Такая предыстория. Намедни, стоя в кассе супермаркета, мужичка заметил, такого затюканного, что, казалось, вот-вот сквозь землю провалится от смущения, особенно, когда его ненароком задевали тележками или пытались что-то спросить. и почему-то получилось это:
Запорожье.
Оно у каждого своё, и для того, чтобы там оказаться, не обязательно брать билет на поезд в незалэжну.
Олежка вот никак не мог шагнуть за порог своей стеснительности. Да взять хоть это не совсем уместное возрасту и подчас угрюмому выражению лица уменьшительно-ласкательное производное имени. Не сказать, чтоб это его угнетало – в некоторых ситуациях даже заставляло широко так раздвинуть плечи, чему в принципе общая конституция мешала, но не препятствовала воспарять над внутренним ощущением возраста и осознанием того, что всё в жизни сложилось совсем не так, как он представлял себе в то время, когда обращение «Олежка» его не коробило.
Вот и теперь, чуть отодвинувшись от любовницы, глядя на усеянную веснушками грудь, он затаил дыхание в ожидании такого задышливого, с закатыванием глаз «…о-о-охх, Олеж-ка-а…», ну, или чего-то в этом роде.
— Не фонтан, — сказала она, причмокнув губами и наморщив лоб, будто соображая, с чем сравнить. Олег натянул на себя простыню.
— Да-а-а? — спросил робко, всё ещё надеясь, что она шутит.
— Ага, — ответила она. — Придётся менять.
— Что? — не понял Олег. Он схватился за простыню под самым подбородком.
— Тебя, — сказала она. — Да не красней ты так. У тебя же давление. Жаль, что только в голову, — добавила так невзначай, прикрывая ладонью зевок.
Она перебралась через него – Олег отвел взгляд, - и пошла в ванную.
Торопливо одевшись, он выбрался в прохладу подъезда и, приподняв воротник и воровато оглядевшись – ему показалось, что-то мелькнуло в глазке двери напротив, - потрусил вниз, не решившись вызвать лифт – мало ли, соседка какая. Камера над дверью с уличной стороны подъезда его не смущала – он привык перед нею склонять голову так, будто сквозь шмотки пытался рассмотреть свой пупок.
Шпана на детской площадке при виде его загоготала, и он нащупал в кармане пачку сигарет, которые носил с собою на случай «дя, дай закурить». Просьбы не последовало и, подавив чих в окутывавшем молодёжь почти видимом смоге пивного перегара, Олег ускорил шаг. Поскребывающее поглаживание по груди едва не прервал извлечением телефона, и вытащил аппарат, лишь завернув за угол дома. Оглянувшись, приложил трубку к уху:
— Ты чо, мудак, дверь не закрыл? — нащупав клавишу, он уменьшил громкость до безболезненной.
— Извини, — сказал в ответ. Впрочем, поздно – короткие гудки.
Он терпеть этого не мог. А приходилось. Он вздохнул.
Так хотелось послать её подальше. Только надо было ступить за порог