Всё произошло в тот самый день, когда Илюша Ли, сын учителя истории, топал ногами, громко смеялся, хватался за живот, показывая на огромную дыру в платье Лены Шумиловой, через которую белели трусики девочки. Она бежала с сопки, упала, поднялась и тут же забыла о происшедшем. А Илюша, кстати, друг, сосед и одноклассник Лены, не предупредил её, а дерзко насмехался на виду у всех верхнепадинских ребят. Вслед за ним загоготали мальчишки и никто, даже девочки, не одёрнули его. Лена попятилась в сторону своего дома, закрывая ладонью злосчастную дыру. Отойдя на безопасное расстояние, она сглотнула набежавшие слёзы и крикнула:
- А ты, Илюшка – предатель и шпион! А ещё, - она мучительно искала подходящие слова, - ты знаешь кто?! Ты – несчастный кореец… батареец! Да! Ты – кореец-батареец!
Она бежала и повторяла:
- Кореец-батареец, кореец-батареец!
Голос летел по всему третьепадинскому распадку и эхом возвращался назад.
Изумлённые ребята перестали смеяться, но потом заразительно закричали вдогонку за ней:
- Кореец-батареец! Вот, умора! Ха-ха-ха!
Илюшка полез в драку с детворой, но уже ничто нельзя было изменить. Так он и стал корейцем-батарейцем. Полгода они не разговаривали. Лена ни разу не называла его теми обидными словами, но все вокруг так и дразнили мальчишку, словно она заклеймила Илюшу у позорного столба. Иногда девочка плакала и скучала по своему другу, по его круглой, вечно улыбающейся, луноликой физиономии с двумя ямочками на щеках, по его тёмным раскосым глазам и чёрному ёжику густых волос. Раньше они сидели вместе, и она таскала его за чуб, а он носил её портфель. Они шли домой по мостику через речку Пластунку, по верхней дороге, а теперь она ходит по нижней со всей школой до остановки, ей было горько и одиноко. Галина Сергеевна – мама Илюши как-то спросила её:
- Лена, а почему ты не приходишь к нам? Я сегодня буду делать куксу , поможешь мне?
Лена чуть не заплакала, отвернулась и кинулась бежать.
- Лена, куда ты? Да, что же это такое? Вот я ему уши надеру, обидел, наверное.
Лена любила ходить к соседям. Семья Ли была уважаема в посёлке. Папа – учитель, мама – секретарь поселкового совета, четверо детей. Девочка привязалась к малышке Наталке, да и к двум младшим братьям Илюши. Они гурьбой ловили крабиков, камбалу в отливных заводях на море, собирали ракушку и морскую капусту, а потом все эти продукты готовила Галина Сергеевна. А кукса – самая вкусная! Это – длинная лапша. Лена помогала держать её, когда мама Илюши тянула её через мясорубку и скатывала в кружки, уже подсохшую. Куксу варили и подавали с соусом из ракушки, а ели палочками. Но теперь ничего такого у неё никогда больше не будет. Надо сказать, и Илюша с тоской поглядывал на дом Шумиловых. Заканчивался учебный год, Лена и Илюша перешли в восьмой класс.
И тут по школе разнеслась новость, которая повергла Лену в отчаяние. Владимира Юрьевича Ли вместе с семьёй переводят в город Корсаков в новую школу. Илюша радовался со своими друзьями, что-то рассказывал им на переменках, но иногда она ловила его тоскливый взгляд. Был последний день занятий, впереди долгожданные каникулы. На улице ярко светило солнышко. Сопки покрылись молодой изумрудной травой. Море переливалось всеми цветами радуги и манило к себе обманчивой теплотой. Лена медленно шла мимо клуба домой.
- Лен, - услышала она голос, - подожди, пойдём по нашей дороге.
Она увидела мальчишку в таком смятении и волнении, что сама была готова провалиться на месте.
- Зачем? – растерянно спросила девочка.
- Я хочу тебе кое-что сказать, понимаешь, мне надо тебе объяснить, потому что всё неправильно. Ты, наверное, меня ненавидишь?
- Я..? Не знаю…
- Прости меня. Я скоро уеду. Ты простишь?
- Я не знаю, я и сама…
- Илюша, я не со зла, я от обиды. Мне очень нравятся корейцы. У тебя мама такая хорошая и папа, и Наташа, и Серёжа с Юрой, - прошептала она.
Они шли рядом по мосту через речку, он отнял у неё портфель. Что-то произошло в этот момент с ними, но что? Илюша крепко взял её за руку и в один миг они взлетели на сопку. Вдруг всё встало на свои места: вдвоём они бегали по поляне, громко смеялись и радовались, как дети, но в глубоких карих глазах мальчика светилось что-то такое, что приводило девушку в восторг.
- Лена, я всё рассказал папе о нашей ссоре. Он мне долго объяснял национальный вопрос, правда, я мало что понял. Я никогда не задумывался кто я. А ты мне раз и сказала, что я - кореец.
- Я не в том смысле…
- Да, я – кореец. А что в этом плохого? Все люди равны на земле. Я так думаю и папа тоже.
- Илюша, мне безразлично, то есть всё равно кто ты, ты мой друг и мне плохо без тебя.
- И мне без тебя…
Галина Сергеевна издали увидела детей и замахала руками:
- Идите сюда, помогите циновки развесить, всё надо просушить, через неделю переезжаем. Леночка, сегодня у нас кукса, и ты должна пообедать с нами. – Это был самый вкусный и самый грустный обед.
Пролетело лето. На седьмое ноября в праздник Революции вся семья Шумиловых: папа – Николай Васильевич, мама – Валентина Ивановна и брат Женька десяти лет – ездила в город Корсаков на демонстрацию. Это была традиция. Рейсовый автобус домчал их за полчаса. На улице Советской митинговали колонны рыбаков, моряков, рыбообработчиков, кричали «Ура!», пели песни. Алели кумачом флаги и транспаранты. Родители включились во всеобщий праздник, Женька встретил друзей и, вдруг, на рядом стоящей машине, Лена увидела Илюшу. Он что-то весело кричал, подпрыгивал, выбрасывая вверх кулаки. Она заворожено наблюдала за своим другом, невольно замечая, что за лето он вырос, но лицо было всё таким же круглым с ямочками на щеках.
- Илюша, - тихо позвала девушка.
Он обернулся, но не увидел её.
- Илья! – закричала Лена вновь.
И тут он заметил её. В одно движение рук он выдернул её из толпы и поднял на машину.
- Лена, ты что здесь делаешь?
Глаза его так сияли, что сердце её замерло от радости.
- А ты?
- Я знаю, Лена. Я – кореец-батареец, - и он захохотал так неистово, открыв все свои тридцать два зуба, что Лена не удержалась и схватила его за чуб.
- А это уже рабовладельческие замашки. Ленка, я так рад тебя видеть, ты такая стала…
- Какая?
- Барышня… Пойдём, погуляем?
Он легко спрыгнул с машины и широко расставил руки.
- Прыгай! Ну, не бойся, я тебя поймаю.
И Лена полетела прямо в его объятия. Илюша крепко держал её, они прижались друг к другу щеками. Это не был поцелуй, это было больше. Лена с замиранием в сердце ощущала бархатную кожу его лица. Новое чувство удивило и потрясло её.
Национальный вопрос был разрешён и отпал сам по себе.