезных проблем больше не возникало, единственный незначительный случай был в прошлом году, когда я увлекся философией Гегеля и слегка дал волю фантазии, что практически ни как не отразилось внешне (один день я не выходил из дома и молчал, а на вопросы матери отвечал жестами, но это был своего рода эксперимент над собственным сознанием) и без последствий прошло. Однако я сказал об этом врачу, объяснив свое поведение тем, что пару дней плохо спал из-за необычного состояния возбужденного воображением.
Прошу прощения за излишние подробности, они немного нарушают границы лаконичного изложения, но я стараюсь упустить как можно меньше, чтобы создать в вашем представлении наиболее отчетливую и достоверную картину.
Теперь, кратко, как это выглядело с моей стороны (потерпите, сейчас будет действительно кратко). Из оболтуса, ведущего бестолковый образ жизни: пьющего, курящего, чрезмерно играющего в компьютерные игры и не видящего перед собой ничего кроме "бабок", "телок", "компов", "бухла" и т.д. Я, за полтора года, перестроился на совершенно противоположный уровень сознания: бросил курить, перестал играть в комп. игры, стал заниматься спортом, бегать и почти весь свой досуг посвящать чтению книг. Прежде всего, меня вдохновил образ Дона Хуана в книгах Кастанеды, затем я прочитал собрание соч. Аристотеля и после этого, сразу поступил заочно учиться в институт. Через два месяца после обучения случилось то, о чем я писал выше. Перед тем как меня положили в больницу, я настолько увлекся чтением, что прочитал собрание сочинений Салтыкова-Шедрина чуть более чем за полтора месяца (10 томов по 500-600 стр.) Работая в охране я читал непрерывно всю ночь по 200-300 стр. За три дня до больницы, я смешал в одну кучу Салтыкова, Аристотеля, Кастанеду, а также некоторых восточных мистиков с популярным в то время фильмом "дух времени" и отдельными не научными взглядами на русскую азбуку, что открыло неисчерпаемый поток для мысли, буквально, мне было так интересно думать, что, не обращая ни на что внимание, я простоял последние сутки, дежуря в охране, полностью погруженный в свои размышления, забыв о пиши и также, не смыкая глаз, продумав, лежа на кровати, положенные для отдыха несколько часов.
Я не проявлял ни каких признаков агрессии, безумия и т.д., да и по большому счету ни кого и не беспокоил, лишь тогда, когда мать пыталась выяснить, почему я веду себя немного странно (почти не ем и рассказываю какие-то небылицы), я слегка возбуждался и говорил, говорил, говорил...
Я тут в общем-то не высказываю претензий ни врачам, за их объективный подход, которые ни поняв в чем дело, и без всяких существенных оснований приводят слегка увлекшегося человека в вегетативное состояние, ни кому-либо еще, несмотря даже на то, что вся эта история оказала сильное влияние на мое физическое здоровье. Пустяк, я уже восстановился и давно забыл. Это даже дало мне дополнительный стимул, для самопознания и углубленного занятия философией, психологией и др. науками. Читая знаменитых людей, таких как Шекспир, Гете, Феербах, Шопенгауэр, Спиноза, Вольтер, Кант, Локк и т.д. я все больше убеждаюсь, что общество в целом не способно не только воспринимать, но даже и не желает слышать о таких категориях, как бытие, (один мой знакомый, около года назад, услышав от меня это слово сказал, что мне опять пора на дурку), сущность, первопричина, пространство, бесконечность... Поэтому, когда о них заходит речь, люди часто пугаются и спешат обезмолвить говорящего всеми способами. По сравнению с прежними методами современные значительно гуманней, но и это (само наличие такого подхода) все же огорчает.
Недавно я говорил с врачом о сроках моего учета (я хожу на прием раз в 3 месяца) и по его словам понял, что меня не собираются с него (учета) снимать, по крайней мере в ближайшее время. Меня это обстоятельство совершенно не устраивает т.к. я считаю себя вполне адекватным молодым человеком, пусть немного вспыльчивым, но все же со здоровой и уравновешенной психикой. Многие мои знакомые понятия не имеют, что я лежал в психбольнице и ни у кого из них нет повода считать меня ненормальным. Более того, некоторые люди замечают у меня высокие интеллектуальные способности, в частности руководитель по дипломной, после того как прочитал мою работу, сказал, что это одна из самых интересных работ, которую он когда-либо получал от студентов и предложил ее напечатать, правда принять не принял, т.к. она не соответствовала по форме и не подкреплялась ссылками на современных авторов, потому что я не списывал ее с учебников, а написал самостоятельно, примерно так же как это письмо. Вторая работа была принята без проблем и, как я уже сказал, вскоре я получу диплом. Статус "сумасшедший" может быть очень вреден для моей юридической практики, и я хотел бы узнать, как вы посоветуете поступить в данной ситуации?
Приложение 2.
"...точка сборки обязательно вернется на место.
- А если не вернется? - поинтересовался я.
- Тогда все кончено. Такой человек пропал, - ответил дон Хуан. - Он - или неизлечимый душевнобольной, чья точка сборки никогда не сможет собрать обычный мир, или непревзойденный видящий, отправившийся в путь к неизвестному". (К.Кастанеда "Огонь изнутри")
Целью этого сочинения является намерение показать на индивидуальном примере важность наличия способности абстрактного мышления у специалистов, которым в силу их профессии приходиться разбираться во внутренних переживаниях других людей.
Под абстрактным мышлением, я понимаю способность, рассматривать ситуацию не только на основании имеющегося эмпирического опыта, полученного из схожих ситуаций, но и возможность выйти за рамки непосредственно данного созерцаемого представления и признать, что всегда остается нечто, что нельзя подвести ни под какие понятия. Если же специалисты (а в данном случае речь идет о психиатрах) искренне убеждены, что каждый человек должен соответствовать заранее определенному шаблону, и что за любым значительным отклонением, которое не вписывается в данный шаблон, должно следовать прокрустово ложе, то это, пожалуй, приносит значительный вред обществу, в котором присутствуют такие специалисты и отражается на нем почти также негативно, как отражались костры инквизиции на эпохе средневековья. Вопрос о том, что лучше: сгореть на костре за свои убеждения, доказывая их безмозглым профанам, со страхом и ненавистью смотрящим на все ранее им неизвестное, или же провести свою жизнь в сумасшедшем доме, только потому, что ваше поведение, не нарушающее ни чьих прав, показалось ненормальным, так называемым исследователям душ и они, посовещавшись, решили, что для вас это будет подходящее место - данный вопрос оставляю на личное рассмотрение каждого. Как говорится: о вкусах не спорят.
Теперь же собственно перехожу на заявленный предмет моей работы. Как я и обещал, это будет индивидуальный случай, рассмотренный непосредственно, т.е. от лица, с которым он произошел. Сперва я хотел оформить его в виде сказки, но т.к. предыдущие две сказки, написанные мной на эту тему, никто не понял, то здесь я буду говорить почти без аллегорий, оставив за собой лишь возможность показательного сравнения, чтобы более ясно нарисовать в уме читателя достоверную картину. Также я предполагаю, что читатель уже знаком с письмом, написанным мной в Независимую Психологическую Ассоциацию России, поскольку данное письмо содержит в себе наглядное описание случившегося недоразумения, и данное сочинение является, по сути, прямым дополнением к нему.
Итак, представьте себе, что с вами случилось одно из самых радостных и прекрасных событий: вы влюбились. Причем в вашем случае – это не какая-то так обычная любовь, заканчивающаяся, как правило, после первой проведенной совместной ночи; начинающая медленно угасать и затем исчезающая совсем, или плавно переходящая в заурядную привычку. Нет. В вашем случае – это самая настоящая истинная любовь, по сравнению с которой, любовь, описанная у Шекспира, напоминает едва заметный свет зимней луны, мерцающей в пасмурном небе, в сравнении с ярким ослепительным светом летнего полуденного солнца. Контраст велик и вы можете подумать, что такое явление, в отношениях между людьми невозможно, но я не требую вас в него верить; я обращаюсь к вашему воображению и прошу у него лишь немного гибкости. Вспомните все случаи когда вы любили, сложите их вместе, возведите в степень равную вашему возрасту, и вы получите то, что нужно. Теперь представьте, что объект вашей любви к вам равнодушен, и вы пытаетесь добиться взаимности всеми способами. Вы пишите любовные письма, дарите дорогие подарки и днем и ночью думаете только о том, как вам завоевать свою возлюбленную, а также о том, как она прекрасна и совершенна. Нет необходимости объяснять, что для своих знакомых вы становитесь немного странным. Помимо того, что где только можно вы не упускаете случая высказать восхищение перед всеми в пользу вашей красавицы, вы, вдобавок, начинаете совершенно легкомысленно относиться к тому, что имеет для других значение более важное, чем ваша любовь.
К примеру, когда в вашей компании начинаются разговоры о работе, деньгах и всяких развлечениях, то вы с пренебрежением их игнорируете и стараетесь избегать общей беседы; но, когда разговор заходит о девушках, красоте, любви и т.д., то вы как Дон Кихот готовы вызвать на смертный бой любого, кто посмеет утверждать, что есть кто-то прекраснее Дульсинеи. Сверх того в подобных разговорах вы не умолкаете даже после того, как все уже признали за вашей дамой первенство красоты, устав слушать ваши апофеозы, вы продолжаете настойчиво повторять о непревзойденности ваших чувств снова и снова. Вскоре друзья станут избегать вашего общества, но вас это не затрагивает совершенно, ибо у вас появилось больше времени, которое вы можете посвятить объекту своей любви и наедине с собой вы чувствуете себя куда лучше, чем в кругу лиц, способных вас слушать, но не способных понять и украдкой усмехающихся над вашей страстью. Однако так уж получилось, помимо друзей у вас есть еще и родственники, которые слушая ваши речи и сравнивая их с той, ради которой вы готовы пожертвовать всем чем угодно, сразу делают вывод, что вы не в себе. Им трудно даже представить, что обычная, ничем не примечательная девушка, с виду не отличающаяся от других, может вызвать столь возбужденное состояние. Поэтому, вместо того чтобы оставить вас в покое, они начинают вам доказывать, что ваша богиня вовсе не богиня, а типичная девица, что она вовсе не стоит того, чтобы за ней так ухаживать и тем более так из-за нее терзаться. Естественно у вас возникает ответная реакция и вы изо всех сил стараетесь доказать родственникам, что они не правы. Однако они стоят на своем. Но вы безумно влюблены и поэтому, простив родственникам их ограниченность, вы игнорируете их мнение.
Наконец, случается то, чего вы так долго ждали. Наступает тот чудесный день, когда ваша возлюбленная, покоренная вашей настойчивостью и силой ваших чувств, проявляет к вам взаимность. Для описания подобной сцены у меня нет слов, поэтому пусть читатель, как и ранее, представляет себе все счастье, которое он когда-либо пережил, складывает его и возводит в степень равную его возрасту. Теперь картина близка к завершению. Вы в объятиях своей возлюбленной, наедине, наслаждаетесь друг другом, испытывая наивысшее блаженство. Вы провели ее украдкой себе в комнату, втайне от всех. Кроме нее, на данный момент (пока вы еще не достигли высшей точки, после которой должен последовать постепенный спад) ничто не имеет для вас значение. Вы неописуемо счастливы, но вдруг ваше счастье прерывают ваши родственники и зовут вас на обед. Вы отказываетесь, легкомысленно заявляя, что сейчас вам не нужна ни какая еда, да и вообще ничего не нужно. Однако родственники настаивают, чтобы вы поели, т.к. беспокоятся о вашем здоровье видя то, что вы почти не выходите из комнаты и почти ничего не едите. Вы равнодушно относитесь к их увещеваниям и запираетесь вдвоем со своей любимой. Они, решив, что у вас проблемы, вызывают скорую помощь.
Затем ваша комната отпирается, и внезапно в ней появляются посторонние люди. Причем это происходит в такой момент, когда вы занимаетесь любовью. Посторонние люди заходят и начинают спрашивать вас, как ваше здоровье и т.д. Не успев опомниться, вы начинаете думать, что эти злые ребята пришли отнять у вас вашу возлюбленную и пытаетесь ее спрятать. Однако потом понимаете, что они знают, что возлюбленная под одеялом и отчаянно, вместо ответов на их дурацкие вопросы (как тебя зовут и т.д.) начинаете говорить им о своей невероятной любви. Они просят вас рассказать о своем самочувствии, и о том, понимаете ли вы, что происходит, но вы на своей волне, для вас вся эта ситуация имеет совершенно другое значение, вы безумно влюблены, боитесь потерять свою любовь, боитесь, что у вас отнимут ее навсегда и, вместо ответов, начинаете упрекать всех подряд в отсутствии понимания и сочувствия, начинаете жаловаться, что по всей видимости, никто из присутствующих никогда не любил, а потому и не способен постичь того, что с вами происходит. Затем появляется еще больше людей, они уже решили, что вы псих, поэтому они хватают вас вместе с вашей возлюбленной, вытаскивают вас прямо из постели и тащат в больницу для умалишенных. Пока вы еще вместе, вы воспринимаете все это как дурной сон и клянетесь друг другу в вечной любви чтобы не случилось. Однако вскоре, на ваших глазах, вашу возлюбленную подвергают пыткам, и она, не выдержав мук умирает. Вы ошеломлены, неужели это возможно, в наше то время? Однако истина печальна, та, которая еще мгновение назад дарила вам любовь и счастье лежит перед вами на полу мертвой. Люди в белых халатах кладут ее на носилки и уносят прочь. И тогда, поднявшись из самых глубин вашего сердца, у вас вырывается оглушительный крик, дающий повод присутствующим больше ни минуты не сомневаться, что вы стопроцентный псих.
Вас усыпляют, и несколько дней вы пребываете без сознания, затем, когда вы приходите в себя вас ведут на суд, где требуют признать, что вы помешались и, что предпринятые по отношению к вам меры, вы полностью одобряете. При этом ваш организм наполнен таким количеством химических веществ, что вы с трудом можете говорить. Да и в мозгах такая каша: несколько дней взаимной любви, неожиданное вторжение посторонних людей, пытки и смерть возлюбленной; тут уж, в самом деле, начинаешь думать: "Может я и вправду чокнулся?" Вы все же хотите возразить, но вдруг понимаете, что не можете даже связать мысль в одно предложение. Поистине невероятно, еще недавно вы то и дело, говорили всем подряд о своей любви, не закрывая рта по двадцать минут, а теперь вот, не вяжется даже одно предложение. После того, как вы пробормотали несколько бессвязных слов, отвечая на вопросы, вами остаются довольны и уводят в палату, где вместе с вами соседствуют полуживые люди, запуганные, почти неподвижные, напоминающие умирающих собак. При этом вам дают понять, что если вы будете болтать о своей любви и проч., то ваша участь будет не менее грустна, чем ваших новых соседей. И тут случается самое ужасное, под давлением и страхом безотрадной перспективы провести остаток дней на дурке, вы подвергаете сомнению то, что было единственно важным переживанием в вашей жизни. Вы говорите себе: "Видимо я преувеличил значение своих чувств, да и возлюбленная моя была ни чем иным как призраком моего воображения, иначе разве дошло бы до того, что я оказался здесь?" Однако внутренний голос вам подсказывает, что не стоит так быстро сдаваться, он советует переключить внимание на что-нибудь другое и вернуться к этому вопросу тогда, когда настанет подходящий момент.
С тех пор прошло почти пять лет, и вот подходящий момент настал. Выше я отождествил свою болезнь с любовью. Как вы уже могли догадаться в действительности, когда я писал о влюбленности я имел в виду сильное увлечение, которое, овладев человеком, может затмить перед ним все остальные мотивы. Объектом любви, той самой донкихотовской Дульсинеей, о которой я вам поведал, была философия. В 22 года философия полностью изменила всю мою жизнь, придала ей смысл, позволив взглянуть на себя со стороны. Когда я стал замечать, что чем больше увлекаюсь философией, тем интереснее и разнообразнее становится моя жизнь, я стал посвящать ей все больше и больше времени. За год я избавился почти от всех привычек, приобретенных в неразумном возрасте (курение, алкоголь, компьютерные игры и т.д.), и полностью поменял свой образ жизни. У меня нет желания вдаваться в нравоучения и рассказывать всем как это прекрасно, великолепно, восхитительно и проч. Все это пустые фразы, которые не способны выразить того, как изменяется отношение к себе и к окружающему миру после глубокой и вдумчивой работы над своим сознанием. Однако я был молод, и у меня не было ни какого опыта, разговаривать на философские темы мне было не с кем, т.к. мое окружение состояло из сплошных филистеров, думающих только о насущных потребностях и не способных подняться до уровня метафизики. Да и откуда им было взяться, если я и сам был большую часть жизни таким филистером. Однако я слишком серьезно отнесся к своему новому увлечению и не мог простить, что никто из знакомых его не разделяет.
Сейчас, вспоминая то время, я, порой, от души смеюсь над тем как всем и каждому пытался доказать значение понятия "бесконечность" и сильно переживал от того, что меня никто не хотел слушать. При мысли о том, как я говорил доктору, когда меня везли из дома в психбольницу, что секунда это не секунда и, что в одну секунду может быть помещено бесконечное множество событий, мое лицо мгновенно озаряет улыбка. К сожалению, тогда я не знал ни о Канте, разбиравшем априорность времени и пространства и апостериорность нашего опыта, полученного с помощью чувств, не знал о его антиномиях, где он строит бесконечные ряды причин и выводит невозможность постижения конечной главной причины в силу определенного устройства нашего разума; не знал я и о Гегеле, рассматривающем со всех сторон процессы становления и развития; не знал о Шопенгауэре с его законом основания и бессмертной волей... Я настолько серьезно отнесся ко всем вопросам, касающимся категорий бытия, времени, сущности, бесконечности и т.д., попутно работая со сновидениями, под впечатлением книг К.Кастанеды, что в момент, когда врач задавал вопросы, сидя в моей комнате, я пытался мысленно заставить его танцевать балет "лебединое озеро", при этом думая, как бы подольше удержать сон и не проснуться.
Я признаю, что я слегка переборщил, но считать меня сумасшедшим, только потому, что я не хотел разговаривать ни на какие другие темы, кроме тех, которые во все времена волновали самых великих людей человеческого рода, я считаю незаслуженным. Впрочем, это не оправдание, я пытался провести некоторых господ, по той дороге, которую прошел сам. Пусть это было только описание данной дороги, пусть оно носит исключительно субъективный характер, пусть оно останется без внимания или даже вызовет презрение и насмешку – это уже не так важно.
P.S.
Так Стертиний, мой друг, осьмой меж семью мудрецами,
Дал мне оружие, дабы отныне никто не остался
Безнаказан, задевши меня! - Кто мне скажет: "Безумец!"
Тотчас ему я в ответ: "Оглянись, не висит ли что сзади!"
(Гораций)